Цикл "For my Sweetheart"

---------- август ----------- Две девушки тихо сидели на берегу моря. - Время года меняется так быстро. Оно приходит, не стучась в дверь, тихо, неслышно. Вот сегодня еще лето, а завтра уже осень. И никуда ты не денешься от этой перемены времен. Вторая лишь слегка кивнула. Темные волосы ее почти полностью заслонили лицо, не давая последним лучам солнца попасть в глаза. - Почему ты такая тихая? - первая девушка взволнованно посмотрела своими большими, словно рыбьими, глазами на нее, бледные губы ее на секунду озарила улыбка, однако она тут же угасла. - Неужели ты будешь скучать? - она обняла ее одной рукой и положила голову на плечо. - Не переживай. Все будет хорошо. Девушка вздрогнула и вскочила. - Кому ты врешь, Мишель?! - она убрала резким движением руки волосы с лица, и Мишель вздрогнула. В глазах девушки стояли слезы, лицо исказила слепая ярость и боль. - Ты же сама знаешь, что не доживешь даже до зимы! Твой рак... Он прогрессирует! Ты стала забывать! У тебя галлюцинации! Ты не доживешь до зимы... - упав на колени, она закрыла лицо руками. - Я знаю, Лу, - Мишель взглянула на подругу своими ясными глазами, в голосе ее не слышалось боли, страданий. Она улыбалась, и от этого Лу стало совсем не по себе. - Но это же хорошо. У меня есть еще время, чтобы побыть с вами. Вы все такие красивые, я вас так люблю, - она подвинулась поближе к Лу и обняла ее одной рукой, прижала к груди и погладила по голове, поцеловала ее в макушку. - Смотри, как прекрасен этот мир. Ты только тихо, не плачь, хорошо? Не хочу, чтобы я ассоциировалась у тебя с болезнью и слезами, - она провела рукой по своим волосам, отчего между пальцами осталась пара светлых прядей. - Химиотерапия. Из-за нее волосы осыпаются, - тихо заметила Мишель. - Помнишь, мы были маленькими и приходили сюда после школы? Ты забиралась по колено в воду, отчего колготки долго не служили, рвались, и мать тебя сильно ругала. - Помню, - Лу убрала руки от лица и посмотрела на море. В глазах у нее застыли слезы, голос был сдавленным и тихим. Она чувствовала, как что-то внутри нее слабеет и умирает так же, как слабеет и умирает Мишель. - А помнишь, - девушка слабо улыбнулась, отчего пересохшие губы потрескались, а в уголках появилась кровь, - как ты сюда со своим ухажером приходила, а я на него нашу собаку натравила и выпустила ее, когда вы проходили мимо места, где я спряталась? Холидэй его тогда еще за задницу прихватил. - Помню, - Лу улыбнулась, и слезы ручьями потекли у нее из глаз. Тяжелая ноша потери положила руки ей на плечи. Она чувствовала, что срок "до зимы" слишком оптимистичен. Здесь речь идет о днях, а может быть, и о часах. - Я так не хочу вас покидать. Особенно тебя. Мы с тобой всегда были ближе всех. Две маленькие сестрички, - голос Мишель дрогнул, и она тяжело простонала. Зажмурившись, она сдерживала слезы. Затем поднесла руку к глазам и вытерла влагу. - Я не смогу без тебя, - тихо прошептала Лу, заходясь в беззвучных рыданиях, закрывая лицо руками. - Не плачь, все будет хорошо, ты справишься без меня. Я обещаю. - Тебе ведь не будет больно? - Нет, уже не будет больно, - соврала Мишель. Больно будет, и она это знала, но пусть Лу хоть в это поверит. - Пошли домой, я замерзла. Лу встала и подала руку сестре. Взяв ее и практически неся, она подвела Мишель к коляске и усадила. ----- ноябрь ------- Дождь барабанил по крыше, капли струйками стекали по стеклам, превращаясь на земле в маленькие ручейки. В палате было необычно тихо. Девушка, бледная, почти сливающаяся со своими простынками, с косынкой, прикрывающей остатки волос на голове, тихо лежала, изредка издавая душераздирающий стон. Бледные губы, искусанные в кровь, были слегка приоткрыты, глаза и щеки впали, словно у мертвеца, а рука безвольно свесилась. Раздался стук, глаза Мишель открылись. Невидящим взором она уставилась в потолок. Зрачки ее не сузились даже от яркого света лампы. Она была слепа. - Кто там? - спокойно и тихо сказала Мишель. - Лу? Мама? Ответьте, я вас не увижу. - Спокойно, Мишель, это я, - произнесла Лу, не менее походившая на призрака. - А, - протянула Мишель, - это ты... Я думала, ты не придешь. Я ждала тебя, нам надо проститься... - Что ты такое говоришь, Мишель. Врач сказал, ты идешь на поправку, может быть, ты скоро сможешь опять выходить гулять на колясочке, - тихо заметила Лу, видя, что никаких улучшений в состоянии сестры нет. Она вытерла слезы, опять брызнувшие у нее из глаз. - Не плачь и не ври мне, Лу. Единственное, что я хотела бы, это увидеть тебя еще раз. Еще раз увидеть море, наш дом, Холидэя и маму. Очень хочу, - ее голос дрогнул, и она заплакала. Мутные глаза прикрылись. - Мне стало тяжело дышать. Врач сказал, скоро я не смогу самостоятельно дышать. Меня надо будет подключить к аппарату. - Ну что ты, все будет хорошо, - Лу погладила ее по щеке, утирая холодные мокрые дорожки соленых хрусталиков. - Нет, Лу, не будет. Мне уже не будет хорошо... Я умираю. Сегодня я умру. - Нет, - Лу зарыдала, пряча лицо в ладонях. - Ты не умрешь! Ты же обещала отпраздновать Рождество! Как же мы без тебя? Как же мама без своей крошки Мишель? - У нее есть ты, - тихо прошептала Мишель. Приборы, подключенные к ней, странно замигали, запикали, глаза ее закатились, тело забила судорога. - Мишель! - Лу затрясла ее. - Мишель! Мишель!!! Помогите! Кто-нибудь!!! - взвыла Лу и забила по кнопке вызова медсестры. В палату ворвались врачи. Они засуетились вокруг Мишель, ввели что-то в капельницу, дали разряд в голую тощую грудь, а Лу все стало ясно. Она умирает. Теперь навсегда. Это не так, как вчера, это не так, как на прошлой неделе. Это навсегда. И сейчас, чем бы они ее не воскрешали, это не поможет. Мишель сдалась. Мир резко стал каким-то медленным, словно время превратилось в желе. Лу медленно сползла по стене, садясь на коленки, и невидящими глазами уставилась на койку, где вокруг ее сестры, точно стервятники, кружили врачи. Затем они перестали это делать и констатировали смерть. Двадцать третье ноября, семь часов двадцать две минуты. - Нам очень жаль, мисс Грэй.