Амортенция

      Минуты шли, ландшафт не менялся, а плечи наливались тяжестью. Энджи явно переоценила собственные силы. Конечно, регулярные тренировки оказались результативными, но практически пятьдесят килограмм Избранного — это явно перебор. Впервые девочка порадовалась, что мастер зелий немногословен, и ей не пришлось вдобавок давиться собственными словами, учитывая, что даже дышать было тяжело.       «Спасибо, что не Невилл», — пуффендуйка запыхалась уже через десяток минут. Успевать за профессором, при этом не спотыкаясь на каждом шагу, оказалось не так уж и просто.       — Давайте передохнем пару минут, сэр? — устало спросила девочка и, не дожидаясь ответа, села на прохладную мягкую землю, осторожно пристроив героя номер один под боком.       — Почему бы вам не включить мозги и не отлевитировать его? — изогнув бровь, с иронией поинтересовался зельевар. Своего «спутника» Снейп на всякий случай связал с помощью Инкарцеро, поднял в воздух и спокойно шел, не страдая ни учащенным дыханием, ни усталостью. В ответ Энджи посмотрела на него, копируя выражение лица зельевара и выдавая порцию сарказма.       — Если я, как вы выразились, включу мозги, то у Поттера не останется шанса сохранить свои. Моя координация оставляет желать лучшего, и если я рискну нести Мальчика, Который Выжил, по воздуху, то наш гриффиндорец будет вписываться своей недалекой головой в каждое второе дерево. А может и почаще.       — Очень похвально, что вы трезво оцениваете свои возможности, — холодно вымолвил Снейп. — Минус пять очков Пуффендую.       — За трезвость мысли? — приподняв брови, уточнила Энджи.       — За то, что паясничаете. Берите Поттера, время не ждет.       — Да, сэр.       Пуффендуйка вновь подняла свою ношу и направилась в сторону замка. Такие перепалки со Снейпом казались ей отчасти даже милыми, хотя ощущение, что самое плохое ожидает её впереди, не покидало Энджи ни на минуту. Едва деревья поредели, она подняла заклинанием Поттера над землей и облегченно вздохнула, растирая ноющее плечо.       К тому времени на улице царила ночь, и девочка могла позволить себе полюбоваться сверкающими звездами на темном небосводе. Легкий ветер трепал её волосы и кроны деревьев, создавая неповторимую музыку леса. Такие вечера созданы самой природой для романтических прогулок.       «Да уж, спешите видеть, романтик Снейп: гуляет ночами с ученицей, носит ей цветочки и поет серенады, — фыркнула про себя Энджи. — Не стоит даже мечтать, можно зарубить подобные мысли на корню. Даже если бы все сложилось идеально, то вся романтика закончилась бы на совместном приготовлении зелий. И то сомнительно, что меня бы допустили к этим сокровищам».       После доставки бессознательного героя всея Британии в медпункт третьекурсница собиралась «сделать ноги» да побыстрее, но едва она передала Поттера в заботливые руки мадам Помфри, как зельевар, не прекращая держать заклинанием Блэка в воздухе, цепко схватил пуффендуйку за запястье и прошипел на ухо, обдав теплом и запахом мяты:       — Идите в подземелье и ждите меня. Если вы, Гордон, снова будете своевольничать, то вскоре сильно пожалеете. Живо! — прикрикнул мужчина, отталкивая от себя ученицу, и зашагал прочь вместе с парящим бывшим узником Азкабана.       Перед тем как послушаться преподавателя, Энджи сбегала за территорию, чтобы забрать свою мантию, покинутую между Ивой и каменными развалинами. Пуффендуйка зорко заметила, как вдалеке дементоры, не так давно разогнанные Патронусом, очухались и, держась на небольшом расстоянии, настойчиво облепили школу плотным кольцом. Не будь надежного барьера, эти существа ринулись бы в замок. Один их вид нагонял дрожь, и девочка спешно отправилась в подземелья.       В кабинете зельеварения похолодало как никогда, может, повлияли дементоры, а, может, после спада адреналина и волнения Энджи, наконец, перестала гореть.       Когда Снейп вернулся в раздраженном состоянии спустя пару часов, то немало удивился. Он ожидал увидеть забитую девочку, до смерти испуганную угрозами и резкостью слов, исполненных Ужасом Подземелий фирменным устрашающим тоном, а лицезрел лишь отжимающуюся в проходе между столами Энджи Гордон.       — Сорок три, сорок четыре, сорок пять… — сбившимся дыханием считала девочка, каждый раз плавно опускаясь на уже прилично дрожащих руках, почти касаясь едва наметившейся грудью пола. Её аккуратно сложенная мантия покоилась на ближайшем столе, галстук в желто-коричневую полоску выбился из-под темно-серого свитера и подметал на пару с юбкой полы кабинета. Глаза пуффендуйка закрыла, стараясь сосредоточиться лишь на собственных движениях, поэтому и не услышала ни шороха одежд зельевара, ни звука шагов. — Сорок шесть, сорок семь, сорок… восемь…       На этом моменте Энджи не выдержала и рухнула обессиленная на пол, рискуя окончательно измарать форму.       — Что вы здесь устроили? — строгий голос зельевара заставил её вздрогнуть, девочка медленно поднялась с каменных плит и гордо вскинула голову, взметнув рыжими локонами. Её глаза и лицо то ли от напряжения, то ли от смущения пылали огнем.       — Согреваюсь, сэр, — незамедлительно последовал бодрый ответ.       — И часто вы так «согреваетесь»?       — Четыре-пять раз в неделю, — смутилась девочка, отряхивая пыль с юбки.       — Похвально, — с усмешкой произнес зельевар. — Учитывая ваши способности в магии, вам только и остается кулаками махать.       «Это же надо иметь такой талант, — горькие мысли копошились в голове пуффендуйки. — Хвалить, не забывая все перевести в оскорбления».       — Что вы знаете о моих способностях? — равнодушно прошептала она.       — Сэр, — напомнил ей мастер зелий. Девочка, вспомнив похожий диалог из книг, с издевкой сказала:       — Мистер Снейп, вы, возможно, не заметили, но я мисс.       «Да уж, куда вам до подобных мелочей».       — Я не позволю себе хамить, Гордон, — Снейп схватил её за шиворот свитера, приблизившись к её лицу, но, вопреки ожиданиям, на нем не отразилось ни ужаса, ни страха, ни трепета. Ничего. У третьекурсницы закончились силы и желание строить из себя кого-то еще, она устала изображать чувства, которые испытывали другие ученики в подобных ситуациях. Ей хотелось побыть собой хотя бы в этот день. Возможно, завтра она станет прежней, но не сегодня, не сейчас.       Видимо, почувствовав перемену в поведении, мастер зелий отпустил её. Обычно его запугивания и резкие слова, подкрепленные зловещей мимикой, оказывали совершенно иной эффект. Данная же барышня казалась непробиваемой как танк. В виду истощения сил и средств устрашения оставалось только перейти к требованиям.       — Сядьте и объясните мне, какого черта вы оказались вдалеке от замка, в центре событий, никак вас не касающихся, — Снейп указал ей на обшарпанное, но вполне устойчивое кресло за её спиной. Девочка присела, и на этом её послушание за вечер закончилось.       — Люблю гулять под луной, — отмахнулась она. — Вы знаете, это так романтично, волчьи завывания, сбежавшие преступники… Вы, я так понимаю, тоже оказались не прочь такой компании?       — Сэр, — вновь напористо с растущим раздражением напомнил он.       — Сээээр, — закатывая глаза и растягивая слово, повторила девочка со всем своим запасом сарказма, на который была способна.       — Взбалмошная девчонка, — губы декана Слизерина сжались в тонкую полосу. — Если вы сейчас же не прекратите вести себя, как непроходимая дура, то…       — То что? — безрадостно усмехнулась Энджи. — Отнимите баллы? Назначите кошмарное наказание в виде пожизненной отработки у Филча? А может, решите попрактиковаться в Круциатусе на ученице с чужого факультета?       «Самое худшее вы уже все равно совершили».       Девочка расслабленно откинулась на удивительно мягкую для такого кресла спинку, а руками прикрыла лицо, протирая глаза подушечками средних пальцев.       — В общем, делайте, что хотите. Я устала от вашего поведения. Причем не меньше, чем вы устали от моего. Поверьте, вы также невыносимы. А может, и больше.       Повисла тишина.       — А если я использую легилименцию?       Энджи содрогнулась.       — Вы не посмеете… — напрягшись, произнесла пуффендуйка. — Вы не имеете права проникать в сознание учеников! Это вообще незаконно!       — Поить вас сывороткой правды я права тоже не имел, неужели вы сами её наглотались, а потом взахлеб рассказывали свои тайны? — вкрадчиво заметил зельевар и хищно сощурил темные глаза. — Если не собираетесь отвечать на вопросы самостоятельно, то придется делать это по моим правилам.       — Почему бы и нет? — внезапно успокоилась девочка.       «Рано или поздно — это все равно случится. Мне больше не с кем заниматься окклюменцией, — апатично подумала девочка. — Большего для защиты разума без практики я все равно не добьюсь. Воспользуюсь шансом».       Услышав ответ Энджи, зельевар пораженно замер и утомленно прикрыл глаза.       — Вы серьезно, Гордон? Так сильно не хотите объясняться ненасильственным путем?       — Абсолютно серьезно, сэр.       — Тогда оставляйте при себе свои чертовы секреты и катитесь отсюда.       Энджи опешила и слабо запротестовала.       — Чего же вы хотите?! — скрипнул зубами декан. — То у вас истерики и заявления о ваших правах, то вы покорная как служанка. Впрочем, мне плевать на вас. Благо семестр закончен, и я смогу не лицезреть вас целое лето. И не смейте больше носить мантию в цветах Слизерина. Вы умудряетесь позорить одновременно два факультета. Сразу видно — грязнокровка, — последнее слово Снейп будто выплюнул. Во всяком случае, Энджи точно почувствовала, как наплевали ей в душу. Пару мгновений она простояла будто оглушенная, затем отмерла и неспешно подошла к одному из массивных дубовых шкафов. Со скрипом открыла его дверцы и медленно стала перебирать колбы с готовыми разноцветными зельями.       — Что непонятного для вас оказалось во фразе «убирайтесь отсюда»? — проскрежетал преподаватель, раздражаясь от факта, что вместо исполнения распоряжения Гордон решила покопаться в его личных запасах снадобий. Тем временем третьекурсница с трудом откупорила очередной флакон, осторожно понюхав светло-зеленую жидкость, слегка поморщилась, сама себе кивнула и сложила остальные бутылочки обратно на те же полки, где они и находились ранее.       Энджи нарочито спокойным шагом подошла к профессору, подняла на него свои остекленевшие глаза, встала на цыпочки и, не выражая ни единой эмоции, со всей силы влепила звонкую пощечину Северусу Снейпу, затем выпила половину жидкости и поставила колбу с остатками зелья на стол перед зельеваром.       — Я не такая, как она. И я не собираюсь ненавидеть вас всю жизнь за это оскорбление. Спасибо за успокоительное зелье. Сэр, — тихо сказала Энджи и ушла, чувствуя, как горит её ладонь.