Портрет

Вот уже несколько недель подряд Скорпиус, проснувшись и чинно позавтракав в кругу своей семьи, спешил в игровую, чтобы закрыться там до самого вечера. Сегодняшнее утро не стало исключением, и Драко, под неодобрительным взглядом жены отпивающий из изящной фарфоровой чашечки свой утренний кофе, задумчиво смотрел вслед поспешно уходящему сыну. Люциус, сидящий во главе стола, демонстративно ни во что не вмешивался, Нарцисса считала, что ребенок просто нашел себе новое увлечение, а Северус читал утренний выпуск "Пророка"... Скорпиус же, едва исчезнув из поля зрения старшего поколения Малфой-менора, сразу перешел на бег, маленьким вихрем пролетая по коридорам и ныряя в найденные им потайные ходы, чтобы сократить себе путь. Он спешил в игровую (очень большую, почти пустую комнату, больше напоминавшую тренировочный зал, чем место для детских шалостей), ведь там его, как всегда, ждал Гарольд. Взрослый маг - чей огромный портрет, занимавший целую стену, почти зеркально отражал обстановку игровой, визуально увеличивая помещение в два раза - оторвался от книги и весело поздоровался: - Доброе утро, Скорпи. Опять бежал? Влетевший в комнату раскрасневшийся мальчик, скороговоркой выпалил, даже не давая себе отдышаться: - Доброе утро, Гарри. Ты же сам говорил вчера, что телу для полноценного развития нужна физическая нагрузка. Улыбнувшись, волшебник поднялся, оставляя книгу лежать на полу, и подошел к раме. - Да, говорил. Но она состоит не только из бега. Думаю, я могу подсказать твоему игровому мастеру, что нам будет нужно... Если тебя это заинтересует. - Заинтересует! А что тогда еще, кроме бега? - Много чего. Но это потом. А сейчас я, кажется, обещал тебе партию в шахматы? Скорпиус просиял (он обожал шахматы Гарольда) и закивал. - Ну, тогда давай, включай своего игрового мастера. Возле двери стоял небольшой пьедестал с наполовину вплавленным в него хрустальным шаром. По хрусталю шла вязь рун. Стоило Скорпиусу коснуться некоторых из них, заставляя светиться молочным светом, откуда-то снизу выплыл призрак, а пол поменял цвет, превращаясь в шахматную плитку. Призрак, слышавший все сказанное до его появления, мрачно посмотрел на портрет и расставил на поле фигуры, после чего снова ушел вниз. Фигуры, заполнившие комнату, были в натуральную величину и изображали волшебных тварей и магов. Магами, которые символизировали белые фигуры, как обычно, ходил Скорпиус, а Гарольду оставались волшебные твари - черные фигуры. Мальчик, привычно забравшись по настенной лестнице на полку и устроившись на ней поудобнее, сделал первый ход, отправив аврора в алой мантии сразу на две клетки вперед. В комнате зазвучал голос призрака, выдавший краткую, но интересную и красочную даже на слух выдержку из истории о Британском Аврорате. Дождавшись, когда призрак закончит, Гарри выдвинул вперед, на одну клетку, стаю Корнуэльских пикси. Призрак рассказал и о них. Так было с каждой фигурой. Но эти шахматы не ограничивались лишь историей: когда, минут через двадцать, черная и белая пешки встретились, между ними вспыхнул самый настоящий бой. Темно-сиреневый кельпи, встряхивая еле заметно пенящейся белой гривой, начал гарцевать вокруг миловидной темненькой ведьмы-француженки в фиалковой мантии. Кельпи пытался, не выходя из воды, заманить ведьму себе на спину, а та, в свою очередь, пыталась устоять перед его дурманящими разум чарами и оседлать хищника. Призрак, не появляясь на поле, азартно комментировал сражение, описывая применяемую каждой из пешек магию, и подсказывал, как лучше поступить ведьме. Скорпиус азартно болел за девушку, сжав кулаки и жадно рассматривая нешуточный поединок, в котором на кону стояла