Да свершится Отмщение

      Что же стал представлять из себя Заветный город после совершенного из него массового побега — полностью обезлюдевшее, заброшенное подземелье? Да как бы не так! Буквально сразу после занятия королевского замка здесь был размещен внушительный гарнизон на случай, если повстанцы вдруг снова решат воспользоваться старой базой (было бы просто верхом идиотизма оставлять им тамошние склады и арсеналы), а потому древняя обитель вместо того, чтобы опустеть, стала еще более оживленной, чем прежде. Лишь один из ее уголков и впрямь превратился в глухой почти никем не посещаемый склеп — темница Оракула, что, впрочем, совершенно не удивительно, учитывая внезапно свалившуюся на ее постояльцев “амнистию”.       Из многочисленных камер каменного улья только у двух магические решетки еще продолжали функционировать, являясь теперь единственным источников света в кромешной тьме тюремного комплекса. И именно к одной из них тем вечером заявился высокопоставленный посетитель с поручением от самого властителя Меридиана. Он подал сигнал своему помощнику в рубке управления системой охраны, и через пару мгновений энергетические прутья безследно испарились.       Посветив факелом, Рейтар обнаружил обитателей замкнутого помещения: желто-зеленого змееныша с красным гребнем на спине, передвигавшегося при помощи двух тонких лапок, и крохотного мохнатого паучка с горевшими в темноте голубыми глазками. Как только цель визита была найдена, воин извлек из плаща крохотный пузырек с плотно закупоренной крышкой и метко закинул в открытую камеру прямо под ножки паука. Вырвавшийся из разбитой емкости темно-серый дым полностью скрыл в себе восьминогую букашку, и в следующий момент из него вырос паукообразный оборотень размером со взрослого тигра.       — На выход! — объявил рыцарь.       Едва слова успели слететь с его уст, Миранда перемахнула пропасть и очутилась на смотровой платформе. Перевоплотившись в темноволосую девушку, освобожденная паучиха начала с удовольствием разминать затекшие конечности.       — Что так долго?! — с ноткой недовольства в голосе поинтересовалась она.       — Много важных дел требовали неотложного внимания, — отмахнулся командир. — К тому же, за такие проступки по головке не гладят, надо было заранее думать о последствиях своей глупости. Кстати, могла бы и поблагодарить за то, что кое-кто своих не бросает!       — Зелье, надо полагать, ты получил от Фобоса? — пропустив упреки мимо ушей, спросила девочка-оборотень. — Как тебе удалось его уговорить?       — Скажем так, у меня нашлись убедительные аргументы, — краем рта ухмыльнулся Рейтар, — в конце концов, я теперь первый советник Государя! Ладно, все расспросы потом: нужно идти. РАСКАС! — прокричал он в сторону парадного коридора. — ЗАКРЫВАЙ РЕШЕТКУ И УХОДИМ!       И тут Миранда с ужасом осознала: от нахлынувшей в связи с освобождением радости она напрочь позабыла, что оставила в камере кое-что чрезвычайно ценное для себя, а вернее — кое-кого… Обернувшись назад, паукооборотень увидела, как проем в стене вновь перекрывает бледное свечение магической клетки, обрекая недавнего соседа на продолжение жалкого существование во мраке темницы.       — А как же он? — окликнула голубоглазая девчонка направлявшегося к выходу воина.       — Что “он”? — переспросил тот, одарив Миранду безразличным взглядом. — Насчет него распоряжений не было, а следовательно, он остается здесь.       — Нет!!! — вспылила паучиха. — Я заберу его с собой, иначе…       Договорить она не успела: вцепившаяся ей в локоть крепкая рука в железной перчатке оборвала выплеск эмоций буквально на полуслове.       — Еще не вышла, а уже опять за старое? — полушепотом осадил ее рассерженный мститель. — Тебя освободили под МОЮ ответственность, еще одна выходка — и не только тебе головы не сносить, невзирая на все прошлые заслуги! Хочешь своему змеенышу помочь — сделай все, чтобы вернуть благосклонность Повелителя, других вариантов у тебя нет!       