***
Как бы ни была жизнь солдат загружена работой, все же иногда им нужно было отдыхать. А разве возможно придумать лучший отдых для уставшего мужчины, чем общество прекрасных дам? Разумеется, нет. Стоит заметить, что солдаты армии огня пользовались у прекрасной половины большой популярностью. Сильным, храбрым, не привыкшим орать и распускать руки почем зря, одетым в черные, строгие доспехи и побывавшим во многих местах ветеранам не составило особого труда затмить местных мужиков. Их железная дисциплина воспринималась здесь как воспитание, полученное в королевской академии, уничтожение опасных хищников и бандитов - как подвиги героев. Стоит ли винить вояк за то, что они вовсю использовали предоставленные возможности? Очевиден так же тот факт, что местным самцам возникновение таких ярких конкурентов было как кость в горле. Вот мужичье и решило отправить послание возомнившим о себе слишком многое солдатикам. Подстерегли самого любвеобильного в деревне и разъяснили ситуацию. Тот тут же отправился в поместье и передал сообщение своим товарищам. Тем же вечером пришел ответ. Который составлял из себя десяток сослуживцев посыльного. Представить последующее развитие событий ни для кого не составит труда: вояки жестко вправили мужичью мозги, пересчитав неудачникам все кости. На следующее утро прискакал староста с криками о произволе и беззаконии, на что Акира сделал бойцам выговор и вычел небольшую сумму из их жалования. А когда старик возмутился мягкостью наказания, дворянин усадил жалующегося на страусолошадь и подпалил ездовой птичке зад. Такой скорости могли позавидовать и верховые ящеры. Наверное, немного пламени досталось самому страдальцу, но тут уже Акира не очень волновался. Своим нытьем староста уже достал.***
- И что такого? - Капитан, староста перепугался так, что чуть не снес яйцо размером с телегу. Он использует женщин, чтобы переманить солдат на свою сторону. Ребята не успевают выйти из поместья, а их уже поджидает парочка красоток, которым, по невероятной случайности, нужна помощь. То они белье в ручье стирают, то с тяжелыми ведрами домой идут, или еще что-то в этом роде. - Подожди. - сложив руки, Акира крепко задумался над словами друга, - Ты хочешь сказать, что он желает, дабы наши ребята стали непонятным сбродом под названием "ополчение"? - Да, верно. То есть, понимаешь, - Торн встал со стула и начал расхаживать по кабинету, - нельзя быть успешным во всем. За двумя длинноухими погонишься - ни одного не поймаешь. Мужчина может быть либо солдатом, либо пахарем, третьего не дано. В деревне рабочих рук не хватает, а у нас тут три десятка здоровых мужиков - естественно, он желает их получить. Кроме того мы преподали хороший урок всем, кто смел досаждать крестьянам, вот они и успокоились. Думают, что раз они не видят опасности, то ее уже и след простыл. А о том, что будет завтра, не беспокоятся. - Так устроены умы обычных людей. Ты провел так много времени в армии, что уже забыл, как думают гражданские. - Их мышление не отменяет проблем. - Торн с раздражением отмахнулся от замечания Акиры, - Если парни станут пахарями, то тут же забудут о дисциплине и тренировках. Староста считает, что они будут их защищать, но он ошибается. В случае опасности те, кто пойдут у него на поводу сегодня, будут защищать лишь свой дом, свою семью, а на остальных им будет плевать. - Эти слова были не просто брюзжанием опытного солдата, а жесткой констатацией фактов. Акира и Торн уже сталкивались с подобными бойцами в прошлом, и для врагов это был не самый лучший день.***
