Под звуки биения сердца

Василиса была просто уверена, что на крышу знаменной Башни Привидений её мог пригласить исключительно Фэш. Естественно, кому бы ещё это делать, если на самом деле тут в окружении врагов? Девушка хотела, впрочем, верить и в то, что нет ни единого повода кому-то мстить ей, запирать на крыше, ведь, если она пожелает, то сможет каким-то образом выбраться отсюда! Пришла она первой – вопреки тому, что время было обозначено точно, она вынуждена была устроиться на одном из зубцов крыши, достаточно большом, чтобы сидеть на нём было более чем удобно, и теперь смотрела в даль, будто бы там, в пустоте небес, могло появиться что-то необыкновенное. С одной стороны, ей безумно хотелось раскрыть широко крылья и лететь вперёд, то ли в пустоту, то ли ещё куда-то, а с другой – всё было таким смутным, потерявшимся, глупым, что она едва-едва цеплялась за остатки здравого смысла в своей голове. Небеса были расписаны красивыми синими тонами – и оранжевыми оттенками заходящего солнца. То спешило прятаться за свои тучки, там, на самой линии горизонта, и оставляло лишь тонкую полосу между небом и океаном. Это действительно было безумно красивое место – весь мир лежал, как на ладони. Она мягко улыбалась, следя взглядом за горными речушками, что едва-едва можно было рассмотреть с такого расстояния, скользя взглядом по скалам, а после вновь поворачивая голову туда, где за ровными полосами степей, полей и луков тянулся прекрасный океан, где за громадиной драконбольного поля простиралось небо, и то ли драконьи пасти, то ли небесное светило извергало своё бесконечное пламя. Океан плескался и бился о берег, каменистый и песчаный – странными полосами и переменами, словно тут что-то вот-вот должно было измениться, вывернуться, пойти не так, как обычно, и обратиться в что-то невероятное. Привлекательности берегу было не занимать – удивительно, но Василиса даже не знала, что когда-то увидит что-то настолько прекрасное. Она мягко улыбнулась спокойствию океана и по привычке даже не оглянулась, когда услышала за спиной шаги. Забыв о том, где находится, она была готова, если упадёт, раскрыть крылья и лететь, но сама толком не знала, позволит ли здешний мир хотя бы вызвать их. Кем она была сейчас? Кто она такая, в бесконечном ночном потоке холода и жара, когда солнце стремится спрятаться, но тут же показывается на свободе? Что за мир был выдуман одним мановением волшебства? …Рука коснулась её плеча. Василиса позволила себе опереться о чужое плечо, закрыть глаза, запрокинуть голову назад, и ладонь легла куда-то на талию. Чувство безопасности было просто неимоверным – и таким безумно сладким, что она позволила себе раствориться в чужих неведомых руках, вероятно, принадлежавших Фэшу. - Огнева, ты стала удивительно доверчивой. От пусть тихого, но всё равно чужого голоса Василиса буквально взвилась на месте. Не поймай её за талию парень, не стащи с проклятого зубца, она бы в порыве чувств обязательно сорвалась бы вниз, и вряд ли кто смог бы после такой огромной высоты отскрести её от земли. Она обернулась, глядя таким испуганным взглядом на своего собеседника, словно только что он предложил ей пообниматься со змеёй или чем-то подобным. Она, казалось, не знала, что и делать, от удивительно-жуткого осознания того, кто именно был рядом. - Привет, Огнева, - усмехнувшись, протянул Марк, наконец-то убирая руки с талии и отходя подальше от зубцов, будто опасаясь, что она сейчас разозлится, и милый полёт по параболической траектории совершит именно он. - Ты что тут забыл? – стараясь сделать вид, что спокойна, не испугана и не пышет злобой, поинтересовалась Василиса. Сердце подозрительно сжалось, откровенно подсказывая, что добром всё это не закончится, но она старалась не задумываться над тем вопросом, открыта ли сейчас крыша. По крайней мере, она могла сделать вид, что ничего не видит, ничего не слышит, и уверенно, прямо мимо Марка, проследовала к выходу. - Лучше б тебе было самому уйти, - как можно самоувереннее выдохнула девушка, отлично понимая, что её совет будет успешно проигнорирован, а то и вывернут так, что ничего уже не вернёшь. – Потому как, боюсь, ничего хорошего с этого не выйдет, когда сюда заявится Фэш! - А кто тебе сказал, что он сюда заявится? Впервые, казалось, при взгляде в знакомые чёрные глаза она испытала некоторую неуверенность – а вдруг и вправду что-то переменится? Она никак не могла смириться с той мыслью, что что-то сейчас пойдёт не так – и никак не могла убедить себя в том, что на самом деле всё в порядке, падать не нужно, кричать не нужно, а самое главное, не надо отбиваться и сбегать. За несколько месяцев, а то и лет относительно спокойной жизни она уже было почти позабыла о том, что происходит, когда на время перестаёшь быть внимательной и не узнаёшь почерк записок. А вот теперь вновь вспомнила, что, оказывается, может