Портрет

Скор­пи­ус креп­ко спал, свер­нувшись клу­боч­ком вок­руг боль­шо­го иг­ру­шеч­но­го дракона. На боль­шой взрос­лой кро­вати с бал­да­хина­ми — на вырост — ре­бенок ка­зал­ся сов­сем кро­шеч­ным. Од­на ма­лень­кая ла­дош­ка вце­пилась в бок иг­рушки, а вто­рая, слов­но стис­ки­вая что-то не­види­мое, при­жима­лась к гру­ди. Дра­ко ти­хо вздох­нул и под­тя­нул спол­зшее оде­яло по­выше, нак­ры­вая сы­на до са­мого но­са. Края оде­яла он ак­ку­рат­но по­дот­кнул со всех сто­рон, что­бы боль­ше не спол­за­ло. По­сидев на кро­вати еще нем­но­го, маг ук­радкой по­цело­вал сы­на в ма­куш­ку и без­звуч­но вы­шел, плот­но прик­рыв за со­бой дверь. Па­ру ми­нут спус­тя Скор­пи­ус за­возил­ся под оде­ялом и от­ки­нул его в сто­рону вмес­те с иг­рушкой. Сев на кро­вати, маль­чик раз­жал стис­ну­тую ру­ку. Под его взгля­дом мед­ленно и плав­но на ла­дош­ке по­явил­ся круп­ный для нее ме­даль­он. Настолько крупный, что было удивительно, как ребенок мог его прятать. Не­тер­пе­ливо ер­зая, мальчишка дож­дался, по­ка ук­ра­шение по­явит­ся пол­ностью, и от­ки­нул крыш­ку. От­ту­да на не­го по­лил­ся не­яр­кий свет — Гарольд, изоб­ра­жен­ный на пор­тре­те по пояс, держал перед лицом палочку с огоньком Люмоса. Мужчина ободряюще улыбнулся и спросил: — Ну что, го­тов? — Скор­пи­ус взвол­но­ван­но кив­нул. — Тог­да да­вай мне ру­ку и идем. Скорпи по­ложил ла­дош­ку пря­мо на ри­сунок и зас­тыл. А за­тем, по­кач­нувшись, за­валил­ся на бок. Рука безвольно сос­коль­зну­ла, от­кры­вая вид на пор­трет. Те­перь там бы­ло две фи­гуры: боль­шая — взрос­ло­го ма­га, и ма­лень­кая, в ко­торой лег­ко уз­на­вал­ся Скор­пи­ус. Ока­зав­шись внут­ри пор­тре­та, маль­чик ак­тивно за­вер­тел го­ловой, ос­матри­ва­ясь. Все вок­руг бы­ло как нас­то­ящее. Да­же не ве­рилось, что он в кар­ти­не. Ка­залось, что он прос­то в гос­тях в ка­ком-то ста­ром по­местье древ­ней чис­токров­ной семьи. И при этом бы­ло вок­руг что-то нас­толь­ко вол­шебное, что маль­чи­ку ка­залось, буд­то дверь нап­ро­тив вот-вот от­кро­ет­ся, впус­тив в гос­ти­ную изящ­ную ле­ди в платье по­зап­рошло­го ве­ка. И она обя­затель­но сде­ла­ет кник­сен, за­гово­рит вы­чур­но ста­ромод­но, ся­дет у ка­мина с за­чаро­ван­ным ру­коде­ли­ем, как у ба­буш­ки, за­ведет свет­ский раз­го­вор с си­дящим нап­ро­тив Га­роль­дом. Или Скор­пи­усом. Маль­чик меч­та­тель­но вздох­нул. Свер­ху раз­дался ти­хий сме­шок, и ла­донь взрос­ло­го ма­га опус­ти­лась ре­бен­ку на ма­куш­ку, взъ­еро­шивая и без то­го рас­тре­пан­ные во­лосы. Скор­пи­ус не­доволь­но нах­му­рил­ся и ушел из-под ру­ки Га­роль­да, ста­ратель­но приг­ла­живаясь. Его умо­ритель­но на­суп­ленный вид выз­вал у ма­га еще один сме­шок. — Зря ста­ра­ешь­ся, ма­лыш. Маг, к ко­торо­му мы пой­дем в гос­ти, уже мно­го лет не об­ра­ща­ет вни­мания на внеш­ность. Но ес­ли ты так хо­чешь, мо­гу по­мочь те­бе приг­ла­дить пе­рыш­ки. Прав­да, не по­нимаю, за­чем те­бе за­лизан­ный вид, ес­ли ты бу­дешь в пи­жаме. Скор­пи­ус ус­та­вил­ся на взрос­ло­го оби­жен­ным взгля­дом. — А те­бе что, слож­но на­кол­до­вать мне что-ни­будь дру­гое? Сам-то вон в ка­ком на­ряде. Маль­чик оки­нул взгля­дом тя­желые тем­ные одеж­ды