Однажды, когда они служили в армии, их подразделение включили в карательный отряд для подавления восстания в одной из провинций. Две армии сошлись на равнине незадолго до рассвета: с одной стороны 1500 солдат Нации Огня, а с другой - 4000 местного ополчения. Битва началась с обстрела из метательных машин позиций мятежников. Потеряв несколько сотен убитыми или сожженными, бунтари обрушились на регулярную армию в надежде сломать строй пехоты и прекратить обстрел. Сражение длилось несколько часов, прежде чем кавалерия огня из носорогов-комодо прорвала левый фланг мятежников и направилась к их лагерю. Бросившаяся наперерез кавалерия из магов земли на страусолошадях была безжалостно втоптана в грязь. Сметя вражеские силы, носороги не ударили ополченцам земли во фланг, а продолжили бег к их лагерю. Видя это, семьи бунтовщиков испустили вопль ужаса и отчаяния (мятежники взяли их с собой наивно полагая, что с ними они будут в большей безопасности, чем если будут ждать дома расправы), который даже сумел перекрыть звук сражения. Оценив ситуацию в один миг, ополченцы целыми отрядами начали разворачиваться к лагерю, желая спасти дорогих им людей. Их стой был сломан: ни крики командиров, ни даже смерть от некоторых из них не смогли остановить полурегулярные части от гибельного поступка. Еще оставались группы, сохранившие холоднокровие, однако их тут же превращали в живые факелы. Смерть товарищей только добавляла недисциплинированным мужчинам прыти, наглядно демонстрируя, что сейчас происходит в лагере. Силы мятежников были полностью окружены и истреблены. Для Торна слово "ополченец" было синонимом таких терминов как "пустое место", "ничтожество" или "бродяга". В бою против регулярной армии они могли рассчитывать только на лучшее знание местности, а это преимущество легко потерять, если враг располагает достаточным количеством времени или хорошей разведкой. У армии огня разведка была прекрасной - Акира сам прослужил там некоторое время.***
- Это понятно. - постепенно гнев Торна начал передаваться командиру. - И как только догадался женщин использовать? - А что еще может изменить мнение горячих вояк? К тому же эти красотки и сами не против заполучить такую партию. Уверен, старосте достаточно выразить свою поддержку в этом вопросе, а остальное они уже сами организовали. - лейтенант замолчал на пару минут, будто отдавая должное женскому коварству. - К тому же я тут недавно слышал, как одна из этих птичек весьма настойчиво говорила о недостаточной определенности своих отношений с одним из наших капралов. - Ты хочешь сказать, что они желают ... - Да, да этого самого - брачного ритуала, скрепления семейных уз, перехода на новый уровень, или как там они еще это называют. - Да с чего им это в голову взбрело? Думают, что солдаты вот так просто возьмут и отправятся под венец, забыв свою прошлую жизнь? - Допустим, в женских головах всегда какая-то непонятная реакция происходит. Однако их можно понять. Они желают, чтобы их мужчины всегда были рядом, чтобы не просто знать, что они их защищают, а видеть их возле себя. Будущие невесты ведь тоже понимают: вдруг мы наткнемся на особо опасного зверя, или разбойник пустит стрелу из-за кустов. - Не перегибай палку. Всю эту чушь о чувствах и переживаниях рассказывай новобранцам. - Очень жаль. Тебе бы не помешало больше узнать о подобных пустяках. - после этой фразы друзья взглянули друг на друга с плохо скрываемой злостью. Их взгляды уже не раз противоречили друг другу, когда дело касалось столь тонких материй. Акира мог понять желание возвыситься, азарт погони, необходимость убийства, кураж от тайных игр, но сантименты... Любовь, сочувствие, самопожертвование - будущий Первый министр Императора видел в них только инструменты для управления людьми, либо оправдания, которыми простые люди прикрывают свои слабости. Возможно, дело в знатном воспитании, но для Акиры самими важными были чувство долга, честь семьи, преданность правителю, и он совершенно не понимал, как можно отринуть все из-за таких пустяков, как любовь. В этом мире существует лишь необходимость. Все остальное - лишь жалкая попытка защититься от тех, кого ты подвел. Лелеять слабую надежду, что они поймут ваши "светлые" порывы - самая бесполезная вещь на свете. Какая, по большому счету, разница, что солдаты умирают. Отнимать чужие жизни, при этом рискуя своей - это их работа, их долг. Те женщины не понимают, что если воины станут домоседами, то со временем пропадет то, из-за чего они их собственно полюбили. Его парни станут отвратительны самим себе, у них исчезнет сила, благодаря которой они