Амортенция

ВНИМАНИЕ! Глава с рейтингом NC-17!

      Снейп притянул к себе девушку и застыл. Большим пальцем, прижавшим вену на её руке, он чувствовал, как быстро бьется её сердце. Они в нерешительности глядели друг на друга, их губы разделяло не больше двух дюймов, но и сейчас их сковывал страх. Им никогда не позволяли быть вместе — обстоятельства, законы, даже они сами. И теперь получив карт-бланш, они не верили, что в самый неподходящий момент не ворвется Волдеморт и не разнимет их, не воскреснет Дамблдор с яростным криком: «Чем вы занимаетесь в моей спальне?!», и не явится Драко Малфой, чтобы со страданием на лице подержать свечку.       Энджи зачарованно глядела на застывшее в непроницаемой маске лицо не в силах поверить, что не ослышалась, и его выбор это — она. Даже если это являлось всего лишь её бредом, слизеринка боялась неловким движением развеять прекрасный сон.       Зельевар несмело прильнул поцелуем к её губам, всматриваясь в глубокую пучину глаз. Снейп уже целовал её раньше — яростно, страстно, почти равнодушно, но так — впервые. Осторожно и нежно, едва касаясь, словно уточняя, не уйдет ли она? Энджи приоткрыла губы и неловко лизнула кончиком языка его нижнюю губу, ощутив мелкие сухие трещинки. Снейп прикрыл глаза, разорвав зрительный контакт, и углубил поцелуй с молчаливого согласия слизеринки. Они целовались медленно, не шелохнувшись. Прекратив поцелуй, Снейп отклонился от девушки и развязал шнурки её мантии. Тяжелая черная ткань водопадом упала на кровать, и ученица осталась в одежде, не допускающей и намека, что скрывается под ней.       От запястий до горла её накрыл уютный пушистый свитер, такой, в который хочется укутаться холодной зимой в подземелье, попивая горячий чай. А под юбкой черные плотные колготки беспросветно скрывали ноги. Но и без мантии она ощутила себя практически раздетой. Стараясь не отставать, она проделала те же махинации и с его мантией.       — Ботинки, Гордон, — его низкий голос пробивался сквозь её затуманенный рассудок.       — Что?       — В кровати не принято спать в обуви, — без насмешки Снейп звучал совсем иначе, так искренне, что хотелось плакать.       Вспыхнув как факел, Энджи очнулась и судорожно сняла ботинки, даже не потрудившись их расшнуровать. Её пальцы дрожали, и ей не верилось, что сейчас она справится с этим пустяковым делом. Снейп молча наблюдал за её отрывистыми движениями. Девушка закинула ноги на кровать, прижав их к груди, и исподлобья взглянула на директора Хогвартса.       — Вы тоже разуйтесь, — она сжимала пальчики на ногах. — Даже это делаете элегантно, — с нервным смешком прокомментировала ученица, глядя, как его старые, идеально чистые ботинки соскальзывают с него и сами выстраиваются возле кровати. Осторожно приблизившись к зельевару, она дотронулась до его руки, сжимающей волшебную палочку, и обхватила его пальцы. Мужчина кивнул и убрал палочку на комод по соседству с пустым стеклянным стаканом, туда же аккуратно сложил мантии и сел напротив, внешне спокойный, но только внешне.       — Мне кажется, что в одежде у нас ничего не получится, — голос Энджи был едва уловим, но зельевар понял, даже если бы она просто двигала губами.       — Тонко подмечено, Гордон…       — Пять баллов Слизерину? — неожиданная улыбка растянулась на лице Энджи.       — Хоть тысяча, лишь бы вы прекратили напоминать мне, кто вы и я есть, — слизеринка стушевалась, не услышав и тени веселья в голосе директора.       «Сейчас или никогда!»       Энджи вплотную подползла к зельевару, сминая коленями простынь, и стала расстегивать его сюртук, пуговицу за пуговицей, из-за тремора рук дело шло медленно, но Снейп не делал попыток ей помочь. Девушке казалось это занятие бесконечным, и она была рада с ним покончить. Слизеринке хотелось быстрее его раздеть, рассчитывая, что в крайнем случае, чтобы сбежать, ему понадобится больше времени, чтоб одеться. Сюртук полетел с кровати на пол, и на секунду в педантичной душе Снейпа что-то дрогнуло, но он отвел взгляд от своего любимого сюртука, выдохнул и отложил лекцию на потом.       