***
В последний раз в жизни Рагнар плакал, когда ему было семь лет. Тогда они с Гуннаром, сыном повара в Сванстейне, чуть не подожгли поместье, пробравшись с горящими лучинами в сарай с сеном. Они хотели провести там ночь и поймать домового. Конечно, Рагнар уронил лучину, сено загорелось. Пожар насилу потушили, а виновникам происшествия ярл назначил по двадцать плетей. Девятилетний Гуннар терпел, стиснув зубы, а Рагнар разревелся, как девчонка, за что получил от отца еще пять ударов. «Мужчины не плачут, Рагнар» - это правило он запомнил навсегда. Он не плакал, когда получил первую рану в бою, когда вокруг умирали его друзья, когда его взяли в плен, когда били, морили голодом и жаждой. Злился, рычал, выл, но не плакал. «Мужчины не плачут, Рагнар». Никогда. Так говорил отец. Отец, который знал все. Который все делал правильно. Безупречный, сильный, не верящий в судьбу. И вот теперь он бредет в хвосте каравана по направлению к Мисру и плачет. Слезы раздирают грудь, больно тычутся в горло удушливым комком, застилают глаза, льются по щекам, укрытым грубой коричневой шерстью… Что сказал бы ты, отец, если бы узнал, что твой сын ревет как девка, потому что его бросили. Что бы ты сказал, если бы узнал, что твой сын влюбился в мужчину. В самого прекрасного, невыносимого, зеленоглазого принца. Вы считали себя сильными, безгрешными, когда насиловали пленников, рвали до крови, топтали… А он отдавался сам. Отдавался как никто другой. Он такой нежный, шелковый… Его Инсар. Он убежал, и Рагнар не успел его остановить. А потом пришел евнух. Рагнар понял – Инсар стыдится. Боится, что Рагнар теперь считает его грязным. А чего он хотел? Сам же не раз давал ему понять, что считает это постыдным и унизительным. Сколько раз он уже пожалел об этом? Сколько раз молил богов указать ему верный путь. Настало время сделать выбор. Если судьбы нет, значит, он не станет покорно следовать течению жизни. Выбор только за ним. Впереди его ждет дом, родные, земля севера, где так легко дышится, где воздух кристально чист, а вода прозрачна как слеза. Позади – Инсар и чужой город - душный, раскаленный, пыльный. И, возможно, смерть. Не сказав никому ни слова, Рагнар развернулся и пошел назад. Уже приближаясь к Багдаду, он увидел скачущих в облаке пыли гулямов халифа.***
Инсар побледнел. - О чем ты говоришь, отец? - Я говорю о том, что никто не может покинуть этот дворец без моего ведома. Твоего невольника сейчас везут сюда стражники. И завтра на рассвете он будет казнен. И тут произошло то, чего халиф ждал и боялся. Принц Инсар кинулся перед ним на колени, вцепляясь в полы длинного, расшитого драгоценными камнями, кафтана. - Нет! Отец, умоляю тебя, нет! Убей меня, но только не его! Тут дверь распахнулась и в зал втащили Дамаска - запыленного, с залитым потом лицом, но… счастливого. И бросили под ноги калифу. - Инсар! - Дамаск! Не думая, что делает, Инсар бросился к невольнику и закрыл его собой. - Вы схватите его, только убив меня. - Инсар, что ты делаешь? – Дамаск взял принца за предплечья и отодвинул. Поднялся сам и поднял принца. – Если халиф хочет наказать меня, я приму свою участь. Не унижайся! - Мне все равно, Дамаск! Я не смогу без тебя жить! Я люблю тебя! - Зачем же отпустил? - Я испугался, что стал противен тебе. Рагнар отодвинул спутанные пепельные пряди от лица принца и нежно коснулся большим пальцем разбитой губы. - Глупый… - Я вам не мешаю? – халиф закашлялся и гневно сдвинул брови. - Отец, отпусти нас. Зачем я тебе? Я всего лишь третий сын! Отпусти меня с Дамаском… нет, с Рагнаром. Я больше не буду позорить