Без любви

Решить проблему – как объяснить их отсутствие в штабе – оказалось совсем несложно. Омега внимательно выслушал предложение альфы и, чуть подумав, пожал голыми плечами и кивнул. И уже утром собравшаяся в полном составе команда расследования узрела на мониторе несчастного Лайта в пижаме, с лихорадочным румянцем на щеках и всклокоченными волосами, прилипшими к вспотевшему лбу. Он обессиленно возлегал в постели на подушках, всем своим видом подтверждая заявленную высокую температуру. - Горло немного болит… И голова, - мужественно вздыхал Лайт в камеру, с трудом выдавливая слова. – Наверное, вирус. Не волнуйся, отец, Ватари с Рюдзаки за мной хорошо ухаживают. Отлежусь недельку, и все пройдет… Ссутулившийся на краешке кровати Рюдзаки согласно кивал. Длинная челка и полуопущенные ресницы прятали ненормальный блеск его глаз, а нижнюю часть лица закрывала медицинская маска. И, разумеется, он был одет в свою вечную белую футболку и широкие мешковатые джинсы. - Все будет в порядке, господин Соичиро, - привычно невыразительно бубнил он, зажав руки между колен и не поднимая головы. - Даже если это и грипп, в чем лично я очень сомневаюсь – Ватари позаботится о Лайте лучше, чем любой врач. Отец Лайта озабоченно оглянулся на подающего в штабе утренний чай Ватари, и старик кивнул ему с привычной невозмутимостью и непередаваемым чувством достоинства. - Можете в этом не сомневаться. Я прослежу, чтобы Лайт поправился как можно быстрее. Лайту не пришлось присутствовать при объяснении Рюдзаки с Ватари. Разумеется, он повозмущался для виду, когда омега приковал его наручниками к кровати, шепнув жарким шепотом «подожди здесь», но в глубине души был рад чрезвычайно. Старик застал их на рассвете в постели, нежащихся в восхитительной сцепке. Нет, он не сказал ничего, даже не подал виду, но тот взгляд, которым он наградил замершего в ужасе альфу, обнимающего со спины прижавшегося к нему омегу; и поджатые в тонкую линию губы; и сведенные седые брови более чем наглядно показывали его отношению к выбору опекаемого им детектива. Этот взгляд был красноречивей тысячи слов – Лайт сквозь землю готов был провалиться, особенно учитывая пикантное положение, в котором старик их застал. А вот Рюдзаки, похоже, вообще это не волновало. «Ватари… Еще минут пять, - даже не пытаясь прикрыться, бесстыдно и томно протянул он, не отрывая лохматую голову от подушки, пока Лайт судорожно пытался накрыть их тела одеялом. – Подожди в другой комнате, ладно? Я к тебе подойду». И старик, чопорно кивнув головой, молча ушел, наградив на прощание альфу еще одним неодобрительным взглядом. «Господи, надо же было так попасть, - с ужасом выдохнул Лайт, когда дверь в комнату закрылась за ним. – Надо было дверь запереть… Что он о нас подумает?». «Он подумает, что ты трахал меня всю ночь, Лайт, - фыркнул Рюдзаки, и по вздрагивающим острым плечам партнера альфа с удивлением понял, что он беззвучно смеется. – А теперь твой член застрял в моей заднице и нам обоим это нравится. Что еще он мог бы подумать?». Он оглянулся, еще сильнее прижимаясь к Лайту спиной, и альфа сразу же потянулся поцеловать его в губы. О недавнем своем смятении он тут же забыл – осталась лишь туманная дымка чувства неловкости. Но это уже не имело значения: такой вот Рюдзаки – циничный, бесстыдный, насмешливо улыбающийся влажными припухшими губами и обжигающий внутренним жаром своего тела – нравился ему чрезвычайно. И Лайт покрывал его бледную кожу легкими поцелуями, прижимая к себе и наслаждаясь последними минутами сцепки, больше не думая ни о чем. Но, все-таки, он был очень рад, когда кольцо второго наручника защелкнулось на спинке кровати, а Рюдзаки натянул джинсы на голое тело и отправился сам в соседнюю комнату объясняться с Ватари. Эту радость омрачила лишь брошенная омегой фраза, когда он вернулся. «Немного остыл, Лайт? Хорошо, - небрежно протянул он, роясь в шкафу в поисках свежей футболки. - В душ пойдем после видеосвязи, сейчас твой вид как раз сойдет для больного с температурой. Не надо, не приглаживай волосы.