самая настоящая жизнь, пусть и иллюзорных существ. Гарольд, сидя у себя в картине там же, где и Скорпиус, тоже смотрел с нескрываемым интересом. Идиллия была прервана стуком в дверь. И Скорпи и Гарри перевели на нее не очень довольные взгляды. Раздавшийся с другой стороны голос был хорошо знаком обоим: - Сын, к тебе можно? Мальчик, переведя взгляд на портрет и обнаружив, что остался один, не по возрасту тяжко вздохнул и ответил: - Да, отец. *** В Министерстве Магии было время обеденного перерыва. Министерские работники, утомленные бумажной волокитой, отдыхали в меру своих возможностей и фантазии: кто-то, отложив важные бумаги в сторону, равнодушно уничтожал принесенный с собой обед; кто-то, переговариваясь с работниками соседних отделов, спускался в столовую; кто-то пил пустой кофе, потирая время от времени ноющие виски и с тоской глядя на горы документации. А кто-то прямо сейчас спускался на десятый этаж, преследуя какие-то свои весьма загадочные цели, явно не имеющие никакого отношения к работе. Сотрудник одного из отделов магического регулирования (о чем говорила эмблема на форменной мантии), убедившись, что его никто не видит, свернул в неприметный тупиковый коридор в опасной близости от Отдела тайн. В этом небольшом закутке на десять шагов в длину и четыре в ширину было темно. Маг зажег на конце палочки огонек Люмоса и огляделся. Не зря: на стене, прямо напротив него, висел чей-то пустой и неподписанный портрет (латунная табличка под рамой была чиста). Поднеся палочку поближе, волшебник попытался рассмотреть его получше, но ничего интересного в нарисованной черной, на вид бархатной, драпировке, крепящейся к карнизу под самым потолком, не было. Пожав плечами, министерский работник начал было отворачиваться, но вдруг заметил краем глаза какое-то движение внутри рамы. Резко развернувшись обратно, волшебник смог разглядеть только легкое (словно кто-то, пройдя мимо, задел ее), затихающее колыхание черной ткани. Долго сверлить взглядом пустой портрет волшебнику не дал проскользнувший в тупиковый коридор аврор. Алая рабочая мантия и ярко-рыжие волосы делали его узнаваемым даже в темноте. Заметив по свету, где стоит его знакомый, аврор жизнерадостно заявил, тоже зажигая Люмос и словно мимоходом начиная помахивать палочкой вокруг себя: - Не парься, на этом портрете никогда никого не бывает. Министерский работник с сомнением фыркнул. - С чего ты так решил? - Ну, я часто тут бываю, и портрет постоянно пуст. И подписи нет. По-моему, его хозяин еще жив и повесил его на будущее. Только место неудачно выбрал. Министерский работник опустил палочку и, воспользовавшись наступившей темнотой, скорчил презрительную гримасу, которую рыжий аврор не заметил и процедил: - Ты меня позвал, чтобы поговорить про живопись? - Нет, я хочу напомнить, что сегодня очередная годовщина – уже почти десять лет прошло, между прочим, с того момента, как Гарри оказался в коме, а мы начали подпольную компанию против чистокровных. Десять лет прошло, Кормак, а эти гады до сих пор остаются безнаказанными! - Почему ты пришел с этим ко мне, Рон? Больше некому пожаловаться? - Нет, это ведь была твоя идея, если мне не изменяет память. - Моя, да. И я могу тебя уверить, что они получат по заслугам. За все. - Получают-получают, но что-то все никак не получат, - язвительно заметил в ответ Уизли и добавил: - Думаю, мне стоит взять все в свои руки. Видимо, такой союзник в качестве подчиненного, как Рон Уизли, все еще был нужен Кормаку, так как тот торопливо принялся его разубеждать: - Да нет, мы уже готовим одну операцию, которая заставит их забегать. Прижмем их за хвосты так, что начнут делать все по-нашему. - Да