Дамаск

- Что это? – Рагнар недоверчиво смотрел на странный сосуд с высоким узким горлом, от которого отходила гибкая трубка. Его принес и поставил на низкий столик уже знакомый северянину евнух. Инсар развалился на диване и с ленивой улыбкой наблюдал за манипуляциями невольника. Худые скрюченные пальцы ловко разминали сухие листья и складывали их в чашу, закрепленную наверху сосуда. Затем туда же последовали ароматные травы из полотняных мешочков и какие-то маленькие темно-зеленые катышки. - Это наргиле*. Отменный способ снять усталость. Принц полулежал на боку, вытянув длинные ноги. Еще влажные волосы рассыпались по плечам пепельными прядями, глаза изумрудно блестели в приглушенном свете лампы. На нем были лишь шелковые шаровары глубокого темно-зеленого оттенка, удерживаемые на бедрах витым золоченым шнурком. Евнух установил поверх чаши маленькое ситечко и уложил на него тлеющие угли, ловко подцепляя бронзовыми щипцами. - Дальше я сам, - Инсар отпустил раба и взял в рот гибкую трубку с золотым наконечником. Внутри сосуда мелодично забулькало. Принц несколько раз резко затянулся; в воздухе разлился сладковатый запах. Инсар прикрыл глаза и медленно выдохнул ароматный дым. - Теперь ты, Дамаск. Бери в рот и вдыхай. Рагнар осторожно сжал губами наконечник, вдохнул и тут же закашлялся. - Фу, что за мерзость! Инсар снисходительно улыбнулся. - Ты такой нетерпеливый, Дамаск. Не понимаешь, что к удовольствию нужно идти медленно. Ты же не на поле боя, мой воин. Попробуй еще раз, только потихоньку. Затея принца Рагнару не нравилась, но расстраивать новоявленного друга не хотелось. Он вновь брезгливо коснулся губами наргиле и осторожно втянул влажный дым, впуская в горло тонкую струйку. Через несколько затяжек у Рагнара получилось вдыхать, не заходясь кашлем. А потом произошло странное: он почувствовал удивительную легкость во всем теле, у него будто выросли крылья, губы сами собой расплылись в шальной улыбке. К демонам все тревоги! Стало так хорошо… спокойно… безопасно и …весело! - Ну как? Нравится? – в хитрых зеленых глазах прыгали смешинки. - Да… очень…хи-хи… - Что чувствуешь? - Что-то необычное. Как будто улетаю… И в голове как-то…щекотно… - Вот и хорошо. Хочу, чтобы тебе было хорошо. - Это и есть твой сюрприз? – Рагнар смял пальцами шелковую подушку и потерся об нее щекой, наслаждаясь прохладной гладкостью. И почему он раньше не замечал, какие приятные эти подушки? - Не совсем. Вернее, не только это. Инсар позвонил в колокольчик, и двери покоев отворились. Согнувшись в низком поклоне, в комнату проскользнуло несколько девушек с музыкальными инструментами в руках. Они сели на подушки вдоль стены. Раздалась легкая незатейливая мелодия, и одна из невольниц выступила вперед. Ее тело и лицо были скрыты полупрозрачными алыми накидками, сквозь которые просвечивала смуглая кожа. Черные миндалевидные глаза дерзко и маняще смотрели на мужчин. Густые темные волосы покрывалом спускались почти до колен, удерживаемые лишь узким золотым обручем на лбу. На руки и ноги были надеты тонкие золотые браслеты, которые мелодично позвякивали при малейшем движении женщины. - Это Фатима, наложница моего брата Харуна. Одна из лучших. Ты же соскучился по женскому обществу. - Инсар, ты серьезно? - Конечно. Я же сказал – хочу, чтобы тебе было хорошо. Правда, разделить с ней ложе ты не можешь. Невольницы предназначены только для членов династии и их гостей. Ты мой гость, Дамаск, но для всех ты раб. И все же я попросил Фатиму о небольшом одолжении. Смотри. Женщина начала медленный танец, грациозно извиваясь под незатейливую мелодию, а когда темп музыки убыстрился, стала избавляться от покрывал. Открылась тяжелая грудь с подведенными кармином сосками. Мягкий живот с рубиновой брошью в пупке. Длинные смуглые ноги. На обнаженном теле, блестящем от ароматического масла, осталась лишь толстая золотая цепь с рубинами, обвивавшая крутые бедра. Рагнар завороженно наклонился вперед. Музыка становилась все интенсивнее, а движения танцовщицы все