Амортенция

      Энджи, укрытая бордовым пледом, лежала на диване и в ожидании возвращения друга мяла в руках краешек рукава рубашки, глядя пустыми глазами на камин. Треск, раздирающий деревянные поленья, еле достигал её ушей, будто она сидела в соседней комнате. Часы, висящие недалеко от двери, размеренно тикали, отмеряя течение реки времени.       Слизеринка знала, что всё будет в порядке, что Снейп действительно хочет помочь Драко, но волнение друга словно передалось воздушно-капельным путем, и теперь девушка была не в состоянии спокойно мыслить.       Книги не помогали отвлечься, строчки мелькали перед глазами, но разум не усваивал их смысла, короткая зарядка утомила, но не придала спокойствия. Пару раз Энджи ловила себя на том, что уже несколько минут смотрит на крошечную трещинку на стене, под самым потолком. Она уже успела перекинуться дежурными фразами с портретом строгой женщины, висящим над пролетом лестницы. Впрочем, строгой она лишь хотела казаться, Энджи заметила краем глаза, как женщина в деревянной рамке затряслась от беззвучного смеха, когда слизеринка неудачно встала на руки и чуть не упала, издавая при этом нечленораздельные звуки.       Слизеринка даже один раз подавилась собственными слюнями, в чем никогда и никому не созналась бы. Благо, в гостиной из учеников никого не было, и ни единая душа не узнает о столь постыдном происшествии. Усмехающийся портрет не в счёт.       Как и в прошлом году, почти все слизеринцы уехали на Рождество домой. Лишь утром в гостиной можно было мимолетно заметить, как парочка человек выскальзывает из комнаты.       Немногочисленные оставшиеся подростки занимались неизвестно чем и где, но факт остается фактом — почти все время общая комната пустовала. Возможно, после разоблачения Выручай-комнаты, ученики, посвященные в тайну помещения, сбегали туда. А кто-то шатался и развлекался со студентами из других факультетов.       С одной стороны, это было очень кстати, никто не мешался под ногами, не заставлял отстаивать собственные права и мнение. А с другой, заставляло задуматься. Это обычные подростки, кто-то чуть более шаловлив, кто-то более умен, но они все равно остаются обычными подростками. И они все сторонятся её.       Подобное вынуждало чувствовать себя… ненормальной как минимум. Девушка всегда себя утешала мыслями, что это из-за того, что она, по сути, намного старше всех учеников Хогвартса, что она более старательная и, благодаря этому, имеет лучшие оценки, чем у многих студентов. В конце концов, её всегда спасала мысль, что это она от них отдаляется, а не они сторонятся.       Раньше такое положение дел вполне устраивало слизеринку, но нечто, непонятное и самой девушке, изменилось. Иногда ей хотелось просто и спокойно поболтать ни о чем, поговорить о том, что кажется невозможной темой для разговора с Малфоем. Например, обсудить степень прожаренности картошки на ужин или новый вышедший альбом Ведуний, который навел шороху по всей женской половине Хогвартсе. И все равно, что она их не слушает.       Однако, это невозможно, Энджи загнала себя в тупик.       Желание быть приобщенной к обществу. Жажда чувствовать себя в своей тарелке. Энджи внезапно осознала, что хочет жить в этом мире. Не просто прийти и спасти зельевара, а жить с ним. Здесь. И для этого необходимо вписываться в общество, которое она нещадно отталкивала от себя в течение нескольких лет.       Мысли о том, что это она неправильная, а не остальные, посетила слизеринку неожиданно, как гром среди неба. Девушка поняла, что вырыла себе яму, весьма глубокую и темную, из которой уже нереально выбраться собственными силами.       Энджи и сама кривилась, представляя себе картины, как она внезапно становится дружелюбной и почти искренней. Подобное кажется просто неисполнимым, это лишь вызовет смех толпы. Всё-таки подростки жестоки.       Конечно, у неё есть друг, но и Драко адекватным не назовешь. Его компания не придает её облику ни доброты, ни душевности. Как окружающие люди видят Малфоя? Это парень, который вечно прикрывается отцом, высокомерный, упрямый, оскорбляющий всех, кто ему не по душе. Отталкивающий. Никто не знает его по-настоящему.       «И теперь я такая же».       Эта мысль не доставляла боли, от неё не съеживался желудок, и даже сердце не меняло темпа. И все же она усугубляла ту пучину пустоты, которая подобно чёрной дыре понемногу росла внутри девушки и захватывала её душу, не оставляя светлых оттенков.       Всё чаще Энджи начинало казаться, что даже Драко рядом с ней только потому, что она для него, как спасательный круг.       «А кто же будет для меня спасением?» — каждый раз поддерживая друга, успокаивая теплыми ладонями дрожь в его плечах и позволяя выговориться, девушка невольно думала об этом. И такой эгоизм ввергал её в еще большее отчаяние.       Слизеринка безуспешно пыталась копаться в своей памяти, чтобы вспомнить, случалось ли подобное в прошлом, в том далеком мире, в какой-то момент переставшим быть родным. Лица родителей еще полгода назад начали смазываться в воспоминаниях, казалось, что та жизнь, по ошибке оказавшаяся в её голове, на самом деле принадлежит не ей.       Девушка пыталась заставить себя вспомнить хоть что-то, связывающее её с бывшим бытием, но воспоминания ускользали, точно проживание в этом мире вытесняло старую жизнь.       Когда Энджи поняла это, то паника стала захватывать её, долгими ночами она лежала, спрятав лицо в подушку, и размышляла. Ей было страшно, первым порывом ей захотелось вернуться назад, и слизеринка с ужасом поняла — она не может. Ни сейчас, ни в будущем.       Даже если бы её ничего не держало здесь, Энджи не смогла бы вернуться. Она перебрала множество книг, но ни одна из них не открывала завесу тайны о перемещениях во времени и пространстве.       Энджи даже начала задумываться, а существовала ли та жизнь на самом деле? Может, она когда-то встретила девушку по имени Эмили Уайт, узнала её адрес, а потом возомнила, будто была на её месте.       «Интересно, существует ли шизофрения в магическом мире? Может ли волшебник страдать ею? Наверняка».       Выводы каждый раз являлись неутешительными.       Когда первый страх прошел, девушка осознала, что все её чувства к тому, что было до Хогвартса, притупились, если не сказать — исчезли. И появилось непривычное желание вписаться в этот мир по-настоящему, захотелось принадлежать хоть одному миру, перестать чувствовать себя лишней.       Слизеринка в очередной раз погрузилась в размышления, медленно сходя с ума от ожидания, но ничего другого не оставалось. Минуты тянулись медленно, как густая нуга, свисающая с ложки.       Внутри девушки гнездилось ощущение, что уже целая ночь пролетела, цокая от скуки языком в такт тиканью часов, Энджи кинула сотый взгляд на стрелки, но оказалось, что идет лишь девятый час. Не верилось, что еще пару часов назад они сидели с Драко рядом за столом и смотрели на ужин равнодушными глазами, от волнения не чувствуя голода.       Тик-так.       В пустой гостиной находилась лишь Энджи наедине с мучительным ожиданием, беспощадно терзавшим слизеринку и навевающим неприятные мысли, лишь одно слово, произносимое про себя вновь и вновь, ненадолго отгоняло отчаяние.       «Северус».