… Кстати, если тебя смущает Ватари, то можешь не переживать: ему уже не раз случалось заставать меня в сцепке с партнером. Он же меня растил…. Ему приходилось видеть в моей комнате и не такое. Разумеется, он нас прикроет». «Не сомневаюсь, - процедил Лайт сквозь зубы, старательно изображая безразличие, сам удивленный неожиданной вспышкой ревности, кольнувшей его. – Я не переживаю, Рюдзаки. Это была всего лишь реакция воспитанного человека». - Вы думаете, Ватари, у Лайта нет ничего серьезного? – озабоченно продолжал допытываться Соичиро Ягами у них на мониторе. - Я уверен, что нет, господин Соичиро, - очень правдоподобно убеждал его Ватари. - Разумеется, ничего серьезного нет, да и быть не может, - неожиданно энергично перебил их Рюдзаки. – Наш карантин – всего лишь перестраховка: у вас дома еще один сын, да и у Аидзавы совсем маленький ребенок. К тому же – в деле Киры затишье, и мы все равно топчемся на одном месте. Я могу просматривать все отчеты и удаленно – из наших апартаментов. Осторожность не помешает. Конечно, если вдруг у нас по Кире будет прорыв – я сразу же присоединюсь к вам, но пока я не вижу смысла менять принятое решение и снимать с Лайта тотальный контроль. Да и болеть одному ему будет скучно. - Спасибо, Рюдзаки, ты настоящий друг! – с чувством выдохнул Лайт, и омега, чуть повернувшись, стрельнул в него быстрым насмешливым взглядом из-под ресниц. Почувствовав, как внизу живота от этого его взгляда становится горячо, альфа чуть поменял свою позу, сгибая под одеялом колени. Не хватало еще, чтобы оно приподнялось во время видеосвязи в очень… пикантном месте. Всю комнату насквозь пропитал уже сладкий запах течки омеги, он кружил голову и манил, заставляя забывать обо всем. Что толку, что Лайт поставил утром личный рекорд, почти сорок минут вколачивая Рюдзаки в кровать в разных позах, доведя его до экстаза, до того, что он сам предложил ему сцепку, если он все равно не смог выдержать больше часа, чтобы не начать его снова хотеть? Эта удивительная способность омеги сохранять ясный ум во время течки, и, особенно – его мягкий невозмутимый голос, ничем не выдающий бушующее внутри пламя желания, возбуждали альфу неимоверно. Хотелось плевать на все и на всех и, схватив Рюдзаки за острые плечи, опрокинуть его к себе на кровать, чтобы снова овладеть его худым телом. Увидеть манящий блеск глаз, услышать стоны и почувствовать вовсе не нежный укус на плече. Хотелось… - Как это – нет ничего серьезного?! А как же наши свидания?! – возопил в штабе Миса, отвлекая Лайта от сладких фантазий. – Лайт, как же мы будем с тобой встречаться, если ты заболел?! - Миса, я должен ввести карантин, – спасая его, непреклонно отрезал Рюдзаки, мельком взглянув в камеру, но тут же снова опуская глаза. – Пока Лайт болеет, вам придется прервать ваши свидания. Но вы вполне можете общаться по видеосвязи. - Да?! Мне, значит, карантин, а сам-то ты сидишь рядом с ним! – не унимался Миса. Его возмущенное лицо занимало уже весь экран монитора, и Лайт с трудом сдерживался, чтобы не морщиться. – Я тоже могу надеть маску и ухаживать за Лайтом, пока он болеет. И получше тебя! Лайт, ну скажи ему – тебе же будет гораздо приятней, если за тобой буду ухаживать я? - Угм… - невразумительно протянул Лайт, предпочтя изобразить, что совершенно измучен температурой. И обессиленно откинул голову на подушки, прикрывая глаза. - Если ты так этого хочешь, Миса, то я не против, - слова Рюдзаки чуть не заставили альфу подпрыгнуть вверх на кровати. Он с трудом удержался в своей роли больного. - Но имей в виду, что в этом случае тебе придется тоже побыть в карантине. Ты не сможешь перемещаться по зданию ниже своего и нашего этажей, чтобы не разносить вирус. Разумеется, твою работу придется прервать. И еще: такую маску ты должен будешь носить, не снимая, все время, пока находишься с Лайтом. - Но эта маска