Га­роль­да — мантию из до­рогой тка­ни да еще и с руч­ной вы­шив­кой по краям, и камзол со сто­ячим во­рот­ни­ком и серебрянными пуговицами. На пуговицах было что-то изображено. Приглядевшись, Скорпи рассмотрел в картинке герб. Но чей — он не знал. Маг толь­ко ус­мехнул­ся вместо ответа. — Ме­ня та­ким на­рисо­вали, ма­лыш. Вот ког­да и те­бе па­рад­ный пор­трет на­рису­ют, тог­да то­же бу­дешь при­ходить в од­ном и том же. А по­ка, в чем лег, в том и хо­ди. Скор­пи на­супил­ся и ис­подлобья гля­нул на ма­га. Тот с улыб­кой от­ри­цатель­но качнул го­ловой. Маль­чик де­монс­тра­тив­но на­дул­ся и от­вернул­ся. Его взгляд, поблуждав, остановился на том, что рань­ше ка­залось Скорпиусу ок­ном. Но об­рамлен­ный тя­желы­ми што­рами про­ем по­казы­вал мальчику его собс­твен­ное ли­цо. Очень боль­шое ли­цо. Ребенок вздрог­нул от не­ожи­дан­ности и по­пятил­ся. Упер­шись в Га­роль­да, вце­пил­ся в него волшебной пиявкой. — Это что, я так для те­бя выг­ля­жу? — Толь­ко с это­го пор­тре­та, ма­лыш. — Я не ма­лыш! Я уже взрос­лый. Маль­чик вски­нул­ся, воз­му­щен­ный та­ким от­но­шени­ем. Про шокирующий вид собс­твен­но­го ли­ца он вре­мен­но за­был, боль­ше за­нятый вос­ста­нов­ле­ни­ем спра­вед­ли­вос­ти. — Хо­рошо-хо­рошо, ты взрос­лый ма­лыш. Скор­пи­ус со­вер­шенно не по-мал­фо­ев­ски надулся и за­сопел. А Га­рольд, стре­мясь окон­ча­тель­но от­влечь ре­бен­ка от страш­но­го ви­да, от­кры­вав­ше­гося из рам­ки ме­даль­она, увел его в про­тиво­полож­ный угол к две­ри. За ко­торой ока­зал­ся ко­ридор вто­рого эта­жа, обо­дом иду­щий по пе­римет­ру ог­ромно­го хол­ла. Пе­ред взгля­дом маль­чи­ка пред­стал зал, ни­чем не ус­ту­па­ющий цен­траль­но­му хол­лу Мал­фой-ме­нора. Толь­ко вмес­то ко­лонн и ста­туй здесь бы­ли две­ри и лес­тни­цы. Скор­пи­ус, вос­торжен­но свер­кая гла­зами, пе­рег­нулся че­рез пе­рила. Га­рольд быс­тро схва­тил маль­чиш­ку за пи­жаму. Скор­пи­ус же, яв­но за­дав­шись целью до­вес­ти взрос­ло­го ма­га ес­ли не до ин­фар­кта, то до сер­дечно­го прис­ту­па (и плевать, что он нарисованный), выр­вался и пос­ка­кал вприп­рыжку вниз по бли­жай­шей лес­тни­це. Га­рольд пом­чался сле­дом. Ка­ким-то чу­дом он ус­пел пе­рех­ва­тить маль­чиш­ку до то­го, как тот рас­пахнул од­ну из две­рей. Пе­рех­ва­тив Скор­пи­уса по­перек его мел­кой туш­ки и удер­жи­вая од­ной ру­кой на ве­су, Га­рольд на­чал отчитывать его, нап­равля­ясь в про­тиво­полож­ную двери сто­рону. — Скор­пи­ус, что я те­бе го­ворил про не­об­ду­ман­ные пос­тупки? Ма­гия — не то, с чем мож­но шу­тить. Не­кото­рые из этих две­рей ве­дут на кар­ти­ны, ко­торые рас­по­лага­ют­ся в люд­ных мес­тах, или кар­ти­ны, ко­торые изоб­ра­жа­ют опас­ную мес­тность. Я лич­но знаю здесь где-то од­ну, где на­рисо­ваны мол­нии. Что бы ты стал де­лать, нач­ни эти мол­нии бить в те­бя? — А что сде­лал ты? — Скор­пи­ус, бол­та­ющий­ся у ма­га под­мышкой, не ут­ра­тил ни сво­его лю­бопытс­тва, ни дет­ской про­ница­тель­нос­ти. Га­рольд толь­ко вздох­нул и пос­та­вил ре­бен­ка на мра­мор­ный пол. Став перед этим как можно дальше от дверей. Мальчишку для гарантии он взял за руку и только после этого, немного успокоенный, пошел дальше. — А что