Рейтар резко разжал пальцы, выпуская соратницу из захвата. Та, чуть отстранившись, стала потирать высвободившуюся руку, гневно поглядывая на рыцаря.       — Ты даже в его отсутствие перед ним пресмыкаешься, — с ядом в голосе сказала Миранда, — так боишься, что не можешь величать иначе как по титулу?       — Это не страх, а уважение к тому, кому присягал служить верой и правдой, — сдержанно ответил главком, показав собеседнице раскрытую ладонь, на которой красовалась бледная полоса давно затянувшегося пореза, — тебе бы тоже не помешало более уважительно относиться к тому, кто растил тебя с самого детства!       Темноволосая лишь промолчала, состроив на прекрасном личике недовольную гримасу, ибо больше всего на свете терпеть не могла нравоучения, причем совершенно без разницы, от кого они исходили.       — Ступай наверх! — велел первый рыцарь. — Там ожидает отряд сопровождения. За последнее время многое изменилось, но, думаю, тебя быстро введут в курс дел.       Бросив последний расстроенный взгляд на оставленные апартаменты, девочка-оборотень молча зашагала к выходу. Какое-то время Рейтар неподвижно смотрел ей вслед, затем лениво повернул голову в сторону скрутившегося кольцом у магических прутьев нага, вернее, жалкого подобия прежнего лорда Седрика. Он на всю жизнь запомнил, как именно этот гад-переросток обвинил его в предательстве, ЕГО, ПОСЛЕ СТОЛЬКИХ ЛЕТ БЕЗУПРЕЧНОЙ СЛУЖБЫ, и, даже не позволив оправдать свое честное имя перед Повелителем, собственноручно швырнул в бездонную пропасть, поверив этому двуличному синекожему выродку, который преспокойно продолжил снабжать бунтовщиков секретными сведениями. Результат хорошо известен…       Но я смог вернуться и получил в награду твое место, а ты, смешанный с дерьмом, гниешь в этой дыре — есть все же во Вселенной справедливость, пусть порой ради нее приходится пройти через сущий Ад… Кстати о синим выродке — он ведь тоже до сих пор здесь!       — Что такой кислый, Ватек? — ехидно оскалился меридианский главнокомандующий, глядя на постояльца второй действующей камеры. — Может, небольшой подарок подымет настроение?       Короткий нож с изогнутым лезвием пролетел сквозь отверстия решетки и вонзился в пол перед сидевшим в углу верзилой. Когда миниатюрное оружие оказалось в его здоровой ручище, он тотчас смог точно определить, кому оно принадлежит, точнее — принадлежало…       — Дрейк… — одними губами прошептал узник, после чего разразился яростными криками: — АХ ТЫ ЧЕРТОВ НЕГОДЯЙ!!!       — Не переживай, скоро вы увидитесь, — как ни в чем не бывало продолжил злорадствовать Рейтар. — Как только закончится суд, я лично приведу приговор в исполнение и избавлю твою жирную тушу от твоей тупой башки. А затем мы выследим твоих подельников — всех до последнего вонючего бунтаря — и заставим умолять о смерти, как об избавлении! Вот тогда и наступит долгожданное отмщение!       — ОДЕРЖИМЫЙ БЕЗУМЕЦ!!! — проревел Ватек, подскакивая на ноги.       — Возможно, — ровным голосом ответил рыцарь. — Бездна Теней способна поколебать даже самый твердый рассудок, так что мое желание разделаться с вами — вполне справедливо! И вот еще: советую воспользоваться “подарком”… в личных целях, дабы избавить всех от лишней возни и мучений, — поглумился он напоследок.       Как и следовало ожидать, вдогонку полетели неистовые проклятия и оскорбления синекожего гуманоида, но Рейтару не было до этого ровным счетом никакого дела; пусть рвет глотку, сколько душе угодно: на большее этот предатель все равно не способен, да и к тому же — скоро он заткнется навсегда! А сейчас не помешало бы заглянуть в здешнее пристанище Нериссы и провести тщательный осмотр, возможно, удастся нарыть хоть какой-то компромат на эту каргу.

