Да свершится Отмщение

      Итак, свершилось — чудовищный конфликт, так или иначе затронувший большую часть обитаемой Вселенной, был окончен. Никакой официальной капитуляции Меридиана никто так и не дождался, что, впрочем, уже было неважно: всем вполне хватило свершившегося факта разгрома темного Королевства. С падением столичного Мира, еще продолжавшие вести боевые действия на других планетах меридианские войска также сочли за лучшее сдаться, чтобы вернуться на разоренную Родину, кою теперь предстояло восстанавливать. Да и не только ее…       Война оставила разрушительные следы везде, где успела пройти своим огненным шквалом. Даже казавшийся на протяжении многих веков недосягаемым Кандракар сполна хлебнул свою долю горькой похлебки! Но самым ужасным во всем этом были принесенные на кровавый алтарь жизни: так и не удалось точно подсчитать количество погибших, искалеченных и пропавших без вести с обеих сторон и вряд ли когда-нибудь удастся, однако, безспорно, оно было воистину колоссальным, переплюнув все противостояния, когда-либо сотрясавшие систему измерений в прошлом!       Утешением служило то, что все эти потери оказались не напрасны! Хотя силы Зла нанесли страшный удар, некоторые раны от которого, вероятно, не затянутся еще очень долго, но в конечном итоге были повержены и, как считали их враги, на этот раз окончательно: никогда больше им не обрести прежней мощи и никогда больше не найти достаточно могущественного лидера, чтобы повторить все это еще раз. Все обитатели Вселенной пребывали в единодушном предвкушении эпохи долгого и прочного мира!       После повторного свержения Фобоса Элион, получив назад свою силу, возвратилась на престол Меридиана — ее статус законной Королевы был признан большинством инопланетных правителей, от которых юная Эсканор таки сумела (не без серьезной поддержки некоторых влиятельных сил) добиться вывода интервенционных войск, пусть и с условием демилитаризации Королевства и возмещения пострадавшим и победителям всех «причиненных неудобств». Главной задачей же стало восстановление родного Мира, и к чести брата она должна была отметить: по крайней мере, он сберег народ, что и позволило Меридиану в будущем восстать из пепла, словно птице-Фениксу.       Калеб и его сподвижники по восстанию (те, что выжили) вернулись на почетные должности высших сановников. Помимо государственных дел ему с отцом довелось решать и вопросы куда более личного характера — когда захваченные Князем Тьмы Сердца возвращали прежним владельцам, была обнаружена заточенная там Нерисса, чьей дальнейшей судьбой доверили распоряжаться ближайшим родственникам. Быть может, со временем они и смогут ее простить, до тех же пор она останется внутри магического камня из Королевской короны (само собой, без «строгого режима» Фобоса).       Что же до прочих экс-Стражниц, коих вызволили из недр казематов Королевского замка: Галинор опять заняла свое место в Совете Кандракара (ну, а что — местечко-то козырное), дабы и в дальнейшем вершить судьбы Вселенной и блюсти межпланетарную гармонию; Кадма, в кои-то веки смирила главный из своих пороков — гордыню и отреклась от престола Замбалы, вернув Сердце фиолетовой планеты ее деревянным обитателям (чего только не сделаешь на старости лет) ради того, чтоб возвратиться на Землю; Кэсседи так и осталась в мире живых и, невзирая на сорокалетнее отсутствие, вернулась домой — к неимоверному счастью своей престарелой матери; Ян Лин не стала избавляться от созданной Нериссой копии собственной неповторимой персоны и представила ту своей семьей в качестве «давно потерянной, но чудесным образом найденной во время поездки в Китай сестры Миры» (да и работы на кухне поубавится).       Неразлучная компания под кодовым названием «ВЕДЬМА» принялась наверстывать время, утерянное в ходе затянувшейся борьбы со Злом, и приходить в себя после «праведных трудов», тем паче, что на все про все у них осталось меньше недели школьных каникул, а начинать новый семестр в состоянии «выжатого лимона» ни у кого не было ни малейшего желания. Так что подруги с головой окунулись во все тяжкие: гулянки, тусовки, безумный шопинг, посещение дискотек и кинематографа в сопровождении своих молодых людей, из чего последнее вызывало особую радость у Вилл Вэндом, наконец-то получившей долгожданную возможность побыть со своим обожаемым гитаристом. О Корнелии и Калебе, учитывая их особые обстоятельства, и говорить было нечего, причем подготовку к грядущему торжеству предстояло вести аж сразу в двух измерениях: как на Земле, так и на Меридиане. (Стоит ли говорить, что родственникам обоих брачующихся это обещало влететь в изрядную копеечку).       