Амортенция

«Поттер», — именно с этой мыслью проснулась Энджи в конце октября, когда пожелтевшие листья уже опали, и первые морозы заставляли ежиться учеников, одетых в легкие мантии и преодолевающих открытые переходы замка между корпусами. Энджи славила всех возможных и невозможных богов, что она до сих пор ничего не говорила Драко о пытке Кэрроу. Она и сама не знала, почему соврала другу, но теперь идти на попятную — немыслимо. И слизеринка продолжила мешать кашу, которую заварила, понадеявшись, что может быть и не придется её расхлебывать. Паркинсон, судя по всему, успокоилась, если не считать того, что теперь она полностью игнорирует соседку. И не только Паркинсон. Оскорбления по всей школе действительно прекратились, по крайней мере, с того дня слизеринка о них не слышала. Меньше чем за сутки из уст в уста, обрастая все более изощренными подробностями, передалась история о жестокости Гордон, о криках бедной гриффиндорки, о струях крови и молочной кости, выглядывающей из руки Бейкер. Так что взвесив все «за» и «против» сломанной руки Эммы Бейкер, где в качестве «против» были круциатус и недовольство Невилла, Энджи решила, что в итоге оно того стоило. Первичные консультации учеников закончились, и слизеринка надеялась, что на повторные никто не попадет. Она буквально тянула за уши всех к минимально допустимой оценке, но все тщетно, если студент совершит проступок. Тогда внеочередная консультация после порции «целебных» наказаний ему обеспечена. А вместе с учеником, Энджи подозревала, попадет и ей за некомпетентную работу и оценку рисков. Девушка думала, что директор поздравит её с таким значимым событием, как окончание внеплановой деятельности с учениками, но надежды не оправдались. Как и говорила МакГонагалл, Снейп вернулся через две недели живым и на вид вполне здоровым. Зельевар вновь начал появляться на трапезах, и Энджи вздохнула спокойно. Теперь, абсолютно оторванная от его жизни, слизеринка без конца переживала. Девушка как за соломинку хваталась за кратковременные встречи с директором в коридоре, наблюдения за ним в Большом Зале и изредка пересекающиеся взгляды, создавая иллюзию, будто она все еще понимает, что происходит в его жизни. Но она даже сама себя не могла в этом убедить. За месяц они с Драко изрядно потрудились на занятиях Отряда Сопротивления — устраивали дуэли, подтягивали более слабых практикой и теорией, советовали литературу, иногда протаскивая что-то из запрещенной секции библиотеки по старой как мир схеме: ждали смены Селвина, и Малфой заговаривал ему зубы, пока его невеста под дезиллюминационными чарами тащила все необходимое, что не прикручено к полкам. С каждым занятием члены ОС доверяли слизеринцам все больше, и постепенно Драко с Энджи стали для учеников, если не товарищами, то в любом случае «своими». Так что, едва старшекурсница перестала переживать о том, жив ли Снейп, не сдадут ли их члены отряда, не придется ли ей снова корчиться перед Амикусом в агонии — пришли мысли, от которых она скрывалась за другими проблемами, как за щитом. И самая главная из них — как там Поттер? Не выдержав и двух дней мысленных терзаний, слизеринка после занятий, стараясь остаться никем не замеченной, проскользнула на Астрономическую Башню, где шепотом позвала Критчера. Но ни через десять минут, ни через час зова никто не явился. Когда ночь накрыла замок темно-синим покрывалом, и звезды на нем зажглись крошечными светлячками, Энджи сдалась и отправилась в подземелье. Покой безвозвратно затерялся в ворохе волнений — почему Критчер не отзывается? Потерял ли он к ней доверие или что-то произошло? На развилке в подземелье девушка застыла на мгновение и, ускорив шаг, свернула в противоположную от общей комнаты Слизерина сторону. Минув гостиную Пуффендуя, Энджи проделала незамысловатый ритуал с щекоткой груши на картине и проникла на кухню замка. Тишина и спокойствие оборвались, оставшись