ладно? Заставишь их наконец-то расколдовать Гарри? – в голосе аврора сквозила ирония. - Конечно! Когда мы все провернем, они сами прибегут и будут готовы сделать все, что мы захотим. И Гарри, конечно, в первую очередь расколдуют, - Кормак неестественно воодушевленно и прямо-таки идиотически-бодро вскинул вверх кулак. Рон только покачал головой в ответ и вздохнул, еле слышно пробурчав себе под нос: - Эх... Если бы Гермиона только нашла решение проблемы... - А что, есть зацепки? – голос Маклаггена не казался особенно заинтересованным - он спрашивал будто бы из вежливости, но его поза стала несколько напряженней. Правда его собеседник этого не заметил. Рон безнадежно взмахнул рукой и снова вздохнул: - Да если бы… Нет, ну, она находила конечно кое-что, но эти зацепки никуда не привели, сейчас она снова зарылась в своей библиотеке… Прямо как в старые добрые школьные годы. А что у вас за план? Маклагген попытался увернуться от ответа: - Я сегодня вечером, на собрании Отряда расскажу. - Мне не надо в подробностях, хватит и двух слов. - Я не хочу об этом говорить тут, в Министерстве. Это небезопасно... Рон вспылил: - А где еще?! Если тебя, кроме Министерства, больше нигде не поймать! И если ты забыл, я рискую не меньше, чем ты! Рыжий волшебник намекал на недавно изданный новым Министром декрет, запрещавший аврорам вмешиваться в политику, иметь работающих в Министерстве близких родственников на какой-нибудь должности и появляться в Министерстве в рабочее время без заверенного уполномоченным лицом разрешения. То же самое относилось и к работникам Министерства по поводу взаимоотношений с авроратом. - Но если нас услышат?.. - Не услышат, гиппогрифа тебе в... одно место! За кого ты меня принимаешь? Я же при тебе все заклинания наложил... И вообще, ты ведешь себя как пуффендуец-первокурсник, а не как выпускник Гриффиндора! Кормак замялся, но все-таки выдавил из себя ответ: - Ну, в общем, мой напарник рассказал, что у магглов политические противники иногда берут в заложники детей своих конкурентов и требуют в обмен на них отстранения от предвыборной гонки или еще чего-то. На мгновение онемев, Рон громко возмутился, игнорируя утихомиривающее шиканье Кормака: - Да ты рехнулся! Причем тут дети? Гарри, если бы был с нами, ни за что не одобрил бы такое! - Вот именно, если бы он был с нами, нам и не пришлось бы идти на такие меры. Да что ты в самом деле - мы же ничего им делать не будем и вернем их сразу же, как только выполнят все наши требования. - Все равно это неправильно! Маклагген еле слышно скрипнул зубами и заметил: - Вот почему я и не хотел тебе ничего говорить. Потому что подробно объяснять нет времени, а если все упростить - ты меня не понимаешь. - Я идиот, по-твоему? - голос Рона приобрел угрожающие нотки. - Нет! Просто все не совсем так, как тебе сейчас кажется. Давай ты подождешь с окончательным решением до вечера, ок? На собрании я все нормально объясню. Аврор задумался, а потом недовольно буркнул: - Только потому что у меня нет времени - через десять минут моя смена - я ничего не буду предпринимать. Но учти, если что, я буду настаивать, чтобы твое предложение отклонили. И, уверен, большинство наших меня поддержат. Уизли резко развернулся и, бросив последние слова уже через плечо, почти вылетел из темного коридора. Алая мантия взвилась за ним словно взбесившийся флаг. Кормак сплюнул аврору вслед и коротко ругнулся. - Безмозглый рыжий осел! - прошипел Маклагген и тоже ушел, кинув на всякий случай в коридор Отменяющие чары. Когда шаги окончательно затихли, и стало ясно, что гостей больше не будет, в коридоре раздался чей-то задумчивый хмык. Свечи в длинных канделябрах, незамеченные