***
Хотя в тот момент свободные пространства в главной зале Предвечной Цитадели представляли собой большой дефицит, все сражавшиеся, вне зависимости от принадлежности, предпочитали держаться как можно дальше от того места, где вождь восстания и командир рыцарей Отмщения сошлись в стремительном боевом танце, в котором любая мало-мальская оплошность могла стоить жизни. Противники кружили в самом центре схватки: атаковали и контратаковали, наносили и парировали удары, рубили и кололи, все наращивая темп, стремясь на все сто использовать свои сильные стороны и слабые стороны оппонента. Бьющая горячим ключом молодость и физическая сила Калеба против многолетнего опыта и безупречно отточенного мастерства Рейтара, хаотичная импровизация на лету против холодного расчета на несколько ходов вперед, фактически пламя против льда. Но было и кое-что общее — непоколебимая уверенность в своей правоте и жажда победить, доказав тем самым свое превосходство! Довольно долго (хотя в пылу битвы время бежит сугубо по-своему) никто не мог нарушить статус-кво, и тут к большому воодушевлению для себя Калеб заметил, что движения противника становятся все медленнее, а дыхание тяжелее, от чего сразу пришел к выводу: «старикан выдыхается» и начал энергично наступать на него, осыпая косыми ударами чуть ли не наобум, то и дело меняя траекторию атаки. Как бы подтверждая его догадку, Рейтар ушел в глухую оборону, размеренно отходя назад, при этом играючи отражая наскоки юноши, пока тот от души не пнул его ногой в живот, тем самым оттолкнув назад и… вынудив открыть брешь в защите — ВОТ ОНО! Не желая профукать благоприятный момент, Калеб, пренебрегая всякой осторожностью, ринулся в лобовую, намереваясь пронзить врага насквозь, но его выпад оказался чересчур длинным и глубоким, а сама цель вихрем крутанулась с его пути, пропуская вперед и неожиданно оказавшись с правого боку зарвавшегося юнца, который и сообразить толком ничего не успел, как ему по носу сперва хлестнул подол черного плаща, а следом сверкнуло острие меча, вскользь полоснув по краю нижней челюсти от подбородка до уха. Ошарашенный таким нежданчиком, молодой бунтарь быстро отступил, схватившись за длинный тонкий порез, (к счастью, кровотечение было несильным) после чего, выйдя из ступора, рывком сорвался с места и подскочил к мстителю, скрестив с ним клинки. На какой-то миг оба замерли, пристально изучая врага сквозь стальной икс, издающий противный скрежет, как вдруг сбоку что-то раскатисто громыхнуло, а затем раздались испуганные крики и вопли, заставив их синхронно обернуться… и весьма вовремя. Как раз туда, где они стояли, падала гигантская колона, грозя расплющить всех, не успевших ретироваться — что противники и проделали, с силой оттолкнувшись друг от друга, прежде чем каменная махина рухнула на пол. Калеб и Рейтар очутились по разные стороны разделившей их громоздкой преграды, вследствие чего в сражении наступила своеобразная пауза, так как на каждого набросилось по два новых врага (на одного — лурден с гуманоидом, на другого — золотолатник с карантийцем), коих оба уложили в течение десяти секунд. Молодой мятежник решил обеспечить себе эффект внезапности: взобравшись на поваленную колону, он с разбегу сиганул вниз, высоко занеся меч для навесного удара сзади… Но рыцарь Мщения словно спиной его учуял, не разворачиваясь, обводкой парировал дерзкий налет и только затем обернулся, полный решимости рубануть в отместку только что приземлившегося рядом на все четыре конечности, пацана. Естественно, тот не стал покорно ожидать, когда на него обрушится вражеский клинок, и тут же перекатился вбок, в результате долбанувшее спустя мгновение по гладкому полу оружие меридианского воина с гудением завибрировало в руках хозяина, который едва сумел его удержать. Воспользовавшись временной недееспособностью рыцаря, повстанец благополучно вышел из переката, поднявшись на ноги. — Сдается мне, что самое время добавить огоньку, — с наигранной задумчивостью произнес Рейтар, в его левой руке, словно из ниоткуда появился маленький серый пузырек. Значение его слов стало