откровеннее. Женщина танцевала, раскинув руки, бросая вперед грудь, а потом бедра в недвусмысленном призывном движении. Она вращалась все быстрее в темпе музыки. Ее тело благоухало мускусом и каким-то сладким цветочным ароматом. Теперь Фатима была совсем близко. Она дразняще звенела браслетами, ныряла и извивалась, почти задевая лица мужчин накрашенными сосками. Рагнар тяжело дышал, опьяненный наргиле, близостью обнаженного женского тела и… Инсара, который пристально наблюдал за происходящим. Не переставая танцевать, невольница опустилась перед Рагнаром на колени и провела рукой по его возбужденной плоти через фиолетовый шелк. Северянин дернулся и закусил губу. В это время Инсар просунул руку в шаровары и стал медленно ласкать себя, глубоко дыша и облизывая губы. Смарагдовые глаза неотрывно смотрели на Рагнара, впитывая все оттенки эмоций, сменяющие друг друга на красивом, словно выточенном из мрамора, лице. Обхватив член северянина маленькой смуглой ладонью, Фатима облизала нежную головку и накрыла ее горячим ртом. Рагнар выгнулся дугой и задохнулся в хриплом стоне. Весь его опыт ограничивался неловкими ерзаниями на сеновале со служанками в Сванстейне. Девицы были рады лечь под младшего сына ярла, но ни одна из них не делала того, что сейчас вытворяла смуглокожая невольница. Она целовала пурпурную головку, проводила языком по всей длине ствола медленными, нежными движениями, нежила во рту разгоряченную плоть. Ее ловкий язычок порхал вокруг уздечки, находя самые чувствительные точки. Маленькие пальчики ласкали яички, нежно перекатывая и сжимая. И наконец женщина медленно насадилась ртом на член, принимая его до самого конца, погружая глубоко в горло, лаская тугими обволакивающими волнами. С утробным рыком Рагнар излился в рот невольницы, вцепившись пальцами ей в волосы. Его голова откинулась назад, ресницы дрожали в такт рваному дыханию. Он медленно открыл глаза и утонул в глубокой зелени Инсаровых глаз. Рука принца неистово двигалась по каменной плоти, подводя его к разрядке. Фатима потянулась к юноше, но он раздраженно отстранил ее и махнул рукой, прогоняя. Женщина понимающе улыбнулась и прошептала в ухо Рагнару: «Смотри, чужестранец, как прекрасен наш принц в своей страсти. Не будь глупцом». С этими словами невольница встала, набросила накидку и вышла из покоев. За ней последовали и остальные девушки. Инсар гладил себя по груди, задевая и пощипывая темно-коричневые соски. Сомкнутая ладонь все быстрее скользила по вздыбленной плоти, то обнажая, то скрывая блестящую розовую головку, сочащуюся прозрачными каплями. И вот уже тугая струя семени выплеснулась на подрагивающий живот. Усталая насмешливая улыбка расцвела на пересохших губах: - Тебе понравилось… то, что делала Фатима? - Это было волшебно, - Рагнар предпочел сделать вид, что не придал значения откровенному поведению Инсара. В конце концов, воины тоже снимали напряжение в присутствии друг друга и пользовали одних и тех же шлюх. - Я тоже люблю это… делать. - Ч…то? - Забудь, - принц снова затянулся наргиле и протянул трубку Рагнару. На золотистом животе Инсара блестели капельки спермы, которая по краям уже начала подсыхать, стягивая кожу. Принц прошел к бассейну, смыл с себя семя и пот. Вернувшись, наскоро вытерся куском ткани и вытянулся на диване, прикрыв глаза. Рагнар наблюдал за ним, то и дело присасываясь к наргиле, будто ища в нем спасение от крамольных мыслей о стройном теле принца. Но становилось только хуже. Под действием наркотика мир обретал другие грани, где все переворачивалось с ног на голову. Даже соблазнительная Фатима с ее яркой красотой и тяжелым сладким ароматом не казалась столь влекущей. - Инсар, ты …такой… красиииивый… - Все понятно. Отдай наргиле. Рагнар хихикнул: - Не отдам, - он ловко отдернул трубку и глубоко затянулся. - Мне нравится. Так легко, хорошо, все так правильно. Эти твои глаза… Зеленые. Зачем они такие зеленые, Инсар… как трава… хи-хи… трава… а кожа, как золото… ты голый… совсем голый и тебе не стыдно… ты бесстыжий, Инсар… такой