я мог сде­лать? Пос­та­вил щи­ты и на­чал ис­кать вы­ход. И то, по­ка я его на­шел, па­ру мол­ний су­мели снять мой щит. По­вез­ло, что я вся­кий раз ус­пе­вал на­вес­ить его об­ратно до то­го мо­мен­та, как уда­ряла сле­ду­ющая мол­ния. — А ты ме­ня на­учишь это­му щи­ту? Га­рольд пос­мотрел в си­яющие на­деж­дой гла­за и сдал­ся. — На­учу… Но не сейчас. — А мол­нии? Я хо­чу уметь де­лать мол­нии! — А по­па не трес­нет? — Неа. Га­рольд толь­ко по­качал го­ловой и под­вел Скор­пи­уса к ста­рой, пот­ре­пан­ной вре­менем, но все еще вну­шитель­ной и вы­чур­ной, с ос­татка­ми бы­лой рос­ко­ши — по­золо­ты и резь­бы — две­ри. Тя­желый да­же на вид двер­ной мо­лоток в ви­де го­ловы фе­ник­са Га­рольд под­ни­мал толь­ко с по­мощью ма­гии. Дож­давшись раз­ре­шения вой­ти, еле слыш­но­го из-за две­ри, маг на­конец от­крыл ее. За дверью ока­залась ла­бора­тория. Она бы­ла по­хожа на ту, в ко­торой час­то пря­тал­ся ото всех дя­дя Се­верус, но бы­ло в по­меще­нии мно­го ве­щей, ко­торые Скор­пи­ус ни­ког­да рань­ше не ви­дел. С ши­роко рас­пахну­тыми от лю­бопытс­тва гла­зами маль­чик по­тянул взрос­ло­го впе­ред, отчаянно стре­мясь пос­ко­рее изу­чить, потрогать все но­вое и за­гадоч­ное. Пот­тер пос­ле­довал за ним, про­дол­жая креп­ко дер­жать ре­бен­ка за ру­ку. Внут­ри их уже жда­ли. Вле­тев­ший в ла­бора­торию Скор­пи­ус рез­ко ос­та­новил­ся, с рас­кры­тым ртом ус­та­вив­шись на ма­га пе­ред со­бой. Га­рольд, пос­ме­ива­ясь, обо­шел маль­чи­ка, и те­перь бы­ла уже его оче­редь тя­нуть за со­бой. *** Утро Люциуса началось как обычно. Ничего не выбивалось из привычного режима. Зевая и потягиваясь, Малфой позволил себе пару минут послесонного безделья — все равно его никто сейчас не видел — а потом перекатился из центра огромной пустой кровати к ее краю, и, наконец, встал. Совершая привычные утренние процедуры и собираясь навстречу очередному новому дню, Люциус позволил себе лениво размышлять о том, кого хотел бы видеть по утрам на своей кровати. И нет, это была вовсе не Нарцисса, которую Малфой еще ни разу не подпускал так близко. С самого начала супружеской жизни они жили и спали раздельно. Нет, у желаний Малфоя был другой объект приложения. История чувств Люциуса была проста как кирпич: ему отказали. Ему, наследнику Малфою, сказали «нет». Да еще кто — какой-то безродный полукровка! Разумеется, Малфой не стал такое терпеть и сделал все, чтобы Снейп принял его покровительство. Но это не приблизило его к цели ни на дюйм — Северус все так же держал дистанцию и делал все, чтобы избежать настойчивого внимания Малфоя. Все это только распаляло Люциуса и его желание. Поэтому, он сделал все, чтобы Снейп оставался на его поводке как можно дольше. И представил его Лорду тоже по этой причине. Чего Люциус не ожидал, так это того, что Лорд отправит талантливого мага на обучение: Мастера зелий на дороге не валяются, а иметь обязанного лично тебе Мастера — о таком можно только мечтать. Но Лорд предпочитал претворять свои мечты в жизнь и Снейп снова стал недоступен. Люциус злился. Люциус бесился и психовал. Люциус перед самой свадьбой ушел в загул, кочуя из одного борделя в другой и чуть не испортил отношения