Амортенция

Ступеньки сменялись под его ногами словно сами собой. Как это всегда бывало перед битвами, зельевар чувствовал себя спокойнее и собраннее обычного. Прокручивая в голове все свои действия, он стремительно ворвался в Большой Зал, через уже распахнутые двери и нашел глазами группу учителей, вернувшихся со своих позиций. Едва мужчина появился, гомон волшебников стих, и все взгляды обратились на Снейпа и его вездесущую мантию, заполняющую собой непозволительно много пространства для плаща. — Младшекурсники в безопасности? — мимоходом осведомился у Минервы директор, оглядывая собравшиеся силы. Большой Зал заполнился битком, будто студенты собрались на очередной обед. Призраки, собирая свежие новости, беспорядочно летали из стороны в сторону над головами максимально низко, стараясь никого не задеть и при этом не упустить ни единого слова. В этой разношерстной толпе, ученики Хогвартса выделялись невооруженным взглядом. В отличие от старших, они явно не могли успокоиться и то ходили взад-вперед, то садились на скамейки и тут же в нетерпении вскакивали. — Да, директор, — женщина очевидно была так же на взводе и постоянно оглядываясь на своих гриффиндорцев. — Может стоит расчистить Зал от столов?.. — Нет, если прорвутся в замок, нужны будут баррикады, — он скользнул взглядом по группе Отряда Сопротивления, сгрудившегося возле Драко и Гермионы. — Старшекурсники будут стоять на второй линии обороны… — Нет! — звонко воскликнул Невилл. — Я все сказал, — жестко процедил Снейп. — Или у стен замка или внутри. Все входы в замок распределили для защиты? — Так точно, сэр, — с широкой улыбкой выкрикнул один из Близнецов. — И который за статуей… — Все девять, сэр, — хором ответили близнецы с неподдельной гордостью. Убедившись, что все понимают свою задачу, Снейп направился в кабинет на втором этаже, где запер одного из самых слабых надзирателей Хогвартса. Мужчина мысленно благодарил учителей, которые не обращали внимания на его уже перевязанную руку и не стали расспрашивать о судьбе Кэрроу и прочих. Всех вполне устраивала информация, что они более не являются помехой. — Сэр! — юный Малфой догнал директора, ему приходилось почти бежать, чтобы идти вровень с мужчиной. В пустом коридоре его звонкий голос скакал от стены к стене. — Где Энджи? — Все еще слаба и не в состоянии колдовать, — равнодушно ответил зельевар, не сбавляя шаг. Парень схватил его за локоть, заставляя остановиться. — Сейчас не время для капризов, мистер Малфой. — Она действительно не может сражаться, или это вы не хотите, чтобы она сражалась? — взгляд слизеринца жестко полоснул директора, на что тот едва приподнял уголки губ. — А вы этого хотите, мистер Малфой? — парень открыл рот, но не издал ни звука. — Поймите, силы полностью не восстанавливаются — ни за час, ни за два. Вы думаете, она кулаками будет отбиваться? Драко, — он взял его за плечи и крепко сжал, — сейчас на поле боя она будет ничем не лучше пушечного мяса. Но если ты готов пожертвовать успехом битвы, бегая вокруг нее и защищая от всего мира вместо обороны замка, то можешь ступать в мой кабинет. Пароль ты знаешь, — Снейп несколько секунд в полном молчании смотрел в глаза слизеринца, стыдливо устремленные в пол. — Займите свою позицию, мистер Малфой. Мужчина беспрепятственно продолжил путь в одиночестве, будучи абсолютно уверенным, что Драко ничего не сделает. «Может, я не