Произошла небольшая авария

Я широко распахнул объятия, а Элизабет влетела в них, обхватив меня за шею. Я обнял ее и закружил. Неудивительно, что она так рада меня видеть - я уезжал на два месяца. Мы не виделись кучу времени! Это был серьезный проект в Германии - Элизабет знала, моя командировка. - Я соскучилась, - выпалила она со счастливой улыбкой. - Эй, я тоже рад тебя видеть! - при взгляде на нее улыбка не сходила и с моего лица. - Ресторан? - предложил я. - О'кей, - пожала плечами Эл. Мы замечательно провели этот вечер. Лишь события, произошедшие позже, заставили меня забыть об этом чудесном ужине.... В прекрасном настроении я поднимался по лестнице, добираясь до павильона, где были намечены съемки, а меня преследовали до невозможности странные взгляды прохожих. Все они знали меня, и это пристрастное внимание несколько напрягало. - О, Бен! - услышал я восклицание позади себя. - Привет, Карл, - пробормотал я - и его взгляд был не слишком лицеприятным. - Да ты снова на первых полосах, - похлопал он меня по плечу. - Знаешь, она ничего, - прошептал Карл мне, будто по секрету. Мой мозг пронзило ужасное подозрение. - Подожди, о чем ты? - остановился я, схватив его за рукав. - Еще не видел нового выпуска "Sun"? - как будто удивился он. - Что там? – еще более встревожено потребовал я ответа. - Да ладно тебе, будто впервые попал в газету, - пошутил Карл, но мне было не до шуток. - Эй, Карл, мне нужна эта газета! - почти зарычал я. - Да не кипятись ты! - хлопнул он меня по плечу. - Там в гримерке должна быть одна. Мы отправились в павильон. Рейчел - моя гримерша - испугано отшатнулась, когда я пронесся мимо нее с немыслимой скоростью, чтобы схватить газету, лежащую у нее на столе. Самые худшие предположения подтвердились: на первой полосе красовался ряд фото, где я и Элизабет встречались на улице. Мне даже не хотелось читать, что могло быть в статье. Я был готов разнести издательство на клочки их ничтожной желтой газеты! Это переходило все границы. Они имели право публиковать мои фото с официальных мероприятий, но просто так охотиться за мной из-за кустов!.. Это выходило за всякие рамки. Но больше всего тревожило меня то, что эти фото могла увидеть Элизабет. За время знакомства с ней, я понял, что она не интересуется ничем, что могло быть связано с моей карьерой - она не следила за новостями, не читала подобных грязных газетенок, практически не интересовалась новинками кинопроката. Все, что ее интересовало, это работа и обучение. Но ничего не могло быть исключено, пока я понимал, какой фурор произвела эта публикация. Уже вечером я осторожно вошел в ее квартиру. Царила подозрительная тишина. Это меня насторожило. Элизабет сидела в гостиной. Ее поза, казалось, была абсолютно неподвижной. Ее взгляд был устремлен на экран монитора. Мне становилось все хуже и хуже, когда я чувствовал холод, исходящий от нее. - Я тут погуглила, - тон ее голос был чрезмерно спокоен и холоден. - Новые роли в Голливуде, куча преданных фанаток.... Твоему успеху можно только позавидовать, - она резко кинула на меня вопросительный взгляд. - Послушай, Эл, я могу все объяснить... - предпринял я отчаянную попытку все исправить, но Элизабет перебила меня. - Что это было, Камбербэтч? - она называла меня по фамилии. - Элизабет, я не хотел, чтобы ты знала, а потом... - Потом врать мне стало твоей потребностью, да? - гневно воскликнула она. - Это было очень забавно - строить из себя "обычного" парня перед дурочкой, которая не смотрела последние фильмы, не так ли?! - Нет, Элизабет, не надо думать, что мне было приятно обманывать тебя! - взмолился я. - О! Конечно же это было столь неприятно для тебя, что ты даже не решил рассказать мне правду! - восклицала она. - Почему бы тебе