Знание

— Это абсолютно бесполезные инсинуации*, — Изая чуть не споткнулся, но продолжил пытаться держать лицо. — Тогда тебе тем более должно быть абсолютно пофиг. Часть твоей работы, вроде как, и состоит в ответах на вопросы из серии «а что если?..». Так каков твой ответ? — Да что вообще я могу здесь ответить? — Давай попробуем правду. — Что, для разнообразия? — не удержавшись, съязвил Изая. — Да нет, на самом деле. Ты говоришь правду время от времени. В последнее время это происходит чаще. — И ты решил воспользоваться моментом. — Это просто вопрос. — Это компрометирующий вопрос. — Только если ты сам его таким сделаешь. Ну так что, ты сказал бы мне? Некоторое время Изая просто молчал, собираясь с мыслями. А потом глубоко вздохнул. — Нет, я бы не сказал тебе. — Почему? — Если ты не понимаешь почему, у тебя нет никакого права даже пытаться играть со мной в эти ментальные игры. — Я и не собирался. Просто хочу, чтобы ты ответил. — Я не скажу тебе, поскольку это поставит меня в крайне невыгодное положение. — Значит, ты рассматриваешь это как проигрыш, — Шизуо задумался. — Естественно. — Думаю, не так уж просто сказать о том, что тебе нравится кто-то. — Любые отношения предполагают борьбу за превосходство. И последнее, что ты захочешь сделать в такой ситуации — поднять лапки к верху и признать свое поражение. Шизуо осторожно погладил информатора по голове, к огромному недовольству последнего. — Это довольно грустная точка зрения. — Это правда. — А как я, по-твоему, не проиграл, когда сказал тебе, что ты мне нравишься? И да, я повторю это столько раз, сколько понадобится. Изая попытался хохотнуть, но смешок вышел безжизненным. — Всё потому, что ты используешь это своё «нравишься», чтобы смутить меня. — Ты не раз забывал о ненависти ко мне. И не только в постели. — Оя? Это что, случай невероятно заниженных ожиданий? В котором «не ненавидеть» приравнивается к «симпатизировать»? — Однажды Касука сказал мне, что даже если у меня есть причины тебя ненавидеть, это вовсе не значит, что в тебе нет хороших качеств. Тех, о которых я даже не догадываюсь. Изая моргнул. — Так вся эта идея пришла от Касуки? — Вроде того. — Как странно. — После всей этой нашей вражды, «не ненависть» звучит довольно неплохо. — Ага. Вот только я всё ещё не могу понять, что ты хочешь от меня. — Всё очень просто. Если тебе кто-то нравится, хочется чтобы это было взаимно. Изая шагнул к нему и, опасно прищурившись, заговорил: — Ты пытаешься манипулировать мной, чтобы я признал что ты мне «нравишься». Это обидно, знаешь ли. — Не-а. Но ты ведь только что сам сказал, что даже если бы я тебе нравился, яиц сказать мне об этом у тебя нет. Шизуо легко коснулся щеки Орихары. Тот раздражённо отдёрнулся и зашипел, не хуже очковой кобры: — Я вижу, что ты делаешь. Мне следует обидеться на то, что ты назвал меня трусом и разразиться гневной тирадой? — Просто скажи мне, что ты чувствуешь. Что бы это ни было. Изая хотел бы развить тему участия Касуки в этой истории и нездоровости подобного вмешательства, но он был не в самом удачном положении для этого. Он сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, и на секунду прикрыл глаза. Потом взглянул на Хейваджиму и почти обиженным тоном протянул: — Я честен с тобой, а ведь мог просто заверить тебя, что скажу, но на самом деле это далеко не так. — Я действительно ценю это. Такой подход меня немного печалит, зато у меня появилась надежда. Изая устало вздохнул. Как много раз он уже вздыхал на этой чёртовой прогулке… — И зачем ты только это делаешь? Ты снова полностью переврал смысл моих слов. — В этом ты сам виноват. С того момента, как ты заявил, что ничего мне не скажешь, я не могу утверждать, что я тебе не нравлюсь, потому что ты в любом случае будешь это отрицать. — Если так любишь пререкаться, советую тебе присоединиться к местному дискуссионному клубу. — Понимаю, в твоей работе приходится много лгать, и вряд ли бы ты выбрал её, если бы не был так хорош во лжи. Но временами ты перегибаешь палку. — Кто бы говорил. — Ты прекрасно знаешь, что я прав. Сможешь ли ты признать для себя, что я тебе небезразличен? Честен ли ты с самим собой, не говоря уже обо мне? Или даже, можешь ли ты быть честен с самим собой? — Ты больше походишь на занозу в заднице, чем на того, кому я так сильно «нравлюсь». — Не помню, чтобы обещал смириться с твоей блядской ложью. Изая застегнул куртку — защитный жест. — Похуй. Я собираюсь пройтись в одиночестве. Ты и так как ФБР сталкеришь за мной двадцать четыре на семь. — Сбегаешь. — Прости? — Разве не так? Изая всерьез начал подумывать о том, чтобы рвануть вниз по улице подальше от надоедливого собеседника. В конце концов, ему всю жизнь удавалось побеждать Шизуо в скорости. — Что вообще ты, блядь, хочешь, чтобы я сказал тебе? — Что ты чувствуешь ко мне. И всё. Можешь говорить что угодно, но вряд ли ты доверил бы мне своих сестер, если бы я совсем не нравился тебе. Потому что мы связаны. — Блестяще, теперь ты цитируешь Лэйн**. — Не представляю, что это. Но Майру и Курури слишком важны для тебя, чтобы выбрать для присмотра за ними кого-то, кого ты сильно не любишь. — Или достаточно важны, чтобы выбрать кого-то, кто действительно позаботится о них, даже если этот кто-то не нравится лично мне.