***

      Самым зловещим местом цитадели Эсканоров по праву считалась лаборатория Фобоса, по совместительству — его личный кабинет и библиотека, где хранились его самые ценные артефакты, знания и тайны. Даже после того, как грозный Князь был свергнут и надежно упрятан в недрах подземной тюрьмы, никто так и не осмелился не то, что заняться там обыском и реквизицией, а вообще войти в насквозь пронизанное темной магией логово, подумывая вовсе его запечатать. Так оно и сохранилось в нетронутом состоянии вплоть до возвращения своего хозяина, что было им замечено с особым удовольствием (значит, боятся еще, смерды презренные). Именно сюда в связи с последними событиями в западной башне привели младшую сестру правителя для персонального допроса.       Демон-конвоир легким толчком приоткрыл тяжелую дверь, и Элион послушно прошла внутрь помещения, освещаемого тусклым зеленоватым светом из огромного камина. Выступающие из стен практически с самого низа до потолка полки были плотно уставлены странными предметами (судя по всему, магического свойства) и колбами с разноцветными жидкостями. Противоположный конец комнаты переходил в просторный зал c безконечными рядами заполненных до отвала книжных стеллажей (любой, лицезревший этот, в прямом смысле, лабиринт мог прийти только к одному выводу: не хватит и жизни, чтобы прочесть все эти тома).       Прямо напротив каминного отверстия стоял большой письменный стол. Как раз за ним, обложившись огромными стопками бумаг, на просторном кресле с высокой спинкой сидел Эсканор-старший, вооруженный пышным пером какой-то неизвестной птицы. В правом углу стола находились чернильница, княжеская печать для официальных манифестов и объемный серебряный кубок, отделанный рубинами. Прямо под потолком над головой колдуна по кругу парили два черепа, объятых пламенем — таким же, как в камине, — служивших ему светильниками, а на полу в центре кабинета вращался круговорот бледно-золотого песка, создавая ожившие, словно на экране кинотеатра, изображения разных уголков Королевства, которые сменялись на другие по мановению пальцев мага. Хотя прибытие “гостей” не осталось незамеченным, меридианский правитель, даже не поднял глаз на вошедших.       — Благодарю за доставку, — сказал он Шегону, прежде чем тот успел что-либо сообщить, — а теперь ступай к себе. Будешь нужен — дам знать.       Темный ангел отвесил поклон и в следующее мгновение вышел в коридор, оставив брата и сестру наедине.       — Ну и наломала ты дров, должен отметить, — произнес Фобос, не отрываясь от документов, — как бы не пришлось до конца жизни разгребать. И ведь это всего за несколько месяцев! В очередной раз убедился, что женщин ни в коем случае нельзя допускать до власти!       — Всегда пожалуйста, могу добавить, — огрызнулась Элион.       Поставив перо в чернильницу, маг взял свой кубок и, сделав небольшой глоток, откинулся на спинку кресла. На его устах промелькнула едва уловимая улыбка.       — Что же ты до сих пор здесь делаешь? — поинтересовался Князь.       — Меня сюда привели, — сердито ответила ему сестра.       — Не об этом речь, — утомленно протянул старший брат. — Исходя из полученной информации, у тебя было более чем достаточно времени, чтобы бежать со своими друзьями, но ты все же осталась. Почему?       — Вовсе нет, — солгала светловолосая девчонка, — твои слуги прибыли слишком быстро, они сами еле успели выбраться!       — А может, причина в этих ряженых уродцах? — иронично съязвил колдун, переключая на новый канал своего магического экрана, где появилось изображение Алборна и Миратель.       При виде томящихся в карцере опекунов Элион как будто ударило током, сердце в груди бешено заколотилось. К вящему удовольствию темного принца, на ее личике застыло выражение неподдельного испуга.       — Что с ними будет? — тихо спросила она после недолгого молчания.       — А вот это уже зависит от тебя, дорогая моя, — ухмыльнулся Фобос. — Думаю, сама догадываешься, о чем я.       — Хорошо! — тяжело вздохнула младшая сестра. — Я клянусь, что ни в коем случае не нарушу твоих правил и буду во всем тебя слушаться, но в таком случаи и у меня будут условия!       — Даже так? — первый раз с начала беседы брат удостоил ее взгляда. — И какие же?       — Гарантии безопасности для моих родителей и право навещать их хотя бы раз в день, — как можно более уверенным голосом объявила меридианская принцесса.       Несколько секунд колдун пристально взирал на сестру, храня глубокое молчание и каменное лицо, после чего от души расхохотался, пару раз стукнув кулаком по подлокотнику кресла.       — Как трогательно, — давясь от смеха, произнес он, — самопожертвование во имя близких, ну так и тянет пустить слезу умиления! Что ж, идет: их переведут на домашний арест в отдельных апартаментах с улучшенными условиями, куда тебе будет предоставлен доступ на один час каждый день. Но учти, если хоть раз нарушишь свою часть договора — мне ничего не будет стоить вернуть все обратно, а то и еще хуже.       Неспешно (дабы потомить сестрицу нервозным ожиданием) настрочив что-то на листе бумаги и приложив к ней королевскую печать, Фобос небрежно направил документ в руки девочки. Это оказался указ о переводе заключенных на другой режим содержания со всеми оговоренными пунктами. Внимательно перечитав текст, Элион даже несколько приободрилась: несмотря на связавшие ее по рукам и ногам обязательства, она все таки добилась очень важной уступки и могла хотя бы временно вздохнуть с облегчением.       — Вот что еще интересно, — отвлек от радостных мыслей холодный голос, — почему ты не позволила мальчишке убить своего стража, неужто прониклась к тем, кого презрительно называла “чудищами”?       Эсканор-младшая вздрогнула: эти слова подействовали на нее, как ледяной душ, заставив кое-что вспомнить. Ничего не ответив, она пулей вылетела из лаборатории брата и со всех ног понеслась в лазарет.