не найти одну из твоих фанаток, и не поупражняться в актерских способностях над ней, а?!! Они с охотой согласятся и на многое другое: разумеется, будет сложно выбрать - только почитав комментарии хотя бы к одному твоему фото, можно потеряться! Я закрыл лицо руками. У меня не было достаточно весомых аргументов в свою пользу. Да и не нужно было оправданий: я лгал, и я прекрасно это знал, но... О, черт! - Элизабет, я не хочу терять тебя, пожалуйста! - взмолился я. - Сегодня меня уже трижды останавливали репортеры, Бен, - продолжала она. - Что же я могу рассказать им о простом парне Бенедикте Камбербэтче, а? - Элизабет, они не должны были делать этого. Я все улажу. Просто, пожалуйста, выслушай меня, - умолял я. - Я не хочу слушать этого, не желаю видеть эти твои жалкие оправдания. Просто уходи. Просто. Уходи, - тихо отчеканила она, будто устав от меня. Чувство безнадежности охватило меня. Я не видел ничего, что возможно было сделать для того, чтобы доказать Элизабет то, что не желал ее обманывать, что она многое и очень многое значила для меня.... Единственное, что мне оставалось - это уйти сейчас. Я не был намерен сдаваться, но в данный момент мы оба не были в состоянии сохранить те отношения, которые почти построили. И самым угнетающим было то, что основание, давшее трещину, было воздвигнуто мной. Это происходило уже не следующий день. Оставив свой мотоцикл на парковке недалеко от дома, где жила Эл, я направлялся к ней. Издалека я увидел, как Элизабет садится в такси. Таксист погружал в багажник ее чемодан. Я прибавил шагу, но не успел - машина сорвалась с места, а я остался стоять на тротуаре. Куда она могла уехать? И что заставило ее сделать это? Для того, чтобы получить ответы на эти вопросы я поднялся на второй этаж, где находилась квартира Эл. Я не нашел запасного ключа на прежнем месте. В почтовом ящике Элизабет лежала пара визиток. На обратной стороне одной из них было написано "Перезвоните". Мне не пришлось долго соображать, чтобы понять, что все это были телефоны настырных журналистов. Элизабет бежала от них. Эти продажные газетчики только и жаждали, чтобы заполучить материал о моей личной жизни, а я ничего не сделал, чтобы оградить ее от этого! Большим болваном я не чувствовал себя никогда в жизни... . Я задумчиво глядел в окно самолета. Рейс направлялся в Сассекс, графство, в котором прошло детство Элизабет. Только туда, как я предполагал, она могла отправиться. Иначе выяснить ее местоположение я не мог. В Лондоне я оставил недюжую часть работы и адвоката, хлопочущего об иске против того издания, что напечатало мое фото с Эл. А впереди меня ожидали дела куда поважнее. Мне уже был известен адрес Элизабет, я был решительно настроен на упорную борьбу, но я не мог побороть боязнь того, что Эл меня не простит. Все, что я знал, это то, что я хочу быть с ней, и не хочу терять ее по собственной глупости. Она всегда была честна со мной, я не заслуживал этого. Мне оставалось надеяться лишь на то, что она сумеет понять меня, а это было ох как сложно. По приезде в город я устроился в хорошем отеле. Пару служащих, кажется, узнали меня, но не были столь решительны, чтобы подойти. Это было к лучшему - карьера, это то, что сейчас волновало меня в последнюю очередь. Еще в самолете я пытался построить план действий. Но, все же, как и всегда мне пришлось бы действовать по обстоятельствам. А эти обстоятельства сложились так, что в одиночестве поужинав в ресторане при отеле, я вернулся в номер и пытался успокоить себя хождением из стороны в сторону. Эти метания быстро надоели мне. Определенно, необходимо было что-либо предпринимать. И я чувствовал, что это нужно было делать как можно скорее. Как оказалось, дом Элизабет находился на окраине города. Это