Без любви

В ночной тишине негромко тикали часы, отсчитывая секунды. За окном шумел город. Лайт лежал на боку, подперев рукой голову, и разглядывал спящего Рюдзаки. Он ждал, когда омега проснется, но, в общем-то, никуда не спешил. Он знал, что эта ночь и так будет принадлежать ему. Обостренное чуткое обоняние не подвело. Лайт не задумывался, почему он так остро реагирует именно на этого омегу, почему улавливает малейшие изменения его запаха задолго до того, как это стало бы заметно для всех остальных. Даже задолго до того, как сам омега почувствует в своем теле первое нарастающее томление и тревожность. Реагирует – и замечательно. Это дает ему колоссальное преимущество, которым глупо не пользоваться. Только-то и всего. Они проработали вечером около часа, когда Лайт окончательно убедился, что обоняние его не подвело, поймав мельком промелькнувшие нотки в аромате партнера. Запах омеги понемногу менялся, становясь обволакивающим, но пока еще чуть уловимым, всего лишь предупреждающим. Рюдзаки неотрывно смотрел в монитор своего ноутбука, весь погруженный в работу и, судя по всему, пока отложил прислушивание к себе. Но рано или поздно запах альфы начал бы его отвлекать и он понял бы, что что-то не так. Этого нельзя было допустить. - Ммм, что-то голова прямо раскалывается, - Лайт отложил с колен свой ноутбук и поднялся с кровати, на которой они рядом сидели, упираясь плечами в спинку. – Все-таки ты здорово дерешься, Рюдзаки. Как бы не было сотрясения… - Не преувеличивай, - не отрываясь от бегущих на мониторе строчек, рассеянно ответил Рюдзаки. – Я же, в отличие от тебя, смотрел, куда бил. У тебя нет сотрясения. - Хм… Ну да. И наш полет через всю комнату ты тоже предусмотрел, - насмешливо хмыкнул Лайт. И начал осторожно обходить кровать, пробираясь к шкафу в углу и стараясь отойти на всякий случай на максимальное расстояние, на которое позволяла цепь. - Где ты, кстати, так научился драться? – отвлекая омегу, невинно поинтересовался он. - Ватари научил, - все так же рассеянно откликнулся детектив, и поднял голову, отрываясь от ноутбука. – Куда ты? - У меня в шкафу есть хорошее средство. Папа положил, когда собирал мне вещи. Очень помогает от головы. Не вставай, я и так достану. Просто вытяни руку, - торопливо остановил альфа отложившего ноутбук омегу. Рюдзаки явно собирался встать и подойти к нему, чтобы цепь не натягивалась, но, услышав Лайта, пожал плечами и не двинулся с места, наблюдая, как тот ныряет в шкаф к своим полкам. – О, вот оно. - Ты собираешься это пить? – наморщил нос детектив, подозрительно глядя на стеклянную бутылочку в руках Лайта, наполненную прозрачной жидкостью. - Что? Ахаха, нет! Конечно же, нет, - Лайт отвинтил крышку и, тщательно смочив пальцы жидкостью из бутылочки, потер ими сначала один висок, а потом и второй. По комнате тут же поплыл сильных запах чего-то влажного и древесно-травянистого. - Мой папа увлекается ароматерапией. У него целый шкафчик всяких бутылочек с маслами и настойками. Вот это мне всегда помогает, когда болит голова. Приятный запах, правда? Понюхай! Теперь он, уже не боясь, шагнул к омеге и подсунул бутылочку ему под нос. Он, в общем-то, почти не солгал. Его папа был типичным омегой и, как и все омеги, увлекался всяческой ерундой. В том числе и коллекционированием разных ароматических штучек – это было чистейшей правдой. Вот только конкретно из этой бутылочки папа душил закатывающего глаза юного альфу, когда тот отправлялся на бурные школьные вечеринки. Сильный запах подавлял все запахи вокруг, включая соблазнительные запахи омег – когда Лайту было пятнадцать-шестнадцать лет, папа до ужаса боялся, что на какой-нибудь из вечеринок он «понаделает глупостей из-за молодости и гормонов». Лайт никогда не позволил бы себе «делать глупости» на вечеринках - он ходил на них веселиться с друзьями-альфами, а не трахаться (трахаться он предпочитал без свидетелей и без риска влететь на ответственность) - а потому никогда особенно и не возражал. Волшебный аромат из бутылочки не только глушил соблазнительные запахи