династию. Он – моя судьба! - Замолчи! Отпустить?! Тебя?! Принца из династии Аббасидов с презренным невольником? Нам нужно укреплять халифат! Отдаленные эмираты бунтуют, я рассчитываю на своих сыновей, а они думают только о своих низменных страстях! - Отец, позволь мне сказать, - заговорил принц Малик. - Месяц назад этот невольник был хуже дикого зверя, а теперь взгляни на него. Да он же убьет за Инсара. - Это зашло слишком далеко! Я не могу допустить, чтобы мой сын открыто жил с мужчиной. Но и отпустить не могу – мне слишком дороги мои сыновья. Придется вам смириться с неизбежным. В этот момент сделал шаг вперед начальник стражи. - Дозвольте мне сказать… Халиф милостиво кивнул. - Хоть принц Инсар просил и не рассказывать об этом происшествии, но у моих гулямов нет от меня тайн. Во время посещения рынка на принца Инсара напали грабители, но этот невольник спас его до того как подоспели гулямы. Его реакция была молниеносной. О таком телохранителе для принца можно только мечтать. Халиф задумался. Лицо его ничего не выражало, но в душе царило смятение. Он сознательно вынудил Инсара открыть свои чувства к этому невольнику. И теперь видел, что все намного серьезнее, чем он предполагал. Между этими двоими было не просто влечение. То, как они смотрели друг на друга, как готовы были умереть друг за друга, отказаться от всего, только бы быть вместе, говорило о силе их чувств. Что же делать? Вариант с телохранителем, пожалуй, может быть выходом… В это время дверь отворилась, и в зал влетела Самира. Рискуя навлечь гнев халифа, она бросилась на помощь сыну после того как узнала об их ссоре с Маликом и о том, что халиф вызвал обоих к себе. - Самира, что ты… - халиф рассерженно рыкнул, сытый по горло своеволием своих подданных. Но в этот миг Самира увидела невольника. Она поднесла руку к шее и стала хватать воздух, будто ей не хватало дыхания. Глаза ее расширились, из горла вырвался крик: - Андор! Подоспевший Инсар едва успел подхватить мать, прежде чем она лишилась чувств.***
Самира очнулась через несколько минут и мягко отодвинула чашу с водой, которую принес Инсар. Ее изумрудные глаза скользнули по лицам склонившихся в тревоге мужчин и остановились на Рагнаре. В них заблестели слезы. Она подняла руку и нежно коснулась щеки юноши. - Я сплю? Андор? Нет… это невозможно. Халиф напрягся от гнева. Его наложница трогает другого мужчину. Определенно, этот невольник – сущее проклятие для династии. Но Инсар спокойно взял отца за руку и покачал головой. Он уже давно обо всем догадался. Рагнар был в замешательстве. Он побледнел, его губы дрожали. Определенно, сегодняшний день был слишком насыщен событиями. - Меня зовут Рагнар, сын Андора из Сванстейна. - Малыш Рагнар! Ну конечно, тебе едва исполнился год, когда я покинула север. И тут Рагнар понял то, о чем уже догадался Инсар. - Так ты Сигрид, сестра моего отца! Но мы думали, что ты погибла! - Нет, я попала в плен к пиратам, которые продали меня алжирскому эмиру, а тот преподнес меня в дар багдадскому халифу. Так вот почему внешность Инсара показалась ему такой знакомой. Они двоюродные братья! Но ведь это значит… Он оглянулся на Инсара и взглянул на него уже совсем другими глазами. - И давно ты все знал? - Всего-то со вчерашнего дня. До этого просто верил своему сердцу. Рагнар подошел к Инсару и прижал к себе. Как в первый раз он гладил его спутанные пепельные волосы, целовал смуглый висок, обнимал крепкие плечи. Теперь все встало на свои места. Теперь ничего не было страшно. В один миг он обрел семью, любовь и … судьбу. - Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?! – багдадский халиф Мухаммад ибн Харун аль Мутасим чувствовал себя глупцом. Эти трое были так счастливы, на их лицах сияли улыбки. Из глаз Самиры непрерывно текли слезы – слезы счастья. А эти двое, казалось, не могли оторваться друг от друга. На него никто не обращал внимания. Казалось, прикажи он сейчас их казнить, им будет все равно. - Все ко мне в покои! Немедленно! Кажется, нас ждет долгий разговор.***
