Амортенция

      «Я всегда остаюсь одна в этом мире», — Энджи сидела возле кровати, положив голову на шершавый матрас и сложив руки на коленях, и смотрела в пустоту. Лампочка, включенная зельеваром, изредка мерцала, тускло освещая чердак. Слезы девушки уже давно высохли, но чувство опустошенности никак не покидало слизеринку.       Ощущение паники еще чувствовалось внутри, несмотря на то, что уже все закончилось, и мужчина аппарировал не меньше получаса назад.       «Эти волшебники странные, — мелькнула равнодушная ничего не значащая мысль. — Нет, не волшебники. Снейп странный. Запирает двери, хотя наложил заклинания. То угрожает, то целует. Перемещается по каминной сети, хотя может просто аппарировать из собственного дома. Что это? Магический этикет? Привычки? Или просто личные чудачества? Неужели для всех его поступков реально есть причины, или же он просто ненормальный? — Энджи потерла уже сухие глаза. — Он всегда вел себя необычно. Даже если взять ту же ситуацию с Лили, к чему называть лучшую подругу грязнокровкой? Не хотел быть униженным перед ней или же что? Я бы спросила его, да вот только, кто знает, что он выкинет в ответ…»       Девушка устало вздохнула, чувствуя, как в груди что-то болезненно потянуло от мыслей о Лили.       «Мы больше не говорили об этом, но он ведь наверняка часто думает о ней… Я опять загоняю сама себя в угол, неужели всю оставшуюся жизнь я стану беспокоиться о том, что он будет дорожить её отголоском, а не мной?»       Энджи опустила руку на пол и случайно коснулась кончиками пальцев собственных волшебных палочек, оставленных зельеваром. Уголок рта дернулся вверх, и настроение стало чуточку лучше. Она сложила их в сумку, зная, что пользоваться ими все равно нельзя, поднялась на ноги и потянулась, упираясь ладонями в потолок.       В тот момент, когда она бежала от декана Слизерина, девушка пребывала в панике, прятаться было бесполезно. На верхней ступеньке, она споткнулась и, перевернувшись, упала навзничь на пол. Сказать, что Энджи была удивлена, когда увидела ручку в потолке — не сказать ничего. Подпрыгнув, она схватилась за неё и опустила вниз. Нахождение там дало ей несколько минут, чтобы обдумать и подготовиться. Или хотя бы найти в сумке запасную палочку.       Сейчас, в период спокойствия, девушка смогла рассмотреть и эту часть дома. Здесь вещей таилось немного, однако они были… другими. Остальные комнаты оказались абсолютно обезличены, нельзя было сказать, кто здесь жил. Мужчина, женщина, семья?       И этот чердак приоткрывал завесу тайны. Детская. Это была детская. Кровать слишком мала для взрослого мужчины или женщины, даже Энджи смогла бы уместиться на ней, лишь согнувшись и поджав ноги.       Зато деревянные ножки были длиной не меньше двадцати восьми дюймов.       «Слишком высокая для ребенка», — заметила девушка и с тяжестью в груди представила, как маленький Снейп пытается забраться на неё и падает на дощатый пол.       Не останавливаясь на печальных и уже не имеющих значения размышлениях, слизеринка открыла сундук, стоящий рядом. Видимо, Снейп и спрятал сюда все личные вещи. Теперь Энджи с точностью могла сказать, что это дом зельевара.       Внутри находились небольшие зеркала, старые поношенные женские платья, тетради, записи, детские потертые деревянные игрушки, фотоальбомы. И ни единой мужской вещи, будто Снейп жил вдвоем с матерью.       Девушка, уже позабывшая о собственных горестях, с возбужденно горящими глазами раскрыла первый попавшийся фотоальбом. Как и ожидалось, фотографии не двигались. Картинки застыли на фотобумаге, но Энджи настолько привыкла к этому миру и магическим газетам, что всматривалась и ждала, что в любой момент люди начнут двигаться. И все-таки это не происходило.       — Красивая, — с замершим сердцем прошептала слизеринка, глядя на молодую девушку, запечатленную на снимке. Она осторожно держала за руку очень маленького темноволосого угрюмого мальчишку и широко улыбалась. У девушки были такие же, как и у мальчика, черные волосы, заплетенные в свободную длинную косу и блестящие на солнце. Даже необычные цвета фотографии, не привычные для Энджи, не могли испортить картину. Ничего не могло испортить её. Даже старая одежда, выгодно облегающая худую фигуру, и надувший щеки сын придавали определенное очарование. Слизеринка не выдержала и, улыбаясь, погладила изображение двумя пальцами. — Он такой маленький, и такой миленький, — с восторгом выдохнула девушка. — Сколько же тебе здесь? Года два или еще меньше?       