Амортенция

      Энджи стремительно шла по Хогвартсу, придерживая руку на своей сумке с незримым расширением, будто если бы она ее убрала, то люди узнали, что внутри таится один из крестражей с частичкой души Волдеморта.       Сердце отбивало бешеный ритм, девушке до дрожи хотелось заявиться к Снейпу и закатить самую натуральную истерику. Он ей лгал, заставил верить и бояться, манипулировал ею. А ведь до этого момента ей казалось, что она — хозяйка ситуации, что это она им управляет. И резкая смена ролей выбила слизеринку из колеи.       Но сейчас было не подходящее время. Теперь, когда Нарцисса со стертыми воспоминаниями нежится в постели в своем поместье, Энджи срочно необходимо было скинуть опасный артефакт в свою личную Выручай-комнату. Даже находясь рядом с ним, она чувствовала, что раздражается сильнее, чем стоило бы.       Взметнувшись молнией на восьмой этаж, слизеринка начала повторять про себя заветные слова, надеясь, что никто из оставшихся учеников в школе не занял Комнату так и сяк, а Снейп и Драко уже закончили свои эксперименты над шкафом.       Едва девушка повторила про себя слова вызова трижды, появилась дверца, и Энджи пулей влетела внутрь, окропила кровью вход и оказалась в обители крестражей.       — Медальон, диадема, чаша, — перечислила она, повторение этих слов успокаивало её. Она достала из сумки сверток и, развернув его, скинула чашу Пуффендуя к остальным артефактам. — Я не смогу собрать больше ничего другого. Кольцо и дневник уничтожены. Остался лишь сам Поттер. И змея. Может, лучше будет уничтожить их прямо сейчас, — девушка сощурила глаза, пальцы мелко задрожали. — Нет. Страшно. Что будет, если Темный Лорд почувствует их потерю? Накинется на Хогвартс прямо сейчас? Убьет Нарциссу Малфой, как только выяснит, куда подевалась чаша? Нет. Я не готова. Я еще слишком слаба. Если уничтожать крестражи, то сразу. Наверняка Гарри, как крестраж тоже можно убить чем-то вроде меча Гриффиндора, но, боюсь, магическое общество не оценит такого великодушного жеста. Пока нет доступа к змее, все бесполезно. Обдумаю потом. Нужно лечь, срочно, — замок, как всегда исчерпал силы ученицы, и она чувствовала, что сон восстановит её силы. Энджи не отрывала взгляда от опасных предметов. — Но не здесь.       Ученица, еле передвигая ноги, вышла из Выручай-комнаты, понимая, что разлечься посреди замка будет безопаснее, чем возле кусков души самого страшного темного волшебника этой эпохи. Она и не скрывала, что боится их. Боялась их уничтожать, не представляя, что будет с ней. Введут ли они её в иллюзии или нагонят такой страх, что она не сможет пошевелиться.       Совершать что-то глобальное в одиночку всегда страшно. Но посвящать кого-то в свои тайны — слишком опасно. И Энджи тянула с этим делом.       Лестница за лестницей, ступенька за ступенькой. После этих походов, слизеринка сожалела, что живет в подземельях.       «Шаг за шагом, еще немного, и я буду в своей комнате», — утешала себя она, каждый раз занося ногу. Но тут лестница резко шатнулась в сторону, ботинок попал на угол ступеньки, и Энджи, соскользнув с неё, покатилась вниз по лестнице.