ни одним из магов, вспыхнули, освещая портрет изнутри. С тихим шелестом разошлась черная ткань, открывая сидящего на широком подоконнике огромного окна Гарольда. Он сидел, поджав под себя ноги, и задумчиво крутил в руках палочку. Не меняя выражения лица, он взмахнул ею и призвал Патронуса. Большой зверь размытой серебряной молнией выскочил с портрета и растворился в стене. Через несколько минут тупиковая стена плавно и бесшумно отошла в сторону, впуская в коридор невыразимца. В руках он держал палочку и хрустальный шар, поверхность которого была вся исписана рунами. Поставив шар на пол, на то место, которое раньше было центром между двумя магами, волшебник забормотал неразборчивым речитативом, время от времени повышая голос в нужном месте. Когда голос поднимался, с кончика палочки слетали перламутрово-сиреневые шары света размером с детский кулак и впитывались в кристалл. Когда хрусталь поглотил последний шар, он тут же засветился. Воздух вокруг, в пределах контура Конфиденциальных чар, зарябил. Сначала ничего не происходило, а потом в коридор, спиной вперед, шустро вернулся Кормак. Словно в ускоренной обратной перемотке, его вальяжная походка выглядела довольно забавно, и гриффиндорец на портрете, с любопытством наблюдающий за работой невыразимца, не удержался от улыбки. Следом вернулся и Рон, а потом они заговорили. Тоже в обратную сторону. Нарисованный волшебник не сдержался и тихо закашлялся в кулак, пытаясь скрыть смех. Не обративший на это ни малейшего внимания невыразимец, спокойно закончил свою работу и, только забрав с пола исходящий парком хрустальный шар, заполненный теперь изнутри сиреневым туманом, развернулся к картине. Склонив голову, невыразимец жестом поблагодарил ее хозяина, получил легкую полуулыбку в ответ и скрылся за потайной дверью. Потянувшись, Гарри встал и ушел из портрета, в котором теперь было нечего делать... …С тем, чтобы войти в другой. На этом было изображение библиотеки с уходящими ввысь шкафами. Оглядев весьма просторную гостиную, которая полностью просматривалась из его укромного угла, и, обнаружив, что она, как всегда, пуста, Гарри присел в кресло возле книжного столика и переложил с него себе на колени какой-то увесистый том в темно-коричневой обложке. Тихо потрескивал дровами камин, занавешенное окно создавало в комнате приятный сумрак, дающий ощущение уюта. Но такая идиллия (к удивлению Гарри, выбравшего, как ему казалось, самую мало посещаемую комнату) не продлилась долго: буквально через несколько минут двери открылись, пропуская пожилого мужчину. Едва хозяин дома вошел в помещение, как тут же зажглись все свечи и загудел камин, вспыхивая зеленым пламенем. Из него один за другим стали выходить чистокровные маги (старые лорды и их наследники), большинство которых были знакомы Гарольду со школьной скамьи. Каждый из пришедших имел определенный вес в обществе магической Британии, придаваемый им или именем или состоянием. Хотя некоторые лица и были знакомы Гарри, а некоторые маги даже являлись его ровесниками, большинство гостей он все-таки видел впервые (в основном это были воздержавшиеся от присоединения к Темному Лорду в первую войну, да и во вторую тоже). Последним вошел Теодор Нотт, но уже из соседних комнат, а не из камина, и плотно закрыл за собой двери. Дождавшись, когда его сын займет свое место в одном из многочисленных кресел, расставленных в комнате, Нотт-старший призвал гостей к тишине и на правах хозяина первым взял слово, открывая собрание Альянса. Гарри, уже успевший отложить книгу, принялся внимательно вслушиваться в каждое слово – ему впервые с того момента, как он случайно подслушал про Альянс, повезло оказаться