Личные покои халифа занимали большое помещение в восточной части дворца и состояли из нескольких комнат. Небольшой приемный зал, личная библиотека халифа, спальня с большим твердым ложем под резным балдахином темного дерева и кабинет с широким письменным столом и низкими диванами. Именно здесь расположились халиф с юношами и наложницей. - Мы с моим братом Андором всегда были очень близки, - начала свой рассказ Самира, когда все немного успокоились. - Не было для меня друга лучше него. Больше всего на свете мы боялись когда-нибудь разлучиться навсегда. Однажды, когда Андору было лет девять, а мне двумя годами меньше, мы пошли к гадалке – старой Гуннхильд. Говорили, что она никогда не ошибается. Я, понятно, интересовалась женихом, а Андор – славными победами. Все у нас будет хорошо, сказала Гуннхильд. Мне она предрекла сильного и любящего мужа, могущественного повелителя. Я, конечно, думала, что речь идет о каком-нибудь ярле, но вышло по-другому. Андору предсказала немало славных походов и приумножение богатства рода. Но, когда мы спросили, расстанемся ли когда-нибудь, Гуннхильд опечалилась и ответила, что сие ей точно неведомо, но вероятность велика. Видя наши слезы, старая Гуннхильд вдруг ласково улыбнулась: «Да, детки, я не уверена, что вы всегда будете вместе. Но знаю одно – вместе будут ваши дети. Пройдет еще немало лет, вы произведете на свет малышей, и скрепит их сердца любовь, данная богами, и пойдут они по жизни рука об руку, оберегая друг друга. И падут все преграды от силы их любви. И тогда ваши сердца навсегда обретут покой». Так мы и жили, уверенные, что наши дети когда-нибудь поженятся. И весь Сванстейн знал об этом предсказании. Когда на свет появился малыш Рагнар, все шутили, что теперь мне осталось родить невесту. Но сначала нужно было выйти замуж. И вот когда я плыла к жениху, на нас и напали пираты, которые потопили корабль, а меня забрали в плен. Судьба была милостива ко мне, я попала к моему господину халифу, который стал моим счастьем. И все же я была уверена, что рожу девочку, которая когда-нибудь соединится с сыном моего брата. Рождение Инсара положило всему конец. Я окончательно разуверилась в предсказании и мысленно простилась с домом и с Андором навсегда. До сегодняшнего дня. - С самого раннего детства я знал о предсказании старой Гуннхильд, - подхватил Рагнар рассказ тетки. - Все знали о нем. В день, когда корабль с Сигрид пошел ко дну, на голове моего отца появилась седина. Никого в жизни не любил он сильнее сестры. Он готов был каждого обвинить в ее смерти, а особенно почему-то возненавидел старую Гуннхильд. Запретил всем ходить к ней и верить во всякие сказки, именуемые судьбой. Никто не смел говорить об этом в его присутствии. Он рассказал мне обо всем, когда я подрос и убедился в том, что никакой судьбы нет, а есть только то, что создаем мы сами. И все же, мне кажется, что в глубине души он больше всего хотел, чтобы кто-нибудь доказал ему обратное. Все это время Самира сидела на диване между Инсаром и Рагнаром, держа их за руки. Но теперь она встала и, заставив юношей подняться, соединила их ладони и по очереди поцеловала. - Вот вы и доказали.