до конца понимаю Гордон, но я понимаю его». Снейп никак не мог отогнать ощущение, что идет прямиком на эшафот. Мысль, что каждый шаг — это гвоздь в его гроб, который он усиленно забивает, неприятно щекотала голову, и от нее волосы на затылке вставали дыбом. Сквозь пелену размышлений прорвался голос волшебника, изображенного на картине в потешном фиолетовом тюрбане. Он оживленно обсуждал суматоху в замке с дамой, нарисованной в портрете напротив. — И этот отвратительный негодяй Пивз пробежал мимо меня с целой кастрюлей цапней! А когда я сделал ему замечание, то кинул один в меня! — на эмоциях поправляя головной убор, жаловался напыщенный волшебник. — Слава Мерлину, я еще хорош собой и смог увернуться. — Помилуйте, Пивз и в статую неподвижную не попадет. И как это вы увернулись, скажите на милость? — обмахиваясь веером, усомнилась женщина и ехидно улыбнулась, даже не пытаясь прикрыть улыбку. Надув грудь, как индюк, мужчина что-то забормотал в ответ, но Снейп скрылся за поворотом уже не мог разобрать их разговор. Эта обыденность Хогвартса будто вернула директора на землю, отодвигая опасения о собственной шкуре на задний план. С тех пор, как он покинул Большой Зал, мужчина никак не мог отогнать от себя необычное чувство, от которого становилось неуютно. Зельевар никак не мог ухватиться за хвост мысли, чтобы понять, что же именно не давало ему покоя. Но в момент, когда он оказался напротив кабинета, понимание неожиданно поразило его словно громом среди ясного неба и вызвало подобие некой искаженной улыбки, выражающей то ли радость, то ли печаль. Впервые в школе на него смотрели с уважением. И, едва он это осознал, неуютное чувство, оказавшееся недоверием и привычной опаской, исчезло, а за ним зельевар обнаружил чувство благодарности и радости признания. Впервые за последние семнадцать лет все видели в нем не бывшего Пожирателя, но надежного соратника. Лелея в себе это чувство, Снейп запрокинул горло и влил внутрь сверкающее золотом содержимое фиала. Жидкая удача приятно согревающей жидкостью, будто алкоголь, осела в желудке, и эйфория, опьяняя, захлестнула его. Застыв на мгновение и посмаковав это ощущение, он зашел в кабинет уже уверенный в собственных действиях и правоте. Перед ним связанным предстал еще совсем молодой парень, выпустившийся из школы всего лишь пару лет назад. Если зельевар напряг бы память, то даже мог бы вспомнить его оценки на ЖАБА по зельеварению. Одетый в строгий коричневый костюм с жилеткой, выглядывающей из-под пыльной мантии, парень волком глядел на директора, плотно сомкнув губы. — Я прекрасно знаю твоих родителей, Гарольд. Ты хороший парень, и я не хочу тебя убивать, — нужные слова, будто сами спрыгивали с языка. — Но время Лорда прошло, в школе восстание. Как только мы соберем все силы и дождемся Ордена Феникса, то сокрушим его. Я знаю, что твой дом так же является одним из убежищ Лорда. Поэтому возвращайся домой и беги оттуда вместе с родителями. Скоро все уляжется, и вы сможете вернуться. Одним щелчком зельевар вызвал домовика. — Перенеси его в Лютный переулок, и живо обратно, — проинструктировал директор. Парень что-то собирался ответить, но домашний эльф не дал ему такой возможности и мгновенно перенес его, а через пару секунд уже вернулся. — Отличная работа, — зельевар тут же произнес заклинания, возвращая ограничение на трансгрессию домовиков извне Хогвартса.