на его собрании. До этого момента удавалось лишь перехватывать обрывки слухов о них, гуляющих среди чистокровных магов. Впрочем, уже через несколько минут слежки, Гарри понял, что не так уж и много потерял за время своего неведения: старые лорды не стремились решать существующие проблемы в виде магглорожденных и полукровок, постепенно захватывающих власть и устанавливающих свои порядки. Хотя, возможно, безголосая и бесправная при старших «молодежь» - ровесники Гарри – и могли бы что-нибудь сделать, но старшие беспощадно задвигали их инициативы своим авторитетом. Слушая, как Паркинсон-старший, дед Панси Паркинсон, спорит со своим извечным идеологическим противником – стариком Прюэтом, единственный в комнате гриффиндорец широко зевнул и потянулся за отложенной книгой, отвлекаясь с ее помощью от происходящего. Именно тот момент, когда Гарри сумел полностью сосредоточиться на тексте, не отвлекаясь на громкие голоса чистокровных слизеринцев, и выбрал Теодор Нотт, чтобы встать со своего места и отойти в укромный угол, будто бы для того, чтоб размяться. Остановившись в опасной близости от портрета Гарри и не замечая читающего мага, волшебник стал ждать. Постепенно к Нотту начали подтягиваться и остальные его однокашники, незаметно сходясь в одном месте со всех концов комнаты. - Флаппи… На еле слышный зов Теодора беззвучно появился опрятный домовик в кухонном полотенце и склонился в подобострастном поклоне, ожидая указаний хозяина. Нотт, успевший за много лет знакомства неплохо изучить вкусы своих товарищей, приказал принести их любимые напитки. Пока ушастое создание выполняло приказ, никем незамеченный Гарри воспользовался случаем и оглядел новоиспеченных чистокровных заговорщиков. Им оказался почти весь поток Слизерина его года (те, кто выжили и не оказались после войны в Азкабане), некоторые на год-два младше или старше и несколько новых лиц: Теодор Нотт, Блейз Забини (трижды женатый, две супруги скончались от несчастных случаев, нынешняя подхватила магическую лихорадку и лечилась в Мунго), Панси Паркинсон с мужем Андреа Мелифлуа (скандально известный репортер, составивший конкуренцию самой Рите Скитер), Милисента Булдстроуд (успевшая не только выйти замуж, но уже и овдоветь), Дафна Гринграсс, Керен о Фей (его отец предпочел отдать сына в Дурмштранг), Натан Селвин и мрачная, явно чувствующая себя не в своей тарелке, Розия Теренс (полукровка, дальняя и единственная прямая родственница Лестренджей). Глядя на старшее поколение поверх бокалов, Блейз Забини буркнул вполголоса: - Глядя на наше старшее поколение, я начинаю понимать, почему Гриндевальд и Темный Лорд в свое время предпочли войну, а не политику. - Да, столько времени прошло с первого собрания,а мы до сих пор не сдвинулись с мертвой точки, - поддакнул ему Мелифлуа, становясь из-за этого еще больше похожим на ощипанную рыжую цаплю в монокле, и отпил из бокала своего любимого черного вина марки "Драконья кровь". - И я уже устала слушать одно и то же каждый раз, - нарочито капризно пожаловалась его жена Панси, дивно похорошевшая за время замужества и смотревшаяся на фоне супруга пестрой дикой розой. - Да, в очередной раз понимаю, как же удивительны наши старые лорды: они неплохо противятся всем неугодным новшествам, причем ни разу не согласовывая это друг с другом. Но стоит им собраться вместе, как начинается такое, что просто ой-ёй, - лениво и показательно неохотно процедил о Фей, похожий в своем полувоенном классической костюме на черного волка в последней стадии истощения и добавил: - Насколько они сильны поодиночке, настолько же и слабы все вместе. Возможно, этот Альянс Чистокровных и не стоило создавать. По