предельно ясным, когда, откупорив пальцем крышку, меридианский воин плеснул содержимое сосуда на лезвие своего меча, в мгновение ока вспыхнувшее сапфировым огнем. И теперь уже он пошел в наступление, с ходу отсалютовав перед носом Калеба веерными движениями пылающего клинка — жар колдовского пламени вдарил мальчишке в лицо, а мельтешащие синие блики вызвали рябь в глазах, мешая сфокусироваться, чем мститель не преминул воспользоваться, тут же нанеся широкий резкий удар, пробив его блок. Еще один плавный взмах, и огненное оружие обожгло парню плечо, после чего он уже просто отпрыгнул назад, выставив перед собой клинок на полностью вытянутой руке, дабы держать врага на более-менее безопасном расстоянии от себя. Сделав пару глубоких вдохов, повстанец мельком глянул на полученную рану; одно радует — прижигать уже не надо. — А шрамов то все больше, молокосос, — откровенно издевался Рейтар, — только красоваться ими тебе уже не судьба, равно как и орденами за «геройские заслуги» — таков твой безславный конец! — Да даже если и так, твоя участь от того не лучше, — огрызнулся Калеб, — ты всего лишь раб Фобоса и останешься им вне зависимости от конечного исхода! По мне, так лучше смерть! — ЗАТКНИ ПАСТЬ, УБЛЮДОК! — рявкнул первый рыцарь, его глаза бешено загорелись. — Я не раб, я добровольно сражаюсь за свой Мир и своего Государя, я командую мощнейшей армией, когда-либо сотрясавшей Вселенную! А ты, — он направил на юношу меч в обвинительном жесте, — щенок без чести, променявший Родину на кандракарские посулы и земную потаскушку! Последние слова явно не пошли ему впрок, ибо, едва они слетели с его уст, Калеб вскипел, подобно термоядерной печи, переполняемой всеобъемлющим жаром накрывшего юного бунтаря с головой гнева. Неистово взревев, он бросился на противника, уже совершенно не опасаясь его усовершенствованного орудия смерти, и замахнулся с такой силой, что у того волна шока прошла по рукам… А мальчишка продолжал переть напролом, будто кося под северянского носорога, яростно нанося целый каскад мощных ударов. Застанный врасплох Рейтар отступал шаг за шагом, отражая его атаки, по возможности контратакуя, но повстанец непреклонно теснил своего заклятого врага, пока не припер к стенке, навалившись всем весом, пробивая с коленки в бока и давя своим мечом на его, направляя все ближе к лицу. Язычки голубого пламени собственного оружия нещадно обжигали кожу на левой щеке, спалив щетину — воин приглушенно зарычал сквозь стиснутые зубы, но продолжал держаться. Несколько выпустив пар и почувствовав давшую о себе знать усталость, шатен на мгновение заглянул в глаза недруга — там не было страха, лишь желание… убить! — СДАВАЙСЯ! — проорал Калеб ему чуть ли не на ухо, хотя уже заранее знал ответ. — НИКОГДА! — раздался не менее оглушительный возглас. Предельным напряжением сил Рейтар отвел вражеское оружие от себя вниз, так что оба клинка уперлись острием в пол, после чего, оторвав от рукояти левую руку, с оттяжкой отвесил Калебу затрещину по физиономии, перед чем тот уже физически не смог устоять и, закрутившись волчком, свалился на твердое мраморное покрытие, выронив меч. И пусть в глазах стояли звезды, голова кружилась, а тело колотило судорогой, упрямый парень попытался дотянуться до валявшегося неподалеку клинка, за что тут же словил удар ногой под дых, казалось, выбивший воздух из легких, но и тогда он продолжил тянуться к оружию, уже нащупав его кончиками пальцев, на которые в следующий же миг опустился тяжелый сапог, сдавив аж до хруста. Мятежник оказался накрыт нависшей над ним тенью врага, непреодолимо желавшего его гибели, но тут… — НЕ ТРОГАТЬ МОЙ ДРУГ! — донесся до ушей отчаявшегося мальчишки кряхтящий голос. Непонятно откуда вообще появившийся, Бланк с совершенно несвойственной для него храбростью прыгнул на спину рыцаря Мщения, надвинув шипастый шлем тому на глаза, заслонив всякий обзор, впрочем, ненадолго — незамедлительно среагировав, весьма рассвирепевший от подобной наглости меридианский главком в один прием сорвал с себя диверсанта-самоучку (ох уж эти любители) и со всего размаху