***

Молодой парень, скованный веревками, появился из ниоткуда перед витринами лавки «Горбин и Бэркес». Продавец, узнав в растрёпанном мальце сына своего постоянного покупателя, подобострастно кинулся к нему и принялся развязывать веревки. Растерев затекшие запястья, Гарольд скомкано пробубнил благодарности. — Я воспользуюсь вашим камином? У меня отобрали палочку, — не дожидаясь ответа, парень зашагал в магазин. — Разумеется, главное, вернитесь потом за покупками. У меня новые поставки, уверен, ваш отец заинтересуется этими… — Конечно, мистер Горбин, — молодой человек чувствовал себя ужасно уставшим, тело болело и ныло. Все, чего ему сейчас хотелось — это расслабиться в горячей ванной с розовой солью. По большому счету, Гарольду наплевать на происходящее в Хогвартсе. Если бы не отец, которому под давлением пришлось перейти на сторону Лорда, ноги бы его не было ни в Пожирателях, ни в патруле замка. Парня уже давно тошнило от этих преподавателей и стен школы. Он-то рассчитывал по окончании семи курсов перейти под крылышко матери, работающей в Министерстве на хорошей должности, но вместо перспектив получил грязную работу. Едва Гарольд перенесся в родовое поместье, первым кого он увидел были не родители и не домовики, готовые налить ему ванную, а Том Реддл, белый как лист бумаги, восседающий на кресле в его гостиной. Темный Лорд, изогнул бровь в немом вопросе, и парень тут же преклонил колено и склонил голову. — В Хогвартсе восстание, милорд. Снейп предал вас.

***

Ведомый предчувствием Снейп покинул кабинет на втором этаже, раздавая по дороге указания всем, кого видел. Поднявшись на третий этаж к секретному входу через статую одноглазой горбатой ведьмы, зельевар беспардонно подошел к Фреду Уизли и попросил дать ему несколько склянок взрывающегося зелья, которые поставил вдоль стены, и наказал не трогать. У развилки лестниц мужчина приказал Пивзу, державшему наготове свое злополучное ведро с цапнями, сдвинуться на два метра вправо, и на удивление полтергейст послушно подвинулся, будто инстинктивно осознавая, когда не следует спорить. Мужчина направлялся в Большой Зал, когда навстречу ему бежала Джинни Уизли, и несмотря на ее протесты, директор надорвал ей у плеча рукав рубашки. Проходя мимо кабинета трансфигурации, Снейп открыл дверь нараспашку и вставил в косяк стальной брусок, тут же трансфигурированный из пустой клетки, стоящей на преподавательском столе. Из этой же клетки он создал простенький, но острый нож и ножны с креплением для него из плотной ткани портьер. Спустившись в Большой Зал, чтобы проверить, натерли ли домовики маслом стол Гриффиндора в Большом Зале по его приказу, Снейп отдал нож с ножнами Полумне со словами: «Закрепите на левой ноге, мисс Лавгуд». Когтевранка, зачем-то помогавшая эльфам натирать стол, без слов закрепила его на джинсах. Директор не задавался вопросом, почему все выполняют его неожиданные просьбы, ему казалось это правильным и естественным. Хотя возможно, если бы задумался, то ответ мог что-нибудь в нем изменить. Мужчина с помощью группы старшекурсников перетаскивал стулья, оставляя их в самых неожиданных местах, когда к нему подлетел Патронус Минервы МакГонагалл в виде кошки и сообщил, что прибыли силы противника.

