Нам всем не хватает любви

- Все оказалось не так страшно, как вы думали, - ободряюще улыбнулся Алексей, когда они выходили из здания, где заседали органы опеки и попечительства. Капустина лишь кивнула в ответ, прижимая к груди папку с документами. Верзин выдал им бумаги с информацией на нескольких ребятишек, подлежащих усыновлению, и теперь ей предстояло выбрать одного из них. В сроках пару не ограничивали, но Михаил Иванович прозрачно намекнул, что нескольких дней должно хватить супругам, которые желают усыновить малыша. И теперь девушка погрузилась в свои мысли и слышала лишь стук собственного сердца, гадая, как же выбрать ребенка. Ей претило сравнивать возраст, цвет глаз и волос, а также другие физические параметры детей. Каждый раз, когда она об этом думала, а после вопроса Зайцева о том, кого она хочет усыновить, девушка возвращалась к этой теме частенько, перед глазами всплывала сцена из «Пятнадцатилетнего капитана» - книжки, которую она прочитала еще в детстве, где белый господин придирчиво разглядывал рабов для покупки себе на плантацию. И Варя чувствовала себя премерзко, словно именно она была этим господином с грязной душонкой и ей предстояло выбрать одного из малышей, руководствуясь внешним осмотром и сопроводительной информацией. И, конечно, Капустина не могла не вспоминать, как однажды, будучи совсем еще девочкой, она спросила у своих родителей, как они удочерили ее. Почему именно ее? - У тебя укатился мяч, - тепло улыбнулся тогда отец, во взгляде зажглась ностальгия. – И прямо мне под ноги. Ты подбежала, шустрая такая, бойкая, и заявила: «Дяденька, отдайте, пожалуйста, мне гол нужно забить!» А потом посмотрела на меня своими серыми глазами, цапнула свой мяч и унеслась к ватаге мальчишек. Смешная такая пацанка. И вот мы идем к директору, а у меня перед глазами твой взгляд, решительный такой, деловой… взрослый совсем. А тебе ведь тогда всего четыре года было… - Помню, он оттянул меня за рукав, - подхватила мать, тайком утирая слезу, - и шепчет на ухо: «Лена, смотри, какая девчушка!» А я ему говорю так удивленно: «Ты же сына хотел?» А он смотрит на меня так жалобно, а у самого взгляд ох блестит, и говорит мне все так же тихо: «Давай ее возьмем. Такая девочка! И глаза у нее – как у тебя…» Варя сама тогда расплакалась, услышав эту историю. Отец был прав – глаза у них с мамой были одинаковые, как если бы родные они были не только душой, но и кровью… - Варя, - из трогательных воспоминаний ее вырвал голос Алексея, - Варя, вы меня слышите? - Простите, я задумалась, - спохватилась девушка, неохотно возвращаясь в реальный мир. – Вы что-то говорили? - Предлагал отвезти вас домой, - Зайцев улыбнулся, и у нее сразу потеплело на душе. Как же несуразно все выходит: перед Верзиным они играют любящих супругов, а наедине обращаются друг к другу подчеркнуто вежливо и на вы, и где-то между этих двух полюсов трепещут два поцелуя, произошедшие непонятно каким образом, но прочно закрепившиеся в ее памяти. А в его? - Что-то не так? – посерьезнел Алексей, прочитав сомнение в ее глазах, и Варвара поспешно отвела взгляд в сторону. – Я могу отвезти вас в офис, но рабочий день уже почти подошел к концу – есть ли смысл? - Нет, - покачала головой девушка. – Смысла нет. «Вот именно, что смысла нет прокручивать в уме одно и то же по сто раз! – мысленно отругала себя она. – Расклеилась ты совсем, Капустина, постоянно думаешь не о том! Что такое два поцелуя? Для нынешних молодых людей просто разменная монета. Никто на это даже внимания не обращает, а ты…» Вот только не походил Зайцев на тех самых нынешних молодых людей – слишком галантный и тактичный был по сравнению с тем же Овсянниковым, например. - Лешка, ты что ли?! Варвара вздрогнула от звонкого голоса, прозвучавшего чуть ли не над ее ухом, и, повернувшись к своему спутнику, заметила, как тот изменился в лице: взгляд потемнел, брови слегка двинулись навстречу друг другу, и скулы дернулись так, словно он с силой сжал зубы. Несложно было догадаться, что эта встреча ему была неприятна. - Таня? – обычно вежливый голос звучал напряженно и даже грубо. – Что ты тут делаешь? - Я-то? – усмехнулась невысокая девушка с усеянным конопушками лицом и развевающимися на ветру волосами, отливающими медным светом под лучами солнца. – Я здесь живу. Что-то ты не рад меня видеть, - нахмурилась Татьяна, переводя взгляд на Варю. – Не познакомишь? Капустина замерла на месте, чувствуя, как неприятный холодок юркой горошиной пробирается вниз, унося с собой душу в пятки. Это его девушка! Или даже невеста! Как же она не подумала об этом раньше?! Варвара заставила себя посмотреть на Зайцева и с удивлением обнаружила, что он не только не торопится представлять ее своей знакомой, но и пытается как-то выкрутиться из сложившейся ситуации, словно его застукали за чем-то постыдным или незаконным. И она вдруг сделала то, что никогда бы раньше не подумала сотворить при подобных обстоятельствах. - Я, пожалуй, пойду, не буду мешать, созвонимся потом, - скороговоркой произнесла Капустина прежде, чем беспечно махнуть рукой и зашагать прочь от этой парочки. - Варя, подожди! – услышала она в спину встревоженный голос Зайцева, и тотчас же язвительный смешок Татьяны больно уколол ее самолюбие: - Так значит, Варя? Кто такая? И почему я о ней не знаю? Капустина не хотела слышать, почему эта слишком уверенная в себе особа не знает о ее существовании, она слишком хорошо определила упрек в интонации незнакомки. Сомнений не было: эта Татьяна – девушка Алексея или даже больше, чем просто девушка. От этого вывода кровь прилила к сердцу, и оно застучало с удвоенной силой, будто стремилось убежать от тех чувств, что совершенно внезапно нахлынули на него безо всякого на то права. И Варвара сама себе не хотела признаться, что ее закружила обычная, элементарная ревность. И, разумеется, в этом водовороте страстей она даже не заметила, что Зайцев впервые обратился к ней на ты.