бесстыжий… Принц выхватил наргиле и щелкнул пальцами. Тотчас явился маленький евнух и унес столик с коварным сосудом. Рагнар состроил страдальческую гримаску. - Зачем ты отобрал у меня наргиле? – захныкал он, хватая Инсара за руку. - Твой разум затуманен. Прости, я должен был догадаться, что в первый раз наргиле с гашишем может подействовать слишком сильно. - А мне, может, нравится, что он затуманен. Может, мне так легче. Не терзают мысли, воспоминания, сомнения. Не думаю о… Рагнар уткнулся лицом в подушки и застыл. Потом вдруг резко повернулся. - Инсар, это же твои покои? - Мои. - А почему ты здесь не живешь? - Потому что здесь живешь ты. - А ты? - Чаще всего у Малика. Раньше у нас были общие покои, но потом мы выросли и меня поселили сюда. - А он не возражает? Инсар пожал плечами. - Нет. Не знаю. - Оставайся здесь, я могу спать на диване или на полу – тут ковер как перина. - Нет, сейчас эти покои твои. Ты уйдешь, и я вернусь сюда. Да, он уйдет. И совсем скоро. Рагнар вдруг понял, что не ощущает привычной радости, думая об этом. - Останься. Я не хочу, чтобы ты уходил из-за меня. - Нет. - Инсар! Пожалуйста. Принц склонился над Рагнаром. Его красивое лицо полыхало яростью и сдерживаемой страстью. - Я не останусь с тобой! Я не выдержу ночь рядом с тобой. Я хочу тебя, понимаешь? Хочу целовать твое тело, все, не пропуская ни кусочка, вдыхать запах твоих волос, хочу тонуть в твоих глазах и видеть, как они затуманиваются страстью, хочу ощущать биение твоего сердца под ладонями, чувствовать твою твердость и гладкость, хочу ощущать соль твоей кожи на своих губах, хочу делать то, что делала Фатима, срывая сладкие стоны с твоих губ, хочу целовать их, пока они не опухнут, хочу слиться с тобой, почувствовать силу твоих рук, тяжесть твоего тела, хочу тебя! Рагнар покраснел и хрипло дышал. Зрачки расширились, сделав глаза почти черными. - Так возьми… Инсар резко выпрямился и потянулся за шароварами. Долго, слишком долго он завязывал золоченый шнурок, и наконец повернулся к распластанному на подушках мужчине. - Ты просто одурманен гашишем, Дамаск. Я смирился с тем, что ты не станешь моим по доброй воле. Но и ты запомни, что я никогда не приму жалкую подачку. Я сын халифа и могу заполучить любое тело в этом дворце. Но мне не нужно тело. Мне нужен весь ты, Дамаск. Или ничего. - Инсар… - Доброй ночи, Дамаск. Он развернулся и стремительно вышел прочь.

***

Багдад плавился в предполуденном зное. Гулко и жарко билось сердце столицы – огромный, рокочущий, словно сытое чудовище, рынок. Под раскрашенными навесами сидели торговцы, разложив на виду у всех свой товар. Тут были окрестные крестьяне со свежими фруктами и овощами. Стояли ряды клеток с домашними птицами. Степенно восседали торговцы коврами, кузнецы с медной посудой и лампами, кожевники и портные. Зазывали покупателей лошадники и торговцы живым товаром. Два молодых господина в скромных одеждах медленно шли между рядами, негромко переговариваясь. - Ну как, похож я на моего предка Гаруна аль Рашида, что ходил в город, притворяясь простолюдином? - спросил младший, совсем еще юноша с искристыми зелеными глазами, сверкающими из-под коричневого капюшона. - Не похож, он прислушивался к речам людей и узнавал об их нуждах, а ты просто бездельничаешь, - ответил старший - белокожий чужестранец, серьезный и напряженный. Под его глазами залегли темные круги, губы были крепко сжаты: видимо, он провел бессонную ночь. - Злишься? - Нет. - Вижу, что злишься. Не надо. Я хочу кое-что тебе подарить. - Опять сюрприз? Может, хватит? - Нет, я так хочу. Инсар потащил Рагнара в путешествие по базарам, едва тот проснулся. Он тянул северянина за руку, лавируя между извилистыми рядами. Немного позади двигались два гуляма, тоже переодетые. Инсар точно знал, куда идет, уверенно углубляясь в лабиринт узких улочек, пока они не подошли к маленькой оружейной лавке. На потемневших стенах висели мечи, сабли, секиры, наконечники и оперение для стрел, луки, колчаны и прочие слуги смерти. На прилавке были