Д. значит Дракула...

      Небо затянули свинцовые тучи и задул ураганный ветер, а Эйс уже подхватывал любимого, исступленно повторяя: — Нет, нет, нет… Он взмахнул рукой и рядом с ним тут же появился…гроб с перевёрнутым крестом на крышке. Вампир нетерпеливо щёлкнул пальцами и крышка поднялась сама по себе и Эйс положил брата в гроб. Затем он поднялся, запрокинул голову и раскинул руки. Со всех концов площади, из каждой щели, от каждого трупа к Эйсу тот час устремились ручейки крови, постепенно сливаясь друг с другом и увеличиваясь. Достигнув вампира, потоки резко меняли направление и буквально обрушивались в стоящий у его ног гроб с телом семнадцатилетнего парня. — Луффи, малыш, не уходи, умоляю, — прошептал вампир, глядя как поток крови всё больше наполняет гроб. Наконец кровь заполнила гроб до краёв, полностью скрыв Луффи, и крышка резко захлопнулась.       Эйс упал на колени и коснулся лакированного дерева дрожащей рукой. Его сковал ступор, он словно только сейчас понял как был близок к тому чтобы потерять любимого навсегда. — Концентрированный свет! — едва не провыл Портгас, вспомнив слова учителя. «Мы можем выдержать дневной свет, хотя смотреть на солнце нам будет больно. Но есть то, что гарантированно убьет даже меня. Нет, это не освящённое серебро и не святая вода, а прямой, концентрированный луч света.- он взял лупу лежащую рядом и, поймав лучик света, направил его на траву у своих ног. Спустя какое-то время трава побурела и задымилась. — Враги обладающие такими способностями опасны для любого из нашей расы. Постарайтесь избегать их, а если не удастся, будьте крайне осторожны, дети мои.» — КИЗАРУ!!!       Все свои силы эмпата, всю свою мощь энергетического вампира Эйс вложил в один-единственный импульс и отправил в Борсалино. Тот замер, парализованный жаждой крови, исходящей от Огненного кулака и не мог пошевелить даже пальцем. Защитить товарища кинулся Аокиджи, но Эйс, просто сжал одну ладонь в кулак, прислушавшись к пульсу адмирала, и сердце дозорного взорвалось, подчиняясь силе вампира.       Эйс переступил труп и приблизился к тому, из-за кого Луффи сейчас находился на грани жизни и смерти. Взгляды вампира и человека встретились и Портгас всмотрелся в не отягощенное интеллектом лицо дозорного, сейчас перекошенное от ужаса. Страх за Луффи трансформировался в звериную ярость, часть которой Эйс выплеснул на адмирала, отвесив ему чудовищной силы оплеуху. Мужчина беспомощно всплеснув руками, отлетел на несколько метров, но этого было мало и Эйс начал буквально кромсать адмирала удлинившимися и заострившимися ногтями, больше похожими на когти. Сейчас ему было всё равно, что на него смотрят накама, всё равно что это видит Гарп. Сейчас для Эйса было главным размазать по земле наглеца, посмевшего причинить вред одному из самых дорогих для него существ — его возлюбленному брату.       Силы были неравны. Это было очевидно с самого начала, но адмирал отчаянно сопротивлялся, что злило Эйса ещё больше. Быстрые, четкие и сильные удары сыпались градом. И как завершающий штрих, пробить рукой грудную клетку насквозь, вырывая сердце. Один из любимых приёмов учителя, когда патронов не осталось.       Когда всё было кончено и Кизару мешком свалился к ногам Эйса, вампир швырнул кусок плоти на труп и поджёг тело. «Сгорит — развею по ветру», — глядя на костер, подумал Эйс и развернувшись, зашагал к гробу с телом брата.       Пока он шёл, смертные шарахались от него как от прокажённого, но вампиру было плевать. Сейчас для него имел значение только Луффи. Дойдя до гроба, Эйс опустился передним на колени и прислушался как под полированной крышкой плещется красная живительная влага.       В Маринфорде было полно крови. Она копилась здесь сотни лет. По рассказам их учителя, который после «конца света» внимательно наблюдал за остатками человечества, Маринфорд построили сразу после того, как так называемые Горосей пришли к власти и здесь не раз и не два, устраивали публичные казни. Так же их создатель рассказывал что в седой древности, да же по меркам вампиров, многие страны имели такие полные до краёв бастионы крови, да и он сам был довольно кровожадным предводителем.       Так или иначе, но Эйс позаимствовал от силы лишь десятую часть тех рек крови, что из года в год на протяжении почти тысячи лет проливалась здесь, будь то публичная казнь или убийство сослуживца в результате хитроумной подковёрной интриги. Другим, не менее пропитанным кровью местом их учитель считал святую землю Мариджоа.       Но оцепенение прошло и Эйс положив обе руки на крышку гроба издал жуткий, леденящий душу вой который медленно перетёк в неменеё ужасающую песню. Кто-то снова в дверь стучит Кто-то курит, курит и молчит Я открою дверь тихонько Заберу тебя с собой И ты станешь вновь живой. Припев: Раз- и вновь светит солнце! Два- тебе светит солнце! Три- солнце светит над головою! Четыре- солнце светит нам с тобою! Если хочешь, можешь выпить Если хочешь прыгнуть — прыгни Если хочешь, накурись, Но в могилу не ложись У тебя застыли веки, Улетаем мы навеки. Припев: (2 раза) Раз- и вновь светит солнце! Два- тебе светит солнце! Три- солнце светит над головою! Четыре- солнце светит нам с тобою! Ты не знаешь, что ты можешь, То кричишь ты, то не хочешь Тебе осталось лишь одно — Замолчать, забыть про все У тебя ломает тело Ты не можешь жить вне пепла Тлеешь ты, но не горишь И поэтому летишь Припев: (2 раза) Раз- и вновь светит солнце! Два- тебе светит солнце! Три- солнце светит над головою! Четыре- солнце светит нам с тобою!       Когда страшная потусторонняя песня кончилась, никто не осмеливался произнести хоть слово. Но эту ужасающую тишину нарушил отвратительный смех, который привёл Эйса в ярость. Это был смех Тича.