уродует! Лайт из-за нее не сможет видеть моего лица, – Миса надул губки. – И потом – у меня же контракт… Я буду сниматься с самим Рьюгой Хидеки! Такой шанс нельзя упускать! - В таком случае, тебе стоит соглашаться на свидания по видеосвязи, - одерживая победу, Рюдзаки не удержался от еще одного быстрого взгляда в камеру. – Тогда ты сможешь показываться Лайту во всей красе, и ты не потеряешь работу. К тому же… когда вы будете разговаривать, я могу не смотреть в монитор. Могу даже уходить из зоны видимости камеры, и мое присутствие не будет тебе мешать. Лайт, не участвуя в разговоре, исподтишка любовался омегой, изо всех сил стараясь, чтобы его восхищенные взгляды, прячущиеся под челкой, никто не заметил. Рюдзаки был… таким милым сейчас - с этими скромно опущенными ресницами, взлохмаченными прядками черных волос, зажатыми между коленей ладонями и беззащитно выступающими ключицами в провисшем вороте белой футболки. Даже медицинская маска, «уродующая» по утверждению Мисы, ему очень шла. Он хотел его – в этой маске. Ну, или же без нее. - Ну… хорошо, - неуверенно сдался Миса. – Лайт, тогда встретимся сразу после того, как ты поправишься, ладно? А пока будем общаться по видео. Это… Это так романтично! Как будто двоих влюбленных разлучает злая судьба, но они все равно находят возможность быть вместе! - Угм… - снова невразумительно протянул Лайт, мысленно дополняя образ Рюдзаки в маске медицинским халатом, под которым ничего не надето. - Рюдзаки, а ты сам-то не заболел? – неожиданно поинтересовался Аидзава. – Вид у тебя какой-то понурый, да и глаза блестят… - Да, Рюдзаки, ты себе мерил температуру? – тут же подхватил и Мацуда. - Я, в отличие от Лайта, абсолютно здоров, - не оставляя возможности для сомнений, холодно парировал детектив. – Я в депрессии, потому что мы в тупике, но в остальном я в полном порядке. У меня отличный иммунитет. - Это правда, - подал голос Ватари по ту сторону видеосвязи. – Рюдзаки даже в детстве никогда не болел. И это стало решающим аргументом – вопросов больше не задавалось. Детектив отдал короткие распоряжения о постоянном мониторинге новостей, напомнил Мисе о необходимости выходить на работу строго в сопровождении Мацуды и, подняв руку с пультом, выключил видеосвязь. И был тут же опрокинут на спину подкравшимся к нему Лайтом. - Здоров, в отличие от Лайта? – хохотнул альфа, нависая над ним. - Ну, они же поверили, - все так же невозмутимо, как будто они все еще были под прицелом видеокамеры, мягко проговорил омега. Маска скрывала большую часть его лица, но огромные глаза с невозможно расширенными зрачками смеялись. - Я сам тебе чуть не поверил, - Лайт улегся на бок, потянувшись ласкающими пальцами к шее омеги. Мягко поглаживая нежную бледную кожу, он жарко шепнул ему в самое ухо. – Уже хочешь меня? И прижался пахом к его бедру, демонстрируя собственное уже отвердевшее желание. - Ммм… Нет, - словно выливая на него ушат холодной воды, омега повернул голову, глядя на альфу с откровенной издевкой. – Давай, может, лучше поспим? - Какое поспим? Как это?! Почему… Ты же должен хотеть! – ошарашенный таким поворотом, Лайт аж подскочил, с недоумением уставившись на него. - А у меня… - Рюдзаки демонстративно и шумно зевнул, пренебрежительно прикрывая свои бессовестные глаза. - Маска изнутри пропитана снадобьем твоего папы. Тем самым, что от головы. Приятный запах. - Что?! Ксо, да ты с ума сошел! Какого черта ты это сделал?! – Лайт рванулся вперед, пытаясь немедленно сорвать с него эту дурацкую медицинскую маску, таившую в себе, как выяснилось, такой неприятный сюрприз. – Снимай немедленно! Рюдзаки перехватил его руки, и какое-то время они боролись, шумно сопя носами. Но Лайт оказался сильней и, изловчившись, сорвал маску с омеги. Яростно отшвырнул ее в сторону, победоносно вздергивая подбородок и свысока снисходительно заглядывая детективу в лицо, торжествуя победу, и натолкнулся на хохочущий взгляд и растянутые в насмешливой