окружающих омег, но и подавлял его собственный запах, делая его как-бы невидимым даже для разгоряченных представителей противоположного пола. И полностью исключая возможную естественную агрессию прочих альф. Но главным сейчас достоинством было то, что запах выветривался без следа через три-четыре часа. Иногда он держался чуть дольше, но не больше пяти часов. Именно то, что было так нужно сейчас. Лайт мысленно послал воздушный поцелуй мудрому папе-омеге и извинился за раздражение, которое ощутил, обнаружив бутылочку в сумке при переезде, когда раскладывал свои вещи по полкам в шкафу. - Не надо, - Рюдзаки оттолкнул его руку с бутылочкой. – И так пахнет уже на всю комнату. - Тебе не нравится запах? – обескуражено пробормотал Лайт. – Прости, я даже не подумал… - Я не люблю сильных запахов, хотя этот и неплохой, - Рюдзаки пожал плечами. – Не стоит извинений. Если тебе помогает – пожалуйста, пользуйся. Головную боль не стоит терпеть. - Хорошо, - Лайт закрыл крышкой бутылочку и убрал ее обратно в шкаф. И уже безбоязненно подошел к омеге, зная, что теперь его запах не будет того тревожить, заставляя прислушиваться к себе. – А ты как себя чувствуешь? Ничего не болит? - Нормально. Я не в первый раз в жизни дерусь, так что не беспокойся, - равнодушно откликнулся детектив. – И не вздумай снова начать извиняться. Лайт хмыкнул и залез на кровать, перебираясь через его ноги на свою половину. Рюдзаки ему и так доверял, а теперь и вовсе не сможет почувствовать раньше времени беспокойство. Альфа был очень доволен своей гениальностью. Он даже демонстративно заботливо поставил графин с водой и стакан на свою тумбочку, когда они стали ложиться спать – на случай, если вдруг опасения омеги подтвердятся, и ему потребуется выпить свою химию ночью. Рюдзаки наградил его наполовину благодарным, наполовину извиняющимся взглядом, явно уже чувствуя неловкость за свою прежнюю подозрительность. И, как и рассчитывал Лайт, не стал пытаться переложить таблетки из его тумбочки, в ящик которой опрометчиво положил их, в свою. Хитрый план альфы работал. И вот теперь, благополучно проспав около двух часов, Ягами проснулся - как и планировал – разбуженный манящим, сладким и мускусным ароматом омеги. Лишние примеси чудесного снадобья папы уже полностью испарились, и теперь всю погруженную в ночной полумрак спальню заполнял запах пробуждающегося влечения чужого горячего тела. Но Лайт не стал торопиться – ему незачем было спешить. Наслаждаясь победой, он жадно вдыхал все нарастающий запах течки и разглядывал еще ничего не подозревающего партнера, пользуясь тем, что он спит. Скользил взглядом по его худому бледному лицу, по плотно закрытым векам с голубоватыми тенями усталости, по густым и длинным ресницам… Перебегал на торчащее из-под одеяла острое голое плечо, тонкую руку с аристократическими пальцами, так беззащитно сжимающую в кулаке уголок одеяла, прижатый к упрямому подбородку… И хищно подмечал нарастающее томление в еще спящем теле омеги. Как приоткрываются тонкие губы, чтобы пропускать участившееся дыхание, как бегают глаза под закрытыми веками, как начинают беспокойно менять свое положение руки и ноги, пытаясь уйти от начинающего сжигать изнутри желания. Ягами никогда в жизни раньше не видел, как начинается у омег течка, как медленно, но неуклонно просыпаются их тела и постепенно разогреваются, прежде чем сорваться в безумную жажду альфы. И теперь он жадно смотрел и запоминал, боясь лишний раз вздохнуть, чтобы ничем не выдать себя, чтобы продлить это завораживающее зрелище как можно дольше. Его запаха, проникающего в спящего омегу сейчас со всех сторон, словно бы впитывающегося через поры, и так было более, чем достаточно. Он и так мог его разбудить в любую секунду. Но Рюдзаки все еще спал: его измученный бесконечными логическими построениями разум требовал отдыха - он упрямо сопротивлялся рвущемуся проснуться для множественных совокуплений телу. И пытался найти компромисс – омеге явно снился уже эротический сон, дающий мозгу отсрочку и частично удовлетворяющий плоть. Но