Без любви

Дурман прошел. Это было первое, что понял Кира, проснувшись с первыми лучами солнца, робко заглядывающими в окно гостиничного номера. Рядом с ним спал его враг – детектив с мировым именем, L, приехавший в Японию для того, чтобы остановить его, Киру. Повернувшись к Лайту спиной, Рюдзаки спал в позе эмбриона, подтянув колени к груди, и темные спутанные волосы его были рассыпаны по подушке. Приподнявшись на локте, Лайт долго разглядывал его. Пушистые смоляные ресницы, тонкие губы, волевой, несвойственный для омег, подбородок. Худые и острые, но слишком широкие плечи, не прикрытые одеялом. Ярко выступающие под бледной кожей позвонки, так беззащитно смотревшиеся на согнутой дугой спине. И весь он был – сплошные углы и острые линии. Он не пьянил больше запахом – разум альфы вновь был кристально чист, а жадно втягивающие воздух ноздри не улавливали ничего, что могло бы сводить с ума, лишая рассудка. Пользуясь тем, что партнер спит, Лайт склонился как можно ниже, почти утыкаясь носом за ухо Рюдзаки, в линию соприкосновения густых смоляных волос и бледной до белизны кожи. И шумно втянул воздух носом. А потом, не удержавшись, ткнулся губами в эту беззащитно открытую заднюю поверхность шеи. Рюдзаки завозился, с трудом приоткрывая заспанные глаза, и чуть обернулся через плечо: - Лайт? Лайт продолжал покрывать легкими влажными поцелуями его шею. И тогда во все еще сонном голосе детектива отчетливо послышалось непонимание: - Лайт?! Ты… ты же не должен… - Не должен хотеть тебя? – Лайт оторвался от его шеи и подался вперед, прижимаясь всем телом к его спине. - Да. Все закончилось. Или? - Или, как мы захотим, - Лайт поцеловал его в щеку, а потом, еще подавшись вперед, в краешек припухших после очередной ночи губ. И прошептал. – Я должен открыть тебе один секрет, Рюдзаки. Ты привлек меня, не как омега. Ты нравился мне и как бета. Мне сразу запомнился твой слабый запах – такой нейтральный, такой ненавязчивый, такой… ничего не требующий взамен. За все эти ночи ты забыл задать мне главный вопрос… - Какой, Лайт? В голосе детектива не слышалось настороженности. Он все еще был слишком сонный, чтобы осознать в полной мере, что пытается сказать ему Кира. Лайт проскользнул рукой ему на грудь, лаская чуть выступающие мышцы. Сжал левый сосок и, выпустив его, пробежался пальцами по шее, щекоча острый кадык подушечками пальцев. А потом быстро обхватил ладонью жесткий подбородок Рюдзаки и повернул его голову к себе. И накрыл его губы своими. И лишь оторвавшись после долгого-долгого поцелуя, в котором омега ответил ему, но скорее машинально и сонно, чем осознанно, продолжил: - Ты так все время боялся, что вдруг я увижу в тебе своего омегу и стану навязчив. Но что, если я вообще не ищу своего омегу, Рюдзаки? Не ищу и не собираюсь искать себе пару, так же, как ты. Что, если я вижу в тебе не партнера, а друга? Равного друга, с которым мне просто приятно общаться, выбор которого я полностью понимаю и одобряю? - А… Ну да, - хмыкнул омега, стрельнув через плечо на Лайта полным насмешки взглядом, в котором больше не было ни капли дурмана. – И потому, чисто по-дружески, раз уж тебе повезло иметь омегу в друзьях, ты хотел бы иметь возможность иногда меня трахать? Ты об этом пытаешься со мной договориться, Лайт? - Не передергивай, - поморщился Кира, несколько обескураженный, что его партнер не купился. – Я говорил о глобальном, о дружбе, а ты все снова сводишь к физиологии. - Глобальным ты называешь то, что сейчас упирается в мою задницу? – и Рюдзаки, нарочно дразня, еще и поерзал, прижимаясь плотнее к Лайту спиной, потираясь горячими ягодицами о его эрегированный, ноющий от желания член. – Прости, но я вынужден отказаться от твоего заманчивого предложения, Лайт. Видишь ли, меня не интересует секс в обычные