способны защищать тех, кто им дорог. Но остальные все равно желают сделать их ничтожествами: одни потому, что бояться, другие потому, что любят. И где тогда проходит разница между людьми, которые вами дорожат, и теми, кто завидует вашей силе? Такие же достоинства военных, как храбрость, организованность, повиновение, Акира воспринимал как вполне естественные вещи, неотделимые от самой сущности солдата. Торн же смотрел на все немного по-другому. К худшем это или к лучшему не нам судить, но донести его точку зрения необходимо. Лейтенант прекрасно знал, что сражаться нужно за самые простые вещи. Обычных вояк не интересуют интриги или какая-то высшая цель. Когда наступает момент идти в бой, все, что знают его ребята - это то, что за их спинами находятся те, кого они поклялись защищать. Нужно одержать победу, и тогда они будут жить чуть лучше, каждый новый триумф приближает тот бесценный миг, когда воины вернутся домой и надолго забудут дыхание смерти на своем лице. А потому Торн не имел ничего против брачных отношений, кроме случая, когда это приводило к снижению боевой эффективности его воинов. Разумеется, рано или поздно бравые вояки вновь захотят сразиться, ощутить плечо товарища, испытать чувство неописуемого восторга от понимания, что они вновь доказали свою силу, победили, стали частью истории. Однако, чтобы солдаты не просто исполняли приказы, а делали это со всем рвением, командирам необходимо завоевать их доверие, узнать, кто на что способен, их мечты и желания, страхи и тревоги. Лишь тогда цели предводителей станут их целями, а драться они будут до последней капли крови. В общем, корень проблемы находился в противостоянии между местной властью и утвержденной высшим правителем. С одной стороны староста, который управлял жителями с того момента, как они только начали обустраиваться на новом месте, и Акирой, который был назначен самим Лордом Огня. На стороне вредного старика - авторитет, на стороне Акиры - сила. После того, как бойцы показали свою мощь, староста осознал свою уязвимость и решил забрать основу могущества дворянина - его солдат. Для этого задания староста решил использовать женщин. Акира был уверен, что открытые действия противоположного пола были вызваны вовсе не случайно. Дело в том, что люди огня еще не стали хозяевами на этой земле. Еще недавно целый континент считал себя частью одного из царств земли, а люди огня были завоевателями. Соответственно, если бы девушка из Царства проявляла интерес к солдату вражеской армии, ее тут же признали бы предательницей и сжили бы со свету, особенно если девушка из деревни, где все знают друг друга, а любая, даже незначительная ошибка, становится достоянием общественности. Поэтому староста заявил, что если девушки заведут отношения с парнями из Нации Огня, он не то что не будет против, а окажет все возможное содействие и не позволит кому-либо подобное осуждать. Вот поэтому женщины не просто желают встречаться с людьми Акиры, а довести все до логического конца, то есть свадьбы. Торна же беспокоят не столько романтичные отношения между его со старостой подчиненными, сколько последствия подобных юридически оформленных действий. Для Нации Огня семья - это священно. Подобное утверждение верно и для простолюдинов, и для знати. Ни в коем случае нельзя разочаровывать или оскорблять свою жену - подобные действия являются олицетворением бесчестья и неспособности мужчины нести ответственность за свои поступки. Для солдат под командованием Торна положение было еще хуже, поскольку все они были либо сиротами, как и он сам, либо потомственными военными, как Акира. То есть людьми, для которых семья и честь стали главными ценностями с того момента, как они научились ходить. Староста, наверняка, дал свое одобрение с условием, что после брака женщины всеми силам будут уговаривать горячих супругов бросить военную службу. И, скорее всего, это условие совпадает с желанием прекрасного пола, представительницы которого на собственном опыте, либо по рассказам, знают, как дорогих людей отправляют в другие колонии или убивают. Для