запустил паслинга в стену, не особо заботясь о том, что в итоге с ним станется; затем, поправив головной убор, перевел взгляд с лежачего противника на происходящее в зале: примерно две трети его солдат благополучно покинули пределы помещения, а оставшиеся вот-вот собирались последовать за ними к выходу, не считая специально оставленного эвакуационного отверстия, почти запечатанного Мирандой, да и большинство колонн уже было снесено, вследствие чего с потолка сыпались каменные обломки пока еще незначительных размеров, что в любой момент могло измениться. Рыцарь понял — ему тоже пора, но сначала следовало поставить жирную точку! — Может, сегодня мы и не завоюем Сердце Безконечности, — сказал он, вновь опустив глаза на Калеба, занося полыхающий меч, — но твой гнусный мятеж умрет вместе с тобой… А-А-А-А-А! Рейтара поразил ослепительно сверкнувший поток змеистых молний, настолько мощный, что, опутав воина, подбросил высоко в воздух, даже там продолжая безжалостно истязать свою жертву, спустя несколько секунд уже утратившую способность кричать. В конце концов, кошмарное светопреставление прекратилось так же внезапно, как и началось, и обезсилевшее тело рыцаря-мстителя полетело вниз, а после, едва оно рухнуло на мраморный пол, начали рушиться своды огромного купола. Окончательно позабыв про сражение и всякие там «организованные и скрытые отходы», до смерти перепуганные обитатели зала ломанулись кто к дверям, кто к стенам, где еще можно было спастись от каменного града, что, однако, удалось далеко не всем… Как только потолок обрушился и все пространство заволокло густым туманом из пыли, осколков мрамора и штукатурки, Охотник со всех ног бросился туда, где в последний раз видел командира, но вместо него наткнулся на выскочивших из серой пелены кандракарских гвардейцев, обступивших его плотным кольцом. Грозно рыча, красноглазый убийца молниеносно колотил кистенем по их щитам, вырисовывая восьмерки сияющей цепью, но с каждым выбитым воителем блокирующее кольцо только еще сильнее сжималось вокруг. Еще чуть-чуть, и следопыта пронзили бы длинные пики, как сзади золотолатников на полном скаку смел Фрост на своем носороге, открыв спасительный проход. — Садись! — велел северянин. — Нужно срочно отсюда валить! Но Охотник мешкал, искоса поглядывая за стенку преграждавших путь вперед позолоченных пластин. — Не дури! — пробурчал всадник. — Ему уже не помочь, он… — тут бугай нервно сглотнул — … погиб… Но у нас есть приказ, и мы должны его выполнить во что бы то ни стало! Вполне отдавая себе отчет, что на долгие уговоры времени нет, Фрост безцеремонно ухватил соратника за широкую бурую мантию и затащил на зверя, усадив за собой. Правда, перед этим меридианский ликвидатор успел поднять с пола какой-то попавшийся ему на глаза предмет и надежно спрятать под плащом. На попытавшихся задержать их гвардейцев неожиданно налетел песчаный смерч, который тут же ретировался, подобно рикошету, и уже спустя несколько секунд рыцари вырвались в коридор, после чего оборотень-паучиха полностью залатала выход.***
В обители кандракарского Совета стало тихо; пожалуй, слишком тихо… Стражницы патрулировали по периметру зала в поисках уцелевших, и по мере того, как пыльные тучи рассеивались, таковых находилось все больше. Наконец, показались и те, кого они особенно стремились найти, и, отправив Тарани прожигать проход в паутинном заслоне, Вилл и остальные спикировали вниз к Калебу, который трепетно держал на руках как будто спящую Корнелию, пытаясь привести в чувство. И вот блондинка открыла голубые глаза, вопросительно уставившись на своего парня. — Эм… Я что-то пропустила? — с опаской поинтересовалась она, приподняв голову, поморщившись от боли. — Последнее, что я помню… — Не беспокойся! Все позади, — успокоил ее переполняемый радостью повстанец и тут же побледнел. — Черт побери… Бланк! Сдав любимую на попечение подруг, он очертя голову метнулся к углу возле трибун, где среди обломков валялся не подававший признаков жизни паслинг, и начал бешено его трясти. — Только попробуй у меня умереть! — пригрозил Калеб, отвешивая зеленому