***

      Слизеринка уже поняла, что очнулась, но открывать глаза совершенно не хотелось. Постель была удивительно теплой и уютной, хотелось пролежать тут всю оставшуюся жизнь.       В голове гнездилась мысль, отчего Хогвартс так подставил её с лестницей, но она не находила ответа.       Время шло, и вскоре Энджи поняла, что она в помещении не одна, чье-то дыхание, не совпадающее с ритмом ее собственного, разносится по комнате.       Девушка попыталась перевернуться, и узнала, что от любого лишнего движения тело ужасно ноет. Она изо всех сил старалась не застонать, лишь воздух вышел сквозь стиснутые зубы, да нос поморщился. И все же её услышали.       — Проснулась?       — Пить, — хрипло попросила девушка, не раскрывая глаз. В горле было настолько сухо, что вода её интересовала намного больше собеседника. К тому же, Энджи уже узнала его по голосу.       Послышались легкие шаги да шелест газет. Спустя пару минут она ощутила, как прохладная ладонь бережно подлезла под голову и приподняла её, а холодный стакан навязчиво дотронулся до губ. Девушка хотела приподнять руку, но только дернула бровью от неприятных ощущений. Она открыла глаза и увидела, как близко находился зельевар. Стараясь оставаться спокойной, слизеринка вымолвила:       — Больно. Не могу руку поднять, — Снейп без лишних слов наклонил посуду, и Энджи сделала несколько жадных глотков, опустошив стакан, полностью расслабилась, буквально навалившись на руку мужчины. — Почему я здесь? — девушка отвела взгляд, рассматривая черные косяки двери.       — Потому что вы упали у моих ног с лестницы. Я обязан был оказать помощь, — высвобождая руку, холодно отозвался мужчина, помог ей сесть, одновременно подкладывая под спину ученицы подушку, направился к покинутому ранее креслу и взял с подлокотника свою волшебную палочку. — Агуаменти.       Наполненный чистой водой стакан опустился на тумбочку возле кровати, у самого изголовья.       — Если захотите пить, стакан рядом, не думаю, что вы сейчас сами сможете наколдовать себе хотя бы воды.       — Вы меня не поняли, — она отвернулась, не желая видеть его лица. — Почему я здесь? Это ведь ваша спальня. Почему не в медпункте?       — Мадам Помфри тоже волшебница и имеет право на отпуск, к вашей неудаче, ей срочно понадобилось уйти на этой неделе. Куда вы предлагали вас отвести? За вами нужен круглосуточный уход несколько дней.       — Существуют домовики, — резонно заметила слизеринка, закусив губу.       Повисло молчание. Энджи почувствовала, как зельевар вновь приблизился к ней.       — Я думал, вы предпочтете мою компанию домовикам, — глухо и тихо ответил мужчина, обдавая запахом зелий и мяты. Он коснулся её щеки ладонью и слегка дотронулся до её губ своими губами.       «Очередные манипуляции, сэр?»       Энджи хотелось плакать. Или же рвать и метать. Но второе невозможно было физически. Так что оставалось только рыдать. Горячие слезы покатились по щекам, останавливаясь на ладони Снейпа.       «Чувствую себя кем-то вроде обманутой жены, которой продолжают лгать, хотя она уже знает правду. Больно. Я поверила ему, безоговорочно, даже не допустила мысли, что он солгал. Чего я ожидала, это же Северус Снейп, профессионал в части лжи и обмана. Какая же я идиотка. Сколько раз он так меня обманывал? Говорил ли он когда-то правду?»       — Почему ты плачешь?       «И снова этот тон, не понять — обеспокоенный он или же требовательный».       — Потому что люди — лжецы.       — Все мы лжем для чего-то, глупо лить слезы по этому поводу, — Энджи все еще не открывала глаза, она не хотела увидеть в них фальшивое волнение, которым прикрыли равнодушие.       — А для чего лжешь ты?       «Я не могу ему сказать, что знаю о том, что он не давал Обета. Как я это объясню».       — Каждый раз по-разному, — просто и без ужимок ответил преподаватель. — Чаще всего, для защиты. Себя и других.       «С другой стороны, как будто я когда-то объясняла ему, что и откуда я узнала».       — А для чего ты лжешь мне?       — Перестань грызть губу, у тебя уже кровь идет, — его пальцы коснулись лица и смазали капельку крови, потекшей по подбородку.       — Почему ты мне лжешь? Мне не нужна защита, я достаточно сильна, чтобы знать правду!       — Сэр, — напомнил профессор, отстранившись и выпрямившись. Он выглядел так, словно отчитывал ученика, не сдавшего домашнее задание. Ужас Подземелий. Вот, кто он сейчас.       Энджи застонала от бессилия и бешенства и начала извиваться на кровати, доставляя себе очередную боль, в надежде перекрыть физической болью моральную.       — Прекрати, черт тебя дери, играть в преподавателя, когда тебе это удобно! — яростно воскликнула девушка, и поток слез усилился.       — А для чего ты лжешь, Энджи? Почему ты не говоришь мне правды? И почему, в таком случае, я обязан тебе говорить лишь истину?       Ни единый мускул не дрогнул на его лице. Снейп высказал это и ушел, тихо прикрыв за собой дверь.