простых людей - редкость, для солдат - обычное дело. Жизни воинов принадлежат только командирам. - А что думают по этому поводу солдаты? - спросил Акира у своего лейтенанта. - Об их мнении можешь не беспокоиться. - видя, что капитан воспринял доклад серьезно, Торн позволил себе снять шлем и вытереть ладонью лоб: жара в кабинете была страшная, - Парней я подобрал стоящих: в ближайшие пятнадцать лет никто меч на стену вешать не собирается. Впрочем, если в бочку постоянно воду лить, то рано или поздно она переполнится. - Торн начал медленно вертеть шлем в руках, его глаза затуманились, а сознание отправилось в далекое путешествие, - Женщины только сначала уговорами и ласками пользуются, если не помогает - начинают устраивать скандал, угрозами разбрасываются, твердят, что не любишь их совсем, а броня со строевым шагом в придачу для тебя дороже их самих. Как ни старайся доказать, что для них все сделаешь, сам понимаешь, что ты воин, и кроме как сражаться ни на что негоден - не слушают. Этот процесс всегда заканчивается одинаково - она уходит и слышать о тебе больше не желает. - когда последнее слово было сказано, взор ветерана вновь стал осмысленным, а лицо непроницаемым. - Это из личного опыта? - осторожно спросил капитан. - Да, очень личного. - Торн смутился, будто старый друг поймал его на чем-то постыдном и встал со стула, - Лэр, сейчас от солдат зависит наше выживание. Когда каждый человек на счету, свобода воли может стать губительной. Но если ничего не сделаем, то парни сорвутся, и тогда отношения с деревенскими испортятся надолго и основательно. - лейтенант вновь надел черный шлем, передняя часть которого была похожа на человеческий череп, и замер по стойке смирно. - Хорошо. Можешь быть свободен, Торн. Я найду решение этой проблемы. - В таком случае я буду ждать дальнейших указаний, лэр. - Торн отдал честь, развернулся и вышел. После ухода друга Акира пытался вернутся к работе с документами, от которой его отвлекли. Однако вскоре осознал всю бесполезность своей затеи: дворянин читал один пергамент за другим, но смысл прочитанного все время ускользал. Приходилось перечитывать одно и тоже по три раза, чтобы хоть небольшие крохи информации достигали рассудка, хотя от этого все равно не было никакого толку. Признав свое поражение, Акира, отложив письмена в сторону, вышел из поместья на чистый воздух. Наступил вечер, легкий ветерок нежно играл с волосами будущего Первого министра, заставляя дворянина на долю секунды забыть о проблемах. Не желая упускать овладевшее им настроение после душного кабинета, молодой человек оседлал носорога-комодо и отправился на прогулку. Скачка на матером звере всегда умиротворяюще действовала на молодого дворянина, хотя вряд ли многие могли с ним согласиться. Большой трехрогий зверь, который не так давно наколол разбойника на рог, мог вызвать ужас, настороженность, страх, но никак не спокойствие. Слишком хорошо все знали, насколько опасны могут быть эти свирепые животные. Даже сам по себе носорог был грозным противником для любого мага, а если еще и всадник достаточно умелый, то любой встречный мог смело писать завещание. Неожиданно Акира наткнулся на гуляющую по тропинке парочку. Его солдат, разглядев командира, тут же убрал руку с талии своей пассии, выпрямился и отдал честь. Девушка очень удивилась, помахала рукой у мужчины перед глазами и, лишь затем обратив внимание на приближающегося всадника, поклонилась. Акира, поприветствовав солдата и не обратив никакого внимания на сопровождающую его подругу, отправился дальше. Отъехав на безопасное расстояние, всадник всеми силами постарался сдержать себя, говорил, что это недостойно дворянина, но, в конце концов, не выдержал и обернулся. Основное действие он пропустил, хотя то, что он наблюдал сейчас, было весьма занимательно: девушка, неестественно запрокинув назад голову, быстро уходила, в то время как солдат молча стоял на месте. В жестокой схватке сцепились в душе парня гордость и привязанность. Но уже через несколько ударов сердца он развернулся в противоположную от парочки сторону и