Однако, как вскоре оказалось, еще не все было улажено: оставалась последняя, так сказать, формальность, а именно — открытый судебный процесс над главным виновником всех недавних бедствий, который собирались провести на Кандракаре, где также полагалось присутствовать всем Стражницам Завесы, о чем те были заранее уведомлены посланием Верховного Совета.       — Нам что, обязательно туда переться?! — с ярко выраженным недовольством вопросила Корнелия, когда, несмотря на поздний час, они собрались в «Серебряном драконе». — Вообще-то, у меня были свои планы, я записалась в салон красоты!       — Како-ой кошма-ар! — с наигранным ужасом нараспев воскликнула Ирма, издав смешок себе под нос. — Похоже, без твоей красоты мир снова окажется под страшной угрозой.       — Очень смешно, — фыркнула блондинка. — Типун тебе на язык, Ирми.       Судя по заливистому смеху остальных подруг, это и впрямь было очень смешно, впрочем, рыжеволосая Стражница их задорного настроя не разделяла, хмуро уставившись в кристалл на своей ладони, в последние дни ставший для нее чем-то вроде красивой безделушки.       — Шутки шутками, но суть от этого не меняется, — вздохнула она, — придется наведаться на эту вечеринку. По крайней мере, потом мы сможем больше ни о чем не париться, ну, хотя бы в ближайшем будущем…       — И что теперь с ним будет? — внезапно привлек всеобщее внимание Мэтт. — Ну… с этим… Фобосом?       — А ты-то чего за него переживаешь? — вопросительно сдвинула брови Тарани. — Или забыл, что он с тобой сделал?       — Так-то, это была работа Нериссы, сам он принимал довольно посредственное участие, — поправил ее подросток. — Не подумайте, что я его оправдываю, но… когда моя судьба была целиком и полностью в его руках, он отпустил меня…       — Можно подумать, ты теперь обязан ему по гроб жизни, — усмехнулась Лэйр. — Да и один хороший поступок не перевешивает фигову тучу злодеяний.       — Ну все-таки — уже что-то, — заметила Хай Лин. — Бабушка говорила, что даже в самых злых людях есть хотя бы крупица добра, которую можно взрастить!       — Восточная философия — конечно, сильная вещь, — сказала Кук, — но, боюсь, не в этом случае.       — Элион тоже считает, что его можно исправить, — добавила Хейл с нотками скептицизма в голосе, — и на что только надеется, не пойму…       — Как бы то ни было, — поднялась со стула Вилл, — завтра все станет ясно, а пока, — она громко и протяжно зевнула, — давайте по домам, а то, честно говоря, я смертельно устала.

***

      Следующее утро для каждой Стражницы выдалось на редкость одинаковым, что выражалось в абсолютном отсутствии настроя подниматься и идти туда, куда их вызвали. За завтраком у всех, что называется, кусок не лез в горло, но, увы, ничего нельзя было поделать и надо было, переборов лень, делать, что велено. Встретившись в десятом часу утра, подруги приняли «рабочую форму» и, открыв портал, перенеслись в Сердце Безконечности.       Все время, начиная с отражения вражеского нашествия, Предвечная Цитадель восстанавливалась всем миром, или точнее — несколькими Мирами; и даже несмотря на это крепость все еще носила на себе отпечатки грандиозного штурма, едва не обернувшегося триумфом Тьмы и установлением ее господства над Вселенной на сотни лет вперед. Впрочем, и для обитания она стала вполне пригодна, по крайней мере, отдельными помещениями, в первую очередь, конечно — залом Совета, где и планировалось провести судебное заседание и куда чародеек препроводили встретившие их Калеб и Бланк.       