С воодушевлением Энджи стала переворачивать страницы фотоальбома, и с каждой страницей счастливое выражение лица ученицы меркло. Прекрасная девушка на фотографиях с каждым последующим снимком словно угасала. Улыбка становилась все менее счастливой, пока окончательно не исчезла, залегли темные круги под усталыми глазами, волосы потускнели. Несчастная. И безумно похожая на женскую копию Северуса Снейпа.       Временной отрезок между фотографиями увеличивался, и на каждом последующем снимке женщина непременно выглядела хуже.       А снимков Снейпа было катастрофически мало, и практически на всех он выглядел так, будто его заставили фотографироваться. Едва отросли черные волосы, он непременно закрывал ими лицо. И он не улыбался. Была лишь одна фотография, где зельевар смущенно приподнял уголки губ вверх, но Энджи перевернула страницу, едва заметила пестревшие на фото рыжие волосы. Правда подумав, она все-таки вернулась к этой фотографии.       «Я должна принять факт, что она была в его жизни, — слизеринка упорно глядела в застывшие глаза Лили Эванс, но взгляд гриффиндорки даже на снимке оказался столь прямым, что Энджи перевела взгляд на Северуса. — Так вот как ты улыбаешься, когда счастлив, — с грустью подумалось ей, и она закрыла фотоальбом. — Ни одной фотки отца. Ты что сжег их вместе с его вещами?»       Девушка видела письма, написанные забористым почерком профессора и другим, более округлым и явно женским, но усилием воли заставила себя сложить все обратно в сундук и даже не смотреть, кому они адресованы. «Хватит копаться в чужих вещах. Ничего хорошего и приятного это все равно мне не принесет. А самобичевания и страданий на сегодня вполне хватит».       Энджи еще раз оглядела дом, у неё просто руки чесались вытащить палочку и выкрикивать «Репаро» попеременно с траснфигурационными чарами, однако, голос разума настаивал на том, что все же лучше жить в развалюхе, чем в Азкабане. Вряд ли новая власть будет лояльна к сомнительным полукровкам, нарушившим закон.       Помимо чердака, любопытная слизеринка обнаружила вход в подвал под лестницей, однако, попасть туда не смогла. Единственная комната, куда вход был запрещен. Энджи видела черту барьера, угрожающе горевшую красным. Первый раз её просто слегка оттолкнуло, но девушка подозревала, что это было всего лишь предупреждением, и вторая попытка ничем хорошим не закончится.       Проведя в доме несколько одиноких часов, девушка сделала вывод, не подвергающийся сомнению.       — Здесь кошмарно скучно, — прокричала Энджи, упав на кровать и раскинув в стороны руки. Холодильник оказался совершенно пуст, и монстр, поселившийся в животе, громко и возмущенно урчал от недостатка пищи, требуя к себе внимания. Уже в сотый раз мученически вздохнув, слизеринка, дабы отвлечься от соблазнительных мыслей о еде, принялась разбирать вещи, принесенные зельеваром, ибо больше здесь делать было нечего. Ученица даже посетовала на педантичность мужчины, лучше здесь было грязно и пыльно, лучше бы вещи оказались свалены в огромную кучу, ей было бы чем занять себя на несколько часов. Однако и эту возможность профессор отнял у девушки.       Так что девушка, как и предлагал ей Снейп, расположилась в спальне и начала разбирать чемодан. Мужчина и вправду сложил в него абсолютно все пожитки слизеринки, в том числе и её самодельные кулоны, даже тот, который с их общей фотографией. Девушка взяла в руки медальон и раскрыла его, погружаясь в далекие воспоминания.       «Какая же я здесь маленькая, — с улыбкой она прикрыла глаза и, продев голову через аккуратную цепочку с мелкими звеньями, надела украшение. Тяжелый металл лег на грудь, скрывшись за рубашкой, и Энджи почувствовала его холод. — Здесь даже в ванной нет больших зеркал, чтобы посмотреться. Разве что только маленькое зеркальце, спрятанное в сундуке».       Предмет за предметом, книгу за книгой Энджи вытаскивала из чемодана, поражаясь, что у неё действительно столько личного имущества. Она рассматривала каждую вещицу, словно видела её впервые. Таким образом, девушка успела и ностальгии предаться, и от голода отвлечься, и убить полдня.       Ночь накрыла дом незаметно, но Энджи и этого не знала, просто почувствовала сильную усталость и уснула на кровати, перелистывая не в первый раз учебник по зельеварению, не относящийся к учебной программе.       «Чтобы варить зелье, не всегда нужна палочка, — проваливаясь в сон, думала девушка. — Попрошу ингредиенты и буду практиковаться. Не хочу быть бесполезной».