улыбке губы. - Ты так предсказуем, Лайт, - фыркнул Рюдзаки, опрокинул его на спину и забрался сверху. И, прижавшись к нему всем телом, шепнул на ухо, щекоча мочку губами: - Так смешно было видеть твое разочарование… Считай это местью. Сквозь тонкую ткань пижамы Лайт почувствовал выступающий под джинсами член омеги. И все тело его, прижимающееся к альфе – сильное, гибкое – горело и подрагивало от желания. Да и не было в комнате никаких других запахов, кроме запаха их двоих – до него только сейчас это дошло. Рюдзаки всего лишь снова продемонстрировал свою способность дразнить альфу пренебрежением. Зарычав, Лайт крепко обнял его двумя руками, еще сильнее прижимая к себе, и перевернулся, подминая партнера под себя. Вцепившись пальцами в густые темные волосы, он целовал его с яростью, с остервенением, с животной жадностью до искр перед глазами. Рюдзаки рванул у него на груди пижамную куртку, и пуговицы полетели в разные стороны, весело стуча по полу. Его тонкие нежные пальцы железными крючьями прошлись по спине альфы. Зубы безжалостно куснули губу. Лайт взвыл и, отстранившись и вскочив на колени, сорвал джинсы с омеги. Безумное, агрессивное желание немедленно войти в его тело затмевало глаза. Но и Рюдзаки в этом желании был с ним заодно. Плевать он хотел на все полагающиеся ему ласковые прелюдии – как только Лайт освободил его ноги от штанин, он тут же задрал их, обхватывая ступнями альфу за шею. - Да что ж ты… творишь… - восхищенно выдохнул альфа, торопливо подхватывая вскинутые над кроватью бедра омеги. И прижался к ним пахом, с наслаждением ощущая вздыбленным членом влажный жар его задницы даже сквозь ткань. - Пижаму снять не забудь, - выдохнул омега, изгибаясь на кровати и еще выше приподнимая бедра, чтобы плотнее прижаться к Лайту. Он опирался на кровать уже практически только лопатками, непринужденно закинув ноги альфе на плечи. Но держать его было легко – при своем несвойственном для омег росте, Рюдзаки явно страдал недостаточным весом. К тому же, он виртуозно владел своим телом, умело распределяя и точки опоры и центр тяжести. А потому эта сложная поза стала просто подарком для альфы. Придерживая партнера одной рукой, Лайт торопливо стянул спереди пижамные брюки, освобождая каменный член. И попытался войти осторожно, но осторожно не получилось – слишком возбуждающей была поза, слишком омега его раздразнил, да и просто всего было слишком… Слишком, чтобы продолжать себя контролировать. Он ворвался в тело омеги рывком и тут же принялся двигаться, выбивая из того довольные вскрики и стоны. И склонился, держа руками за ноги и складывая его почти пополам, продолжая ритмично толкаться в непривычно открытое тело. - Ты всегда добиваешься своего, да, Рюдзаки? – хищно выдохнул альфа. На мгновение он остановился, чтобы поцеловать приоткрытые губы омеги. И снова глубоко толкнулся в него. - Ааа… О… О чем ты? – детектив извивался под ним, но, вместо того, чтобы отстраниться или же попросить сбавить темп, он, наоборот, жестко фиксировал ступнями шею альфы, притягивая его еще ближе к себе. – Это просто… разнообразие… У Лайта было свое мнение на этот счет, но он благоразумно его придержал. Это было не сложно, в отличие от кое-чего другого, чего альфа удержать не сумел. Потому что Рюдзаки, не прекращая подаваться бедрами навстречу ему, вдруг развел ноги почти в полный горизонтальный шпагат, освобождая шею и руки Лайта, и обхватил его ими за спину, сжимая железным кольцом. И притянул руками голову альфы к себе, врываясь в рот совсем не по-омежьи жадным и требовательным поцелуем. И… Лайт кончил почти что мгновенно. Он даже не осознал, как это могло получиться. В глазах потемнело, тело содрогнулось от стремительной вспышки разрядки, по нервным окончаниям понеслись искры от удовольствия. Он еле-еле успел податься назад, каким-то чудом уцелевшим остатком сознания понимая, что нельзя входить в сцепку в таком положении. Но даже вытащить до конца не успел - сжимающие