Эпоха войн

- Отпусти! – рычу раненным зверем, дергая руку по направлению к лежащему телу, но хватка Мадары железная. Он как никто другой знает, что мне не нужен метал, чтобы убить человека. Он, черт возьми, как никто другой должен хотеть убить его! Поднимаю яростный взгляд в надежде….на что? На понимание? Но не нахожу его. - Отпусти, Мадара, - переношу вес тела на правую ногу, и вновь дергаю рукой, будучи готовой вырваться из его хватки, даже если придется вырвать руку с мясом. - Хватит, Риз. Я смотрю в его кровавые глаза, ведь даже ему стоило многих сил сегодня выжить, но не нахожу там и капли сострадания ко мне. - Все кончено, Риз. Хватит. – голос у него усталый, но все столь же властный. - Еще ничего не кончено! – рычу, дергаюсь, но Мадара рывком оттягивает меня от тела Обито. Бьет по запястьям едва я успеваю распечатать из нательной фууин кунай с желанием раздробить череп поверженного противника. Всего секунда! Мне нужна лишь гребанная секунда чтобы запустить метал в череп поверженного, но не мертвого врага. - Хватит. – отзывается полу рыком. - НЕ ХВАТИТ! – дергаюсь, но хватка у него железная, хоть он и вымотан не меньше моего. – Отпусти меня, отпусти! – дергаюсь, извиваюсь, сгорая от собственной желчи и ярости, - я вырву его сердце. Убью! Настоящая ярость затмевает рассудок, мешая трезво соображать. Мешая действовать ровно так, как я привыкла – быстро и без капли усталости. Потому, что в отличии от него я не нуждаюсь в привычных для людей вещах. Долгие изматывающие два дня, сотни, тысячи смертей, но все, что я ощущаю – всепоглощающую эмоциональную усталость. Все, что я хочу – его смерти. Его страданий. Его мучений. Но Мадара вцепляется пальцами в плечо, удерживая меня на месте. - Ты уже отомстила ему, убив Рин. Хватит. - НЕТ! В этот раз мне удаётся. Выкручиваюсь из захвата, откидывая Мадару от себя. Всего два шага и он… Всего два шага отделяют меня от тела Обито. Но я успеваю сделать лишь один, когда острая волна боли пронзает шею и затылок, заставляя меня упасть на землю рядом с убийцей сына. Так близко, что достаточно вытянуть руку чтобы сомкнуть пальцы на его шее. Но боль столь сильна, что это попросту невозможно. Подчиняющая печать жжет кожу, выбивая воздух из лёгких. Хрипя, с трудом переворачиваюсь на спину, глядя на мужа. На того, кого я считала мужем. Разве может муж и отец не хотеть отомстить за смерть сына? Слабак. Когда мы так изменились, Мадара? Когда каждый из нас предал то, во что верил? Когда наши, тысячи раз выверенные планы, были разрушены? И меня одолевает такой приступ ненависти ко всем, что я, игнорируя боль, хлопаю ладонью по земле, а клановый стихийный кеккей генкай сбивает Учиху с ног, прерывая контроль над печатью. - Ты… - поднимаюсь на ноги, брезгливым пинком откидывая от себя тело полуживого Обито, до которого сейчас просто дотянуться. Откидываю просто потому, что сейчас он явно помешает, - если бы ты хоть раз в жизни послушал меня! Хотел войны?! Хотел стать героем в глазах этой кучки недошиноби?! Стал?! Какой ценой, Мадара?! Ценой жизни НАШЕГО СЫНА?! Под веянием эмоций чужая внешность слетает со всего тела, а я хватаюсь обезображенной шрамами правой рукой за собственный ошейник. - Сними с меня это гребенное ожерелье. С меня хватит. - Риз, - Мадара угрожающе рычит, поднимаясь на ноги и подходя ко мне. Ещё бы. По одному его взгляду ясно, что не снимет. И не потому, что нуждается во мне. Потому, что мой ошейник - залог его бессмертия. Потому, что я - залог его бессмертия. - Иди ты к Шинигами, Мадара, - я опускаю руку, стараясь не смотреть на фигуры за его спиной, потому что моя ненависть адресована только ему, - Надо было убить тебя, когда была такая возможность. – шиплю сквозь зубы, стараясь заглушить боль желчными словами. Ненавижу тебя. - Перерезать тебе горло сотню лет назад в том дешёвом борделе. Или нет. Даже раньше. Надо было убить тебя вместе с твоим папашей, - каждое мое слово порождает такую легкость на душе, что я уже не могу остановиться. Господи, как же я ненавижу тебя, Мадара. - Часть клана, да? - снова бросаю брезгливый взгляд на полутруп, - да чтоб твой клан сдох. - Риз! Глядя на его перекошенное от гнева лицо, я уже не могу остановиться. Лишь последний раз взглянув на него ярой ненавистью, трачу последние остатки чакры на перемещение к метке, оставленной больше десяти лет назад у озера. К тому самому озеру, где я умерла в тысячный раз, узнав, что Мадара жив.