разложены кинжалы. Многообразие клинков поражало – длинные и узкие, прямые и изогнутые, матовые и блестящие – ни один не похож на другой, но все отменного качества. Инсар сосредоточенно двигался вдоль прилавка, присматриваясь к клинкам. Наконец он радостно вскрикнул и подозвал хозяина: - Покажи-ка нам вот этот кинжал, любезный! - Ээээ, дорогой, боюсь, эта вещица тебе не по карману. Настоящая дамасская сталь! Принц в гневе поджал губы, но все же преодолел гордыню и смиренно ответил: - Я долго копил деньги, чтобы сделать своему другу подарок, достойный его доблести. Покажи кинжал, прошу тебя. Торговец пожал плечами и вытащил короткий прямой клинок, тускло мерцающий в полумраке лавки. На матовой глади змеились тонкие линии разных оттенков серого – от серебристо-стального до темно-графитового. Инсар бережно взял в руки кинжал, погладил прохладный бок, наслаждаясь потаенной силой и смертоносной красотой. Да, это именно то, что нужно. - Сколько просишь за него? Принц был готов к обозначенной в золотых динарах сумме, но не мог лишить торговца удовольствия доброго торга. Он подкатывал глаза, заламывал руки, жаловался на свою нелегкую жизнь под гнетом жадного хозяина мастерской, в которой он работает плотником, рассказывал, как долго копил монеты, откладывая каждый дирхем. Рагнар с трудом сдерживался, чтобы не смеяться в голос, слушая причитания третьего наследника халифата. Хотя он мало что понимал, но жесты Инсара красноречиво свидетельствовали о его трагической судьбе. В итоге принцу удалось сбить цену едва ли не вполовину и почти даром заполучить великолепные ножны из толстой червленой кожи. Довольный, он взял руку друга и вложил в нее кинжал. - Это тебе. Рагнару было неловко отказываться от подарка под пристальным взглядом торговца, поэтому он пробормотал: «Спасибо» и благодарно кивнул головой хозяину лавки. Но, оказавшись на улице, схватил Инсара за рукав и попытался вернуть кинжал. - Инсар, я не могу принять такой дорогой подарок. Радостная улыбка растаяла на лице принца, из глубины зеленых глаз просочилась тоска. Обеими ладонями он сжал руку Рагнара. - Пожалуйста, Дамаск. Я хочу, чтобы он напоминал тебе обо мне, когда ты уйдешь. На лицо северянина набежала тень. Меньше недели оставалось до того дня, когда они расстанутся навсегда. И больше никогда он не увидит этих глаз, ставших такими близкими. Будет ли кто-нибудь относиться к нему, как этот чужеземный принц? Даст ли кто-нибудь почувствовать себя таким желанным? «Боги, Инсар, ну почему ты не женщина?! Насколько все было бы проще! Я бы обвил руками твой тонкий стан, смял бы губы поцелуем, зарылся бы пальцами в твои волосы. Я овладел бы твоим телом, увез бы тебя на свою родину, сделал бы своей женой, у нас бы родились такие же зеленоглазые, как ты, дети. Великий Один, за что ты так со мной? Как мне отказаться от него? Как я уйду, если кусок моего сердца останется здесь, с ним?» Вереница мыслей пронеслась у него в голове за одно мгновение, но вслух он произнес короткое: - Хорошо. Спасибо, Инсар. Никто из них не заметил, как из лавки напротив вышли трое мужчин и последовали за ними. Голос муэдзина подсказал, что уже полдень, и, подобно всем жителям Багдада, юноши упали на колени лицом к востоку и вознесли молитвы. Дамаск было воспротивился, но Инсар бросил на него такой умоляющий взгляд, что тот сдался и обреченно опустился на колени. Поднявшись, они поняли, что проголодались, и купили у уличного торговца горячий кебаб, который показался им невероятно вкусным. - Как хорошо иногда почувствовать себя простым человеком, сбросить оковы халифского дворца и съесть вкусный вредный кебаб, - к принцу вернулось хорошее настроение. - Ты просто избалованный ребенок, Инсар, - в голосе Рагнара проскользнула нежность, - и грязнуля к тому же. - Он протянул руку, убирая с губ принца жирный соус. - Я хочу сладостей. - С такой любовью к сладостям ты скоро растолстеешь. - Не надейся. И вновь по узким улочкам они направились в другую часть базара. Солнце палило нещадно, заставляя