его кольца горячих рук и ног разорвать было не так-то легко – и частично кончил в Рюдзаки… А так же ему на задницу, на бедра, на член и на живот – в общем, заляпав спермой его всего. - Ч-черт… Рюдзаки, прости, - простонал он, прекрасно осознавая весь масштаб катастрофы. Кончить, не доведя до оргазма омегу, да еще с такой скоростью, что не только не доведя, но даже к нему не приблизив – это было фиаско. Серьезный повод задуматься для любого омеги – а нужен ли ему такой альфа, не способный позаботиться о партнере и думающий лишь о своем удовольствии. - Ого, - Рюдзаки уселся, широко разведя согнутые в коленях ноги, и уставился на сгорающего от стыда альфу с нескрываемым интересом. На удивление, он не выглядел возмущенным или разочарованным. Безжалостно растянутая в процессе белая футболка сползла у него с одного плеча, встрепанная челка падала на азартно поблескивающие глаза, а поднятый член бесстыдно торчал между широко расставленных ног немым укором для альфы. Он выглядел чертовски порочным и соблазнительным, возбужденным до невозможности, но… не разочарованным. Нет. Скорее – странно довольным. - Я компенсирую… - торопливо потянулся к нему альфа, еще даже не отдышавшись. Но Рюдзаки рукой уперся ему в грудь, отстраняя и не давая прикоснуться к себе. - Погоди с компенсацией, я весь в твоей сперме… - небрежно отмахнулся он. И тут же сообщил таким тоном, как будто был тренером, а Лайт успешно пробежал стометровку. - Две минуты и пятнадцать секунд. Хорошая скорость. - Хорошая ско… - пробормотал Лайт, озадаченный его реакций, и вдруг его осенило. Он с подозрением прищурился. – Ты что, специально меня провоцировал своими спортивными навыками? И… и засекал время?! - Засекал? Ну, конечно же, нет, - Рюдзаки был просто сама невинность. Он мягко улыбнулся и склонил голову набок. – Я просто считал секунды. Я же должен знать, чего можно ожидать от партнера. - Ожидать? - Угу. Возбудить альфу на быстрый секс не так уж и сложно. Я чувствовал, как ты поглядываешь на меня во время видеосвязи, видел, что ты заводишься все больше и больше, потом разозлил своей шуткой про маску – так что, момент был весьма удобный, - Рюдзаки пожал острым голым плечом. - Тебя, как и многих, возбуждает активность омеги, Лайт. Но я хотел знать – насколько сильно она может тебя возбудить. Теперь я имею представление и о твоем условном максимуме, и о минимуме. Условном – потому что возможны погрешности в ту и другую стороны. Это зависит… - Рюдзаки! – взревел разъяренно Лайт. – Ты омега, Рюдзаки! Ты должен думать только о сексе во время течки, а не пытаться исследовать и анализировать все вокруг! Тебя что, вообще не волнует, что я бросил тебя на середине пути? Что попользовал, но не удовлетворил? - Нет. Не волнует, - опустив голову, Рюдзаки задумчиво провел пальцем себе по внутренней части бедра, собирая капли уже подсыхающей спермы. Поднял его на уровень глаз, внимательно рассматривая. – Ты же обещал компенсировать. К тому же, я и сам могу справиться – один раз не критичен. Зато теперь я знаю, что, если мне, например, захочется трахнуться в лифте – с тобой можно попробовать. Ты умеешь быть быстрым. - Э… Это что, комплимент? – пробормотал альфа, окончательно сбитый с толку. В этом омеге все было неправильным. Вместо того, чтобы испепелять партнера своим разочарованием, он нивелировал его неудачу обещанием захватывающих возможностей, от которых снова начинало щекотать внизу живота. Постоянно вовлекая в странное противостояние полов, он даже не подумал воспользоваться действительно слабостью, которую не оставил бы без внимания любой прочий омега. Даже, наоборот – обернул ее вроде как преимуществом. - Угу… Можно считать и так, - рассеянно пробормотал Рюдзаки, и вдруг, словно бы что-то вспомнив, торопливо рванулся с кровати. – Пойдем! - Ай! – Лайт не успел среагировать от неожиданности, цепь между ними натянулась, и наручник больно врезался в руку. Вскочив, он поспешил за своим непредсказуемым