лишь частично и ненадолго. Продолжая жадно вглядываться в лицо спящего омеги, Лайт подался поближе, усиливая влияние своего запаха. Как бы он хотел проникнуть сейчас в лохматую голову своего партнера, чтобы увидеть, что ему снится. Альфа очень надеялся, что главным героем сна детектива является он. Он мог бы сейчас прикоснуться губами к его губам, пробуждая ласками и сразу же втягивая в сексуальные игры, не встретив, наверное, никакого сопротивления. Сонный мозг омеги не отличил бы сразу же явь ото сна, а потом было бы уже поздно – управление полностью перешло бы во власть похотливого тела. Но тогда бы он потерял вполне заслуженную возможность доказать свое превосходство. И победа была бы не полной. А потому альфа терпел, сдерживая возбуждение и ожидая, когда омега проснется сам. Он хотел не только получить его тело и секс, но и добиться осознанного признания поражения. Рюдзаки порывисто вздохнул во сне, почти срываясь на стон, дернулся, изгибаясь под одеялом в сладком томлении, быстро облизал губы кончиком языка. И, дрогнув ресницами, его веки чуть приоткрылись. На альфу взглянули еще до конца не проснувшиеся, черные от огромных зрачков глаза. - Лайт… - тихо выдохнул Рюдзаки, и от его голоса у Лайта все закрутилось внутри, разбегаясь щекотливыми импульсами в низ живота. – Что… почему… Но тут в его взгляде появилось некое подобие осмысленности, и омега, застонав, откинулся головой на подушку, закрывая тыльной стороной кисти глаза: - Ммм… Нет, - чуть слышно простонал он. – Я же говорил, что лучше не рисковать… - Неа, не говорил, - Лайт все так же подпирал рукой голову, пожирая его глазами и хищно скалясь. – Это я говорил, что не чувствую твоего призыва. Но я солгал, а ты мне поверил. По всем законам природы его запах должен был сейчас сводить с ума омегу, лишая воли и разума. Все, чего он должен хотеть – это кинуться альфе в объятия, не думая ни о чем. Но Лайт был бы разочарован, если бы победил так легко. Рюдзаки убрал руку с глаз и, повернув голову, озадаченно посмотрел на ухмыляющегося Лайта. И рывком приподнялся на локте, разом все понимая: - Подай мне таблетки. И воду, - глухо потребовал он, прожигая альфу пристальным взглядом огромных глаз, в бездонной тьме которых естественное желание пыталось бороться с нечеловеческим диким упрямством. - Нет, - Лайт чуть качнул головой, продолжая многозначительно улыбаться. – Умей проигрывать, Рюдзаки. Давай, поцелуй меня. И выпятил вперед губы, пряча горящий похотью взгляд под полуопущенными веками. Рюдзаки несколько мгновений мрачно смотрел на него, а потом резко рванулся вперед, пытаясь дотянуться до тумбочки. Но Лайт перехватил его руку и толчком опрокинул на спину, наваливаясь сверху и придавливая своим весом. - Ты же не хочешь на самом деле их пить, - бормотал он, пытаясь удержать яростно вырывающегося омегу. - Ты хочешь меня… Ты омега, Рюдзаки, и ничего ты с этим не сделаешь. Тебе нужен альфа, а вовсе не яд… Поймав и второе запястье, альфа прижал обе руки омеги к кровати за его головой, пытаясь поймать губами его плотно сжатые губы. Но Рюдзаки упрямо уворачивался от поцелуев, и продолжал попытки спихнуть с себя Лайта или вывернуться из-под него. Он молчал, но огромные темные глаза его сверкали яростным возмущением, прожигая альфу до мозга костей. И, хотя худое тело его горело, дрожа от желания и явно существенно ослабев, он все равно отчаянно сопротивлялся, приводя Лайта этим в окончательно неистовое возбуждение. В глазах темнело, альфа уже плохо контролировал себя – он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и не попытаться взять желанное создание силой, не дожидаясь его согласия. - Ты весь дрожишь, - жарко шептал он ему на ушко влажными от слюны губами, покрывая поцелуями шею, зарываясь лицом в мягкие волосы. – Пожалуйста, хватит сопротивляться. Не нужно мучить себя и меня… Разве ты не чувствуешь, как твое тело желает секса? Как ты трешься об меня, тебе же это так нравится… По большому счету, Лайту было плевать, что шептать. Его голос, срывающийся от страсти, был таким