дни. Я отказался от него довольно давно, и ни разу не пожалел. Я абсолютно в нем не нуждаюсь. Срок нашего договора истек, и мы не будем заключать с тобой новый. - Но почему? – Лайт изо всех сил сдерживался, пытаясь не злиться на в очередной раз демонстрируемую завышенную самооценку омеги. В данный момент ссора была совсем не в его интересах. – Глупо же отказываться от возможности получать удовольствие… Рюдзаки. Тем более, что и ты, и я не способны привязываться – а значит, это нам ничем не грозит. Секс без обязательств удобен, так почему бы не продлить наш контракт? Ты ведь уже убедился, что я и не думаю посягать на твою свободу. Или… ты не уверен в себе и боишься, что привяжешься сам? Боишься той боли, что, возможно, придется потом испытать? - Нет. - Тогда почему? - Потому что мне это просто не нужно, Лайт, - омега зевнул. – Я готов подчиняться природе, когда она не оставляет другого выхода, но в остальное время я предпочитаю не отвлекаться. - Не отвлекаться от чего? - От моей работы. Секс чересчур отвлекает, знаешь ли. Меня более чем устраивают редкие связи только тогда, когда это действительно необходимо. - Нам все равно предстоит вместе работать, Рюдзаки, - не отступал Кира. – Так почему бы не… - Лайт! – детектив резко обернулся к нему, сверкнув абсолютно ясными большими глазами. - Я не буду с тобой встречаться. Давай закончим на этом. Он попытался подняться, но Лайт ему не позволил. Схватив омегу за плечи, он опрокинул его на кровать и рывком запрыгнул сверху, придавливая всем своим весом. Вцепившись в тонкие запястья, Лайт прижал его руки по обе стороны от головы. И заткнул ему рот поцелуем. Рюдзаки дергался под ним всем телом, пытаясь вырваться, вертел головой, уворачиваясь от жадных губ альфы, но у него не было шансов – Кира был тяжелее и занимал на порядок более выигрышную позицию. Он дал ему вдохнуть воздух только тогда, когда детектив перестал извиваться, осознав бесполезность сопротивления. Только тогда Лайт чуть приподнялся и навис над ним, пристально вглядываясь в глаза, по-прежнему жестко удерживая его запястья. - Что ты хочешь от меня? – удивительно, но в голосе омеги не было ни злости, на раздражения, ни настороженности. Он спокойно признал свое поражение и теперь с некоторым даже любопытством смотрел на Лайта. - Я не готов заканчивать прямо сейчас, Рюдзаки, - хищно усмехнулся Кира ему в лицо. - Я слишком хочу тебя, чтоб отпустить. Нельзя просто так вот брать и отказывать возбужденному альфе – это может плохо закончиться. Судя по всему, его угроза ничуть не испугала омегу. Напротив, его глаза заблестели теперь уже от откровенного интереса, и, кажется, даже азарта. - Плохо закончиться… Попытаешься взять меня силой? Изнасиловать, Лайт? Попробуй, но должен честно предупредить – я вовсе не так слаб, как тебе могло показаться. Не упускай это из виду. - Что? Да за кого ты меня принимаешь, Рюдзаки?! – оскорбленный до глубины души Кира даже задохнулся от возмущения. Глядя на него снизу поблескивающими любопытством глазами, Рюдзаки чуть улыбнулся кончиками губ, по-прежнему не пытаясь вырваться из абсолютно беспомощного положения: - Нет? - Нет! - Тогда зачем ты залез на меня? - Потому что мне нравится лежать на тебе, - буркнул Лайт, чувствуя себя полным идиотом, но не найдя для ответа ничего более лучшего. Выпустив его запястья, он обнял двумя руками омегу за шею, и принялся медленно и со вкусом его целовать, наслаждаясь последним жарким соприкосновением тел. Он чувствовал, как колеблется впалый живот Рюдзаки, как двигаются его ребра, даже, кажется, слышал стук его сердца. Омега отвечал ему на поцелуй, больше не пытаясь ни отворачиваться, ни вырываться. И это было так сладко, так тягуче и возбуждающе, так горячо и так мучительно долго – до сбивающегося дыхания, до вспотевших