с Блеками и невестой. Но это не помогло ему достичь желаемого, или, хотя бы избавиться от этого. Наоборот, его юношеские хотелки окончательно превратились в неискоренимую одержимость. И то, что он женатый мужчина, отец, Лорд в конце-концов — ничто из этого его не вразумляло. Стоило ему только увидеть Северуса и все шло Запретным лесом. Единственное, что со временем Люциус научился держать лицо, и по нему теперь нельзя было сказать, что он хочет на самом деле. Снейпа, это, конечно, не обманывало — покушения на свою независимость, свободу, достоинства и прочие ля-ля он чувствовал шкурой еще со школы. Но принять помощь Малфоя ему пришлось все равно. И теперь он был с Люциусом. Остальное — было только вопрос времени, которого у них (сладкое слово!) теперь навалом. По-крайней мере, так думал сам Малфой. Но, как ему еще предстояло узнать, судьба и случай думали иначе. Несмотря на мнение многих, Малфой не был безэмоциональной ледышкой. Он мог ненавидеть. Но, опять же, не то и не тех, на кого думали окружающие — грязногровок и Дамблдора. Люциус ненавидел Лили Эванс. Люциус ненавидел Джеймса Поттера. Но сын этих двух открыл в сиятельном Лорде новые грани ненависти. В самом деле, этого стоило ожидать. Спускаясь в столовую, Люциус полагал, что очередное утро в Малфой-меноре ничем особенным не отличится. Все было в пределах привычного, даже отсутствие Северуса за столом — тот был увлекающейся личностью. А если он своими исследованиями мог помочь этому… Поттеру, то эта его черта и вовсе доходила до крайности. При мысли о ненавистном отродье, которое в очередной раз куда-то вляпалось, Малфой мысленно поморщился. Почему спасать Поттера всегда должен Снейп? Только мысль о том, что, в кои-то веки, проклятый гриффиндорец на поводке у него, Малфоя, и приносит пользу ему, и его роду, невероятно тешила самолюбие Люциуса. Такое даже у Лорда бы не получилось. Вот только, думая о своем превосходстве над покойным, Малфой, к сожалению, так и не вспомнил, что это именно Поттер и вогнал того в могилу. А следовало бы. Тогда, может, следующие события утра не стали бы для него неожиданностью. Первым звоночком стал Драко. Сын, собранный и уже сильно чем-то озабоченный, вихрем ворвался в семейную обеденную. Прерывая размышления отца, он тревожно воскликнул вместо приветствия:  — Отец, я не могу разбудить Скорпиуса! Люциус отозвался, старательно сохраняя хладнокровие и не отрываясь от газеты:  — И тебе доброе утро, сын. Во-первых, где твои манеры? Во-вторых,…  — О, не начинай это! — Драко раздраженно перебил его, даже не дослушав. — Меньше всего я нуждаюсь в твоих нотациях, когда мне нужна твоя помощь. С твоим собственным внуком что-то случилось, а все, что ты можешь, это цитировать мне отрывки из Этикета?! Люциус подавил раздражение, не показывая его.  — Он твой сын. Ты должен заниматься им сам.  — Что-то я не помню, чтобы ты мной занимался. О, наверно ты был слишком занят, обхаживая Лорда и крестного? И поэтому вы с матерью скинули меня на эльфов и деда! Люциус резко встал, впечатывая газету в стол и прошипел:  — Не смей так со мной разговаривать! Я твой отец и я дал тебе все, что тебе было нужно. Драко фыркнул.  — И именно поэтому, я должен был, едва окончив школу, сначала доказывать всем свою благонадежность, потом жениться на женщине, к которой я ничего не испытываю и которая меня ненавидит, и попутно восстанавливать честное имя нашей семьи, между прочим, тобою уничтоженное. И это вместо того, чтобы получать мастерство в зельях! Я мог его получить! А теперь твои и твоих… соратников интриги лишили меня друзей, которые подозревают меня не пойми в чем и следят за мной! Да я из-за тебя даже не могу пойти и проститься с Поттером! А он мне, между прочим, жизнь спас, и не только мне! И не только жизнь! Или ты уже забыл, благодаря кому у нас есть деньги и мы можем жить в своем доме? Люциус побелел от гнева, прикусывая изнутри щеку, чтобы не наговорить лишнего. Пальцами он с силой сжал край стола, удерживая себя от того, чтобы не проклясть собственного сына. Надзор с их поместья все еще не сняли. Одно проклятье — и тут будет отряд авроров. Драко выдохнул, переводя дух после столь длинной гневной тирады и продолжил, в запале не замечая ничего.  — Отец, я надеюсь, что ты сможешь выполнить родительский долг хотя бы в отношении Скорпиуса, пока я буду бегать по всему Министерству словно бешенный пикси, восстанавливая имя нашей семьи. И, знаешь, будь у меня такая возможность, я бы ни за что к тебе не пришел. Да я бы лучше гриффиндорцев о помощи просил, чем тебя! Прошипев это, Драко смерил отца взбешенным взглядом, и вылетел из столовой раньше, чем Люциус взял себя в руки и смог ему ответить. Мужчина успокоился в достаточной мере только тогда, когда его сын был уже далеко за пределами поместья. Выдохнув, и окончательно взяв себя в руки, Люциус, двигаясь резче, чем его привыкли видеть, вышел из столовой. Поднимаясь на второй этаж, маг прокручивал в голове идеи того, как будет позже воспитывать Драко. Оставлять поведение сына безнаказанным он не собирался. За своими мыслями он успокоился и успел вернуть душевное равновесие раньше, чем увидел внука. Правда, ненадолго, ровно до детского крыла. Первое в комнатах, что бросилось Люциусу в глаза — это порядок. Скорпиус — очень активный ребенок, и спокойно посидеть на месте, занимаясь чем-нибудь приличным, чем должны заниматься юные маги его возраста, он, казалось, просто физически не мог. Ему надо было куда-то бежать, что-то искать, придумывать, найти какое-то приключение. Поэтому и его комнаты — не только игровая, но даже кабинет и гардеробная — всегда, сколько бы Люциус сюда не приходил — были перевернуты верх дном. Но не сегодня. Домовики все убрали и расставили по местам, и никто не сводил их усилия на нет. Люциус нахмурился и быстро прошел к спальне, толкнул дверь. Внутри его встретила очень мирная картина — Скорпиус крепко спал, раскинувшись звездой по всей кровати, одна рука сжата в кулачок, вторая держит за лапу свисающего с краю кровати плюшевого дракона. Одеяло лежало отдельно, в ногах, но больше на полу. Люциус покачал головой — в этом всем и был его внук. Где бы он ни находился — обязательно нужно все взбаламутить и устроить все по-своему. Неудивительно, что они с Поттером сошлись… При мысли о ненавистном маге, настроение Малфоя снова резко испортилось и он, уже не