по другую сторону входа. Лишь здесь сохранился тот Хогвартс, который Энджи навсегда сохранила в сердце. Невзирая на Пожирателей и Магическую войну, жизнь на кухне как всегда кипела: кастрюли бренчали, домовики перекрикивались, вода лилась рекой, звон складываемой посуды взмывал к потолку, а от соблазнительного запаха пирогов сводило желудок. «Интересно, кого же они кормят выпечкой, если студенты Хогвартса на диете для больных гастритом?» — Тинко! — сложив руки рупором, прокричала Энджи, уверенная, что её крик потонул в шуме кухни, но молодой домовик, проворно проползший под столом, тут же появился, улыбчивый и с огромными сверкающими как прежде глазами. — Мисс Энджи давно не заходила сюда! — радостно поприветствовал её укором эльф. — Мисс Энджи хочет клубничного пирога? Горячий, только что из печки! Тинко сам клубнику резал! «Господи, конечно, хочу!» — Я пришла не за этим, — с сожалением сообщила слизеринка, отодвигая мысли о пироге на задний план. — Можешь мне ответить на вопрос? — дождавшись, пока Тинко кивнет, девушка продолжила. — Если я зову преданного мне домовика, а он не отзывается и не появляется — может ли быть у этого другая причина кроме… «Смерти», — ученица не смогла выдавить из себя страшное предположение. — А куда мисс Энджи зовет его? В замок? — домовик понимал, что имела в виду гостья, но продолжал невозмутимо улыбаться. Девушке пришла неподобающая мысль, что сгоревший пирог привел бы Тинко в больший ужас нежели смерть сородича. Слизеринка кивнула, и домовик просветлел. — У мисс Энджи ничего так не получится. Ни один «чужой» домовик сюда не сможет попасть, — Тинко покачал головой, одновременно грозя указательным пальцем, кажется, подражая кому-то из преподавателей. — Почему? Раньше же домовики свободно перемещались? Домовик выгнул грудь и приподнял подбородок, явно гордый тем, что знает о чем-то больше волшебницы. — Директор Снейп наложил барьер для всех магических существ.

***

«Хогсмид. Я должна позвать Критчера из Хогсмида, — думала Энджи, сидя поздно вечером в гостиной Слизерина. Девушка едва успела переступить порог общей комнаты перед началом комендантского часа. Зевающие ученики начали расходиться по комнатам. Дождавшись, пока все студенты устанут играть в шахматы и читать под треск камина, девушка устроилась на диване и, согнувшись над столом в три погибели, списывала домашнее задание с работы Драко. Потратив все свободное время на Астрономической Башне, слизеринка не успела не только поужинать, но и написать реферат по Истории магии, заданный еще неделю назад. Малфой, упираясь подбородком в ладонь, сидел рядом и косо наблюдал за порхающим над пергаментом пером. — Ты считаешь, что нормально списывать слово в слово? — изогнув бровь, уточнил друг. — Сосредоточься, ты целую строчку пропустила. — Да и ладно. Удивительно, что я раньше не думала об этом, но профессор Бинс вообще проверяет написанное? Он же призрак, ты хоть раз видел, чтоб он страницы переворачивал? В любом случае Бинс плевать хотел на то, что я знаю о восстании гоблинов в пятнадцатом веке, — отрешенно произнесла ученица, едва двигая губами. — Ты сейчас вроде как обесценила полтора часа моей жизни, проведенной в библиотеке, — притворно обидевшись, заявил Драко. Энджи запустила руку в сумку, болтающуюся сбоку, и протянула парню тарелку, тщательно накрытую пленкой. — Ты что, ограбила кухню? — судя по тону, слизеринца это мало волновало. Парень с вожделением сорвал полиэтиленовую преграду и, уставившись на соблазнительную половину пирога с ярко-красной начинкой, втянул носом запах. — Разогрей, он почти остыл, — не отрываясь от письма, произнесла старшекурсница. — И не впадай в исступление, оставь мне хотя бы кусочек. Парень взмахнул палочкой, и от пирога пошел едва заметный пар. «Он уже давно колдует бытовые заклинания невербально. Его магические силы крепнут день ото дня в геометрической прогрессии. Не