прятаться под широкими навесами. Здесь, несмотря на усилия стражи, промышляли профессиональные нищие и уличные гадалки. - Эй, добрый человек, - старая сморщенная старушка схватила Инсара за полу одеяния, - подай на пропитание, а я тебе судьбу предскажу. - Не надо предсказывать, бабушка. Держи, - Инсар протянул нищенке медную монету. Та схватила добычу и быстро сунула в складки грязной одежды. - Да благословит тебя Аллах, доброе дитя! И все же я не могу отпустить тебя просто так. Дай руку, не бойся, тебе любой на базаре подтвердит, что старая Гюрза говорит только правду. Инсар понял, что не отделается от старухи и покорно протянул руку. Она взяла ее тонкими, словно птичьими, пальцами, долго смотрела на раскрытую ладонь, улыбаясь каким-то своим мыслям, а потом сказала: - Чистый ты, деточка. Любая грязь с тебя спадает, не оставляя следа. Дар великий имеешь – истину видеть Счастливый – привык получать то, что хочешь. Да только пришла пора отдавать. Вижу счастье, что ждет тебя, вижу любовь, судьбой предназначенную. Да только боль идет рядом с ней. Всю жизнь выгрызать будешь право на нее. Тяжело будет так, что взвоешь. Один совет могу тебе дать, – старуха положила ладонь на грудь Инсара. – Сердце слушай. Оно никогда не обманет, юный принц. – Последние слова старуха прошептала одними губами. - Спасибо тебе, Гюрза, что не стала мне райские кущи обещать. Не поверил бы. - Я никогда не вру, говорю то, что вижу. В тебе свет вижу, что не даст тьме завладеть твоей душой. Давай-ка я теперь другу твоему руку посмотрю. - Он чужестранец, и не поймет твоих слов. - А ты для чего? Переведешь. - Дамаск, дай руку. - Нет, я не верю в судьбу. - Не верь, просто уважь старую женщину. Рагнар нехотя протянул руку и отвернулся, чтобы не встречаться глазами со старухой. Гадалка всмотрелась в только ей понятные знаки на ладони юноши и недоуменно пробормотала: «Сколько живу, никогда такого не видела». Потом вскинула седую голову и тихо произнесла: - Скажи ему, хоть он и не верит в судьбу, да только она уже его нашла. Когда Инсар передал Рагнару слова старухи, тот только хмыкнул: - В жизни не слышал большей глупости. Идем, Инсар. Принц еще раз поблагодарил старуху и сунул в сморщенные пальцы золотой динар: «Это тебе за молчание». Не веря своему счастью, старая женщина сжала монету и чуть слышно прошептала: «Да благословит вас Аллах». Они накупили сладостей и двинулись к выходу из рынка. Усталость давала о себе знать, обоим хотелось вернуться в покои и погрузиться в прохладный бассейн, поедая сладости и запивая ледяным морсом. Рагнар задумчиво крутил в руке подарок Инсара. В голове бились старухины слова: «Судьба уже нашла его». Это совершенно невозможно. Его судьба не могла даже родиться, не то, что найти его за тридевять земель от родного дома. Чушь все это. И вдруг Инсара оттеснили от него и прижали к стене. Со стороны это выглядело так, будто один прохожий слишком сильно прижался к другому, давая пройти спешащим покупателям. Но Рагнар успел заметить клинок, блеснувший у живота Инсара. Мгновение понадобилось ему, чтобы оттолкнуть грабителя и вонзить ему в горло кинжал из дамасской стали. Двое якобы прохожих бросились на помощь своему подельнику, но в это время подоспели гулямы. С нападавшими покончили в два счета. Тот, кто поднимет руку на члена династии, карается мгновенной смертью. Теперь Рагнар убедился в этом воочию. Принц быстро справился с собой. - Никому ни слова об этом происшествии, - строго-настрого приказал он гулямам. - Да, господин.

***

- Инсар, я согласен, - вдруг произнес Рагнар, когда они уже лежали в бассейне, расслабляясь после наполненного волнениями дня и поедая сладости. - Ты о чем? - Согласен подыграть тебе. И я сейчас в здравом уме. Рука принца замерла, не донеся до рта засахаренную дольку персика. - Уверен? - Да, я много думал. Не такая уж большая жертва. К тому же все будет не по-настоящему. Ведь так? Инсар улыбнулся. - Конечно, мой Дамаск. _______________________________________________________ *Наргиле - кальян