План Мориарти

Три месяца спустя.       Шерлок зашел за инспектором в участок. Преступник заставил их побегать по Лондону, и теперь Холмс, все еще возбужденный победой и погоней, в приподнятом настроении предвкушал, как он проведет допрос и выведет злодея на чистую воду. В самом разгаре процесса Лестрейд выяснил, что нужные бумаги лежат у него в кабинете на столе, а без них даже под давлением гениального ума детектива преступник не сознавался. Побившись безрезультатно некоторое время, инспектор попросил: — Шерлок, принесите документы из моего кабинета. И дал ему ключ.       Холмс шел к кабинету Лестрейда, когда внезапно увидел Джима. Тот стоял рядом с адвокатом около стола, за которым сидел полицейский, и вносил залог за высокого темноволосого парня. Шерлок сразу понял, что это один из работников Джима, который, по всей видимости, оплошал и попал в участок. Раз Мориарти сам за ним пришел, значит, этот человек — значимая для него фигура или… Мысли детектива пошли совсем в другом направлении, когда он заметил, что парень начал прижиматься к Джиму, и тот не отодвинулся, а только бросил насмешливый взгляд в его сторону. Молодой человек посчитал это знаком одобрения своих действий, ему очень хотелось загладить свою вину. Он что — то зашептал Джиму на ухо, почти касаясь мочки губами, потом заглянул в глаза просящим взглядом. Мориарти задумался и кивнул.       Детектива затопила волна ярости. Перед глазами ярко вспыхнула картинка, как парень раздевается перед Джимом и тот прижимает его к себе. Сама мысль, что кто-то другой окажется рядом с Мориарти настолько близко, насколько позволено Шерлоку, сводила с ума. Он в несколько шагов сократил расстояние и, взяв Джеймса за плечо, резко развернул к себе. Тот в недоумении посмотрел на него. — Пошли, — коротко бросил Шерлок, он боялся потерять остатки контроля над собой раньше времени. Холмс потащил за собой ничего не понимающего Джима и втолкнул его в кабинет Лестрейда, который оказался открытым. Детектив еле сдерживался, пока закрывал дверь, руки подрагивали, и он никак не мог попасть в скважину. Сейчас он покажет Мориарти, что тот не имеет права быть с кем-то другим, и если уж Джиму так хочется, то Шерлок даст то, что ему нужно. Холмс резко развернулся к мужчине и сбросил с себя на пол пальто. Он шагнул к Мориарти и одним движением сорвал с него верхнюю одежду, бросив туда же. Тот не сопротивлялся, по-прежнему с удивлением глядя на Холмса. Больше Шерлок терпеть был не в состоянии и рванул рубашку Джеймса, так что было слышно, как пуговицы ударились в стены кабинета. После этого она тоже присоединилась к одежде на полу. Детектив прижал партнера лицом к стене. И тут Холмс вспомнил и простонал: — Нет смазки. — В кармане моего пальто, — отозвался Джим. И если до этого Шерлок испытывал небольшие сомнения в своих действиях, то сейчас ревность по-настоящему ударила в голову детектива, он мог думать только об одном, зачем тот носит смазку в кармане. Холмс прорычал ему на ухо: — Обойдусь. Он быстро расстегнул на брюках Джима ремень, пуговицу и молнию, затем сдернул их с него вместе с боксерами. Мориарти попытался развернуться, но Шерлок только сильнее прижал его к стене и оглядел комнату в поисках чего-нибудь, что поможет удерживать Джеймса. На глаза попались наручники, которые лежали совсем рядом на столе, адреналин вперемешку со злостью бил в голову. Когда холодная сталь застегнулась на руках, Мориарти ничего не сказал, только дернулся. Это было больно, очень больно знать, что Джим предал его, он хотел, чтобы и партнеру было так же плохо, как и ему сейчас. Он впился полупоцелуем-полуукусом в плечо Джима, тот прогнулся, как будто подставляясь еще больше. Сильно вдавливая Мориарти в стену, он расстегнул собственные брюки и приспустил боксеры. Входил он практически насухую. Тело Джима сопротивлялось, он дергался и стонал, откидывая