такой благодушный, шагнул к кровати. Скорпиусу действительно пора было вставать. На голос ребенок не среагировал, так же как и на тряску. Выдернутый из руки дракон, отлеветированный на полку, тоже не подействовал. Щекотка, вода, все, чтобы Люциус не пробовал — ничего не помогало. Нахмурившись, мужчина сел на кровати и задумался. Не хотелось признавать свое бессилие, но, похоже, другого выбора не было. Оставался только один вариант, который Малфой еще не использовал и Люциус взмахнул палочкой, запуская сканирующее заклинание. Одно, другое… Неожиданно, одно заклинание принесло результаты. Не совсем те, на которые рассчитывал маг, но все же. Заклинание не показало, что Скорпиус заколдован, но и обратного Люциус не увидел. Скорее, создавалось впечатление, что магия просто отскочила, отразилась от чего-то. И Люциус мог точно сказать, что он такое уже где-то видел. Совсем недавно. Передернув плечами в недовольстве, лорд вызвал домовик и приказал:  — Диппи! Позови мне сюда Северуса. И скажи, что нет, он нужен мне срочно, а его драгоценные зелья могут и подождать. Домовик скукожился, вжал голову в плечи и испуганно пропищал:  — Простите глупого Диппи, хозяин, но Диппи не может выполнить его приказ. И домовик примерился постучаться об угол прикроватного столика. Люциус на это только скривился — приходилось признать, что воспитание эльфийского молодняка в его поместье оставляло желать лучшего. Маленький паршивец мало того, что мог своим поведением подставить его, так еще и выбрал объектом своего наказания крайне дорогую мебель. Этот столик, по словам его отца, монументом стоял в доме еще во времена детства дедушки Абрахаса. Люциус резко скомандовал, раздраженный:  — Замри! Я запрещаю тебе портить мебель или другие вещи в доме и на всей территории поместья! За наказанием обращайся к старейшине Дуобби. А сейчас внятно объясни мне, почему ты не можешь справиться с таким простым поручением. Домовик затрясся еще сильнее но, наконец, ответил:  — Мастера Северуса нет в доме. Диппи чувствует мастера, где-то далеко-далеко, но Диппи туда не попасть. И домовик снова забился в припадке, но Малфою было уже не до него. Мысли с бешеной скоростью заметались в голове Люциуса, складываясь, словно паззлы, и превращаясь, наконец, в целую картину. Люциус сквозь зубы процедил что-то, подозрительно похожее на «Чертов Поттер! », и, развернувшись на каблуках, вылетел из спальни. Про внука волшебник даже не вспомнил. Малфой взбе­шен­ным вих­рем пром­чался по всему до­му, вор­вавшись, как де­мон воз­мездия, в зал пред­ков. Про­летев че­рез всю ком­на­ту, Малфой-стар­ший рез­ко ос­та­новил­ся пе­ред одним из пор­тре­тов и поч­ти за­шипел: — Пот­тер! Пот­ру­дитесь объ­яс­нить­ся! — Ка­жет­ся, мы до­гова­рива­лись звать ме­ня Гароль­дом, мис­тер Мал­фой. Но ес­ли вам так уж захотелось звать ме­ня по фа­милии, то обращайтесь, будьте любезны, как сле­ду­ет — лорд Пот­тер-Блек. И маг сно­ва ут­кнул­ся в свою кни­гу. Раздраконенно­го Мал­фоя мож­но бы­ло использовать вмес­то ад­ско­го пла­мени, но Гароль­да это вол­но­вало ма­ло. В кон­це кон­цов, что он ему сде­ла­ет? Их до­говор еще ник­то не отме­нял. Лю­ци­ус, ви­димо, то­же это