***
— Не позволю, не сможешь! — кричал Мэтт, видя грозившую его любимой опасность. Параллельно со схваткой в тронном зале, шел не менее напряженный бой в подсознании земного подростка, напоминавшего некое заоблачное поле (видимо, он и впрямь любил витать в облаках), не так давно ставшее пристанищем сразу для двух совершенно разных личностей. Вот уже в который раз темноволосый юноша неистово бросался на свое зловещее альтер эго, полный решимости ему помешать, и уже в который раз то без особых усилий отбрасывало парня обратно в туман его мыслей. Конечно, это была далеко не первая попытка бунта против захватившего над ним власть демона, но в настоящий момент узник словно с цепи сорвался, упрямо поднимаясь снова и снова. Поначалу эта игра в мяч даже казалась Шегону забавной, но после неизвестно какой по счету (с коего он безнадежно сбился) попытки пацана покуситься на его персону терпение темного ангела подошло к концу, и весь этот фарс ему откровенно осточертел, подталкивая к радикальному решению — пришла пора наконец устранить назойливую помеху. — Знаешь что, Мэтти, — обратился Шегон к «сожителю», — признаться честно, меня уже порядком достало делить тело с каким-то безхребетным ничтожеством: тут слишком мало места для нас обоих! — Согласен, — дерзко откликнулся Олсен, — вот и выметайся из МОЕГО тела! Надеясь застать захватчика врасплох, он в очередной раз кинулся вперед, замахиваясь для удара, и-и-и… в очередной раз отлетел, нарвавшись на зеленый луч. Нет, это уже никуда не годится, я все делаю не так, нужно действовать по-другому: глупо пытаться одолеть его, как простой человек, тут физическая сила ничего не значит… Это ведь мое подсознание, и Я здесь хозяин, пусть мне и внушили, что это больше не так… Он сильнее меня только потому, что я сам так считаю; значит, пора собрать в кулак всю свою волю и силу духа и вновь обрести власть над собой — ради нее («я сменил на гнев свой страх, я понял: так жить не по мне!»). — Прощай, хлюпик, — усмехнулся демон, наводя прицел, — и не переживай за свою Вилл: уж я-то о ней позабочусь, как следует, может, со временем она даже ко мне привыкнет, а потом и вовсе научится любить мою жестокость! — Только через мой труп! — огрызнулся Мэтт, подскакивая на ноги. — Это можно устроить. Если не испугался ее, неужели испугаюсь твоих кулаков? — напыщенно поинтересовался темный ангел. — Нет… — иронично ответил подросток, — не кулаков… В тот же миг в его руках как бы из ниоткуда материализовалась рок-гитара последней модели, о которой он давно мечтал (а чего мелочиться-то?). Нисколько не обеспокоенный таким поворотом Шегон плеснул в него энергетическим сгустком, который к вящему изумлению золотолицего отразился от музыкального инструмента, даже не поцарапав его. Ехидно улыбнувшись по данному поводу, Мэтт ударил пальцами по струнам, вызвав звуковую волну неимоверной мощи, буквально снесшую пожирателя ненависти, подобно урагану, отбросив далеко назад. — ВОТ оружие! — громогласно сказал Олсен. Чуть приподнявшись с земли, или что там служило полом, ангел Зла непонимающе уставился на парня. Сейчас они фактически поменялись ролями, и теперь юноша нависал над ним, в силу чего демона нестерпимо скребли досада, злость и… страх — впервые со дня своего существования он испытывал это чувство! Немыслимо, но предостережение покойного командира оказалось пророческим… Внезапно он с ужасом осознал: этот сопляк может ЕГО уничтожить! — Игра окончена, Шегон, — объявил брюнет. — УХОДИ! — Я все равно останусь частью тебя, — ответил тот, впрочем, без прежней самоуверенности в голосе, — и тебе никогда не избавиться от меня, Я — ТВОЯ НЕНАВИСТЬ и буду преследовать тебя всегда и везде. На всю оставшуюся жизнь Я стану твоим ночным кошмаром! — Может быть, — не стал отрицать Мэтт, — но ты больше не властен надо мной и никогда больше не причинишь вреда моим близким! Еще один удар по струнам, и по демону пошли сияющие трещины, словно по хрупкому хрустальному сосуду, подвергшемуся сильному удару. Он понял: это — конец… — НЕ-Е-Е-Е-Е-ЕТ! — отчаянно завопил Шегон, перед тем как разлететься на множество осколков.***
Сидя на холодном полу, Вилл удивленно смотрела на своего врага — ведь тот практически одолел ее, еще чуть-чуть, и сопротивление Стражницы было бы сломлено. Но, будучи на расстоянии вытянутой руки от своей цели, он остановился и вот уже несколько минут не подавал никаких признаков жизни, будто окаменел. За наблюдением сего странного поведения рыжеволосая даже не заметила, как опустила свой электрощит, оставшись совершено открытой для любой атаки. Уже предвкушавшая развязку, а потому не менее пораженная сим явлением толпа разразилась буйными возгласами — НУ, ЧЕГО ЗАСТЫЛ ТО?! — орали с одной стороны. — ДОБЕЙ ЕЕ!!! — ЭЙ?! ПОСЛЕ БУДЕШЬ НА БАБУ ЛЮБОВАТЬСЯ! — прокричали с другой. — СПЕРВА ДЕЛО ДОВЕРШИ! Однако крылатое существо в золотой маске, похоже, ничего не слышало, да и слышать не хотело: его мысли были заняты совсем другим. Вернувшись в реальный мир спустя