зашагал прочь - гордость победила. Капитан был очень доволен выучкой своих солдат, но эта небольшая сцена напомнила ему о недавних проблемах. Самым простым и очевидным решением этой дилеммы было устранить старосту. Идея была столь притягательной, что некоторое время Акира не мог думать ни о чем другом. Подъехав к пруду, дворянин спешился, подошел к ручью и, опустившись на колени, погрузил голову в холодный поток. Когда в легких кончился воздух, Акира вынырнул, вытер ладонями лицо, позволяя себе облегченно вздохнуть. Противоположная стихия помогла, унеся вместе с каплями привлекательную, но темную идею. Ведь несмотря на все свое холоднокровие, Акира не поощрял убийство без необходимости. Даже наоборот, будущий министр считал, что противник должен остаться жить, дабы потом в полной мере оценить свое поражение, признать, что он бросил вызов высшему игроку, и с покорностью принять позорный проигрыш. А если замешаны интриги, то столь радикальный метод нужно использовать против равного соперника, либо если других вариантов не осталось. Ну, не признавать же себе ровней жалкую деревенщину! Да и ничего его смерть не даст, а волнения могут возникнуть: нельзя заставить людей думать, как ты хочешь. А кто станет на его место? Каким бы староста ни был, свои обязанности он выполнял исправно, трудно будет найти замену. Определенно, очень жаль. Тут Акиру посетила куда более изощренная мысль. Девушка, которую он встретил по пути сюда, очень рассердилась на дворянина. Скорее всего та парочка вела интимный разговор, но, когда появился капитан, солдат тут же забыл о подруге. Получалось, что она приревновала своего ухажера к капитану. Ревность - столь изменчивое чувство, и если его направить в нужное русло... А что если ему отлучиться с солдатами на пару дней в ближайший город? Повод есть: необходимо продать добычу, взятую у разбойников, да и парни уже соскучились по благам цивилизации. А в этом городе его бравые сердцееды привлекут внимание городских барышень. Когда они вернутся, нужно будет пустить при помощи Торна неопределенные слухи, что парни нашли себе подруг, которые должны вот-вот приехать. Молодой человек допускал возможность облегчить свой кошелек на весьма кругленькую сумму, дабы вышеупомянутые девицы обязательно появились, разыгрывая неудержимую любовь к солдатам огня. Как тогда поведут себя местные хищницы, если на их глазах появятся конкурентки, не препятствующие воинской службе? Да они сделают все, лишь бы окончательный выбор пал именно на них. Даже подвесят старосту за интимные места, если тот посмеет давить на их будущих женихов. Разве стоит даже заикаться о такой ничтожной мелочи, как служба в отряде Акиры. Решив таким образом хитрую загадку, Акира птицей взлетел в седло и пришпорил носорога. Местность, покрытую зеленым ковром, освещала почти полная луна и сверкающие, словно россыпь алмазов, звезды. Светло было, словно в ясный день. Акира в приподнятом настроении добрался до ворот, как вдруг сияющий диск луны накрыло темнейшее облако, все вокруг погрузилось в непроглядную темноту. Подобное состояние длилось всего пару секунд, а затем все пространство вновь залил лунный свет, будто ничего и не было. Акира молниеносно потерял хорошее расположение духа. Он не был особо верующим человеком, но в мире, где действительно существуют духи и другие потусторонние силы, полностью игнорировать подобные знаки невозможно. - Где лейтенант? - спросил молодой человек у стражей ворот. - Отправился в деревню, капитан. - незамедлительно ответили они. Десять минут назад Акира улыбнулся бы, подумал, что вояка и сам не против общения с противоположным полом, и обязательно подшутил бы над ним, когда друг вернется. Что-то вроде начальству доложился, процедуру исполнил, а там уже хитроумный капитан во всем разберется. Вот только сейчас понимание, что верного товарища нет рядом, вселяло в душу высшего по званию тревогу. - Соблюдайте осторожность. - сказал Акира напоследок. - Слушаемся, лэр! Отведя четвероного друга в загон, Акира отправился в свой кабинет, надеясь, что в работе со свитками