по­нял. Прав­да, толь­ко пос­ле то­го, как поч­ти пять ми­нут бе­зус­пешно свер­лил взгля­дом оп­по­нен­та. Но Га­рольд не спешил па­дать в су­доро­гах или по­ражать­ся молни­ей, на­обо­рот, он выг­ля­дел до от­вра­щения от­лично. И это бе­сило Мал­фоя еще боль­ше. Впро­чем, арис­тократ достаточно хо­рошо вла­дел собой и не мог поз­во­лить се­бе безрассудно те­рять ли­цо (да еще и пе­ред пор­тре­тами пред­ков). Итак уже за его спи­ной заз­ву­чали уко­риз­ненные ше­пот­ки. На­тянув на ли­цо мас­ку рав­но­душия, Лю­ци­ус свет­ским то­ном по­ин­те­ресо­вал­ся: — Итак,. лорд Пот­тер-Блек, что вы сде­лали с моим вну­ком? По­чему я не мог его раз­бу­дить? Да что там раз­бу­дить! Я его да­же кос­нуть­ся его не смог! К кон­цу этой ре­чи го­лос Мал­фоя опус­тился почти до ши­пения. Га­рольд и бровью не по­вел, про­дол­жая де­монс­тра­тив­но чи­тать кни­гу. И толь­ко поч­ти до­ведя си­ятель­но­го лор­да до магичес­ко­го выб­ро­са, пос­ле ко­торо­го мог­ло не поз­до­ровить­ся да­же ему, на­рисо­ван­ный волшебник со­из­во­лил от­ве­тить. — Не ви­жу при­чин для ва­ших возмущений. Я не на­рушал на­шего до­гово­ра. Люциус чуть не задохнулся от возмущения. — Мы до­гова­рива­лись, что вы бу­дете обу­чать, а не… зачаровывать! — Сны — то­же хо­роший спо­соб пе­реда­чи информа­ции. Неужели вы не зна­ли, лорд Малфой? — Ночью ре­бенок дол­жен от­ды­хать, а не занимать­ся не­понят­но чем. Да еще и без мо­его прис­мотра. — Хо­рошая по­пыт­ка. А вам не при­ходи­ло в голову, что я на­мерен по­делить­ся зна­ни­ями только со Скор­пи­усом, но ни­как не с ва­ми? Да, имен­но по­это­му я из­ба­вил­ся от ва­шего присмотра, имен­но по­это­му я по­мог Се­веру­су. Вас обо­их мои зна­ния не ка­са­ют­ся ни в ко­ей мере. Га­рольд, отор­вавшись на­конец от кни­ги, с усмешкой пос­мотрел на Лю­ци­уса. Арис­тократ от та­кого от­но­шения сно­ва на­чал за­кипать, но пока еще дер­жал се­бя в ру­ках. Вски­нув го­лову и, взгля­дом пы­та­ясь опус­тить Пот­те­ра ни­же плинту­са, он про­цедил: — Ес­ли вы не за­были, Скор­пи­ус яв­ля­ет­ся мо­им вну­ком и сы­ном Дра­ко. — Ес­ли вы так пы­та­етесь мне на­мек­нуть, что я тут толь­ко по ва­шей ми­лос­ти, то вы нем­но­го прос­чи­тались. Или, мо­жет, и впрямь ду­ма­ете, что я зак­лю­чил с ва­ми до­говор ис­клю­читель­но из-за сво­ей на­ив­ности, а Скор­пи­уса учу по­тому, что я та­кой бла­город­ный? Су­дя по вы­раже­нию ли­ца Мал­фоя, имен­но так он и ду­мал. Га­рольд хо­лод­но улыб­нулся и с тактичностью хвос­то­роги по­топ­тался по самооцен­ке арис­токра­та. — Ес­ли так, то кто из нас на­ивен? Люциус, зло щурясь, почти прошипел:  — Ну так просветите меня о причинах вашего… снисхождения!  — Вот еще. Сами догадайтесь. И, улыбнувшись так, что у Люциуса разом заныли все зубы и голодным оборотнем завыла интуиция, нарисованный маг закончил разговор, просто опустив плотные темно-бордовые занавеси со своей стороны. Малфой в изумленном недоумении, медленно переплавляющемся в гнев, смотрел на нарисованную ткань. Все больше и больше закипая только от одного ее вида, но, не в силах что-то сделать, Люциус зло выругался и, не обращая внимания на осуждение портретов, вылетел из зала. Направившись к тренировочному