же мощным оружием, как и запах, как и голое вспотевшее тело, прижимающееся к омеге. Все это должно было сводить того с ума, заставляя содрогаться от сладких судорог и хотеть еще больше. Больше, больше – забывая про все остальное – до сладких стонов, до скрипа зубов, до искр перед глазами. Но вместо ожидаемого: «Нет, нет… Да… О, да, да!» альфа услышал совершенно другое: - Кто… дал тебе… право… решать за других? – задыхаясь, явно осознав бессмысленность попыток сопротивляться, Рюдзаки запрокинул вверх голову, бессильно прикрывая глаза. Как будто пытался хотя бы зрительно отстраниться от альфы. - Природа, - не удержался Лайт от высокомерной пошлой ухмылки, на мгновение замирая и заглядывая в его бледное запрокинутое лицо. – Я альфа, Рюдзаки. Я создан, чтобы трахать тебя, а ты создан, чтобы стонать и просить меня вставить поглубже, и хватит уже строить из себя бесполого бету! Я-то знаю, какой ты на самом деле и как любишь секс! Продолжая удерживать на всякий случай прекратившего бороться омегу за руки, он склонился и принялся жадно покрывать его поцелуями, спускаясь губами от шеи до плеч и груди. Сам альфа предусмотрительно обнажился заранее, и сейчас с наслаждением потирался о тело омеги давно уже ставшим каменным членом. Рюдзаки тяжело дышал, его кожа горела, и он даже неосознанно выгнулся, подставляясь под ласки Лайта, но с упрямых губ вместо сладкого стона вдруг сорвалось еле слышимое, хлестнувшее, словно пощечина: - Так… подло… - Подло? - Лайт вскинул голову. И, выпустив руки омеги, скользнул ладонями вниз по его телу, отыскивая резинку трусов. И принялся грубо стягивать их с него, рывками заставляя безвольно приподнимать бедра. – Ты же сам хотел таких отношений. Ни любви, ни чувств – ничего. Один только секс. Так что же ты теперь стонешь? Рюдзаки ему не ответил, но и не пытался больше сопротивляться. Он просто безвольно лежал, закрыв глаза. Грудная клетка и впалый живот его часто вздымались, губы приоткрылись, пропуская сбившееся дыхание, но казалось, что сам он был вовсе не здесь. Впрочем, Лайта это уже не особенно волновало. Стянув полностью с него трусы, он не удержался от пошлой довольной ухмылки, увидев поднятый в возбуждении член. И снова накрыл собой его тело, пропихиваясь бедрами между ног и заставляя вынужденно их раздвинуть. Член альфы ткнулся в ягодицы омеги, уверенно проскальзывая между ними к горячему влажному жару. - Ооо, какие мы уже влажные… Чувствуешь меня, Рюдзаки? – бормотал Лайт бездумно, покрывая поцелуями тело детектива, иногда от страсти прикусывая его кожу зубами. Все, чего он хотел сейчас – это ворваться в тело омеги и двигаться, двигаться, двигаться. – Ты чувствуешь, какой он у меня твердый? Как он соскучился по тебе? Подавшись назад, он подхватил одну ногу детектива за щиколотку и задрал ее, принуждая поднять и согнуть в колене. Взяв рукой свой член, он прижал головку к влажной от смазки, но пока еще плотно сжатой дырочке омеги, сразу же почувствовав ее жар и пульсацию. И начал мягко массировать ее членом, чуть-чуть надавливая, но не пытаясь пока войти. - А как тебе такое, Рюдзаки? – пробормотал он, жадно разглядывая чужое открытое тело, даже не замечая, что с губ упала капля слюны. – Нравится? Ну же, скажи… Я же знаю, что нравится. Нога омеги дернулась, тело изогнулось, и он сорвался на тихий стон. Чуть приоткрыв веки, Рюдзаки метнул на альфу темный ненавидящий взгляд. - У тебя слюни текут, - процедил он с безграничным презрением в голосе. - Вставляй уже, а то сейчас кончишь. Вскинув руку, он закрыл сгибом локтя глаза. И сильно толкнулся бедрами вверх и вперед, отказываясь от продолжения ласк. К счастью, Лайт инстинктивно дернулся назад, спасая омегу от жесткого проникновения. Его взгляд был прикован к запястью Рюдзаки – на бледной коже отчетливо проступали красные пятна. Следы его пальцев. И сбитый бинт на втором запястье с наручником, которое он сам еще только вечером так любовно перебинтовывал. В своей вспышке страсти перевозбужденный до невозможности альфа совершенно перестал себя контролировать. «Господи, я