тревога уйдет. Однако чем ближе он подходил к комнате, тем сильнее становилось ощущение непонятного давления. Акире стало очень холодно, он и сам не заметил, как спрятал свои руки в рукава, надеясь спасти замерзшие конечности. Мурашки бежали по всему его телу, инстинкты разведчика и воина, приобретенные им в армии, требовали уносить отсюда ноги. Что-то вроде замершего крика, леденящего ужаса, могильной тишины поджидало человека с великой судьбой в личных апартаментах. Не в силах выдержать мук неизвестности капитан одним резким движением открыл дверь. Посереди комнаты находился высокий человек, на голову которого был надет глубокий капюшон. Вся одежда незваного гостя была черной, сапоги были сделаны из столь тонкой кожи, что она сгодилась бы больше для перчаток, чем для обуви, перчатки были оголенными предоставляя на обозрение тонкие, ухоженные пальцы, плащ был настолько темным, что, казалось, его сшили из куска вечной темноты. Но больше всего внимание Акиры привлекла маска на лице незнакомца. Черные непроглядные глазницы были обведены белым цветом, нос в обе стороны от которого проведены белые линии проведенные к скулам, а затем спускавшиеся вниз к уголкам рта и дальше вниз к шее, идеально белые зубы с парочкой клыков на верхней и нижней челюстях, только на верхней клыки были гораздо длиннее и больше, ими бы и лоселев гордился. Белые брови были подобны волнам в океане и сходились на переносице, остроконечные уши тоже были белыми, как и белая корона с тремя зубьями на лбу. Вся оставшееся поверхность маски была выкрашена в синий цвет. Все эти детали Акира запомнил лишь краешком сознания, поскольку после секундного замешательства отточенные службой рефлексы заставили его перекатиться в сторону, а затем с полусидячего положения запустить в незнакомца огненный шар. Темная фигура в синей маске легко уклонилась от удара плавным, почти кошачьим движением, а затем на невообразимой для человека скорости переместилась к капитану, нанеся точный и сильный удар под дых, мигом вышибив из мага дух. После чего Акира ощутил холодное лезвие на своем горле. "Как глупо" - подумал дворянин. Ну зачем он строил из себя неустрашимого героя, что мешало ему послушаться инстинктов и позвать солдат на помощь. Хотя, учитывая скорость движений незнакомца, ветераны вряд ли вызвали бы у него сложности. Это были не движения воина или мага. Нет. Так двигались лишь прирожденные убийцы. Сейчас перед Акирой стоял настоящий ассасин в маске Синего Духа. - Зажги свечи. - приказал безжизненный голос. Акира лишь хмыкнул, а затем щелкнул пальцами. Кем бы ни был неприятель, своим точным ударом он сбил капитану все дыхание, что было очень важно для магии огня. Поэтому на большее у дворянина все равно не было сил. - Видимо, проживание в этой глуши начисто лишило вас хороших манер. - сказал незнакомец, возвратив клинок в ножны. Он отошел к стене, на которой был повешен портрет Лорда Огня. - Что? - А чем еще можно объяснить столь вопиющую наглость? - задал он вопрос, снимая при этом капюшон со своей головы. - Вы даже посмели поднять руку на своего повелителя. - Ваше Величество?! - изумленно проговорил Акира, сиплым голосом. Хозяин Огня стоял прямо перед ним. Он находился рядом со своим портретом, будто давая помещику возможность сравнить свое нарисованное и реальное лицо. Именно этим Акира и занимался следующую долгую минуту, мотая головой слева-направо и наоборот. Несомненно они были очень похожи: тот же шрам на левой стороне лица, занимающий весь глаз и тянущийся до самого виска, те же аристократичные черты лица, тонкие брови, расчесанные волосы были собраны в пучок, в который была вставлена золотая корона в виде пяти языков пламени. Вот только на портрете художник попытался изобразить строгого, но справедливого правителя, а перед хозяином кабинета находился холодный и расчетливый убийца. Нарисованный Зуко выражал решительность, а стоявший рядом человек - мрачное торжество. - Мой Лорд. - все еще полусидящий Акира полностью опустился на колени и распростерся перед своим владыкой. - Встань. Мне неудобно