***

      Она даже не заметила, как на полной скорости добралась до нужного места и ворвалась в больничное крыло, сознание переполняли неуправляемые эмоции, затмевавшие окружающую действительность, и ноги словно сами несли голубоглазую девочку, как на автопилоте. Врачевальных дел комплекс представлял собой длинный коридор с низким потолком, вдоль которого тянулись два ряда коек, некоторые — с тяжелоранеными меридианскими воинами. В самом дальнем конце лазарета располагался огороженный ширмой уголок, где мелькало несколько теней и раздавались даже слишком оживленные голоса.       Осторожно заглянув внутрь, Элион обнаружила там два железных стола (один — операционный, на котором неподвижно лежал огромный татуированный пес, другой, что поменьше, предназначался для хирургических инструментов), а также несколько присутствовавших лиц: склонившегося над раненым животным дворцового лекаря, нервно мечущегося из стороны в сторону Охотника и полоскавшего какой-то жидкостью разбитый зуб Фроста. То ли от боли, то ли от не особо благоприятной действительности, морду северянина так и корчило недовольством.       — Да сделай уже что-нибудь! — рявкнул он на врача, сплюнув обезболивающий раствор. — Не видишь, что ему совсем погано?!       Даже невооруженным глазом было заметно, что зверь медленно умирает: свернувшись калачиком, он практически не шевелился, каждый редкий вздох стоил ему тяжелых усилий, полуоткрытые глаза уставились в никуда, алый язык вывалился из разинутой пасти. При виде этого нервы его хозяина все больше расшатывались до состояния панического безумия.       — Рану я обработал и заложил, — промямлил медик, отстраняясь назад, — но она слишком глубокая… боюсь, что он…       Но договорить ему не дали. Разъяренно зарычав, ликвидатор в шляпе вцепился в его глотку, высоко подняв над полом, сверля бешеным взглядом (диагноз ему явно не понравился).       — Потеряно слишком… много… крови… — синеющими губами прокряхтел лекарь, — я… сделал все… что мог… прошу… пощадите…       Он уже почти перестал глотать воздух, глаза начали закатываться, а повисшие ноги переставать дергаться, когда Охотник с размаху отшвырнул его в стол с инструментами. Оказавшись на полу, чудом уцелевший врачеватель, с трудом откашливаясь, начал отползать подальше от разбушевавшегося мстителя, которому, впрочем, уже было не до него.       Подавляя страх перед увиденным, Элион медленно подошла к операционному столу, приковав к себе недоумевающие взоры обоих рыцарей.       — Как… его зовут? — все таки решилась спросить принцесса (внезапно пришло осознание, что она даже не знает имени).       — Шадоу, — после короткой паузы ответил следопыт, снова оборачиваясь к своему питомцу.       Вплотную приблизившись к издыхающему монстру, девочка положила возле него самодельный мячик, с помощью которого буквально сегодня учила его играть, сама не зная, зачем. И тут он из последних сил взял его в зубы и приподнял морду в сторону посетительницы, как будто пытаясь передать ей игрушку. Трясущейся рукой она приняла ее в свою ладонь, последний раз взглянув в лишенные зрачков бледно-желтые глаза, перед тем как они навсегда закрылись.       Охотник судорожно затряс безжизненное тело, не веря, что прежде неразлучный с ним любимец больше никогда не проснется, но все усилия и надежды были тщетны…       — Сожалею, друг, — произнес Фрост, положив свою ручищу на плечо соратника, — уже ничего не изменить.       Клыки скелетоподобного протяжно заскрипели в намертво сжатой челюсти, из багровых очей выступили струи густой напоминающей смолу жидкости, а в следующее мгновение замок огласил душераздирающий рев, от которого у рядовых обитателей кровь застыла в жилах.