же чуть было не взял его силой, - с ужасом пронеслось в голове. – Ксо, что я делаю???» Когда Лайт строил свой хитрый план, он вовсе не собирался становиться насильником, пользующимся природной уязвимостью омег. Он был уверен, что Рюдзаки с благодарностью ответит ему проснувшимся желанием и сразу же простит коварную уловку, осознав, как глупо было себе отказывать. Но все вышло из-под контроля. Более того, включился природный инстинкт самца, затмевая рассудок, пробуждая дикое животное желание подчинить, возбудить, овладеть любой ценой. Его похоть чуть было не сделала Лайта полным подонком. Как бы ни был морально силен детектив, но и он не мог противостоять законам природы. И потому подчинился, но, наверное, он сейчас ненавидит прикованного к нему цепью альфу. Порывисто шумно вздохнув, Лайт выпустил ногу Рюдзаки и торопливо пополз по кровати к своей тумбочке. Перед глазами плыло, сердце бешено билось о ребра, внутри по венам струился расплавленный жар – тело жаждало секса, просто кричало об этом каждой своей возбужденной клеткой. Дрожащими руками альфа выдвинул ящик и вытащил упаковку с таблетками. И обернулся. Рюдзаки сидел на кровати, опираясь на руку, и мрачно следил за ним исподлобья одним темным глазом – второй скрывала упавшая на лицо челка. - Давай руку, - невнятно буркнул альфа, пытаясь не слушающимися пальцами открыть таблетки. Он боялся поднять голову, чтобы не встретиться с омегой глазами. Детектив молча поднял свободную руку, подставляя ладонь. Дрожащими крупной дрожью руками Лайт выдавил на нее из облатки таблетку. Торопливо снова отвернулся, возвращая упаковку в ящик. Его трясло уже целиком – все тело было покрыто испариной и сотрясалось в ознобе. Он никогда не чувствовал такого чудовищного возбуждения. Но он не хотел быть животным. Только не с этим странным омегой, который этого никогда не простит. Альфа расплескал воду из графина по тумбочке, прежде чем ему удалось попасть в стакан и наполнить его хотя бы наполовину. Обернувшись, он протянул воду омеге. Стакан ходил ходуном в его руке. - И как это понимать? – с подозрением процедил детектив, все еще держа таблетку на раскрытой ладони и не торопясь брать у альфы воду. - Я не такой плохой, как ты думаешь, - Лайт нервно облизал губы и ткнул стаканом вперед, расплескав на одеяло несколько капель. - Берешь или нет? Он не мог смотреть на его острые ключицы, часто вздымающуюся грудь, просвечивающие на боках ребра под кожей… Пусть делает с собой что угодно, лишь бы только скорее прекратилась эта невозможная пытка. Невыносимо было находиться рядом с течным омегой, на которого альфа реагировал так мучительно остро, и не сметь к нему прикоснуться. Пусть уж пьет свою химию, чтобы Лайт никогда уже больше не мог бы почувствовать его восхитительный головокружительный запах, сводящий с ума. Глядя ему в глаза, Рюдзаки поменял положение тела, освобождая вторую руку, и взял у него стакан. Продолжая неотрывно смотреть на Лайта, он медленно поднял ладонь и закинул таблетку в рот. Сделал маленький глоток воды из стакана и отвернулся, чтобы поставить его на свою тумбочку. - Спасибо, - хрипло проговорил он, поворачиваясь обратно и вновь прожигая альфу глазами. - Не за что, - буркнул Лайт и отвернулся. «Вот и все» - пронеслось в голове. Он чувствовал невыносимое, чудовищное разочарование. От возбуждения потное тело трясло, член был так налит кровью, что казалось, что он не опустится уже никогда. Застонав, альфа вцепился руками в волосы, подтягивая к груди колени и сжимаясь в комок. - Рюдзаки… Когда… Когда ты сможешь… Мне нужно в душ, - с трудом выдавил он из себя. И вдруг сильная рука рванула его за плечо, резко разворачивая к себе. Рюдзаки оказался вплотную, и если раньше в его глазах мучительное желание смешивалось с возмущением и презрением, то сейчас в них не было ничего, кроме ярости. Огромные черные зрачки омеги буквально пылали ей, и Лайт растерянно замер, приоткрыв от удивления рот. Новая волна еще более усилившегося запаха ударила молотом по и без того затуманенной голове. Сжав