партнером. – Рюдзаки! Я с тобой с ума сойду! Куда мы идем? Ты не хочешь хотя бы одеться? - Мы идем в душ, разумеется, - Рюдзаки резко остановился, и Лайт чуть не налетел на него. Повернувшись, омега приподнял край футболки и с укором кивнул на свой стоящий торчком член. - Меня надо вымыть, чтобы ты мог немедленно что-нибудь с этим сделать. Или ты хочешь увидеть, как я унижаюсь и выпрашиваю ласки, когда меня выкручивает от желания и я теряю контроль? - Не хочу, - совершенно искренне ответил альфа, обнял его и поцеловал в припухшие от жестких поцелуев губы. И уже сам увлек его к душу, не выпуская из рук. Но не удержался все-таки от вопроса – слишком уж сильно отличался Рюдзаки от всех остальных омег. – А что, так бывает? - Лайт, я, между прочим, живой, - с некоторой даже обидой отозвался детектив. – Я, конечно, умею себя отвлекать и терпеть, но не до бесконечности. Тем более – когда рядом альфа. Уже в душе, прижимаясь к напряженному телу омеги и лаская его сразу двумя руками – одной стимулируя член и одновременно проникая пальцами второй ему в анус – Лайт вглядывался в его узкое запрокинутое лицо с плотно сомкнутыми густыми ресницами. И пытался понять – имеет ли для Рюдзаки значение, кто сейчас с ним, или же ему все равно, и он сосредоточен лишь на собственных ощущениях. Лайту почему-то хотелось бы, чтобы имело. И еще он почему-то совершенно не чувствовал больше желания доказывать свое превосходство самца, более того, даже не понимал, почему для него это было так важно в ту первую их неделю в гостинице. Тогда ему бы очень хотелось увидеть, как омега ломается перед природой и теряет контроль над собой, превращаясь в скулящую суку, сейчас – нет, совсем нет. Возможно, раньше он просто еще не сумел понять, что осознанная разумная связь приносит гораздо большее удовольствие, чем случайная, основанная лишь на природных инстинктах. Ничем другим Лайт не мог объяснить свои странные агрессивные чувства, что вызывал у него в прошлый раз Рюдзаки, и от которых сейчас не осталось даже следа. Доводить до оргазма партнера, не задыхаясь при этом от желания немедленно взять его, оказалось, на удивление, весьма интересно. Он мог исследовать его тело, экспериментировать и внимательно следить за реакциями, выявляя наиболее чувствительные точки и наиболее приятные ласки. Зрелище нарастающего удовольствия в чужом теле захватывало неимоверно. Лайт жадно следил, как прикрываются в изнеможении большие глаза, как открываются губы, все чаще хватая воздух, которого начинает уже не хватать, как запрокидывается голова и мышцы напрягаются от сладких судорог, как сжимаются в кулаки тонкие пальцы, как неосознанно выгибается тело омеги… Вот сейчас он мог им управлять. Мог разжигать огонь его удовольствия и плавно гасить, растягивая доставляемое наслаждение. Мог ощущать подступающую волну оргазма пальцами в его теле, и прекращать ненадолго движения ими, чтобы затем преумножать его интенсивность. Мог целовать партнера, и ласкать губами и языком его шею и плечи, шептать на ухо какую-то жаркую ерунду, ощущая, как откликается внутри его тело. Лайт наслаждался этой возможностью, пока собственное возбуждение не затмило все остальное. Разумеется, он возбудился. Нельзя было не возбудиться. И потому под конец он уже ничего не исследовал, а лишь жарко имел задыхающегося омегу рукой, сильно и часто толкаясь в его тело пальцами. И до хруста в костях прижимал его к себе второй свободной рукой, перестав дрочить ему. Вместо этого он накрыл губами его жадно хватающий воздух рот, проникая в него языком в такт фрикциям пальцами. И не выпускал, пока Рюдзаки не застонал ему в губы, содрогнувшись всем телом и изливаясь в оргазме. А потом, не вытаскивая пальцев из его тела, быстро опустился перед ним на колени. И взял в рот еще твердый член, тщательно высасывая последние капли. Вкус спермы омеги, лишенной осеменительных свойств и являющейся рудиментом в их организме, показался возбужденному