до влажности животов, до коснувшегося его бедра ожившего члена омеги. - Пожалуйста… - покрывая поцелуями его лицо, невнятно шептал Лайт. – Пожалуйста, давай сделаем это еще один раз… Еще один только раз… - Лайт, - обхватив ладонями его лицо, Рюдзаки заставил Киру поднять голову, вглядываясь в его глаза. – У тебя когда-нибудь был секс не во время течки омеги? - Нет, - Лайт мотнул головой, не понимая, зачем он спрашивает, и потянулся к его губам, вовлекая в очередной поцелуй. С трудом оторвавшись от него, он все-таки попытался собрать разбегающиеся во все стороны мысли. – Почему… Почему ты спросил об этом? - Потому что между сексом, обусловленным выбросом феромонов, и сознательным сексом существует огромная разница, - Рюдзаки дернулся и порывисто вдохнул, когда ладонь Лайта проскользнула по их животам и обхватила его уже заинтересованный, но все еще несколько вялый член, но упрямо продолжил. – Для альфы это серьезный этап взросления. Обычно его проходят только тогда, когда находят свою постоянную пару. Или же только думают, что нашли, и переходят к длительным отношениям. Ты уверен… уверен, что хочешь сделать это со мной? Я ведь уже сказал, что не буду с тобой встречаться, и своего решения я не изменю… ни при каких обстоятельствах. - Да не меняй, ради Бога, - фыркнул Лайт, старательно пытаясь не показать, что такая категоричность довольно существенно била по самолюбию. До встречи с Рюдзаки он сам назначал всегда правила, и ни разу еще не знал поражений или отказов в чем-либо. – Я же тоже уже сказал, что мне не нужен постоянный партнер, как и тебе. Я слишком молод, чтобы лишаться свободы. Я предложил вариант, удобный для нас обоих, но нет – значит, нет. Я не расстроюсь. А теперь помолчи… пожалуйста. Он попытался вырваться из цепких ладоней омеги, чтобы прекратить разговоры и всецело заняться наконец-то тем, чего уже так невыносимо хотел, но Рюдзаки снова его удержал. Согревая лицо Лайта в ладонях, он пристально всмотрелся в его глаза: - Лайт, ты действительно понял то, что я тебе говорил? - Понял я все, понял, - недовольно буркнул Лайт. Он ласкал его затвердевший член скользящими движениями ладони, а Рюдзаки вел какие-то бессмысленные разговоры. Это уже раздражало. Вырвавшись из его рук, Лайт подался вперед и прошептал ему в ухо. – Зачем эти сложности, Рюдзаки? Ты хочешь меня, я хочу тебя; я альфа, а ты омега; мы трахаемся последний раз и закрываем наш договор, возвращаясь к сотрудничеству по поиску Киры – что тут еще обсуждать? Пожалуйста, замолчи и давай насладимся процессом… - Ну, если так… - хмыкнул омега. – Смазка в тумбочке в верхнем ящике, Лайт… *** - Лайт. Рюдзаки просит тебя помочь в расследовании. Если хочешь, приходи к нам в отель, - голос отца в телефонной трубке был напряжен и встревожен. - Хорошо. Значит вот как все просто. А Лайт ломал голову, как начать этот разговор – как попытаться вновь сблизиться, теперь уже официально, чтобы вместе работать. Они не виделись не так уж и долго, но Кира понятия не имел, как перешагнуть ту невидимую стену неловкости, что, как ему казалось, теперь была между ними. А ему нужно, нет, ему необходимо было подключиться к расследованию – неожиданное появление еще одного владельца Тетради, второго Киры, который сдуру привлек к себе внимание выступлением по телевидению, было опасным и непредсказуемым. Даже если был шанс, что с его помощью будет покончено с L, нельзя было оставлять второго Киру без присмотра. К тому же, он втоптал в грязь репутацию Киры. А это непростительно… - Я тоже хочу поймать Киру, Рьюга…. - Здесь меня зовут Рюдзаки, а не Рьюга. Лайту казалось, что это происходит во сне. Уже совсем другой гостиничный номер, напряженные лица отца и его коллег, отрешенный, ставший совсем чужим, Рюдзаки. Как будто не с ним провел пять