пальцы до боли у него на плече и не мигая глядя в глаза, Рюдзаки приоткрыл рот и высунул острый язык, демонстрируя лежащую на нем таблетку. И, не дожидаясь реакции ошарашено хлопнувшего ресницами альфы, плюнул ее куда-то за изголовье кровати. - Я умею проигрывать, Ягами, - тяжело дыша, медленно, с угрозой в голосе проговорил он. – И я не нуждаюсь в поблажках ни от кого. Долю секунды они еще смотрели друг другу в глаза, а потом омега выпустил плечо альфы и вцепился ему в затылок, затыкая рот жадным, отчаянным поцелуем. Скрипнули, сталкиваясь, зубы, языки слились в яростной, безумной борьбе, во рту появился вкус крови, но сложно было понять, чья именно губа оказалась прокушенной. Лайт вскинул руки, изо всех сил прижимая к себе худое горячее тело омеги, окончательно теряя рассудок. Они целовались так, как будто пытались сожрать друг друга, но этого было мало, мало… Перед глазами плыло, в ушах стоял гул, воздуха не хватало. Омега вдруг оторвался от него и с силой нажал на плечи, резким толчком опрокидывая альфу на спину. И тут же забрался сверху, усаживаясь на нем верхом. Лайт потянулся было снова к нему, но Рюдзаки уперся рукой ему в грудь, не давая подняться. Вторую руку он завел себе за спину и вдруг сжал в горячей влажной ладони раскаленный член альфы. Ягами было не видно его лица, спрятанного за упавшими на него длинными прядями встрепанных волос, но он почему-то подумал, что омега собирается подразнить его, еще сильнее раззадоривая руками. Застонав, альфа выгнулся и попытался устроиться поудобнее, готовясь насладиться лаской уже знакомо умелых рук и, в то же время, суметь продержаться и перейти потом к главному действию. Но в этот момент омега прижал головку его члена к своему скользкому от смазки анусу и, придерживая и направляя рукой, вдруг резко опустился на него, насаживаясь разом на всю длину. Тонкие губы омеги раскрылись в безмолвном крике, голова запрокинулось, худое тело выгнулось, глаза изо всех сил зажмурились… - Рюдзаки, зачем?! – Лайт так испугался, что разом забыл про собственные ощущения. Резко поднявшись и сев, он обнял двумя руками омегу, бережно придерживая за выгнувшуюся спину. – Что… Что ты делаешь? Тело омеги дрожало под его руками, пытаясь перетерпеть боль. Рюдзаки опустил запрокинутую голову, и Лайт с ужасом увидел, что его густые ресницы слиплись от выступивших слез. - Что значит – «зачем»? – с трудом выдохнул омега, мельком взглянув на него из-под полуопущенных век. И снова плотно прикрыл глаза. – Ты же сам… хотел этого. Так… наслаждайся. И, прикусив нижнюю губу, чуть приподнялся на коленях и вновь резко опустился, насаживаясь на раздирающий его неподготовленное тело член альфы. - Да что ты творишь! – Лайт попытался его остановить, крепко обхватывая двумя руками за узкую поясницу и не давая вновь двигаться. – Тебе больно! Но скользкое от пота худое сильное тело невозможно было удержать, и омега в его руках вместо ответа приподнялся еще выше и снова рывком опустился. - Хватит! – рявкнул альфа, хотя больше всего на свете ему хотелось толкнуться навстречу и ускорить движения. Но вместо этого он скользнул руками вниз по телу омеги, насильно приподнял его за ягодицы и вытянул свой член из него. - А! – Рюдзаки дернулся и наконец-то полностью открыл глаза. – Что не так, Лайт? Разве не этого ты добивался? - Не этого, - Лайт дернул его за бедра, усаживая на себе поудобнее. И, обняв двумя руками за шею, бережно поцеловал в губы. – Ты злишься на меня, Рюдзаки, а делаешь больно себе. Вот уж чего я точно никогда не хотел, так чтобы тебе было больно. - Тебе не нравится жесткий секс? – омега чуть отстранился, пристально вглядываясь альфе в глаза. – Разве не ты любишь властвовать и подчинять? - Тшш… - Лайт притянул его к себе за лохматый затылок, и принялся покрывать поцелуями его лицо, начиная с глаз с промокшими от слез ресницами. Эти влажные слипшиеся ресницы заставляли внутри него что-то сжиматься, дрожать, возбуждая неимоверно и, в то же время, пробуждая несвойственную ему нежность. - Я как раз собираюсь тебе показать, как