быть и что-то непонятное, неприятное, а самое главное, ну очень-очень неожиданное на новом месте, когда ты сталкиваешься с новыми людьми. - Так это ты, - наконец-то выдохнула она, выстроив относительно логическую цепь у себя в голове. – Дивное дело, и что ты хочешь? - Пообщаться, - весело, без той привычно надоедливой надменности, но всё равно немного издевательски подмигнул Марк, словно показывая, что жертве ситуации от хозяина этого места никуда не деться. Василиса отказывалась чувствовать себя жертвой, но, к её огромному сожалению, не получалось собраться с мыслями и прийти хоть к какому-то логическому, адекватному выводу. Она уже давно забыла о том, куда хотела уходить, и теперь просто стояла и смотрела, дожидаясь того прелестного момента, когда её хотя бы попытаются почтить попыткой, намёком на ответ. - Ну, знаешь, и что я тут делаю? – наконец-то спросила она. – Зачем было тащить меня непонятно куда, если тебе просто хочется поиздеваться? Просто чтобы погонять? Марк вновь весело ей подмигнул, занимая созерцательное положение на зубце крыши и внимательно глядя на океан. Василиса попыталась не думать о том, как сама удивлённо и восторженно пожирала местный ландшафт взглядом, нет, это было не самой лучшей мыслью в условиях подобного игнорирования, вот только ничего с собой поделать она и вправду не могла. Действительно, не самой лучшей идеей было приходить в незнакомое место на приглашение не подписавшегося человека, но… Как уж есть. - Затем, чтобы убедиться, - наконец-то соизволил ответить Марк, всё так же уверенно и предельно неуместно рассматривая местные ландшафты. Постепенно начала портиться погода. Василиса и без того не видела туч за спиной, раз уж она не заметила, кому именно она укладывает голову на плечо, а теперь услышала гром и поняла, что если б куда-то полетела, если б крылья раскрылись, то далеко б её не унесло уж точно. По крайней мере, теперь она упрямо делала вид, что игнорирует все опасности и не видит ничего страшного. Она хотела уйти с крыши, но как-то опасалась того, что дверь будет закрыта, а она окажется беспомощной, под дождём, в чужом мире и с чёртовым врагом. - И в чём же ты хотел убедиться? – как можно увереннее промолвила Василиса, отталкивая все глупые подозрения, что роились вокруг неё и отчаянно пытались достучаться до мыслей. - Ну, - Ляхтич усмехнулся, и в его чёрных глазах мелькнуло что-то откровенно издевательское и безумно вредное, - для начала в том, что ты придёшь. - Я приходила сюда не к тебе, пора было бы спустить задранный нос на землю и это заметить, - сердито отозвалась девушка, тряхнув головой, и рыжие кудри рассыпались по плечам, словно пытаясь доказать её откровенно ведьминский настрой. - Приходила-то не ко мне, но не убежала сразу же, как только увидела, к кому заявилась. И, собственно говоря, кто ж тебе сказал такую ерунду, что именно твой драгоценный Фэшиар будет тебя ждать? Она не хотела этого признавать, действительно, но особых путей для отхода не было – только фыркнуть и гордо уйти. …Василиса до последнего была уверена, что дверь не откроется, но она поддалась, и девушка буквально вылетела на свободу из не такой-то уж и страшной, как оказалось, клетки, вот только желаемого удовлетворения так и не получила – что-то пошло не так. И что-то в её душе откровенно подсказывало ей, что на самом деле она почти испытывала желание остаться, и только чудом удержалась от того, чтобы не сделать это откровенное желание более откровенной реальностью. Вот только гром и звук дождя всё равно доставили ей огромное удовольствие – пусть хоть намокнет, зараза! *** Гулять по этому странному месту, где обучают тому, чего в природе быть не может, и рассказывают о таких вещах, что даже для Доктора казались невероятными, неимоверными, неправдоподобными, а самое главное, сумасшедшими – это Доктору-то! – Розе нравилось. Ещё больше ей нравилось то, что на самом деле все эти чудные вещи-предметы-чары ей могли продемонстрировать. Там молодой некромаг запросто поднял скелет из гроба, и тот плясал несколько часов кряду, да так активно, что можно было только залюбоваться. Там та юная рыжеволосая волшебница летала на контрабасе… А там ходил мирный далек и улыбался живой, кажется, ступе. Последнее забавляло самого доктора, кажется, больше всего на свете. Он смотрел на эту милую парочку – деревяшку и железного ненавистника, - таким взглядом, словно готовился вот-вот уничтожить кого-то из них и спасти мир от кошмара. Но Доктор никогда не причинит вреда. Её доктор так точно. Роза вздохнула. Настроение было отличнейшее, по крайней мере, до того прелестного момента, пока она не осознала, что Доктор всё равно не пожелает мирной жизни. Рано или поздно ему захочется сбежать куда-то, даже из волшебного мира, а она, пусть и любительница приключений, умудрилась испытать странную привязанность к этому