голову назад. Наконец Шерлоку удалось войти. Дальше было сплошное помутнение разума. Он кусал Мориарти за плечо, впивался в шею, входил со всего размаха, проникая как можно глубже, не забывая поддерживать его тело, чтобы тот просто не сполз по стене. С каждым движением наручники ударяли ему в живот, а Джиму в спину. Наконец он кончил и резко развернул Мориарти к себе лицом. Перестав держать, проверил, что тот еще держится на ногах. Возбужден Джеймс не был, видимо, даже для его натуры мазохиста это было слишком. Шерлок в этот момент ненавидел и любил его, не понимая, как эти два чувства уживаются в нем одновременно. Шерлок опустился перед ним на колени. Джим смотрел на него мутным взглядом, не понимая, что тот хочет сделать. Холмс взял в рот его член, и умело стал делать минет, чувствуя, как оживает орган. Джим глухо застонал. — Сейчас кончу, — прошептал он. Детектив кивнул, но не отстранился. Сперма брызнула в горло, он все проглотил, вытер рот тыльной стороной руки. Встал, нашел на столе ключи от наручников и выпустил Джима из стального плена. Тот почти не стоял на ногах, упасть ему не давала только стена. — Что на тебя нашло, Шерлок? — тихо спросил Джим. Холмс вместо ответа задал встречный вопрос. — Что он тебе сказал? — Это был приступ ревности, — догадался Мориарти и криво улыбнулся. Боль до сих пор отражалась на его лице. — Он попросил не убивать его и дать второй шанс. Я согласился. Шерлок осознал свою ужасную ошибку, он даже не подумал о таком варианте, но попытался зацепиться за соломинку. — Зачем ты носишь смазку в кармане? — Ты разбрасываешь вещи по квартире, — проворчал Джим, — Я запнулся об нее в коридоре, когда выходил сегодня утром. Возвращаться в спальню, чтобы положить на место, времени у меня уже не было. Я побоялся, что ты, выходя, тоже споткнешься об нее и еще сломаешь себе что-нибудь и сунул ее в карман. Холмс вспомнил, что вчера поздно вечером проводил сложный эксперимент, в котором использовал смазку вместо недостающего ингредиента, но при взрыве она улетела в открытую дверь и, по-видимому, укатилась в коридор. Искать ее он не стал, так как был слишком занят. Шерлок прислонился к стене рядом с ним и откинул голову назад, слегка ударившись, хотя на самом деле ему хотелось биться со всей силы. С Холмсом такое впервые случилось — приступ ревности. Шерлок чувствовал себя ужасно, его разум, его главное оружие отказало ему под давлением эмоции, и он пришел к неверным выводам, вследствие чего причинил боль Джиму. Он испугался последствий, возможно, тот не захочет больше его видеть после этого и будет прав. — Помоги мне, — услышал Шерлок. Холмс наконец вернулся в реальность из своих моральных страданий и увидел, что Джим хочет одеться, но наклониться не может, боясь упасть. Шерлок одел его, пытаясь проявить заботу, которая выражалась в нервной суете. Он ронял вещи, не смог сразу попасть ремнем в шлевки. Чтобы не было видно, что рубашка разорвана, детектив застегнул на нем пальто и повел к выходу, придерживая за талию. Ключ от кабинета Лестрейда он оставил дежурному. Мориарти неловко сел в машину. Шерлок остался потерянно стоять у открытой двери, не зная, что делать. — Садись уже, несчастье мое, — недовольно сказал Джим. — Поехали домой. Шерлок присоединился к нему, и они отъехали. Холмс сидел прямо, напряженно, как будто аршин проглотил, и безучастно смотрел в окно. Джим не выдержал и сказал: — Иди сюда. Он притянул Шерлока к себе, преодолевая его сопротивление, и тот уткнулся в его колени, скрывая лицо. Холмсу было стыдно за свою ошибку. Джим гладил его по голове, зарываясь пальцами в черные кудри, пока наконец не почувствовал, что тот расслабился, и прошептал: — Шерлок, ты иногда настоящий ребенок. Скажи мне, кто кого сейчас должен успокаивать? Холмс пробормотал невнятно: — Извини, — в его колени, хотя уже понял, что Джим его простил.