чудику серию оплеух. — Ну давай, очнись! — БЛАНК УЖЕ ОЧНУТЬСЯ! — вдруг проорал контрабандист, словно ошпаренный подскочив с пола. — Не надо бить Бланка. — Фу-у-ух… — облегченно выдохнул вождь мятежников, после чего дико рассмеялся крепко обняв вонючку, так что у того глаза из орбит вылезли. — Рад, что ты цел, приятель! Тут трогательную сцену прервал раздавшийся подле них хриплый кашель, обернувшись на который, все увидели лежавшего на спине Рейтара. Вид у того был довольно болезненный, а по прерывистому дыханию можно было прийти к выводу, что оно давалось ему с трудом; на груди воина красовалось черное дымящееся пятно приличного размера. Инстинктивно подобрав меч, Калеб одним броском очутился возле раненного врага, направив острие в лицо. — Без глупостей! Ты арестован! — чуть ли не торжественным тоном объявил юноша. — Как бы мне ни хотелось казнить тебя на месте, ты будешь судим за все свои преступления! — Не дождешься… ведьмино отродье… — слабым голосом отозвался рыцарь, харкнув в него кровью. — Скоро… я буду свободен… — Нельзя его так оставлять, — сказала подлетевшая Вилл, — ему нужна медицинская помощь! Кстати, кто это его так? — спросила она, приковав к себе недоумевающие взгляды. — Так ведь это ты, — удивленно ответил Калеб, — я был рядом и сам видел, как… — Нет, — покачала головой рыжеволосая Стражница, — перед обвалом я была на другом конце зала, Ирма может подтвердить. Стражница воды согласно кивнула, что еще больше озадачило остальных, а тем временем пытавшиеся поднять Рейтара солдаты испуганно отпрянули — каким-то чудом мститель нашел силы, чтобы отмахнуться от них мечом, не позволяя приблизиться к себе. — Дурак, что ли? — крикнула ему Хай Лин. — Тебе вообще-то помочь пытаются! — Пошли прочь… — зло прошептал меридианский главком. — Я генерал… меридианской… армии… И не желаю проводить… последние мгновения… жизни… в компании повстанческого сброда… — Его свободная рука опустилась на дымящуюся рану, и он издал нечто отдаленно похожее на смех. — Достала… все-таки… сука… Предсмертная агония вступила в финальную стадию… Доселе смотревшая вверх голова умирающего воина завалилась на плечо. Последнее, что он увидел, была образовавшаяся посреди помещения куча пирамидообразной формы из здоровенных обломков купола и мертвых тел, при виде которой в угасающем сознании всплыли слова: «Эта крепость будет разрушена до основания, я воздвигну на ее месте огромный обелиск в честь вашей победы и высеку на нем ваши имена, дабы все последующие поколения меридианцев ПОМНИЛИ О ВАШЕЙ ОТВАГЕ И ДОБЛЕСТИ!» — Простите… Повелитель… — произнес Рейтар последним усилием воли, — Я подвел вас… и вот… расплата-а-а-а… — из глотки вырвался приглушенный хрип, и рыцарь затих. Все стояли молча и, словно остолбеневшие, взирали на тело поверженного недруга — даже мертвым он был страшен: алая кровь на губах, искривленных в хищном оскале, рука, намертво вцепившаяся в рукоятку клинка, не желая расставаться с оружием, которым он порешил черт знает сколько народу, а главное — глаза, оставшиеся широко открытыми; глаза, где навсегда отпечатались его лютая ненависть и жажда мести, так и не утоленная до конца… Наклонившись к покойнику, Калеб сорвал пряжку его пояса с эмблемой змеи. На обратной стороне он обнаружил надпись — «Наша борьба закончится только с нашими жизнями! Никакого примирения, никакой капитуляции — Да свершится Отмщение!». — Этот безумец жил фанатиком, фанатиком он и умер, — сделал заключение вождь восстания, отшвырнув стальную пластину обратно, — хорошо, что с ним покончено, больше он никому не сможет угрожать! — И все-таки он был лучшим из них, — «справедливости ради» отметила Вилл, — жаль, что служил не правому делу… — На сей счет он бы с тобой серьезно поспорил, — без всякого веселья усмехнулся шатен. Как бы там ни было, а битва продолжалась, в силу чего Стражницы и их союзники поспешили покинуть разнесенную в пух и прах обитель Совета. Тарани успешно проделала прореху в завесе из паутины, что позволило ринуться в погоню за противником, стремительно отходившим к парадной галерее на перегруппировку.