маленькому, уютному миру. Удивительно. Она не могла поверить в то, что однажды всё это закончится, и вместо списка добрых чар вновь придут опасные, весёлые, а порой и безумно страшные приключения. Опять названия непонятных планет, когда это Тибидохс так просто выучить, опять прошлое и будущее, опять день, когда умрёт привычный мир, а Земля развалится на мириады кусочков… Мириады осколков… А ещё Розе казалось, что беда ещё и в том, что она-то не вечна. Однажды Доктор пожелает найти себе новую спутницу, и пусть он никогда не признается в этом до конца, Роза поймёт сама. Она не сможет с ним остаться из-за того, что ей не позволит её собственная совесть. Она не имеет ни малейшего права мучить его, морочить ему голову, сдерживать до собственной старости или даже до того момента, когда она станет просто женщиной средних лет, или когда не сможет наслаждаться путешествиями настолько сильно, как это получается у него… От грустных мыслей Розу внезапно оторвал странный шум. Она удивлённо подняла голову, покосившись на далека – тот всегда вызывал определённую опаску у Доктора, но у Розы – одно только бесконечное умиление, которое она ну никак не могла бы остановить в собственном странном рвении поверить в чудо. Генно-модифицированные далеки для кого-то, может быть, не такой-то уж и кошмар, а совсем напротив! Напротив, радостное и солнечное существо! Она прищурилась. Доктор сидел рядом, восседал на всё том же подоконнике, которых тут было великое множество и на котором она так любила сидеть. Казалось, эта дурная привычка наблюдалась попросту у всей школы, и Роза никак не могла себя убедить избавиться от неё. Она закрыла глаза и запрокинула голову. Доктор ничего не промолвил – когда ТАРДИС утеряла возможность перемещаться настолько часто, настолько много и настолько… Она больше не хотела об этом думать. - Мне кажется, - наконец-то прошептала девушка, стараясь не смотреть на своего спутника и не обращать внимание на его скептицизм, - что на самом деле можно исправить всё на свете. Даже далека. - Даже далека? Недоверие в голосе Доктора было слишком явным. Далеки не умеют любить, даже существуют они исключительно ради ненависти. Ненависть пронзает их насквозь, заставляет менять весь мир и выжигать каждое живое существо на той планете, до которой они наконец-то умудрились добраться. Они не позволят выжить ребёнку или взрослому, мужчине или женщине, здоровому или больному, потому что… Не видят различий. Уже не раз Доктор задавал себе этот вопрос, и теперь, пристально глядя на Розу, пытался понять, откуда в человеческих детях столько веры, что умудряется умереть в Повелителях Времени – что в нём, что в многих других, в том же Мастере, в тех, кого он знал прежде и частью смерти которых умудрился стать. Он последний? Или нет? Это, пожалуй, почти не имело значения сейчас, когда он слышал абсурдные речи доброго далека и рассказы Роуз о том, что это может быть правдой. - Уничтожить! – послышался издалека знакомый звук, и Доктор с Розой одновременно подняли головы. Если Роза ощутила только странный оттенок испуга, страха за то, чем всё закончится, то в Докторе, кроме этого, кроме опаски за всё, что может только случиться с невинными людьми, она ощутила ещё и нечто чуждое, удивительное торжество мысли, словно он ждал этого мгновения, ждал той секунды, когда далек вновь собьётся с пути истинного… Он надвигался на них, мерцая своим лазером, кричал «уничтожить» и был готов разорвать на клочки весь мир. Доктор рванулся вперёд, бросился на далека, надеясь хотя бы раз своим телом прикрыть невинного первокурсника, что должен был попасть под действие отвратительной машины смерти, далек совершил манёвр, игнорируя извечного врага, миновал Розу, удивлённую его поведением, едва не упал, когда на него бросились сзади, торжественно вытянул выделяющуюся часть своей металлической брони и, наведя прицел, выстрелил. Торжественное «уничтожить» понеслось по всему этажу, и Доктор, Роза, все присутствующие, все пытающиеся устроить погоню замерли в тех положениях, в которых стояли, не решаясь заламывать руки и вопить или, напротив, реагировать преувеличенно спокойно. Бедная мышь, посмевшая испугать несчастную ступу, сейчас пискнула последний раз в своей жизни и, задрав лапки кверху, поспешно отправилась на тот свет от одного удара, чтобы только никто не посмел больше тронуть драгоценный некромагический полётный инструмент. Какой-то диод на далеке подозрительно замигал, и он повернулся вокруг своей оси. - Далек справился с задачей. Далек уничтожить угроза для любимая, - пробормотал он блаженно-металлическим тоном динамика, минуя Доктора. Роза торжествующе улыбнулась, словно собираясь добавить, что она совершенно права, но, кажется, никто не мог пристыдить Доктора лучше, чем он сам. Можно было приступать к разделению восторгов – нет ничего милее, чем влюблённый далек…