***
В комнате стоял чемодан с её вещами, перенесенными из поместья Малфоев, но с этими вечными переездами Энджи не видела смысла в том, чтоб его разбирать. Кто знает, куда теперь отправит её Снейп. Даже если он смирится с её решением, то вряд ли изъявит желание провести лето вдвоем в замке. Несмотря на опустевший замок, домовики продолжали поддерживать безупречную чистоту в каждом помещении Хогвартса. Пока Энджи спускалась в подземелье, то отметила, как по-летнему прозрачные занавески пропускали яркий свет полуденного солнца, и на этом свету не было замечено ни одной пылинки. Определенно тут должны быть замешаны чары. Этот яркий свет совсем не соответствовал угрюмому настроению слизеринки, так что, лишь оказавшись в мрачном и холодном подземелье, она, наконец, почувствовала себя как дома. В гостиной Слизерина также царила чистота, которой никогда не бывает в обычные учебные дни — со сворой учеников, вечно таскающих в кровати крекеры и пирожные, бросающих обертки от шоколадных лягушек в горшки с растениями, не могут справиться даже повернутые на чистоте домовики. Конечно, в Слизерине дело с этим обстоит лучше благодаря строгому воспитанию и семейным обычаям, прививаемым маленьким змейкам с детства. Но чаще всего это воспитание проявляется в том, что маленькие первокурсники-слизеринцы прячут фантики лучше своих однокурсников с других факультетов. В спальне девушку сразу сразил аромат свежести, тянущийся с кроватей и подушек, отчасти похожий на магловский порошок с запахом магнолии. Девушке было даже жаль портить собой эту идеальную и одновременно заброшенную комнату, но она не знала, куда податься, чтобы точно избежать встречи со случайными Пожирателями, дежурившими в замке и на прилежащих территориях на случай, если Поттер окажется настолько глупым, что сунется сюда. Не переодевшись, слизеринка сидела на кровати, обняв себя за плечи и устремив в никуда пустой взгляд. Запах зельевара все еще ютился на её коже, она вдыхала его, закрыв глаза, чувствовала его прикосновения, взывая к памяти. Реальная жизнь предвещала лишь разочарования и трудности. А воспоминания прекрасны и незыблемы. Время от времени Энджи чувствовала слабость, чувствовала, как её тело становилось тяжелым и неподвижным, будто это уже не её тело. Эйфория ночи притупила ощущения и отвлекла от физического состояния, но, оставшись наедине с собой, девушка поняла, что все еще не здорова. Она терпеливо переносила это состояние, не в силах заставить себя вернуться к Снейпу и попросить помощи. Только не после того, как оставила его морально разбитым, не после того, как сама сделала его таким. Энджи злилась на себя за то, что все так обернулось по её вине. — Я не хотела обманывать тебя, — осторожный тихий голос, принадлежавший Энджи Гордон, витал в воздухе, не стремясь кого-либо достичь. — Я с самого начала хотела спасти тебя и быть рядом… Конечно, мне хотелось участвовать в этом, хотелось быть всемогущей главной героиней. С таким-то козырем в руках, как будущее, могла ли я усидеть на месте? Раньше мне казалось это развлечением, и я впуталась во все это, как ничего не подозревающая жертва залезает в дьявольские силки. Полетела наивным мотыльком на огонь, и когда поняла, что именно я совершаю, уже не могла выбраться из этого болота, опутавшего тиной мои ноги. Где я повернула не там? И если бы я свернула с пути там, где необходимо, ты бы заметил меня? Полюбил бы меня? Я так боялась остаться шаблонным учеником Пуффендуя в твоих глазах, проходящим мимо лицом, ничего не значащим. Что я должна была сделать, оторванная от привычной жизни? После того, как в моих мечтах не осталось ничего, кроме тебя? Предплечье жгло огнем, но эта боль терялась где-то на задворках сознания. Страдать от боли не было сил, и она провалилась в беспамятство.***
Черная метка недвусмысленно горела на левом предплечье зельевара. — Валти, сообщи мисс Гордон, что нам пора идти, и приведи её сюда, — коротко приказал мужчина, не сомневаясь, что его услышали. Заглушающие чары он уже снял, так что оставалось лишь дождаться Энджи, и настойчивое жжение на коже терпеливости не прибавляло. Удивительная магия — Метка может нестерпимо пылать, будто руку прожигают кислотой, и при этом не оставлять никаких видимых повреждений. Поэтому жжение не снимается прохладной водой или льдом, его ничем не остановить. Разве что, отрезав руку, но пока этот способ никто практиковать не решился. Впрочем, в период затишья и исчезновения Волдеморта нашлась пара индивидуумов, решивших в попытке избежать подозрений и суда срезать кожу в этом месте и быстро залечить себя зельями. К их разочарованию, Метка не исчезла, на их глазах она восстанавливалась вместе с кожей. «Стоит взять себя в руки, чтоб не наорать снова на эту девчонку… — Снейп обреченно хмыкнул. — Девчонку… наверное, я больше не имею права так говорить о ней после того, что сделал». Раздался хлопок, и перед Снейпом возник домовик, взирая на директора своими огромными голубыми глазами. — Почему один? Отказывается идти? — Валти показалось, что мисс Гордон неважно себя чувствует, директор. Вам лучше взглянуть… — он тараторил так быстро, что весь смысл фразы зельевар уловил лишь после того, как домовик бесцеремонно схватил его и перенес в спальню девочек Слизерина. Энджи, раскинувшись на кровати, смотрела остекленевшим взглядом в потолок, и на бледном лице неестественно алели щеки. — Гордон! — Снейп потрогал её горячий лоб тыльной стороной ладони, стараясь не думать о собственной руке, объятой огнем. — Просто немного лихорадит, — он с облегчением выдохнул, ловкими движениями соорудил повязку из подручной ткани, оказавшейся по совместительству портьерой, намочил её с помощью Агуаменти и водрузил на лоб слизеринки. — Северус, что мне надо было сделать? Плечи директора всегда напрягались, едва ему стоило неожиданно услышать собственное имя. «Взгляд не фокусируется. Бредит». Он прочел заклинание, изученное еще на шестом курсе, когда Северуса Снейпа заинтересовала первая магическая помощь. Тело Энджи становилось все более расслабленным, а слова менее осмысленными. — Ты стал… моей жизнью… и я… хотела стать… частью… твоей… Её глаза закрылись, а дыхание выровнялось. — Я понимаю это, Гордон, — он сел на край кровати и аккуратно погладил её по голове. — Понимаю, что это такое — жить человеком, который тебя отталкивает. Знаю, на что ты готов, чтобы быть рядом с ним. Знаю, как ты ненавидишь человека, в которого шаг за шагом превращаешься, человека, готового на хитрость, обман и другие, намного более ужасные поступки, постепенно становясь противным самому себе. И я никогда не думал, что окажусь на другой стороне баррикад, — он заправил выбившуюся рыжую прядь за ухо. — И теперь меня не может не посещать мысль, что если кто-то, наконец, прекратит эту череду терзаний и пойдет навстречу другому человеку, будет ли все иначе? Обернется ли боль счастьем или просто станет сладким страданием? Если я прекращу заставлять тебя лгать, чтобы быть рядом, станешь ли ты откровеннее, или же ты всего-навсего неисправимая лгунья? Если бы тогда меня не отталкивали, был бы я счастливее или нашел бы другой повод истязать себя? Как ты думаешь, Энджи? Он сжал её ладонь в своих ледяных руках и отправился к Темному Лорду.