Амортенция

      — Завтра первый экзамен, и чем же я занимаюсь? — шептала слизеринка, сидя на холодном каменном полу в окружении разбросанных удлиненных коробочек. — Надо искать дальше.       Энджи с трудом, опираясь рукой, поднялась и подошла к единственному предмету мебели в комнате — массивному шкафу. Внутри него находилось несколько десятков таких же коробочек.       «Пусть в этот раз мне повезет, — Энджи прикрыла глаза, наугад протянула руку вперед и, наткнувшись на предмет, схватила его. Слизеринка посмотрела на темно-бордовую коробочку в своей руке, открыла её и затаила дыхание. Внутри лежала прекрасная волшебная палочка, с различными узорами и удобной ручкой. Девушка осторожно взяла её, выждала несколько секунд, и, облегченно выдохнув, приготовилась произносить заклинание.       — Люмос.       Девушка выронила палочку из рук, но истошный женский крик заглушил глухой звук падения.       «Черт возьми, черт возьми, — слизеринка, со всей силы сжимая зубы и сдерживая слёзы, кинулась к своей сумке и достала оттуда одной рукой оранжевое зелье. Откупорив его зубами, Энджи маленькой струйкой лила жидкость на покрасневшую ладонь, с которой начала слезать кожа. Зелье приносило прохладу, боль постепенно отступала. Слизеринка нанесла осторожными движениями тонкий слой мази, извлеченной из той же сумки, и перевязала руку, кидая злобные взгляды на деревянную виновницу. — Что за палочки здесь лежат! Одна все взрывает, другая обжигает руки…»       Девушка расслабилась и почувствовала, как ноет от недавнего напряжения челюсть. Закончив обрабатывать лекарствами рану, Энджи подождала положенные полчаса, чтобы образовался новый тонкий слой кожи, и разбинтовала руку. На ладони в кругу из ошметков старой кожи розовел новый слой. Слизеринка немного отдохнула перед новым походом к злополучному шкафу с волшебными палочками и продолжила своё исследование.       Несколько часов назад она зашла в Выручай-комнату, оказавшись по своей просьбе в хранилище волшебных палочек. Внутри стоял всего один старинный шкаф с множеством полок. Конечно, не лавка Олливандера, но около семидесяти палочек наберется. Ученики по неизвестным причинам оставляли их здесь, или же студенты старших курсов, практикуясь, создавали их сами. По большому счету, девушке было все равно, Энджи просто требовалась вторая палочка, и это было единственным местом, где можно было достать её несанкционированно. Она вообще сомневалась, что подобное хранилище существует, но проверить стоило.       Эти палочки были определенно необычными, одна облила девушку водой, другая обожгла руку, третья била током, четвертая взрывала все подряд вместо команд, назначенных заклинаниями. Бывали и те, которые невозможно взять в руки, не обзаведшись порезами и душераздирающими криками в собственной голове.       И это при том, что слизеринка сразу проверила предметы в комнате на наличие темных проклятий. Все они считались безопасными по меркам заклинания, поэтому девушка считала их безвредными. Еще никогда Энджи так не ошибалась.       Когда она взмахивала палочкой, и ничего не происходило, то это казалось скорее облегчением, чем разочарованием.       Несколько палочек были сделаны с изяществом и явным старанием, редкой красоты и мастерства, из неизвестных деревьев и привлекательных непривычных цветов. Такие лежали в коробочках, перевязанные ленточкой, и выглядели словно подарки.       Но подавляющее большинство будто только что грубо выстругали из первой попавшейся ивовой ветки. Завернутые в полусгнившие тряпки они не вызывали желания брать их в руки.       «Так, пусть теперь мне повезет, — слизеринка, все еще чувствуя покалывания в ладони, взмахнула очередной палочкой и зажмурилась. Ожидаемая боль не пронзила девушку. — Так ничего не произошло. Уже хорошо. Теперь заклинание».       — Люмос, — четко сказала Энджи, и комната осветилась ярким светом, почти слепившим глаза. Девушка пораженно воззрилась на внезапно потеплевшую палочку в своей руке. — Неужели подошла… Надо еще раз попробовать, — в голове возникли образы счастливой семейной жизни с зельеваром, их немногочисленные поцелуи и глубокие затягивающие куда-то далеко темные очи. — Экспекто патронум.       Лебедь вырвался из кончика палочки и, радостно хлопая огромными крыльями, пролетел по Выручай-комнате.       — Патронус как будто даже ярче обычного, — восторженно прошептала слизеринка и с жадным блеском в глазах уставилась на свою новую вторую палочку. — Эти пережитые ужасы стоили этого.       Темное дерево, идеально гладкая, лишь ручка была вырезана замысловатыми символами.       Девушка убрала палочку в соседний карман мантии, побоявшись укладывать обе палочки вместе, и привела комнату в порядок. Складывая ранее разбросанные вещицы по их законным местам, она ощутила, как они будто колют её и бьют мелкими разрядами тока. Решив не рисковать лишний раз, Энджи с помощью заклинаний левитации поднимала злополучные палочки в воздух и возвращала в шкаф.       «Возмущенные магические предметы — не шутки, — отгоняя ругательства из головы, рассуждала Энджи. — Вторая палочка… Нужно будет скрывать её ото всех. Никто не должен даже думать о её возможном существовании, — мрачные размышления заполонили сознание слизеринки. — Надеюсь, мне не придется использовать её часто…»       Взгляд девушки зацепился за небольшого черного паучка, неторопливо ползущего по стенке.       «Я должна».       Энджи приложила ладонь к стене, преграждая членистоногому путь, и оно залезло на тонкие подрагивающие пальцы. Опустив его на пол, Гордон и сама села, вдохнула как можно больше воздуха и вытащила вторую палочку, предназначенную не для самых лучших целей.       — Я должна, — шепотом оправдывала себя слизеринка, с мукой глядя на невинного паучка. Она направила конец палочки на него и, заикаясь, еле слышно произнесла. — А-авада Кедав-ра.       Ничего не произошло.       — Так и знала, не получается, — с отчаянием прикусив нижнюю губу, произнесла разочарованная Энджи. — Буду пытаться, пока не выйдет…       Не давая насекомому сбежать, она раз за разом пыталась наслать на него убивающее заклятие.       — Почему не получается, — всхлипнула девушка и вытерла рукавом набежавшие слезы. — Я хочу, очень хочу… Но заклинание не срабатывает. Что нужно для непростительных заклинаний, кроме желания? Вера? А может, цель? Я должна испытывать злость или что-то еще?       «Попробуй представить, что если ты сейчас не убьешь его, то Северус умрет, — через всхлипы Энджи услышала отчужденный внутренний голос, мгновенно приведший её в чувство. — Если ты не можешь совершить даже такой малости, то зачем ты здесь? Будешь Люмосами Пожирателей отгонять?»       Девушка, подавив всхлипы, глубоко вдохнула, стараясь успокоиться. Вдох-выдох. Лицо полностью разгладилось, дыхание выровнялось.       — Авада Кедавра, — спокойно и отстраненно произнесла она, силясь не задумываться о морали, и зеленый луч наконец-то осветил лицо Энджи, а паучок рухнул, больше не пытаясь сбежать. — Я никому не желаю смерти. Я не хочу чужих бессмысленных мучений. И не хочу мести. Поэтому я не смогу убивать, если буду зацикливаться на чувствах. Нужно убивать, не считаясь с эмоциями. Ни со своими, ни с чужими. Иначе, я не смогу этого сделать.       Изгнав из взгляда пустоту и равнодушие, девушка почувствовала, как по щекам потекли жгучие слезы. Сожаление, отчаяние, бессилие.       — Я должна прекратить жить в придуманном мире, где все решается полюбовно. Всё не так просто. Не получится совершить задуманное, не замарав рук, — дрожащий голос разносился по комнате. — Я сделаю это, всем ведь будет только лучше. Правда, сэр? — Энджи спрашивала, зная, что никто ей не даст ответа на её вопрос. И всё-таки становилось немного легче. — Так будет безопаснее для вас. Я подумаю об этом потом. Я подумаю об этом, когда убью её. Когда я стану убийцей Беллатрисы Лейстрендж.