крайней мере до тех пор, пока не найдется способный возглавить его лидер. Остальные скривились в ответ на высказывание о Фея, вспоминая уже один раз "возглавившего" магическую аристократию Темного Лорда и тоже не преминули высказать свое мнение. Внимательно вслушиваясь во всё сказанное, Теодор, который в отсутствие Драко Малфоя занял место лидера, наконец поднял свой бокал повыше, привлекая к себе внимание. Когда все взгляды сосредоточились на нем, Нотт тихо, но при этом торжественно и серьезно заговорил, подводя итог: - Итак… Сейчас, когда мы, желающие одного и того же, собрались наконец вместе, я хочу предложить вам: давайте сами строить свое будущее. Мы всегда знали, что можем полагаться только на себя, и время лишь подтверждало это… Раньше. Потому что сейчас наступил такой день, когда поодиночке не выжить - стоит признать это как факт. Врагов все больше и больше, и они, как стервятники, как шакалы, сбиваются в стаи и нападают, едва завидев в нас слабину. Если мы будем разобщены – они легко разорвут нас. Их главная сила в том, что они едины, и, если убрать одного, на его место тут же влезут десять. Каждый из нас даже поодиночке стоит больше, чем эти десять. Но, как я уже говорил, и, как вы все сами уже поняли, наши враги не желают честного боя: пока мы будем сражаться с этими десятью, еще сотня зайдет нам за спину. И нам остается только один выход – отвечать им тем же! - Предлагаешь тоже бегать ночами по разным притонам, изображая тайные сходки и маггловскими средствами поджигать вражескую частную собственность? Теодор бросил короткий взгляд на своего, судя по всему, главного идеологического противника Керена о Фея и подхватил брошенную тем «перчатку». Хотя, скорее, все-таки отбил: - Я говорил «ответить им тем же», а не предлагал опускаться до их уровня. Встречаться можем, как обычно, у кого-нибудь в поместье и, как сейчас, на общих собраниях, - и, не сдержавшись, с легкой ехидцей добавил: - А собственности у них, кроме как у Уизли, ни у кого нет. - И я нахожу это довольно забавным: как они собираются нам противостоять, не имея денежных ресурсов? Да они же за деньги сами друг друга порвут, - забавно сморщила носик Дафна Гринграсс. - Вот давай, заплати им и посмотри, порвут или не порвут, - со смешком посоветовал Мелифлуа. О Фей по-волчьи тряхнул головой: - Глупости говорите, вы оба. Они из наших рук ничего не примут, даже если умирать придется. - Ну, может, если будут умирать, то как раз-то и возьмут, - отпивая из бокала свой любимый фруктовый чай со льдом, мимоходом заметила Панси. - А я вот думаю, что они их у нас конфискуют по какому-нибудь надуманному поводу, - вставил в разговор свои пять кнатов Забини и не преминул пожаловаться: - Ко мне, кстати, уже приходили, спрашивали: «А чего это у вас жены умирают, а? Тра-авите их, я знаю, тра-авите», - Блейзу очень хорошо удалось передразнить какого-то аврора. Все засмеялись, улыбнулись даже сдержанный Нотт и вечно хмурая Теренс. - И в правду, Блейз, чего это ты? По стопам мамочки пошел? – подтрунил над приятелем Андреа. Забини сделал трагическое лицо и горестно воскликнул: - Я тут не при чем, господин аврор, они сами мрут… Ну, умирают, то есть. - А-а, проговорились вы, проговорились, господин Забини, - Андреа, изображая маггловских инферналов, протянул к Блейзу руки с нарочито скрюченными пальцами и прогнусавил: - Именем закона, обязую вас отдать нечестно нажитые денежки в пользу нуждающихся нас, иначе вы будете посажены по обвинению в преднамеренном и коварном убийстве несчастных престарелых вдовушек. Все снова засмеялись, а Блейз, изобразив преувеличенный испуг, принялся отмахиваться от протянутых к нему рук. Теодор