был небольшой, но милый район. Такси по моей просьбе остановилось чуть поодаль от ее дома. Я вышел и медленно прошелся по тротуару, подойдя к низкой калитке. Это был типичный английский дом с небольшим садом и плющом, обвивающим прутья низкой кованой ограды. Я приоткрыл дверь и прошелся по дорожке. Свежий осенний воздух промывал легкие, но, казалось, мне его не хватало. Я решил обойти дом. В окне, выходящем на задний двор, я увидел свет. Заинтересовавшись, я подошел ближе. Я увидел, как Элизабет сидела внутри на мягком кресле. Свет ночной лампы тускло освещал ее бледное лицо. Задумавшись, она неподвижно смотрела в одну точку. Я не удержался и постучав в раму. Элизабет вздрогнула и посмотрела за окно на меня. Я заметил, как изменилось ее лицо. Окно было старым, поэтому мне было достаточно громко попросить Элизабет впустить меня, чтобы она услышала. Эл нехотя поднялась и направилась к двери черного хода. Я в пару скачков был уже там. Она приоткрыла дверь, подняв на меня свои глаза. Я молча смотрел на нее. Элизабет отошла в сторону, пропуская меня вовнутрь. Осенний вечер был холодным. Элизабет провела меня в небольшую гостиную. - Что ты хотел? - спросила она, поворачиваясь ко мне лицом и скрещивая руки на груди. Я едва нашел, что ответить. - Элизабет, выслушай меня, пожалуйста, - начал я, остановившись у кресла. - Я слушала тебя, Бен, - холодно сказала она, оставаясь стоять напротив у книжного шкафа. - Но ты не поняла, - грустно возразил я. - Мне нужно рассказать тебе, объяснить, как такое могло произойти. - Может, заодно расскажешь, как происходит такое, что люди лгут друг другу, водят за нос, внушая... внушая какие-то нелепые надежды, чтобы потом в один момент все разбилось? Может, расскажешь мне об этом? Или о том, как можно играть с кем-то, кто и не подозревает, что превратился в игрушку, а? - она говорила сбивчиво и тихо, казалось, что у нее уже не осталось сил повышать тон. - Элизабет, - я решился начать, - ты дорога мне. И я прошу тебя прощения за то, что лгал. Я знаю, что это сложно, но я лишь надеюсь, что ты дашь мне шанс. Элизабет поджала губы, опустив глаза. Я решил продолжать: - С тобой все сразу было иначе. Мы сразу были на равных - это то, чего мне не хватало в общении с людьми. Между нами не было преграды в виде чьего-то превосходства. И сейчас - я все еще тот Бен, ничего не изменилось во мне. На минуту воцарилось молчание. Шмыгнув носом, Элизабет сказала: - Неужели ты не доверял мне? Думал, я стану просить у тебя автограф, как только узнаю, кто ты, да? Бен, очнись! Не все твои фанаты. Неужели ты не понимаешь? - Нет, нет, нет, Элизабет, - попытался я перебить ее. - Я боялся не этого. Как только люди узнают меня, в общении появляется преграда. Я не хотел, чтобы это появилось между нами! Я хотел сохранить это равенство. Ты права, я не мог быть уверен в том, как ты отнесешься ко мне. Я сомневался - это было неправильно. Но больше всего я сомневался в себе.... Вновь в комнате установилось молчание. - Любая фанатка была бы счастлива оказаться на моем месте. Любая из них, сидя здесь, простила бы тебя, - невесело ухмыльнулась Элизабет. - Но я здесь именно потому, что ты не прощаешь меня. Никто не стал бы для меня тобой, - тихо ответил я. - Мне звонили, Бен, еще один репортер просил об интервью, в почтовом ящике была куча визиток.... Что это за жизнь? - Это неизбежно для меня, Элизабет, - тяжело вздохнул я. - Но я сделаю все для того, чтобы они оставили в покое тебя. Мой адвокат уже работает над этим. Элизабет устало потерла лицо руками. Она скрестила руки на груди и взглянула на меня. - Не думай, что я собираюсь пересматривать все фильмы с твоим участием, - тихо сказала она, но я понял, что она простила меня. Такова Элизабет.