***

Захлопнувшаяся за зельеваром дверь приглушила яростный крик, вырвавшийся из горла Энджи. У нее не хватало сил подняться на ноги. Около получаса девушка в бессильной злости стучала по барьеру, пока чувство злости не переродилось в отчаянье. И, возможно, отчаяние поглотило бы ее, если бы не вызов Темного Лорда. Дернувшись, как от ожога, она зашипела, пытаясь справиться с болью, сводившей ее левое предплечье. — Милая моя, встань с пола, ты простудишься, — Энджи вновь вздрогнула и ощутила, что под задравшейся рубашкой камень и вправду неприятно холодит живот. Собрав силы и игнорируя пульсацию в руке, слизеринка аккуратно поднялась сначала на колени, а потом на ноги. Ей не приходилось гадать, где источник звука, ведь этот бархатистый голос был ей знаком. Немного пошатываясь, она повернулась на сто восемьдесят градусов и встретилась с зоркими глазами, нарисованными голубыми красками на большой картине в золотой резной раме. Одетый в бледно-голубое одеяние и остроконечную шляпу бывший директор Хогвартса внимательно смотрел на слизеринку, поглаживая длинную бороду, конец которой терялся где-то вне картины. — Я думала, Снейп накладывает на вас Силенцио, — с силой сжав рукой пульсирующую метку, Энджи пыталась уменьшить боль, но та не стихала. — Только когда приходите вы, мисс Гордон, — из всех волшебников, что знала Энджи, Дамблдор — единственный, кто мог так улыбаться. По-доброму и одновременно хитро, давая понять, что знает явно больше, чем ты думаешь. И то ли от улыбки, то ли от того, что все, кого Лорд ждал, явились к нему, но боль стала постепенно отступать, пока не исчезла вовсе. — Вероятно, сегодня сам Северус не знал, что так все сложится, так что нам, наконец-то, выпала возможность поговорить по душам. Энджи оглядела стену и поняла, что все другие портреты представляют из себя лишь фон, а сами волшебники исчезли с них. — Все следят за предстоящей битвой и приготовлениями к ней, — не дожидаясь вопроса, произнес Дамблдор. — А почему вы здесь? — слабо спросила девушка, подойдя к окну. Она протянула руку, чтобы открыть его, но ее ладонь наткнулась на точно такой же барьер, как у двери. Он накрыл ее будто куполом. — Я всегда питал слабость к таким волшебникам, как вы… — Глупым? — горько усмехнувшись, переспросила девушка. Минута за минутой слизеринка чувствовала, что силы возвращаются, ее стойка стала увереннее. — Самоотверженным, мисс Гордон. Как бы Северус не уверял себя в вашем эгоизме, вы могли не участвовать в этой войне или вправду встать на сторону Тома, — ей показалось, что глаза Дамблдора увлажнились и от того заблестели ярче. — Но вы здесь, сидите взаперти, потому что не хотели оставаться в стороне. Любовь — прекрасное чувство, но и оно зачастую толкает нас на ужасные поступки. Amor caecus. — «Любовь слепа», — глухо повторила девушка. — Надпись на моей палочке. — Уверен, она выбрала вас неспроста. Так же, как и ваш Патронус, это отражение вас, — старец глядел на нее, будто ждал в ее глазах озарения. — Вы знали, что лебеди однолюбы и всегда верны тому, кого избрали? — Вы ведете переписи Патронусов учеников? — Вас, правда, интересует именно это, мисс Гордон? — Дамблдор скосил глаза в сторону директорского стола. — Знаете у меня есть небольшая причуда. Я — коллекционер. Чего только я не собирал! У меня были все карточки известных волшебников, выпущенные шоколадными лягушками. Все выпуски магловского журнала Burda по вязанию. А еще когда я работал преподавателем, то начал собирать коллекцию необычных магических предметов. Многие студенты Хогвартса оказались поразительно талантливыми и создавали разные безделушки. А мне приходилось их конфисковать. Разумеется, исключительно потому, что они могли неверно обращаться с ними и навредить себе или другим. Разорвав зрительный контакт, девушка бросилась ко столу, и стала отодвигать ящик за ящиком. В верхнем отделе оказалась кипа бумаг. Перелистывая документы об учебных планах, письма из Министерства, девушка силилась отыскать хоть что-нибудь полезное, но безрезультатно. В следующем ящике блеснула