тоже коротко улыбнулся, а затем опять поднял бокал. Все, посмеиваясь,с легкими улыбками на лицах, повернулись к нему. Впрочем, от поднятого Ноттом вопроса улыбки быстро исчезли. - Что касается поднятой только что темы о деньгах, то я, пожалуй, соглашусь с Блейзом. Но! Эта проблема не такая важная, как вопрос, вытекающий из нее: откуда эти магглолюбцы узнали о наших вложениях? Не буду лукавить: у многих из нас есть магазины или предприятия в маггловском мире, есть контрольные пакеты акций в некоторых магических торговых корпорациях, в том числе и в зарубежных. Но официально все эти сведения - кому и что принадлежит - держатся в тайне. Однако же эти предатели крови прицельно бьют только по предприятиям с нашими вкладами, будто знают, что этим они бьют и по нам. Слизеринцы на какое-то время примолкли, задумавшись. Дафна легкомысленно пожала плечами, заметив: - Возможно, мы просто недооцениваем их? - А возможно, кто-то из нас попросту сливает информацию, - тут же живо возразил ей Мелифлуа. Все тут же напряглись. Нотту пришлось выступать миротворцем: - Не из нас, а из наших. Кто-то из наших, кто может быть осведомлен и достаточно безволен или жаден до легких денег, чтобы сдать всех. Слизеринцы снова переглянулись, а Гарри на своем портрете беззвучно побарабанил пальцами по книге и нахмурился, уже догадываясь, на кого собираются повесить эти грехи, – выбор был более чем очевиден. Правда, видимо, только ему: слизеринцы тут же начали бросаться известными и неизвестными гриффиндорцу именами, доказывая и тут же опровергая вину этих людей. То имя, которое ждал Гарри, было произнесено в самом конце, когда остальные варианты были перебраны: - Ммм… Драко?.. - неуверенно протянула Панси. Забини отрицательно покачал головой. - Вот уж кто к магглолюбцам и на расстояние Авады не подойдет. Да еще и по поводу денег. - Но он единственный, у кого нет алиби, - возбужденно потер ладони Андреа. - Нет чего? - миленькая Дафна недоуменно покосилась на рядом стоящего журналиста. Тот чуть закатил глаза и пояснил: - Нет весомых доказательств его невиновности. - Кхм, кхм. Думаю, одного того, что он Малфой, должно быть достаточно, - впервые за вечер подал голос Натан Селвин, по слухам, и по виду - чистый невыразимец. - Вот это точно ничего не доказывает, - запротестовал явно "взявший след" Мелифлуа. - Вон, на Снейпа тоже никто даже и подумать не мог, что он на Дамблдора шпионит. А что вышло в итоге? Трогательная смерть на руках у Героя, воспоминания о невиновности в пузырьке, Орден Мерлина посмертно, личный мемориал и музей его имени. Эти птичники совсем тогда свихнулись. А Снейп, между прочим, был крестным Драко. - Ну, предположим, свихнулись не птичники, свихнулся Поттер: все это - Орден Мерлина, мемориал и музей - было исключительно его идеей, насколько я знаю, - кашлянул Нотт, пытаясь утихомирить спорщиков. - Но остальные были не очень-то и против, - стоял на своем Андреа. - А ты бы что, стал спорить с Героем, на днях умершим, воскресшим и лично прикончившим Темного Лорда его же палочкой и его же Авадой? - ехидно поинтересовался Керен, а Гарри на своем портрете втянул голову в плечи. - И вообще, вы куда-то не туда свернули, господа. Давайте обсуждать не выходки спятившего от победы Героя, а Драко Малфоя. По моему мнению, раз уж больше никто другой не мог, говоря на жаргоне авроров, "слить" нас, стоит заняться им. - А я думаю, что стоит решить сначала проблему с Поттером. В конце концов, все считают, что в его состоянии виноваты мы, - тихо заметила серая мышка Теренс. - И все наши проблемы возникли только после того, как он впал в кому. - Решим, но не сейчас. Сначала - Малфой, - снимая и протирая