сумасшедших ночей Лайт, больше всего не желая вылезать из постели. Как будто не его тело знал уже до каждого изгиба и до каждого остро выступающего угла, как будто не он задыхался со стоном под Лайтом, как будто не его глаза горели еще совсем так недавно одним лишь желанием. Словно бы ничего этого не было, словно все это было фантазией Лайта или иллюзией, смытой безжалостной волной наступившей реальности… - Я надеюсь, ты позволишь называть тебя просто Лайт? - на него смотрел человек, сосредоточенный лишь на работе, ни единым намеком не напоминающий больше омегу. – А теперь за дело. Сначала ознакомься с материалами по делу Киры. И посмотри кассету, оставленную им на телевидении, но попавшую к нам. Бета на 100%. Асексуальное существо, наделенное по какой-то непонятной прихоти природы колоссальнейшим интеллектом, превосходящим даже интеллект самых одаренных из альф. Вполне логично, что, лишенный похотливых желаний, свойственных альфам и омегам в их мире, гениальный бета мог полностью сосредоточиться на своем увлечении криминалистикой, достигнув небывалых высот. Это было вполне логично и вполне соответствовало его образу; и так, без сомнения, видели его все окружающие. Вот только L не был бетой. L был омегой. И Кира теперь это знал. Это знание не давало ему покоя. И еще оставался запах. Не тот яркий мускусный запах с примесью аромата ванили, пропитанный похотью и желанием, от которого Кира сходил с ума, а тот легкий, такой ненавязчивый и незаметный аромат, что привлек внимание Лайта еще в институте. Снова почти что неуловимый в ярких запахах полицейских, из которых один лишь Моги был бетой. Но даже он перебивал собой едва осязаемый, чуть сладковатый запах Рюдзаки. Чуть-чуть более мягкий и нежный, чем полагалось для бет, аромат детектива не мог даже сравниваться с вкусными и соблазнительными запахами типичных омег. Он не мог вызывать сомнений и подозрений. Вот только Кира с трудом удержался, чтобы не втянуть жадно носом воздух, и мгновенно задавил в себе некстати вспыхнувшее желание уткнуться губами Рюдзаки в висок и зарыться лицом во всклокоченные волосы, втягивая этот запах в себя. Потому что для него он не был безликим. И тонкие нотки чего-то неуловимого, легкого, ускользающего, заставляли сердце бешено колотиться внутри, разгоняя горячую кровь по телу. Рюдзаки был прав, сто тысяч раз прав – не нужно было в тот раз настаивать. Лайт смотрел на экран с уродливой пафосной надписью «Кира» и вслушивался в чужие самодовольные фразы. Он чувствовал, что от него ждут чего-то сгрудившиеся за спиной полицейские. Вот только чего? Должен ли он признать, что есть второй Кира, или же это слишком опасно? А мысли упорно соскакивали на другое – присутствие рядом L не давало ему покоя. Тот их последний раз… Это было совсем не так. Страсть не слепила глаза, заставляя безумствовать. Не было отчаянных поцелуев до скрипа зубов и солоноватого вкуса во рту. Не было жадных рук, бессмысленно шарящих по телу партнера. Не было стремления как можно быстрее получить наслаждение и разрядку, зачастую не думая о другом. В тот раз они полностью отдавали себе отчет в том, что делают. И это было… так упоительно долго. Так восхитительно… сладко. Лайт впервые в жизни ласкал тело омеги вот так – медленно, неторопливо, изучающе и осторожно. Выброс гормонов больше не выворачивал его партнера в приступах безудержной похоти и возбуждения, и альфе нужно было суметь еще раз завести уже утомившегося от течки омегу лишь ласками, поцелуями, нежными прикосновениями. И он неторопливо разглядывал его тело, гладил пальцами, целовал, выискивая и запоминая самые чувствительные места, самые чуткие эрогенные зоны, и ласкал их губами и языком. И получал несказанное удовольствие – пожалуй, только в тот раз Кира смог впервые осознать в полной