полупустая бутылка с огневиски, не задерживаясь на ней, она перешла к предпоследнему. Энджи дернула за ручку, но отдел не сдвинулся. «Заперто!» Слизеринка извлекла волшебную палочку из кармана мантии и после короткого взмаха произнесла: «Алохомора». Но характерный щелчок отпираемого замка не прозвучал. Девушка на всякий случай вновь потянула ящик на себя, но тот не поддался. Самый нижний ящик оказался так же запертым. «Неужели все еще не хватает сил?» Девушка еще раз тщетно произнесла заклинание. «Колдовать бесполезно». По привычке девушка открыла сумку с незримым расширением и взмахнула палочкой, но слово «Акцио» застыло на ее губах. — Я даже не замечала, как сильно я завишу от магии, — пробормотала она и, отложив палочку, засунула руку по плечо в сумку. Осторожно перебирая пальцами, Энджи пыталась нащупать что-то, что могло помочь открыть замок. — В такие моменты жалеешь, что не носишь с собой шпильки, — заворчала она, не давая себе упасть духом. Она чувствовала на себе внимательный взгляд из портрета и не хотела признаваться себе в том, что на самом деле ждет от него подсказок или помощи, но Дамблдор молчал, и ее это несказанно злило. Нащупав холодный металл, Энджи аккуратно вытащила тонкий острый кинжал, держась за кончик черного лезвия. Полностью вытащив его, девушка выдохнула с облегчением и приложила ладонь к груди, успокаивая бешеное сердцебиение. Прицелившись, она вставила кончик кинжала в отверстие для ключа и, попыталась поворачивать его, вставляя глубже, надеясь, что вдавит штифты замка лезвием. Переживания, что ящик заперт не просто ключом, а магией, снедали ее, и лишь когда раздался щелчок, Энджи шумно выдохнула и обнаружила, что не дышала все это время. Положив кинжал на пол, она в нетерпении открыла отдел и встретилась с зелеными глазами Лили Эванс. «Он действительно хранит ее фотографию в столе», — комок встал поперек горла. Энджи уже видела эту фотографию в его доме в Паучьем тупике. Обычная, застывшая на бумаге, магловская фотография. Лили и Снейп стояли рядом, явно воодушевленные, еще совсем дети, на вид им не больше двенадцати лет. Это единственная фотография, которую видела Энджи, где Снейп улыбается. Слизеринка, взяла фотографию в руки, чтобы рассмотреть зельевара поближе, и заметила краем глаза всполох огня. Сфокусировав взгляд, она поняла, что это вовсе не огонь. Под фотографией с Лили оказалась другая колдография, на которой запечатлена сама Энджи. В движении слизеринка смеялась и оборачивалась к камере, прижимая к груди учебник по зельеварению. Энджи помнила этот момент. На пятом курсе она шла на сдвоенный урок с гриффиндорцами. По дороге в коридоре к ней подошла Гермиона и рассказала какой-то анекдот чтобы развеселить. Слизеринка рассмеялась, в этот момент ее окликнул Колин Криви и щелкнул фотоаппаратом. В тот год Колин подбирал удачные моменты и фотографировал всех членов Отряда Дамблдора. Говорил, что хочет оставить воспоминания об этом времени. Потом Энджи хотела взять у него фотографию, но Амбридж конфисковала его фотоаппарат со всеми фотографиями. А теперь она держала в руках ту самую колдографию. «Он сведет меня с ума». В груди защемило и внезапно захотелось плакать. Не задумываясь, она пригладила свои короткие волосы и испытала легкий укол сожаления, что ее локоны отрезало аппарацией. Внутри ящика не было ничего, кроме этих двух фотографий. Убрав их на место, она вскрыла последний нижний ящик таким же образом. Внутри девушка обнаружила сложенный в несколько раз пустой лист, лежащий поверх остальных вещей. Старый пергамент уже выцвел, а края его были потрепаны, но при виде его Энджи захлестнула волна радости. — Это то, что я думаю?! — она судорожно выхватила палочку и приставив ее к листу, прошептала. — Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость! Темные чернила красивым почерком выступили на пергаменте. С каждой секундой на бумаге проявлялся каждый коридор и поворот Хогвартса. Энджи расстелила Карту Мародеров на полу, чтобы полностью оглядеть замок. Ползая по карте, занимающей не меньше двух метров, девушка