альфе сейчас божественным. А железная хватка, которой сжали его пальцы тугие мышцы внутри Рюдзаки, стала приятным дополнительным бонусом. Сейчас он чувствовал ими то, что испытывал его член, зажимаемый во время сцепки. От одних этих ощущений можно было бы кончить. Выпустив член омеги изо рта, Лайт поднял голову и посмотрел снизу вверх на Рюдзаки. И, глядя в его затуманенные оргазмом глаза, пошевелил внутри него пальцами. - Лааайт… - тихо выдохнул омега, откидываясь затылком к стене и содрогаясь от продленного оргазменного послевкусия. Довольно ухмыльнувшись, альфа аккуратно вытянул скользкие от смазки пальцы из его тела и, поднявшись, обнял его, бережно прижимая к себе. - Понравилось? – шепнул он куда-то ему в висок. - Очень, - искренность хриплого голоса партнера стала лучшей наградой. - Компенсация засчитана? – улыбнулся Лайт, чуть отстраняясь и заглядывая Рюдзаки в лицо. - Не только засчитана, - омега облизал пересохшие губы и многозначительно взглянул на него. – Но и заслуживает искренней благодарности. И опустился на корточки перед альфой, кладя ладонь на его твердый член. Разумеется, Лайт не стал возражать… Когда они, наконец-то, вернулись обратно в спальню, одетые лишь в полотенца на бедрах, их ждал сюрприз. Кровать была аккуратно застелена чистым свежим бельем, а на низком журнальном столике возле нее их ждал завтрак. Кофейник, чайник, две чашки, большое блюдо с пирожными и множество разных тарелочек с прочей едой занимали целиком всю столешницу. Но заботливо пододвинутый стул был только один. - Ты хочешь есть? – звеня цепью, Рюдзаки первым подошел к столику и склонился, внимательно рассматривая пирожные. Только сейчас ошарашенно оглядывающий изменения в их комнате альфа вдруг ощутил, насколько он голоден. Даже в животе заурчало. Но… - Рюдзаки, а как Ватари узнал, что нас в комнате нет, и можно все это принести? – подозрительно спросил он, останавливаясь возле стола. – Только не говори, что ты не выключил камеры, и он за нами следит… - Нет, следит вряд ли, - Рюдзаки деловито покачал головой и потянулся к тарелке, подцепляя двумя пальцами с нее большой эклер. - Чего он там не видел, в его-то возрасте? Ну, может быть так, поглядывает иногда. Он выпрямился, держа в пальцах эклер, и повернулся к Лайту, онемевшему и приоткрывшему рот от возмущения. И насмешливо хмыкнул. - Не волнуйся, Лайт, я пошутил, - он откинул двумя пальцами свободной руки одеяло и плюхнулся на свежезастеленную постель. Откусил край эклера и внимательно посмотрел на начинку, высоко подняв его над собой. – Мы с Ватари используем датчик движения, чтобы он понимал, когда в комнате нет никого. Утром он просто не знал… Не знал, что уже нужно им пользоваться. - Ясно, - признав, что вопрос закрыт, Лайт решительно отодвинул стул и сел. Он хотел есть, к тому же, был твердо уверен, что силы ему очень скоро понадобятся. Много, много сил. А потому необходимо было их своевременно подкреплять. – Датчик – это удобно. Значит, не нужно просить специально, и Ватари будет сам приносить нам еду? - Угу, - Рюдзаки закончил рассматривать эклер, поднес его к губам и шумно высосал содержимое. – И менять нам постель. Я люблю ощущение свежести, особенно… в эти дни. Лайт одобрительно глянул на него, намазывая маслом тост. Он знал, что во время течки кожа омег становилась чрезвычайно чувствительной, остро реагирующей на любые прикосновения. И большую часть времени они, если только была возможность, проводили в постели. Рюдзаки не нужно было куда-то ходить, им предстояло провести всю неделю безвылазно в этой комнате, а пристрастия к шелковым или кружевным сорочкам, свойственного многим омегам, Лайт у него не замечал. А это значит, что все это время его партнер будет проводить абсолютно голым в постели. И Лайта это очень даже устраивало. Ему вообще все больше и больше нравились правила их игры, за исключением лишь одного смущающего нюанса… И с этим надо было разобраться прямо сейчас – в самом