залу, чтобы хоть немного сбросить пар. Вся огромная комната тут же, словно рыбками, заполнилась шепотками, перелетающими от одного портрета к другому. Но стоило властно-внушительному блондину на одном из центральных портретов демонстративно откашляться, как все тут же стихло. Мужчина, отставив гримуар, в который он вносил какие-то записи, с вальяжной тяжеловестностью знающего себе цену дикого хищника, поднялся, опираясь на подлокотники своего массивного кресла. Из портрета в портрет прошел в тот, что висел напротив занавешенной картины. Очередная леди Малфой — ради разнообразия, огненно-рыжая — вспорхнула с софы, приветствуя гостя книксеном. Ответив даме намеком на поклон, мужчина развернулся и спросил глубоким, пробирающим голосом:  — Гарольд, вы ничего не хотите мне объяснить? Сначала ничего не происходило, а потом ткань разъехалась, показывая своего обитателя все в той же позе. Гарольд пожал плечами, и, поглядывая в книгу, чуть рассеянно ответил:  — Поверьте, ему это пойдет на пользу.  — Вы так полагаете? — мужчина иронично выгнул бровь.  — Знаю, — маг наконец оторвался от книги и в упор глянул на своего собеседника. — За последние годы он хорошо расслабился. Набрал вес, силу, привык, что все смотрят ему в рот… И не заметил змею в собственной семье. Властный блондин недовольно поморщился, и кивнул, признавая правоту собеседника. Но не полностью.  — Но это заметили и мы.  — А вы заметили, что её кто-то направляет? Да-да, она действует по чьей-то указке. Я еще пока не выяснил, чьей, но вы ведь не знали и этого? Нарисованный Малфой только промолчал, недовольно поджав губы. Этим он подтверждал правоту Гарольда и, вместе с тем, выражал порицание тону и словам собеседника. Гарольд, уловивший безмолвное послание, только пожал плечами и напомнил:  — Я и так делаю больше того, что взял на себя изначально.  — Кстати, об этом. Люциус не стал бы так себя вести без повода.  — Я сказал, что я воспитаю из Скорпиуса наследника, и я сделаю это. А как, и что я ему передаю, никого, кроме нас не касается.  — Постойте, наследником? Разве речь не шла только о титуле и наследии Блеков? Гарольд иронично выгнул бровь.  — Вы уверены? Это я вам так сказал? Или лорд Абракас? Упомянутый Малфой удостоился грозного взгляда нарисованного Лорда. Удовольствовавшись на первое время зрительным уничтожением проштрафившегося потомка, грозный маг обратил потяжелевший взгляд к Гарольду.  — И что же мне скажете вы?  — Только то, что уже сказал.  — Но это невозможно. Один маг не может иметь столько активных наследий, да еще и таких… агрессивных. Поттер, Блек и… То, благодаря которому вы живы. Это все… Слишком! Гарольд равнодушно пожал плечами.  — Не сможет — передаст детям. Наследие Блеков у него вполне себе уже активно, а они, если вы помните, на плодовитость никогда не жаловались. И на этом Гарольд торопливо откланялся, поспешив покинуть то место, где его с таким упорством отрывают от вожделенной книги. Нарисованные Малфои в полном шоке остались переваривать новости. Но Гарольду не было до этого дела. Он стремился туда, где чувствовал себя в полной безопасности. Домой. Однако дом на Гримуальд-Плейс встретил его скандалом.