я люблю. Рюдзаки, может быть, и был величайшим детективом столетия L, но для Лайта он был сейчас всего лишь омегой – глупым, гордым омегой, таким трогательным в своем упрямстве и неспособности подчиняться. Слишком много излишних мыслей витало в его гениальнейшей голове, не давая свободы телу, закономерно желающему совокупления с альфой. И для Ягами вдруг пронзительно ясно стало понятным главное: он хочет, чтобы этот омега желал не просто абстрактного альфу, а конкретно его – Лайта. - Ты… - Рюдзаки вновь отстранился, вырываясь из его горячих ладоней, явно пытаясь упрямо собраться с мыслями. – Ты изменился, Лайт… В прошлый раз ты не был таким… - Пожалуйста, помолчи, а? - Лайт снова притянул его к себе, с твердым намерением больше не давать ни думать, ни разговаривать. – Считай, что я хочу возобновить наш с тобой договор еще на неделю. И просто стараюсь быть идеальным, чтобы ты согласился… Он пробежался языком по его шее и снова вернулся к губам, пытаясь вовлечь в поцелуй. И Рюдзаки наконец-то расслабился – глубоко вздохнув, он обнял Лайта двумя руками и ответил ему, позволяя глубоко проникнуть в свой рот. Не разрывая их страстного поцелуя, альфа пробежался одной рукой вниз по спине омеги, мягко оглаживая каждый выступающий позвонок, и скользнул пальцами между его ягодицами. Нащупав горячую влажную дырочку, он проник в нее – очень медленно, осторожно – пока лишь всего одним пальцем. Но и этого хватило, чтобы омега шумно выдохнул ему в рот. Но Лайт удержал его второй рукой за затылок, не давая разорвать поцелуй. И начал бережно разрабатывать его узкое тело, получая несказанное наслаждение и от самого процесса, и от необходимости это делать. В голове пронеслась странная шальная мысль, что с Рюдзаки, по крайней мере, он может быть на сто процентов уверен, что у омеги не было за это время кроме него никого. Пронеслась и исчезла. Прошла, наверное, бесконечность тягучего медленного наслаждения от вкусной игры языков, от соприкосновения тел, жаркого сбивающегося дыхания друг друга, прежде чем Лайт добавил к первому пальцу в теле Рюдзаки второй, и позволил ему отстраниться, чтобы иметь возможность хватать воздух губами. Омега сильно выгнулся назад, запрокидывая голову, и альфа воспользовался этим, чтобы покрывать поцелуями его тело, держась одной рукой за его спину, а второй продолжая разрабатывать его анус. Он проникал в него уже частыми сильными толчками, наслаждаясь податливостью упругих мышц, и Рюдзаки тихо стонал, прикрыв глаза и теряя контроль над собой. Его тело теперь дрожало уже не от боли, а от желания. И альфа наконец-то услышал то, что так жаждал услышать: - Лайт, я хочу тебя… Немедленно. - Подожди, - шепнул Лайт, стараясь пальцами проникнуть как можно глубже в раскаленный узкий проход и сильнее задеть чувствительную точку омеги. – Ты даже не представляешь, как ты возбуждаешь меня, Рюдзаки… Я боюсь, что я кончу, как только войду в тебя. Давай еще чуть-чуть тебя возбудим… Но тут же был снова опрокинут на спину мощным толчком. Рюдзаки навис над ним, опираясь двумя руками по обе стороны от головы. Темные пряди волос обрамляли с двух сторон его бледное узкое лицо, а глаза казались бездонными. Глядя Лайту в глаза, он многообещающе улыбнулся и, заведя одну руку за спину, снова направил его член в себя. И сел на него – но уже без малейшего сопротивления своего тела. С губ обоих сорвался одновременный стон наслаждения. Рюдзаки выпрямился, прогибаясь в пояснице, и начал двигаться, опираясь на грудь альфы руками. Сначала его движения были медленными, но они стремительно ускорялись, подчиняясь уже неконтролируемому желанию тел. Лайт схватился ладонями за его бедра, помогая двигаться и безмолвно побуждая ускориться еще и еще. Все поплыло перед глазами – им хватило не более пары минут. Омега выгнулся еще сильнее назад, содрогаясь и издавая долгий протяжный стон. И альфа, не отдавая отчета в том, что он делает, изо всех сил прижал его, подаваясь бедрами вверх в стремлении проникнуть как можно глубже, слиться в едином экстазе… Рюдзаки дернулся