всматривалась в скопления подписанных точек. Её взгляд метнулся к краю карты. Заметив, что краям карты раскидано множество незнакомых ей имен, девушка поняла, что битва уже началась. Она видела, как надпись «Фенрир Сивый» и толпа других имен, сливавшихся друг с другом, вслед за ним слишком быстро передвигались по мосту, ведущему в один из входов школы. А затем вдруг они остановились на месте, сдвигаясь слегка как маятник то влево, то вправо. «Они… падают вниз?» Через секунду большая часть надписей расплылась и исчезла, и Энджи, успокоившись, выдохнула. Но входы в замок недолго оставались неприступными. Волшебники Ордена Феникса кольцом обступили школу, стараясь не пропустить никого внутрь, однако на третьем этаже, вдалеке от основных входов, разверзлась битва. Вероятно, члены Ордена пребывали в неведении, что внутри уже находились враги. Девушка видела, как на третьем этаже Фред Уизли с сестрой и Харрисом отбиваются от группы Пожирателей. Неожиданно две надписи, напиравшие на гриффиндорцев, с незнакомыми ей именами исчезли, а остальные сторонники Лорда разбежались в разные стороны, разбредаясь по замку будто тараканы. Ползая по карте, Энджи пыталась найти глазами знакомые имена. И чем дольше искала, тем сильнее паника сковывала ее. На самом последнем куске пергамента девушка с облегчением увидела филигранно выведенную надпись: «Драко Малфой». Слизеринец находился у секретного входа возле Гремучей Ивы. Однако, воспоминание, куда ведет проход у основания несносного дерева, разрушила едва воцарившееся спокойствие. Энджи метнула взгляд в сторону, где должна стоять Визжащая Хижина, но карта не охватывала те земли. В последний момент она увидела, как на границе карты мелькнуло имя зельевара и тут же исчезло за ее пределами. Если Лорд оставался верным собственным привычкам, то он должен командовать своими силами оттуда. «Надо срочно выбираться из этого чертового кабинета». Сложив карту и убрав ее в сумку, слизеринка до упора вытащила нижний ящик и, нагнувшись, стала изучать его содержимое. Необычные предметы, не прекращающие свое вращение по оси, будто имели вечный двигатель, склянки со странными зельями, которые Энджи не могла даже идентифицировать, что-то наподобие волшебной палочки, грубо скрученной из нескольких веток. Между веток виднелся чей-то волос, не вглядевшись, слизеринка не могла понять, чей он, но предпочла лишний раз не трогать это самопальное устройство. В самых недрах ящика девушка нашла волшебную палочку Невилла и, недолго думая, закинула ее в сумку. — Я уговорил Северуса не выкидывать эти прекрасные вещи, — мечтательно вновь заговорил Дамблдор. — Часть смастерили близнецы Уизли. Жаль, их занимательные конфеты и батончики Северус выбросил, в первую очередь, оставив только то, что показалось ему самому интересным, — голос бывшего директора на секунду показался ей капризным. — О! О! Это бы я не рекомендовал трогать, мисс Гордон, — внезапно быстро затараторил он, когда Энджи взяла в руки зелье красно-желтых оттенков, которые отчего-то не смешивались друг с другом. — Лучше обратите внимание на оранжевую коробочку, — внутри коробочки не больше спичечного коробка оказался красный порошок. — А теперь задержите дыхание и как можно сильнее бросьте его под ноги. Девушка последовала совету, и комната тут же заполнилась частицами порошка. Они проникали ей в нос и рот, из глаз безостановочно потекли слезы, лицо ужасно зудело. Она зачихала и закашляла одновременно. — Что это вообще такое? Это отвратительно, — нос тут же забился, отчего она загнусавила. — Возможно, поэтому оно и не вышло в продажу, — улыбнулся Дамблдор, которого все эти неудобства не коснулись. — Быстрее откройте окно, вам нужен свежий воздух. Не раздумывая, Энджи распахнула створки, и свежий январский воздух ворвался в ее легкие. В экстазе она несколько секунд вдыхала его, пока до нее не дошло, что она открыла окно. Барьер снят. Мимоходом поблагодарив Дамблдора, Энджи выбежала из кабинета, прихватив все свои вещи. «Я пришла в этот мир, чтоб спасти тебя. И я, черт подери, сделаю это».