много месяцев отсутствия, Мэтт Олсен вытянул вперед руки, изучая свой теперешний облик: накачанное телосложение, непривычная одежда и дополнительные конечности в виде хвоста и крыльев, но все же — это был он и никто иной; он вернулся! А прямо перед ним ОНА, взиравшая на него изумленными глазами. Как же долго, томясь в заточении своего же разума, парень мечтал снова оказаться рядом с ней, хотя и представлял эту встречу несколько иначе — во всяком случае, не посреди мрачного помещения в цитадели Зла, заполненного вооруженными до зубов монстрами. Устав ждать положенного ему трофея, Фобос поднялся со своего трона и медленно направился вниз. Оказавшись на последней ступеньке, чародей остановился, смерив пожирателя ненависти вопросительным недовольным взглядом. — В чем дело? — сердито осведомился Эсканор. — Тебя паралич разбил, или что? Выполняй свою работу! — Он и выполняет, — огласил зал холодный женский голос, — вот только работает вовсе не на тебя! Толпа солдат тут же замолчала, отпрянув кто куда, когда с задних рядов взлетела пятерка женщин, по внешнему виду очень напоминавших Стражниц, и через пару секунд грациозно приземлилась прямо внутри импровизированного ринга. На лице возглавлявшей их брюнетки играла самодовольная улыбка, в правой руке она сжимала посох, увенчанный драгоценным камнем. — Нерисса?! — спросил колдун, вопросительно изогнув бровь. — Это что? — У Фроста откровенно отвисла челюсть. — Наше «ископаемое»?! Охренеть… — А вот он, собственно, и заговор… — пояснила Элион (ясное дело, что с опозданием, но зато с чувством выполненного долга). Издав мерзкий смешок, помолодевшая ведьма слегка выступила вперед, постукивая магическим скипетром по каменному покрытию, как будто желая, что бы все хорошенько ее разглядели. — Слыхала, что твой верный пес испустил дух, — не упустила она возможности поглумиться. — Какая «жалость». — Если ты о чем-то и будешь жалеть, то лишь о своем глупом решении заявиться сюда после своего обмана, — процедил сквозь зубы Фобос. — Ты станешь наглядным примером для тех, кто осмеливается водить меня за нос! — Что-то я в этом сильно сомневаюсь, Эсканор, — ухмыльнулась колдунья, — и они тоже, — указала она пальцем на своих спутниц и появившихся за их спинами демонов, после чего обернулась к златоликому приспешнику, протягивая раскрытую ладонь. — А теперь, давай сюда кристалл, СКОРЕЕ! Какое-то мгновение Мэтт молча переводил взгляд с Нериссы на все еще лежавшую перед ним Вилл, словно не зная, что ему делать в данной ситуации, но в конце концов его вдруг осенило: то, что обычно делал Шегон. Неожиданно для всех его глаза пальнули в ведьму световым лучом, который та едва успела отбить своим посохом, состроив взбешенную гримасу по поводу своих обманутых ожиданий. — ПРЕДАТЕЛЬ! — чуть ли не взвизгнула брюнетка. — Ко мне, Хаглз, — пропуская мимо ушей ее упреки, велел Олсен своему питомцу, что тот незамедлительно проделал с восторгом цирковой собачки, одним прыжком подскочив к хозяину и встав подле него, грозно рыча. — Хаглз?! — не могла поверить Вилл, глядя на жуткую зверюгу, а после на крылато-хвостатого демона. — Мэтт?! В следующий миг воздух со свистом рассекла изумрудная цепь, заставив сторонников бывшей Стражницы ретироваться в разные стороны, прямо за секунду до того, как на их место ударила песчаная волна, затем принявшая форму человекоподобного существа с огромный бурыми кулаками. Еще до того момента, как Фобос и Нерисса успели отдать своим бойцам приказ безпощадно уничтожить друг друга, тронный зал буквально взорвался ревом, паническим криками, топотом многочисленных ног очертя голову несущихся на выход, а также ослепительными вспышками, грохотом, лязгом стали и яростной руганью сражавшихся между собой чудовищ и чародеев. Сгребя в охапку Элион, Фрост в легкую пробился через поток бегущих, поставив девочку в самом дальнем от опасной заварушки углу. — Вот привалило счастья — возиться с малышней… — сердито запричитал северянин. — Стойте здесь, принцесса, и не высовывайтесь, — велел он, выхватывая боевой топор. — МОЧИ ПРЕДАТЕЛЕЙ! — проорал бугай во всю глотку, кидаясь в самую гущу начавшейся схватки. Несмотря на все, что творилось вокруг него, Мэтту уже было глубоко пофиг: он просто опустился на колени рядом с любимой девушкой, которая, еле сдерживая слезы радости, повисла у него на шее, даже не обращая внимания на устрашающий внешний вид, и крепко обнял, жалея разве что о том, что дурацкий позолоченный намордник не позволял поцеловать ее. — Ты меня освободила, — прошептал парень ей на ухо, — спасла от самого себя… — Но как… Как это вообще возможно? — все еще не придя в себя, пробормотала рыжеволосая Стражница. — Уму непостижимо… — Я все тебе расскажу, но не сейчас, — ответил Мэтт, весьма кстати вспомнив, что они находятся посреди жестокой битвы. — Неважно, кто из них победит: и те, и другие наши враги, так что предлагаю выбираться отсюда, пока есть возможность. — Возражений нет, — улыбнулась Вилл, — сама только что об этом подумала!