было, чтобы соскользнуть с его члена, но Лайт его удержал, насаживая на себя и сжимая горячее тело омеги. И полузарычал-полузастонал уже сам, изливаясь и входя в вожделенную сцепку. Когда волна оргазма, накрывшая с головой, немного спала и вернула возможность дышать, Лайт обессиленно откинулся на спину, затуманенным взглядом смотря на ссутулившееся худое тело Рюдзаки, сидящего на нем верхом. И вдруг, совершенно неожиданно, получил по лицу – омеге хватило остатка сил, чтобы отвесить пощечину, пусть даже ему и пришлось опираться на живот Лайта второй рукой, чтобы не упасть на него. Глаза детектива мрачно горели из-под спутанных темных волос, упавших ему на лицо. - Ну прости! – Лайт стремительно приподнялся, снова напрягая уже измученный пресс, и обнял детектива за шею двумя руками, виновато заглядывая в глаза. - Честное слово, Рюдзаки, я собирался вовремя вытащить… Волна неги прошлась судорогой по телу, мешая соображать. И по затуманенным глазам омеги альфа видел, что и тому очень сложно собрать рассыпающиеся мысли в единую целостность. - Это не только за сцепку, - выдохнул детектив, тяжело дыша сквозь приоткрытые влажные губы. – Это… это за все. - Прости, прости, прости, - Лайт жарко зацеловывал его, но сил больше не было, хотелось скорее расслабиться, и он снова бессильно упал на спину. И погладил двумя руками бедра омеги. – Если захочешь, можешь потом ударить меня еще раз. Но только не сейчас, хорошо? Дай мне тобой до конца насладиться… Рюдзаки наградил его очередным мрачным взглядом, таким порочным в сочетании со скрывающейся в нем же негой и, шумно вздохнув, склонился и поцеловал Лайта в губы. - Хорошо. И вдруг, совершенно не напрягаясь, сел и непринужденно выпрямил одну ногу, легко перенося ее над головой поперхнувшегося воздухом альфы и разворачиваясь на нем. Как будто это было вполне естественным действием. Оказавшись к нему спиной, омега лег на него, расслабляясь. - Испугался? – насмешливо хмыкнул он тихо. – Уже можешь расслабиться, Лайт, это не покушение на твой орган. Я просто тоже хочу полежать, пока ты наполняешь меня своей спермой. - Заткнись, а? - буркнул Лайт, обнимая его двумя руками и теснее прижимая к себе. Было очень приятно ощущать на себе горячее легкое тело, наслаждаясь волнами удовольствия от их сцепки. Все-таки Рюдзаки обладал удивительно хорошей растяжкой. – В твоих же ведь интересах не возбуждать меня снова. Ты же знаешь, что я могу и без перерывов… Омега фыркнул, но альфе почудилось лишь возбужденное горячее одобрение, а не протест. Он сладко вздохнул и начал поглаживать его тело, выплетая на коже ласкающие узоры. Макушка Рюдзаки упиралась ему в щеку, и Лайт с удовольствием вдыхал его запах, зарываясь носом в мягкие волосы. Подушечки пальцев одной его руки случайно коснулись соска омеги, и тут же вернулись обратно, начав легко и рассеянно поглаживать его, чуть сжимая и выпуская. По телу великого детектива прошла сладкая дрожь, запуская новую волну наслаждения, распространяющуюся через член альфы во все его нервные центры. - Так что насчет моего предложения, Рюдзаки? – Лайт поцеловал его в ухо и принялся поглаживать второй рукой его впалый живот. – Возьмешь меня партнером еще на неделю? Обещаю не испытывать чувств и не нести никаких обязательств. Рюдзаки томно потянулся и закинул вверх голову, упираясь затылком ему в плечо и пытаясь заглянуть в глаза: - Снова заключим договор? - Угу. - И совсем без жесткого секса? - Без жесткого секса и без любых других отклонений, что придут тебе в голову, извращенец. - Это похоже на то, что я тебе дорог. - Это похоже на то, что я психически здоров и не имею проблем с сексуальностью. Ну, так как, мы договорились? - Хорошо, Лайт, я согласен. Но если ты будешь кончать в меня, не спрашивая разрешения… - Понял я, понял! Я буду всегда просить разрешения. Обещаю. Не злишься из-за таблеток? - У меня оргазм в сцепке – как я могу злиться при этом? - Все, намек ясен. Молчим, - альфа поцеловал омегу в щеку и замер, покрепче прижимая его к себе и утыкаясь носом ему в висок. – Наслаждайся…