хочется признавать, но через год-два мне его уже не догнать». — Как же я обожаю клубнику! Слизеринка повернула голову к другу и, остановившись на мгновение, задержала взгляд. Парень, сделав один укус, смаковал выпечку, зажмурившись от удовольствия. Энджи расплылась в улыбке. — Тоже хочу, — она потянулась к тарелке, но Драко схватил пирог и, подтянув к себе, кивнул на стол. — Убери сначала. С твоей способностью создавать проблемы на ровном месте ты точно заляпаешь мой реферат! Девушка закатила глаза, однако принялась убирать принадлежности, подула на пергамент, чтобы чернила быстрее высохли, но, в конце концов, махнув рукой, скрутила лист бумаги как есть и отправила все прямиком в бездонную сумку. — Все выполнено, товарищ гувернёр! — слизеринка приложила руку к виску, будто отдавая честь. Малфой фыркнул и поставил пирог на стол между ними. — Не можешь ты не выпендриваться, — второй кусок отправился в брюхо наследника рода. — Чья бы корова мычала, — умиротворенно улыбаясь, Энджи откусила сдобу и чуть не завизжала от радости. Ей показалось, что это самый вкусный пирог, который она когда-либо пробовала. Расправившись с едой, подростки радостно взглянули друг на друга не в силах поверить, что несмотря на войну, страх и неясное будущее, они все еще могут наслаждаться пирогом и чувствовать, что этого достаточно для счастья. — Ты как пирог ела? — Драко протянул руку и слегка потер красное пятно на щеке Энджи. — У тебя клубника на лиц… Парень замер на секунду и медленно с непередаваемым ужасом поднял взгляд на подругу. Её глаза с поволокой, подернутые дымкой, лихорадочно блестели. Старшекурсник отдернул руку от девушки и в растерянности смотрел на неё. Где-то сверху со стороны спален скрипнула дверь, и Драко, схватив слизеринку за руку, стремглав бросился в мужскую ванную, примостившуюся под лестницей. Заперев изнутри её на банальный шпингалет, парень помялся с секунду в неуверенности и прошептал: «Коллопортус», а еще через секунду решил для верности наложить пару барьеров и лишь после этого отложил палочку на ближайшую раковину, слепящую белизной в искусственном свете. Обернувшись к Энджи, парень не успел и слова сказать, как девушка, встав на цыпочки, прижалась губами к его губам и стала требовательно целовать. Её руки каким-то образом оказались под рубашкой парня и уже спустя мгновение скользили по его груди. Драко схватил её за плечи и отстранил от себя: — Ты должна бороться, Эндж, — выдохнул слизеринец, все еще чувствуя вкус сладости с её языка. — Я и борюсь, — девушка стала медленно и бережно расстегивать его рубашку трясущимися пальцами. — Меня бесит куча этих пуговиц, но я видела ценник и теперь борюсь с желанием рвануть рубашку ко всем чертям. — С другим желанием надо бороться, — измученно воздев глаза к потолку, парень резко выдохнул, когда Энджи прижала ладонь к ширинке его брюк. — А если я не хочу бороться, Драко? — Ты просто не соображаешь из-за ритуала, — слизеринец продолжал придерживать её, не находя в себе душевных сил остановить сокурсницу. — Снейп убьет меня, — потоки дыхания подростков сбивались и смешивались. — Нет, Драко. Ему наплевать, — её голос, как обоюдно острый нож, ранил обоих. И парень, поддавшись искушению, стиснул невесту в объятьях и ответил на поцелуй. — Так сладко, — выдохнула слизеринка. — Да, — коротко ответил Малфой и, запустив руку под свитер девушки, погладил ладонью шелковистую спину, то и дело натыкаясь подушечками пальцев на шрамы. — Поедим потом пирог еще раз? — Энджи опустилась коленями на голубой кафель и принялась расстегивать ремень, удерживающий брюки на Драко. Она долго возилась, пытаясь разобраться с механизмом пряжки, и не заметила, как парень взял с раковины свою палочку. — Эндж, — тихонько позвал слизеринец. — Знаешь, Снейпу может и плевать, но ты… Ты возненавидишь меня за это, — он направил палочку на подругу и с болью произнес. — Империо.