начале. - Послушай, Рюдзаки, - альфа отложил тост и нож в сторону. Видя, что партнер не обращает на него никакого внимания, снова принявшись с интересом изучать опустевший эклер, он с нажимом продолжил. – Я хочу тебя кое о чем спросить, пока мы оба можем соображать. Только ответь мне предельно честно, пожалуйста. Рюдзаки вздохнул и, оторвавшись от созерцания изуродованного пирожного, повернулся на бок и вскинул на Лайта глаза, сразу же ставшие настороженными. - Ну? - Почему ты мне так доверяешь? Я имею в виду… Ты же совсем не знаешь меня. Да еще и подозреваешь. И при этом идешь на такое… Та поза, в которой мы трахались – она ведь очень опасна. Я мог увлечься, причинить тебе сильную боль, нечаянно даже травмировать… - Нет, Лайт. Не мог, - очень серьезно проговорил омега и покачал головой. - Откуда ты можешь знать? - Когда сегодня пришел Ватари, ты не стал пытаться хоть как-нибудь отстраниться и сделать вид, что мы с тобой просто лежим рядом из-за цепи. Наоборот – ты обнял меня еще крепче, еще сильнее прижал к себе, - Рюдзаки небрежно положил на край столика недоеденный эклер и облизал пальцы. – Ты даже на подсознательном уровне готов защищать и нести ответственность. Такие люди никогда полностью не теряют контроль над собой – как бы ни был ты возбужден, ты не переступишь черту разумного… Если только сознательно этого не захочешь, что вряд ли. К тому же, я не настолько хрупкий, чтобы рассыпаться от неосторожного обращения. Я развеял твои сомнения относительно моего слепого доверия? - Гм… Да, - протянул Лайт, даже не зная, как расценивать подобные откровения. - Хорошо, - из глаз Рюдзаки исчезла настороженность, он откинулся на спину и сладко потянулся всем телом, втягивая свой впалый живот почти до позвоночника. – А теперь включи обратно свое обоняние, Лайт, вспомни, что я омега, и не заставляй меня больше думать так сложно. - Для омеги ты слишком внимателен и умен, - хмыкнул альфа, пододвигая к себе тарелку и с аппетитом принимаясь за еду. – Даже во время течки. - Я умен не только для омеги. Любой альфа бы позавидовал моему интеллекту, - с ленивой томностью самодовольно заявил детектив. – Но сейчас ты лишаешь меня законного права его не использовать. Он перевернулся на живот, явно наслаждаясь соприкосновением кожи с прохладным свежим бельем. И вытянул перед собой вперед руки, разглядывая кончики пальцев. Полотенце сбилось с его бедер, открывая ровные полукружья маленьких упругих ягодиц, но он не обратил на это никакого внимания. Лайт с удовольствием рассматривал его худое светлое тело, так резко контрастирующее со встрепанной копной иссиня-черных волос. И думал, методично уничтожая все съедобное на столе, что вряд ли есть зрелище более завораживающее, чем удовлетворенный во время течки омега, нежащийся на постели в ожидании следующего подхода. На это можно было смотреть бесконечно. Ну… почти бесконечно. - Рюдзаки, а тебе когда-нибудь говорили, что ты красивый? – неожиданно для самого себя вдруг озвучил альфа кусок своих мыслей. Он тут же прикусил язык, испугавшись, что омега расценит его комплимент, как попытку нарушить их договор об отсутствии чувств. Но Рюдзаки и бровью не повел. - Угу, - абсолютно равнодушно протянул он, продолжая любоваться своими руками. И чуть изогнулся, снова лениво потягиваясь. – Миллион раз. Высокая концентрация феромонов во время течки искажает зрительное восприятие, и партнеры кажутся друг другу крайне привлекательными. Ты тоже кажешься мне сейчас симпатичным, Лайт. Кстати, заканчивай с едой побыстрее. Потеряв дар речи от возмущения, альфа мрачно уткнулся взглядом в тарелку. Его - привыкшего к всеобщему признанию неотразимости его красоты - до глубины души кольнуло это пренебрежительное «кажешься симпатичным». Да еще и в контексте «искажает зрительное восприятие». Определенно, самую большую привлекательность Рюдзаки обеспечил бы его заклеенный намертво рот. Все-таки у этого омеги был на редкость невыносимый характер.