Для предстоящего мероприятия главная обитель парящей твердыни была приведена практически в идеальный порядок, не считая купола, который так и не успели заменить, из-за чего всем собравшимся пришлось заседать под открытым небом (благо, дождей на Кандракаре никогда не бывало), а таковых оказалось весьма немало: съехались представители всех, как Ближних, так и Дальних Миров, затронутых минувшей войной. На скамьях в передних рядах расположились «почетные гости», монаршие особы и прочие лидеры, за ними — их советники и прочий высокопоставленный персонал. В числе первой категории состоял и Дэйн, довольно потиравший руки, прикидывая свои будущие перспективы: добившись от Мудрейшего признания Дальних Миров зоной своих «особых интересов», карантийский правитель уже начал методично вовлекать соседей в сферу влияния, тем самым закладывая фундамент нового баланса сил, и поскольку основной конкурент был устранен — он нисколько не сомневался в успешной реализации своего проекта.       В самом отдаленном углу помещения обустроили что-то вроде вольера из энергетических решеток, где разместили пленных меридианцев; не всех, разумеется, только «особо отличившихся» офицеров и командующих.       В самом же центре одиноко стояло прежде отсутствующее громоздкое кресло, к которому блокирующими магию наручниками за запястья был прикован тот, чью участь все, собственно, и собрались решать. Хоть и будучи в положении арестанта, Фобос восседал на месте подсудимого с подчеркнуто величественным видом, словно на троне (воистину, привычка — вторая натура, если не первая), небрежно постукивая пальцами по подлокотнику и обводя пялившихся на него недругов высокомерным взором, будто пребывал не на вынесении собственного приговора, а на порядком наскучившем ему собрании меридианских министров.       Невольно зациклив взгляд на подсудимом, Стражницы поначалу и не заметили сидевшую неподалеку Элион, коя и вывела подруг из минутного ступора.       — Девочки! — окликнула их восстановленная Королева. — Рада, что вы пришли, — ее рука приглашающе указала на свободные места рядом, — присаживайтесь!       — Ну как ты, Элион? — осведомилась Корнелия, усевшись подле нее.       — На Меридиане все в порядке? — в свою очередь поинтересовалась Вилл.       — В Королевстве дела идут на лад, — кратко ответила Эсканор-младшая, — а вот я…. — она глубоко вздохнула, — признаться, очень волнуюсь…       Большинство чародеек лишь снисходительно промолчало, решив не сыпать соль на тяжелую рану, Стражница воздуха же, напротив, положила руку на плечо подруге, одарив ободрительной улыбкой.       — Все будет хорошо, — попыталась успокоить ее Хай Лин, — не бойся!       Вдруг в шумном зале резко наступила тишина, нарушаемая разве что легким гудением магической клетки, и взоры присутствующих синхронно сосредоточились на поднявшейся со своего места Любе. Женщина-кошка чуть подалась вперед, дабы объявить процесс открытым, после чего предоставила слово главе кандракарского Совета.       — Дорогие друзья! — обратился к присутствующим Мудрейший. — Воистину, всем нам выпала нелегкая доля и страшные испытания, через которые не каждый смог бы пройти, но, — старейшина выдержал торжественную паузу, — ныне я могу уверенно констатировать, что обрушившаяся на нашу Вселенную угроза позади и впереди нас ждет новая эра покоя и процветания! Однако, — он снова прервался на мгновение, пройдя беглым взглядом вдоль переполненных трибун, — нельзя начинать новую жизнь, покуда Зло, повинное во всех недавних бедствиях, не понесет заслуженное наказание!       Тут все одновременно повернули головы к все также недвижимо сидевшему посреди комнаты Князю Тьмы, на бледном лице которого появилась едва заметная ухмылка, будто происходящее его всерьез забавляло. Теперь верховный старейшина обращался непосредственно к нему.       — Фобос Эсканор… — начал лысый волшебник.       — КНЯЗЬ ТЬМЫ И КОРОЛЬ МЕРИДИАНА, ФОБОС II ИЗ РОДА ЭСКАНОРОВ, — перебил его колдун, громко и отчетливо произнося каждое слово, — требую соблюдать субординацию!       — Фига, как загнул, — прошептала Ирма.       — Вы не имеете прав на титул Короля, — спокойно возразил Мудрейший, — впрочем, и не в этом суть дела. Да будет вам известно, что вы были доставлены сюда под стражей, так как обвиняетесь в совершении преступлений многочисленных и тяжких. Наиболее вопиющие из них…       Следующий этап процесса прошел в подробнейшем оглашении списка «преступлений» поверженного экс-правителя. Один за другим стали выступать меридианские и инопланетные свидетели, по заранее прописанным пунктам зачитывая все, что тот совершил за последние четырнадцать лет своей активной (и, без всяких сомнений, чертовски бурной) деятельности: занятие темной магией и использование ее в «ужасных целях», вооруженный захват, иными словами — узурпация власти, на «которую не имел прав», установление на долгие годы тиранического режима, отмеченного милитаризмом, ущемлением свободы значительной части подданных, в основном человеческого происхождения, жестокими законами и порядками, безпощадными казнями и пытками, а также развязыванием двух войн, повлекших за собой «неисчислимые страдания и потери» для Вселенной. Фобос внимательно слушал обвинительные речи в свой адрес, вследствие чего его улыбка все ширилась, словно все это составляло предмет его особой гордости.       — Что-то плоховато вы к делу подготовились, — насмешливо отметил он по прочтении большей части доклада, — список-то неполон! Я даже несколько… разочарован: какое неуважение к моим заслугам!       — Осталась еще пара вопросов, разрешение которых видится нам особенно важным, — пропустил его слова мимо ушей глава Совета. — Что связывало вас с Нэкрасом, предыдущим Князем Тьмы?       — Тот, кого вы столько времени считали мертвым, не видя ничего дальше своего носа, был моим наставником! — ответил чародей.       — То есть, вы признаете, что все это было преступным заговором, в которым вы состояли вместе с вашим «наставником»? — пытливо уточнила Люба.       — Да называйте, как угодно, — раздраженно отмахнулся Эсканор-старший, — мне все равно!       — В таком случае переходим к последнему обвинению, — объявил Мудрейший. — Убийство королевской четы Меридиана, Королевы Вейры и принца Зейдена.       В тот момент нервы Элион вконец сдали, несмотря на все попытки Корнелии удержать подругу, она сорвалась со своего сидения и, наплевав на «уважение к суду», буквально выскочила вперед, привлекая к себе заинтересованные взгляды всего зала.       — Это неправда! — громко воскликнула она, посмотрев на брата. — Ты ведь этого не делал!       — Во-первых, я не нуждаюсь в защитниках, — буркнул в ответ Фобос, — а во-вторых — кому какое дело… Тут уже давно все для себя решили, так почему б и это на меня не повесить, не так ли? — перевел он глаза на аудиторию.       Прежде чем кто-то успел что-либо сказать, Князь Тьмы крепко сжал кулаки и резким рывком вверх вырвал наручники из подлокотников, чем нагнал на большинство обитателей помещения нешуточного страха, вызвав среди них переполох: одни с воплями повскакивали со своих мест, другие, наоборот, оцепенели от ужаса, не в состоянии пошевелиться. Стражницы уже чисто по давно выработанной привычке заняли боевую стойку, приготовившись пустить в ход сгустки воды, огненные шары и разряды тока, а, рассредоточенные по периметру зала золотые гвардейцы мгновенно окружили арестованного со всех сторон, угрожающе направив копья, однако тот и не думал сопротивляться или бежать и как ни в чем не бывало просто устроился удобнее, закинув ногу на ногу.       — Что так всполошились, не видите — руки затекли? — усмехнулся он, растирая запястья. — Я вот чего понять не могу, — задумчиво произнес колдун, — вот вы тут взахлеб рассуждаете, как много грехов на моей душе: войны, казни, притеснение инакомыслия… В то время, как все эти стервятники, слетевшиеся пировать на моих костях, — многозначительный кивок в сторону присутствующих правителей, — и сами никогда всем этим не брезговали — разница лишь в том, что я не корчил из себя невинную овечку напоказ! Не-е-ет… не в этом дело. Не за это меня судят!       — Вот как? — заинтересованно сдвинул брови главный старейшина. — За что же тогда?       — За то, что я посмел бросить вызов вашему порядку, — пояснил Эсканор, — за то, что я не подчинился власти Кандракара, и будьте уверены — никогда и ни за что не подчинюсь. Я ПЛЮЮ НА НЕЕ! — рявкнул он под конец, заставив всех испуганно вздрогнуть. — Так что кончайте уже весь этот, без сомнений, превосходно отрепетированный спектакль, и так очевидно, чем он закончится! Казнить меня вы можете, а вот оскорблять — не смейте! Я КНЯЗЬ ФОБОС, а не какая-нибудь шавка!       — ФОБОС, ФОБОС! — разразились в свою очередь заключенные в вольере меридианцы, дружно вскидывая вверх кулаки правых рук. (Прям как в старые-добрые времена, надо заметить, аж на ностальгию пробивает…)       — Не, ну как ему это удается? — искренне поразилась Ирма.       — Что именно? — не поняла Тарани.       — Ну — это… Как умудряется вести себя, слово он хозяин положения, даже находясь в полной… Ну, вы поняли, — разъяснила, что к чему, Стражница воды.       — Не знаю, — пожала плечами Вилл, — может, это особенность характера!       По причине неожиданного балагана пришлось сделать паузу в судебном разбирательстве: потребовалось какое-то время, чтобы заставить пленных заткнуться, а гостей успокоиться. Когда же порядок в зале был наконец восстановлен, Альтер принес Мудрейшему свиток, скрепленный золотой печатью.       — Вина подсудимого установлена, тем более, что он ее и не отрицает, — обратился верховный волшебник к участникам процесса. — Пришло время вынесения приговора. — Ненадолго прервавшись, дабы все навострили уши на нужную частоту, он развернул пергамент. — Фобос Эсканор! За жесточайшее угнетение меридианского и иных народов, за действия, угрожавшие равновесию Вселенной, повлекшие за собой невинные жертвы среди ее обитателей, и прочие вышеупомянутые преступления вы и все причастные к этому приговариваетесь к смертной казни!       — Что и требовалось доказать, — констатировал приговоренный. — НУ? У КОГО ИЗ ЭТОЙ ШАЙКИ ОТБРОСОВ ХВАТИТ ДУХУ МЕНЯ ПРИКОНЧИТЬ? — огласил аудиторию его раскатистый голос, после чего взгляд чародея упал на Калеба. — Может, ты, ублюдок — небось, давно об этом мечтал? А что — один удар, и ты герой Вселенной!       — Если мне выпадет такая честь, — сердито пробурчал повстанец, взявшись за рукоять меча.       — Стойте! — вдруг раздался другой голос, на сей раз девичий.       Так и не вернувшаяся на место Элион на сей раз вышла уже в центр зала, подойдя непосредственно к Мудрейшему и Любе.       — Я хотела бы уточнить один момент, — обратилась она к ним. — Так понимаю, мой статус Королевы Меридиана здесь признан всеми и не подлежит оспариванию?       — Безусловно, Ваше Величество, — подтвердили глава Совета и Хранительница Арамер, обменявшись слегка удивленными взглядами, — можете не сомневаться!       — В таком случае, — тут же продолжила Эсканор-младшая, — все осужденные, будучи меридианскими подданными, находятся в моей юрисдикции, а значит, МНЕ решать, как надобно с ними поступить!       — Что на нее нашло? — шепотом спросила Корнелия у подруг, но те лишь пожали плечами.       — Все так, но… — после небольшой заминки заговорил Мудрейший, — …боюсь, учитывая особенности и щепетильность данной ситуации, тут есть некоторые осложнения, которые нельзя не брать в расчет. К тому же, в вашем нынешнем весьма непростом положении было бы целесообразно с вашей стороны согласовывать свои действия с Советом и дружественными Мирами…       — Со своей стороны, я буду действовать, как подобает Королеве суверенного Мира, — полным уверенности голосом ответила Элион. — При всем уважении, ни в какой посторонней помощи во внутренних делах Королевства я не нуждаюсь, что до прочих Миров, — она украдкой кивнула в сторону трибун, — им исправно возмещается весь нанесенный ущерб, посему причин для недовольства у них быть не должно!       — Не хотите ли вы сказать, что…? — воскликнул было Альтер.       — Именно так, — кивнула Королева. — Пользуясь своим неотъемлемым правом, я забираю всех их на Меридиан. Можете не сомневаться — безнаказанными они не останутся!       В следующее мгновение у всех, вне зависимости от принадлежности к победителям или проигравшим, в прямом и переносном смысле отвисли челюсти, а глаза приобрели форму бейсбольных мячей. Казалось, не только в просторном помещении, но во всей огромной парившей среди облаков крепости враз стало тихо, как в склепе, пока спустя несколько секунд тишину не нарушил леденящий душу смех, исходивший от Князя Тьмы. Фобос откинулся на своем стуле, театрально захлопав в ладоши.       — Ну надо же, — усмехнулся колдун, — наш нежный цветочек все-таки отрастил шипы. Что ж… — поднявшись на ноги, он пронзительно посмотрел на сестру, — возможно, ты не так безнадежна! Однако не думай, что это что-либо меняет: небось, мнишь, что проявила милосердие, великодушие — так не обольщайся: этим ты только унизила меня, обрекла жить в позоре и зависимости. Но одно могу сказать точно: однажды ты пожалеешь, что пощадила своего врага!       — Я пощадила не врага, — спокойно возразила Элион, — а брата.       — Какая трогательная наивность, — краем рта улыбнулся чародей. — А НУ, РУКИ ПРОЧЬ! — рявкнул он на охранников, попытавшихся взять его под локти. — Сам пойду!       С этими словами, заложив руки за спину, он под возобновившийся приветственный ор пленников важно зашагал к выходу, так стремительно, что караул из кандракарских латников еле поспевал за ним, держа дистанцию в несколько шагов. При прохождении мимо одной из передних скамей недалеко от двери, где стояли Стражницы, до него донесся знакомый глумливый голос, принадлежавший отнюдь не одной из чародеек.       — Говорил же, что даже для тебя во Вселенной слишком много Миров, — напомнил Дэйн, самодовольно ухмыляясь, — и вот она — плата за непомерные амбиции и самоуверенность!       Поравнявшись с карантийцем, Князь Тьмы резко остановился (непривычные к его выкрутасам охранники уже в который раз чуть не врезались друг в дружку), медленно переведя на того взгляд изумрудных глаз, от странного блеска которых, равно как и от зловеще искривившихся губ, на Стоунхарта внезапно напал необъяснимый страх — наглая ухмылка тотчас улетучилась с его лица. Тут у одного гвардейца, стоявшего на страже вольера, из рук вырвалось копье и подобно самонаводящейся стреле со свистом пролетело через весь зал. Дэйн вздрогнул и в изумлении опустил глаза на вырвавшееся из его груди позолоченное острие — пика угодила ему в спину и вышла наружу, пробив кирасу. Весь зал приглушенно ахнул… Из уст бородатого монарха хлынула кровь, он судорожно ухватился руками за древко дротика, бешено глотая воздух ртом, и ошарашено уставился в одну-единственную точку — на стоявшего напротив Фобоса. Не скрывая своего злорадства, чародей подступил к истекающему кровью венценосцу.       — А я говорил: не жадничай, — прошипел ему на ухо Эсканор, после чего слегка подтолкнул карантийца пальцем, — и что еще доберусь до тебя, двуличная мразь!       Король Каранты рухнул на мраморный пол, как подкошенные серпом колосья пшеницы, под ним постепенно растеклась густая красная лужа. Пораженные произошедшим, присутствующие и шелохнуться не смели, не считая самого зачинщика — темный маг демонстративно вытер об рукав мантии руку, который касался покойного монарха (думаю, аналогию проводить не нужно), и преисполненный чувства выполненного долга покинул зал.       Придя в себе от перенесенного шока, охранники поспешили оттащить мертвого Короля куда подальше — в зависимости от личных симпатий или антипатий его карантийских подданных ждали хорошие или дурные вести. Говорят: «о покойных либо хорошо, либо ничего», но, наблюдая, как тело волокут по полу в соседнюю комнату, Стражницы все же не могли не признать, что его скоропостижная кончина не вызвала у них никакой печали (скорее уж, наоборот); о Мирах, коим он успел навязать кабальные договоры, и говорить было нечего.       — И все-таки он классный, — словно сама себе сказала Стражница воздуха.       — Кто? — переспросила Вилл.       — Фобос, кто же еще, — ответила китаянка.       — ХАЙ ЛИН! — дружно воскликнули подруги, сведя на ней пораженные взгляды.       — Ну, а что, — развела она руками. — Хоть мы его и недолюбливаем, нельзя отрицать, что он крут!       — Ну-у-у… — задумчиво произнесла Ирма, — есть немного!       Тут Калеб деликатно напомнил, что все окончено и пора бы уже возвращаться по домам, на что земная компания тут же согласилась, направившись на выход. Сам повстанец на мгновение задержался в дверях: с самого начала процесса его терзало неприятное чувство, словно кто-то пристально следил за ним, будто за дичью, от чего по затылку то и дело пробегал легкий холодок, как если бы его касалось дыхание смерти… Мельком обернувшись, он узрел причину — два красных глаза по ту сторону магической клетки, полные лютой ненависти.