мере, какое наслаждение можно получить, всего лишь стараясь поднять своего партнера до седьмых небес в ощущениях. Пусть даже и почти ничего не получая взамен. Почти – потому что Рюдзаки, хоть и был откровенно вялым и обессиленным в силу естественного физиологического спада активности, но все равно не лежал в постели бревном, а его тело с готовностью откликалось на все ласки альфы. И, пожалуй, это и было самой главной наградой. Лайт даже чуть было не кончил, задыхаясь от собственной нежности. А потом… Потом Кира, от души намазав член смазкой, долго брал L – медленно, вдумчиво, с наслаждением, стараясь запомнить все эти новые ощущения. Останавливался для долгих поцелуев, для того, чтобы соприкасаться грудью и влажными от пота животами, чувствуя под собой горячее живое тело партнера. Пытался отвлечь их обоих бездумными разговорами жарким шепотом, чтоб растянуть это невыносимо сладкое наслаждение еще и еще, не давая кончить ни себе, ни партнеру. А потом снова двигался в нем, легко удерживая на весу длинные стройные ноги омеги. И неотрывно смотрел в широко распахнутые глаза Рюдзаки, блестящие, как ему казалось, мягким таинственным светом. И кончили они снова одновременно, ловя губами стоны друг друга. Это было… Как будто они были единым целым. Одни в этом мире. Одни на планете. Какое-то небольшое мгновение Лайту казалось, что в нем что-то стронулось необратимо, колыхнулось, навсегда меняя его прежний мир. Что они теперь всегда должны быть вдвоем… Это было странное ощущение, волшебное, сказочное, разом снимающее сомнения и тяжкий груз с плеч, делающее мир вокруг таким простым, понятным и светлым… А потом Рюдзаки насмешливо хмыкнул, бесцеремонно спихивая его с себя, и сказал что-то похожее на «оно того стоило». И небрежно добавил, что Лайт приятно его удивил. И морок рассеялся. Глядя на равнодушно поднявшегося и отправившегося в душ партнера, Кира тоже в душе усмехнулся – страшно подумать, какие глупости иногда приходят на ум во время оргазма. Это по-прежнему был просто секс – всего лишь новый опыт, который и был интересен своей новизной. Потом, когда он станет состоявшимся престижным альфой, таких связей и таких оргазмов у него будет не счесть – Лайт был в этом уверен. И он действительно собирался сполна насладиться сначала своей свободой и своей привлекательностью, и лишь потом, когда-нибудь, если придется, задуматься о поиске себе пары. Но где-то в глубине души все равно ворочался безжалостный червячок разочарования – он был уверен, что омега тоже должен был почувствовать полноту чувственных ощущений этого их раза, но его странный партнер явно продемонстрировал, что ему это не в новинку и ничего сверхъестественного он в этом не видит. И хотя Лайт так и не готов был в этом себе признаться, но его это больно задело. Как и холодность и равнодушие, с которыми Рюдзаки с ним потом попрощался, откровенно выпроваживая из гостиничного номера под предлогом того, что Лайту пора, потому что он и так опоздал на занятия. С тех пор они не виделись, до сегодняшнего момента. - Что ты скажешь нам, Лайт? Есть какие-нибудь соображения? – Рюдзаки стоял возле него, заснув в рот палец. «Лицемер» - пронеслось в голове. Омега прекрасно изображал, что знаком с альфой совсем лишь недавно, и связывает их только участие в этом расследовании. Ах да, и еще подозрения. Семь или сколько-то там процентов. - Возможно, есть еще один человек, обладающий силой Киры… - Лайт встал, приняв окончательное решение. С этого момента он должен забыть обо всем, что между ними было. Отныне они снова – Кира и L, и Кира победит в этой войне. А L будет так же безлик и беспол для него, как и для всех остальных. Лайт больше не будет позволять себе думать об этих переполненных страстью и желанием днях и, особенно, о последнем их разе.