Амортенция

      Она в своем платье на белоснежном одеяле казалась кусочком моря в снегах. Сжавшись, Энджи крепко обнимала подушку. Слезы давно иссякли, но влажная наволочка все еще приятно охлаждала горящее лицо.       «Разве был у меня другой выбор?»       Взгляд метнулся к обезображенному предплечью левой руки. Пустые глазницы черепа будто бы с немым пониманием смотрели в ответ.       «Он ненавидит меня, определённо ненавидит. И презирает. Это ведь тоже не безразличие…»       Комок застрял в горле, Энджи в очередной раз потерла глаза, стирая зачатки слез. Она чувствовала себя обессиленно, но спасительный сон не приходил. Возможно, виной послужил эффект бодрости от зелья. Да и ноющая рука не располагала к забвению.       Слизеринка не знала, прошло пять минут с ухода Снейпа или двадцать, время неожиданно потеряло своё значение. Она выпала из реальности и вспомнила о том, что её палочка была у Снейпа, только тогда, когда заметила её, сиротливо лежащей на тумбочке.       Желание вернуться в Хогвартс с небывалой силой запылало внутри девушки, она представляла, как поднялась бы на вершину Астрономической Башни навстречу ветру, не ведающему времени и печали, туда, где в окружении пейзажей царило спокойствие и умиротворенность. Энджи не хватало ночного вида Запретного Леса и мерцающих вдалеке, словно светлячки, огней Хогсмида.       Ей хотелось, наконец, вернуться домой. В поместье Малфоев, хоть и комфортабельном, как пятизвездочный отель, она называлась «гостьей», а была пленницей. Правда, это место для неволи явно лучше, чем сырая темница Азкабана.       Сначала расплывчато, затем все более отчетливо, на месте Черной Метки проступила белая прямая линия, отсекая змее голову. Внимательный взгляд девушки скользнул выше, отмечая появление светлых изломанных линий и маленьких рытвин, покрывших тело.       Она слезла с кровати на нетвердых ногах, чувствуя, как ворсинки ковра щекочут пальцы, завела руки за спину и одним плавным движением расстегнула молнию платья, тянувшуюся ниже поясницы. Платье тяжелой волной рухнуло к её ногам.       Энджи потянулась к шее, нащупывая пальцами подарок, оставленный венгерской хвосторогой. Длинный извилистый подарок, буквально разделивший девушку пополам.       Таких «даров» на теле слизеринки таилось предостаточно, как от существ, повстречавшихся ей на Турнире Трех Волшебников, и издевательств пуффендуйцев, так и от природной неуклюжести и тяги к приключениям.       — Действие закончилось, — спокойно констатировала Энджи и потянулась к своей сумочке. Погрузив руку в неё по локоть, она извлекла оттуда полупустой флакончик с ядовито-зеленой жидкостью и сделала два глотка, опустошив его.       Шрамы, едва появившись, вновь начали искажаться, сливаясь с кожей, пока окончательно не исчезли. Но Метка осталась на месте, уродуя идеально гладкую кожу.       Раздался осторожный стук в дверь, девушка вздрогнула и инстинктивно метнулась к волшебной палочке, лежащей на прикроватной тумбочке.       — Это я, Эндж, — знакомый голос, приглушенный преградой, был едва слышен. — Я проводил профессора Сне… директора Снейпа, — он говорил, а Энджи просто стояла и цеплялась за его голос как за спасательный круг. — Я подумал… В день, когда мне поставили Метку, я ночь не спал… и подумал, что тебе тоже непросто сейчас. И одиноко.       — Подожди, Драко, я сейчас открою, — голос звучал хрипло от выплаканных слез.       «Акцио», — девушка сформировала в мыслях образ своего любимого черного теплого платья с длинными рукавами, и оно тут же выскочило из сумочки. Без раздумий со всей резвостью, на которую была способна в таком состоянии, слизеринка натянула его на себя и открыла проход в спальню.       Малфой, хоть и одетый с иголочки, выглядел немногим лучше самой девушки, которая с вечера даже не расчесывала волосы, он мельком взглянул на её лицо и отвел глаза в сторону.       — Прическа от Грейнджер? — уныло пошутил слизеринец и перешагнул через порог, осторожно прикрыв за собой дверь.       Девушка покачала головой со слегка приподнятыми уголками губ.       — Бери выше — Сивилла Трелони, — в тон ему ответила сокурсница.       Драко, так и не поднявший голову, наткнулся взглядом на голые ноги девушки и стремительно снял собственные ботинки, оставив их у порога. На нем были серые носки.       — Это же твой дом, — Энджи смеялась, но в ней не чувствовалось ни веселья, ни задора. — Ты можешь ходить как заблагорассудится.       За отсутствием другой мебели слизеринка присела на кровать, и парень опустился на кровать рядом с ней, по левую руку от девушки. Повисло молчание.       — Я думал, ты меня не пустишь, — его шепот был глухим и печальным, Энджи скосила взгляд, наблюдая, как парень заламывал руки.       — Разве я могу оставить тебя за дверью?       От него тоже пахло алкоголем.       — Неожиданно узнавать о тебе что-то новое. И часто ты пьешь в кругу близких друзей и родных?       — Издеваешься, Гордон? — беззлобно отозвался слизеринец. — Это во второй раз. Мне ведь тоже исполнилось семнадцать только летом. Ты же не думала, что чистокровных младенцев отпаивают Дом Периньон вперемешку с грудным молоком? Родители запрещали даже пробовать, считают, что я слишком болтлив и без дополнительной сорокоградусной мотивации.       Энджи издала смешок.       — Кажется, не так уж они и ошибались, — взгляд девушки прояснился и даже слегка заискрил, и открытая улыбка мелькнула на лице. — Сам Драко Малфой признается, что неидеален. Мне срочно необходим фотоаппарат, я запечатлею этот момент на колдографии.       Напряженные плечи парня расслабились, и он даже улыбнулся, не поднимая головы. Кончиками пальцев он коснулся её локтя, скользнул ладонью к её ладони, незаметно сжав её на долю секунды, и перевернул руку девушки вверх предплечьем.       — Болит?       — Жжет немного, — призналась она, не отнимая руки. Они не смотрели друг на друга, но обоим становилось рядом спокойнее.       — Двое суток будет так, потом пройдет. До тех пор, пока Лорд не позовет. Приготовься, жжение будет таким, будто её заново выжигают.       — Каждый раз?       Драко кивнул.       — Ты знала, что все сложится таким образом? Когда приходила сюда.       Его рука была холодной.       — Подозревала.       — Стоило затащить тебя обратно в камин и перенестись вместе куда глаза глядят, даже если бы пришлось применить силу.       — Кого-то мне напоминают подобные речи, — губы изогнулись в невеселой усмешке.       — Потом было уже поздно, всё покатилось как снежный шар со склона. Но тогда все можно было предотвратить, — Драко с грустью посмотрел ей в глаза. — Я сожалею, что не осмелился. Прости меня, Эндж.       Губы девушки задрожали.       — Не вини себя, прошу.       — Откровенно говоря, ты поразительно стойко справляешься с этой ношей. Когда я стал Пожирателем, меня трясло от страха… Можно я спрошу тебя? — после секундной заминки вновь отозвался Малфой.       Энджи дернулась всем телом.       — Это обязательно?       — Да.       Он расположился удобнее, взял девушку за плечи, развернул её к себе, вобрал побольше воздуха в легкие и шумно выдохнул. И лишь затем поднял лицо на подругу.       В приглушенном свете пляшущих свечей слизеринке показалось, что Драко за вечер стал лет на десять старше. Однажды она уже видела его таким. Измученным, несчастным, загнанным в угол. И видеть это снова ей не хотелось, от желания обнять и защитить защемило сердце.       Малфой не убирал рук с её плеч, не позволяя сдвинуться или отвернуться.       — Это правда? — его глаза были пустыми, но глядели требовательно и прямо. Он не отводил светлых глаз, притягивал её взгляд и, схватив, не отпускал.       — Что правда? — зная, что лишь оттягивает момент, слизеринка все равно не могла заставить себя ответить сразу.       — Про вас со…- он сглотнул. — Со Снейпом. Вы… — он слегка нахмурился, подбирая слова, хотя прокрутил этот разговор в своей голове уже десятки раз. — Встречаетесь? Вместе? Пара? — отчаяние сквозило повсюду.       — Не пара.       Его ладони чуть крепче сжали её плечи.       — Прошу, Эндж. Я помню, что раньше молил оставить меня в моем мире фантазий, но сейчас я готов. Не отводи взгляд, будь со мной честной. Если для этого надо разбить меня вдребезги, будь милосердна и сделай это, — его голос, тихий и проникновенный, заставил девушку добровольно вернуть себя в плен его очей.       — Мы с ним не пара…       — Но? Есть ведь какое-то «но»? — от его печали разрывало душу, чувство вины разъедало её не хуже Метки.       — Но я люблю его, — Энджи выдохнула это на одном дыхании.       Уголки его тонких губ дрогнули.       — А он тебя? — шепот едва доносился до ушей.       Никакое Круцио не заставило бы её в этот момент выдавить слово: «Нет». Прозрачная слезинка зависла на ресничках и сорвалась вниз. Горло сдавило, и девушка прохрипела:       — А ты видишь его здесь, Драко? Вот и ответ.       Они смотрели друг на друга, были вместе, рядом, и при этом каждый находился наедине с собственным горем.       — Я не понимаю, Эндж, — он дрожал, она чувствовала это. — Почему он? Почему именно он? Снейп не красив, не молод, не имеет ни имени, ни состояния. Он холоден и язвителен, Снейп вызывает ужас. Он ни к кому не привязан, и никто не привязывается к нему. Как можно его любить?       Девушка молча опустила взгляд.       — Эндж, почему он? Почему? — его дыхание стало прерываться от волнения. — Почему не я?       Сердце девушки сделало тройное сальто и замерло на крайней точке.       — Я люблю тебя. И любил бы всю жизнь так, как Снейп никогда не смог бы, — придерживая её, парень приблизился вплотную. Их лица разделяло не больше нескольких дюймов.       — Тебе никогда не позволили бы…       — Я уговорил бы отца. Род часто вливает новую кровь через полукровок и…       — Да, но не через главу Рода, Драко! Ты — наследник и…       — Тогда я бы покинул род, — Энджи вздрогнула всем телом и посмотрела на друга, будто тот повредился умом, но он был абсолютно серьезен и решителен. Он слегка наклонился, соприкоснувшись с ней лбами. — Да, Энджи, и я бы ни секунды не жалел об этом, — он видел горечь, видел боль, с которой она смотрит на него, она таилась в её бровях, во взмахе ресниц, в блестящих слезах в уголках глаз. — Чем я хуже его? — со страданием прошептал он.       Слизеринка знала, что он любит её, и она тоже по-своему любила Драко.       — Ничем, Драко. Ты ничем не хуже, — прошептала она в ответ.       Когда он говорил, то девушка чувствовала движения его губ.       — Я безразличен тебе?       Это слово заново рассекло едва зарубцевавшуюся рану.       — Нет, — отчаяние слилось с печалью.       — Тогда, может, это буду все-таки я?       Его губы осторожно прикоснулись к её губам, собирая с них слезы.