белым платком монокль, провозгласил Мелифлуа. - Чем тебе так Драко не угодил? - с неприкрытой насмешкой поинтересовался Блейз. Забини знал, о чем спрашивать, и ответ на свой вопрос он тоже знал, но, прежде чем гневно порозовевший Андреа ему ответил, неуверенным голосом вмешалась в спор Панси: - Но, если так подумать, то Драко даже не был на собраниях… Так что не думаю, что он мог… Мелифлуа, снова возбужденно блестя глазами, перебил жену: - Вот именно, что его не было ни на одном нашем собрании. И, что характерно, информация о нашем материальном состоянии этим магглолюбцам известна, а вот про собрания они понятия не имеют. А почему? А потому, что о них не знает Драко! - Но ведь не только он не посещает собрания… - Но только он может знать про наши вложения. Думаю, не надо напоминать, кто у него отец и чем он занимался при Темном Лорде? Да и если вспомнить, то все, кого сейчас здесь нет, на первом собрании все-таки присутствовали. Все, кроме Малфоев! - Неправда, Люциус был! И он бы рассказал Драко! - А может, и не рассказал! Он же им был тогда недоволен, и, если бы Драко не женился на Астории, то у него могли быть проблемы, я помню. Я прав, Дафна? Светловолосая слизеринка, к которой журналист обернулся за поддержкой, задумчиво кивнула и добавила: - И сестра теперь, кстати, тоже нигде не бывает. Я ее очень редко вижу. Теодор, видя нахмурившуюся и твердо решившую спорить дальше Панси, решительно прервал назревающую ссору, которая грозила вовлечь в себя всех остальных: - Так, успокойтесь. Мы еще будем расследовать этот вопрос. Не стоит принимать поспешно такие важные решения. Сейчас, хоть еще и не война, но уже каждый на счету. А такой союзник, как Драко, со стоящим за ним Люциусом, лишним не будет. Мелифлуа хмыкнул, выражая свое сомнение, но возражать не стал, а Панси почти благодарно глянула на Нотта. Тот же, посмотрев на оставшихся без их общества «стариков», поставил свой полупустой бокал на поднос, который все еще держал в своих лапках домовик, и протянул: - Дамы и господа, кажется, общее собрание уже заканчивается: старик Харкисс уже схватился за свою трость, а Джагсон… В общем, вы знаете не хуже меня, что он сейчас делает. Думаю, нам стоит вернуться: еще три-четыре минуты, и лорд Паркинсон сцепится с лордом Прюэтом, и собрание на этом закончится. Но сначала давайте условимся о следующей встрече. - Можно у нас, - тут же отозвался Мелифлуа, а Панси, успевшая взять себя в руки, согласно кивнула. – Мы сейчас живем в городском особняке моего деда. Думаю, вы все знаете, где это. Блейз согласно угукнул, остальные ограничились кивками. Теодор, убедившись в полном единодушии, резюмировал: - Тогда отлично, с местом определились. Время? - Мы пришлем его в приглашении. Замаскируем наше собрание под небольшую коктейльную вечеринку для ограниченного круга лиц. - Панси прищурилась и лукаво улыбнулась. Все, кроме Милисенты поухмылялись ей в ответ, и, поставив, как и Теодор, свои недопитые бокалы на поднос, вышли к старым лордам. Гарри встал и подошел к раме, хмурясь. Увиденная только что сцена зацепила его, и он пытался вспомнить, при каких же обстоятельствах и от кого он впервые услышал про собрание чистокровных магов. Почему-то это казалось ему важным. Но лишь досадливо скривившись, гриффиндорец вынужденно потер виски - память на контакт не шла. Именно в этот момент Гарри и застиг отдаленный голос Скорпиуса, зовущий его по имени. Оставив попытки вспомнить на потом, Гарри развернулся и ушел с одного своего портрета, проходя через несколько других, и вышел к мальчику. Скорпиус встретил взрослого друга расстроенным взглядом. Гарри мягко улыбнулся ему и приготовился внимательно слушать.