Под сюртуком оказалась белая рубашка с кучей уже ненавистных пуговиц. Энджи взялась за верхнюю и расстегнула её двумя руками, полностью сосредоточенная на процессе. Затем пошла вторая. Мужчина прикрыл глаза, его дыхание участилось, он сглотнул, и его кадык двинулся вверх-вниз по горлу. На третьей пуговице Снейп схватил её за руки, отвел их и отчаянно взглянул в зеленые очи.       — Не стоит, Гордон, — в ответ на её молчаливый вопрос во взгляде он вымолвил: — Вам вряд ли будет приятно это увидеть. И потом… вряд ли захочется продолжить.       — Не решайте за меня, — прошептала слизеринка и потянулась к воротнику рубашки, но зельевар вновь перехватил её руку.       — Нет, Гордон. Это выглядит отвратительно, я не хочу, чтобы вы это видели. Круцио оставляет следы. И многое другое тоже. А зелье от шрамов я не пью по причинам, которые уже объяснял вам не так давно.       Энджи стерла влагу с глаз и почти со злостью стала срывать с себя одежду.       — Думаете, что это вы один здесь покалеченный жизнью?! — с болью воскликнула она, вскочив на бетонные плиты. Энджи схватилась за край своего свитера, сняла, продев через голову, и кинула к сюртуку зельевара. — Я, знаете ли, тоже не холеная модель, — послышался характерный звук расстегиваемой молнии, и юбка упала к ногам девушки. — Если вы думаете, что это важно для меня, то ошибаетесь! — колготки присоединились к куче одежды, сваленной на полу. Зельевар смотрел, как тени играют на теле ученицы, оставшейся в одном нижнем белье, её волосы мягко падали на плечи, она подскочила к нему и с вызовом вскинула лицо. — Я каждый день вижу это, сэр, — её голос дрожал от едва сдерживаемых слез. — Неужели вы считаете, что я такая нежная душа, что не переживу вида шрамов, когда сама выгляжу, как плохо сшитое полотно?       Лицо, лоб, шея и тыльная сторона ладоней были в мелких белых кратерах, на правой руке по костяшкам шел тонкий короткий шрам, левое плечо было рассечено глубоким длинным рубцом, по всему телу следовала тонкая белая линия, будто граница, разделяющая государства на карте, а на левом предплечье зияла Черная Метка.       Она взяла зельевара за руку и провела его ладонью по собственным шрамам.       — Эти от зелья, пламени дракона, неосторожного заклинания и… И я не убегу, если на вас окажется шрамов больше, чем в моем зеркале по утрам. Я такая же, как вы, сэр. И мне страшно, что, взглянув на меня, передумаете вы.       Снейп без слов стер с её щек блестящие дорожки слез и поднес ее ладонь к своей рубашке. И она принялась за дело. Зельевар сидел, откинув голову и сжав ладони в кулаки, будто девушка его пытала. Даже когда последняя пуговица пала жертвой, и полы рубашки распахнулись, оголяя его, Снейп не двигался и не смотрел. Он вздрогнул, когда теплая ладонь накрыла его кожу. Энджи завороженно смотрела на грудь и живот, пересеченные десятками старых шрамов, глубоких и поверхностных, коротких и длинных, будто его полосовали плетью. Девушка не могла понять, чего больше на торсе зельевара — шрамов или бледной гладкой кожи.       — Кажется, здесь побольше шрамов, чем вы представляли себе, Гордон? — с насмешкой прошептал мужчина, не скрывая горя в голосе.       — Да, больше.       Снейп напрягся всем телом, заставляя себя сидеть на месте, а не срываться в подземелье или вообще куда угодно. Энджи продела большие пальцы под рубашку и потянула вниз, оголяя такие же покрытые шрамами плечи и Черную Метку, идентичную её собственной. Девушка мельком оглядела его спину, пуская в полет его льняную броню.       — Спина почти чистая…       — Волшебники, позволяющие бить себя в спину, долго не живут, Гордон. Я думал, что объяснил вам это в… — он напряженный, что тугая пружина, почти вскочил, когда губы Энджи коснулись его шеи, а тонкие руки вплелись в черные волосы. После пары мгновений его ладони легли на её талию и прижали к себе. — Создается впечатление, что пуританская барышня здесь я, — он наклонился и увалил их обоих на кровать. Рыжие локоны разметались по атласной подушке, её глаза блестели, и в них плясало отражение огоньков свечей. — У вас уже был до этого…       — Опыт? — выдохнула она, и Снейп нетерпеливо кивнул. — Нет, сэр, — задумавшись на короткую долю секунду, добавила. — Никогда.       — Тогда сложившаяся ситуация никуда не годится, — его низкий хрипловатый голос утонул в поцелуе. Он, нависнув над слизеринкой, жадно целовал её, покусывая губы и перехватывая язык. Кончики черных прямых волос касались её шеи и лица. Оторвавшись от мягких губ девушки, Снейп еще раз взглянул в её лицо, выискивая отвращение или ужас, но девушка светилась счастьем, смущением и желанием.       — Мерлин…       Он молниеносно снял с неё бюстгальтер и коснулся губами длинной тонкой шеи, чувствуя языком бешено бьющуюся жилку.       — Сэр… — за долю секунды мужчина уже представил, как его выгоняют за дверь посреди ночи из собственной спальни. — Пряжка ремня больно упирается…       Снейп кивнул и, привстав с девушки, снял ремень, вытянув его из шлёвок строгих брюк. Слизеринка коснулась его бедра сквозь плотную костюмную ткань и прошептала:       — Это тоже, — она отвела глаза, когда мужчина следом за ремнем стянул с себя оставшиеся одеяния, после чего наклонился над ней и погладил по щеке, еще раз осторожно поцеловав в губы, пытаясь не наброситься на неё в порыве. В растерянности, куда деть руки, Энджи опустила их на плечи зельевара. Он стал опускаться ниже, лаская языком впадинки ключиц и нежные изгибы шеи. Снейп невесомо коснулся розового соска, но Энджи хватило и этого, чтобы дернуться, как от удара тока.       — Продолжать? — хрипло спросил Снейп, и Энджи издала неопределенный звук, очевидно означающий скорее «да», чем «нет». Мужчина взял в плен грудь ученицы, лаская один сосок ртом, а другой рукой. Еще никогда зельевар не был расстроен своим скудным опытом в ласках сильнее, чем в этот момент, но вздрагивающая под ним девушка все же придавала уверенности, и он не отступал. Осыпая её плоский живот поцелуями, мужчина опустился ниже и коротко приказал:       — Приподнимись.       Энджи прижала ладони к глазам в смущении, но послушно подняла таз, и последняя преграда соскользнула с её тела. Зельевар приподнял её бедро и легко прикоснулся к его внутренней стороне губами, начиная с колена и медленно опускаясь ниже. Девушка изогнулась дугой, когда его палец коснулся сокровенного места и проскользнул по влажной коже.       Слизеринка не заметила, в какой момент свечи стали откидывать слабый свет, погрузив их в полумрак, просто в определенный момент поняла, что не видит выражение его лица.       Она ощутила, как теплый язык коснулся её клитора, и дернулась назад, дыша так, будто пробежала спринт. Лицо Снейпа оказалось возле её лица неожиданно, и она не успела стереть это полусоображающее выражение с лица.       — Не нравится? — озабоченно спросил он.       — Не в этом дело…       Его палец скользнул вниз, и она судорожно втянула в себя воздух, когда подушечка нащупала горошину и слегка погладила вокруг неё. Девушка застонала, забыв обо всем на свете.       — Мерлин, Мерлин… — она повторяла шепотом, пока его губы ласкали её шею, а руки изгибы чувствительной влажной кожи. В её бедро упирался твердый член, мысли о котором не давали покоя. — Пожалуйста, я больше не могу терпеть…       Все эти ощущения тут же исчезли, оставляя после себя сладостное томление. Ей казалось, что где-то в глубине тела ее сводит от желания, тяжесть, доходящая почти до боли. Снейп навис над ней, раздвинув коленом её бедра.       — Гордон, — тихо вымолвил зельевар, тепло его дыхания оседало на её губах. — Я…       — Энджи. Хотя бы здесь и сейчас называйте меня по имени, — он не видел её раскрасневшихся щек, но и голоса было более чем достаточно.       Снейп нервно закусил уголок губы и повторил за ней:       — Энджи…       Волнение сводило её с ума, не давало связно мыслить, в ушах стоял стук собственного сердца. Девушка робко улыбнулась, почувствовав как член, управляемый его рукой, уперся в её естество и толкнулся вперед.       — Северус…