говорить, когда ты в таком положении, - подождав, пока Акира исполнит указание, Зуко продолжил. - У меня есть для тебя важное задание. - Каков бы ни был ваш приказ, Хозяин Огня, я все исполню. - торжественно сказал Акира, на что Зуко ответил легким кивком. - Завтра утром к тебе придет дворянин из Царства Земли, дабы обьявить о своих правах на эти земли. Документ, подтверждающий их существует, однако не имеет юридической силы. Я желаю, чтобы ты выставил его вон с такой же наглостью и напором, с которыми ты напал на меня. - Прошу прошения за свой необдуманный поступок, милорд. - Не извиняйся. Будь это столь ужасно, ты бы сейчас не стоял предо мной. Разумеется, этот крот вернется, дабы поставить тебя на место. Он придет со своей маленькой армией. Мои люди позаботятся об этом так же, как позаботились, дабы ему стало известно о существовании столь неприятного для тебя документа. - Мой Лорд, а что будет с местными крестьянами? Вряд ли этот дворянин устоит перед искушением разграбить здесь все в порыве гнева. - задал Акира очень важный вопрос. - Действуй на свое усмотрение, - ответил Зуко, направляясь к окну, с такой интонацией, будто его совершенно не интересовала жизнь сотни несчастных букашек. - Ваше Величество, я должен напомнить, что вооруженный конфликт на границе двух государств между дворянами может послужить отличным поводом для новой войны. - Я пытаюсь сказать, что именно это мне и нужно. - бросил Зуко напоследок, а затем на мгновение его тень закрыла проем окна, и он исчез. Языки пламени лишь чуть дрогнули при его движениях, именно их колебания вывели оцепеневшего Акиру из ступора. Маг огня тут же бросился к окну, зажигая пламя на руках, дабы найти своего правителя. Но Зуко испарился, не оставив и следа. Словно Синий Дух, маску которого он вновь надел перед уходом, Хозяин Огня растворился во тьме ночи. - Стража, ко мне живо!!! - проорал будущий министр на весь двор. Когда пара солдат во главе с капралом ворвались в кабинет капитана, Акира смог немного успокоиться и взял себя в руки. - Бейте боевую тревогу. В течении получаса все должны быть здесь. - солдаты тут же развернулись и побежали бить в гонг. Система была очень простой: один сигнал - смена караула, два - сбор всех офицеров, три - боевая тревога. - Капрал! - Да, лэр! - Оседлай моего носорога и немедленно разыщи Торна. Можешь хоть из постели его за ноги вытащить, но чтоб через десять минут этот мечтающий о битвах ублюдок был здесь. - Да, лэр. - капрал отдал честь, а затем убежал за подчиненными. Возможно, последний приказ был излишним, поскольку, услышав тревогу, лейтенант итак будет здесь раньше всех, но Акире необходимо было хоть как-то выпустить пар. Как там сказал лейтенант: "Но могу я надеяться на лучшее". Эх, Торн, осторожнее надо быть со своими желаниями: они имеют неприятную привычку сбываться. При чем по полной. Уже послезавтра им предстоит объявить войну соседнему государству и поучаствовать в сражении. У Акиры не было даже времени подумать, как его сюзерен вообще здесь появился. До Омашу, в котором проходит собрание всех глав государств, отсюда многие мили. Даже при помощи дирижабля преодолеть такое расстояние за столь короткий срок просто невозможно. Но с кем же он говорил тогда? Не с привидением же будущий министр общался. Что уж говорить о таких вопросах как: зачем Императору все это нужно, или каким образом его отряд из пяти магов и тридцати обычных солдат смогут победить маленькую армию врага? Зато теперь ему точно не придется переживать за отношения своих подчиненных с местными красавицами. Во всем есть светлые стороны. Начинается новая Великая Игра и именно ему - Акире, будущему Первому министру Хозяина Огня - оказана честь поднять занавес и сыграть не последнюю роль в дальнейшем. Впереди Акиру ожидают сражение, неожиданный союзник, резня, опустошающие отчаяние и радость триумфа. Ему предстоит совершить то, из-за чего Зуко заметит его и назначит на столь ответственную должность в будущем. Хотя, пока он не понимает, что именно Зуко организовал эту игру, и этот акт сыграет немаловажную роль.