Нам всем не хватает любви

Капустина медленно поднималась на второй этаж. Поглощенная своими мыслями, девушка не заметила, как Алексей намеренно замедлил шаг, чтобы идти с ней вровень. Эта девочка, Ася, что-то больно дернула в душе Варвары так, что девушка растерялась и пришлось просить помощи у Зайцева. Что она такого сделала, что ее посадили на скамейку? Подралась с кем-то? Нагрубила воспитательнице? Лестница казалась нескончаемой, словно ступеньки были мыслями и, пока Капустина их все не передумает, ей так и придется подниматься все выше и выше. А ее, Варю, как наказывали в детдоме? Она ведь тоже была сорванцом, гоняла с мальчишками, постоянно разбивая локти и колени, наверняка отвечала не слишком ласково – откуда в пацанке взялась бы нежность? – и безостановочно шалила. Родители не любили говорить на эту тему, но и того детства, что девушка помнила сама, ей хватало, чтобы смоделировать картинку. Брюки Варвары щеголяли заплатками, соревнуясь между собой, у кого «медалей» больше. Мать выкидывала их только тогда, когда вешать очередную «награду» было уже бессмысленно – ткань не выдерживала подобного обращения. В других ситуациях дочь категорически запрещала ей выбрасывать одежку, на которой каждая заплатка напоминала ей отдельный момент боевой славы. Одно время Капустина стала законодательницей местной моды – детвора важно расхаживала по двору, хвастаясь друг перед другом разноцветными нашлепками на штанинах. Юбки мать начала покупать лишь в подростковом возрасте, когда до Вари постепенно стало доходить, что она «все же девочка», как постоянно вздыхал отец, втайне мечтавший хотя бы раз повести за руку принцессу, а не Гавроша с косичками. В шкафу висело два нарядных платья для праздников и походов в гости, которые девочка чередовала, в остальное же время она радостно натягивала джинсы и футболки разных цветов и покроев – так было удобнее… - Варя… - Капустина почувствовала, как кто-то тянет ее за рукав, и словно очнулась. – В каком вы сейчас мире? – Алексей улыбнулся, будто мог заглянуть в ее мысли. - Я хочу ее, - неожиданно прошептала девушка, сама испугавшись такой внезапной решительности. - Асю? – Зайцев, казалось, даже не был удивлен. – Мне кажется, вы с ней похожи, - позволил он себе высказать мнение, – у нее такие же серые глаза, как у вас. Эффект дежа вю приковал Варвару к полу, в памяти всплыли слова матери, когда она говорила о первой реакции отца: «Давай ее возьмем. Такая девочка! И глаза у нее – как у тебя…» Комок подступил к горлу, девушка сжала кулаки и сделала глубокий вдох, чтобы не разреветься глупой барышней прямо сейчас. - Я сказал что-то не то? – напрягся Алексей, заметив смену ее настроения, и Капустина решительно замотала головой. - Нет, все в порядке. Просто… воспоминания, - она сделала еще один вдох и спросила тихим, но вполне уже бодрым голосом: - Так вы не против, если мы удочерим Асю? - Нет, если вы уверены в своем выборе, - спокойно ответил мужчина и мягко добавил: - Варя, это ваша идея, ваш план, ваше решение. Я всего лишь вас сопровождаю и помогаю достичь цели. От этих фраз кошки заскребли на душе. Вроде все верно сказано, но послевкусие от подобных слов горькое, словно… Словно ему все равно. - Разумеется, - процедила сквозь зубы Капустина, ругая себя за эту внутреннюю злость. Он прав – это ее затея, а он всего лишь помощник. С какой стати он должен что-то решать? Хочешь – делай. Он будет поддакивать – все просто. Лариса Митрофановна Ржецкая, директриса детского дома, была полноватой женщиной почти пенсионного возраста, тщательно следящей за собой и чрезмерно увлекающейся бижутерией. Кольца, браслет, серьги и бусы из крупных камней служили, вероятно, дополнительным свидетельством того, что она здесь главная. Лариса Митрофановна встретила посетителей радушной улыбкой, сообщив, что очень счастлива видеть молодую пару, пожелавшую дать сиротке кров и пищу. Варю передернуло – она всегда считала, что детдомовскому ребенку в первую очередь дают семью и заботу, кров и пища у него и так есть. Или здесь детей морят голодом? Перед глазами возник образ Аси, одиноко сидящей на скамейке. А Ржецкая меж тем на все лады расхваливала своих деток и обещала пришедшим подобрать крошку-сыночка или лапочку-дочку. Капустину снова передернуло – так вот кого пародировала Ася. Девушке казалось, что при всем своем дружелюбии и любезности директриса то ли переигрывала, то ли что-то пыталась скрыть, словом – была неискренна с ними. Может, за это Ася не любила Ларису Митрофановну – за лицемерие? Дети обычно тонко чувствуют фальшь… - Кого вы выбрали, мальчика или девочку? – заискивающе смотрела на молодую пару Ржецкая, ее круглое лицо с ярким макияжем вызывало у Варвары стойкую ассоциацию матрешки. - Девочку, - бросив быстрый взгляд на девушку, ответил Зайцев. Решения принимает она, но он должен хоть что-то говорить, чтобы создать видимость активного участия в процессе. - Если я правильно помню, Михаил Иванович давал вам три варианта, - директриса осторожно поправила рукой и без того аккуратно зачесанные в пучок волосы и достала несколько папок, по-видимому, с личными делами воспитанниц. - А кого-то другого можно? – чуть ли не перебила ее Капустина, скосив взгляд в окно и отметив, что уже больше десяти минут ребенок сидит один на скамейке. - Вам не нравятся наши девочки? – растерялась Лариса Митрофановна, явно не ожидавшая такого поворота. – Но почему? И Любаша, и Катенька, и Светочка очень хорошие девочки – умненькие, здоровенькие, послушненькие. От этих уменьшительно-ласкательных суффиксов Варваре хотелось заскрипеть зубами. Бывает так, что человек ничем перед тобой не провинился, но ты его заранее не выносишь. Нехорошо, конечно, но сделать с собой ничего не можешь – воротит тебя от него. - А Ася? – быстро вставила девушка, стрельнув в директрису взглядом, пока та не начала перечислять достоинства трех избранных воспитанниц. Ржецкая заметно помрачнела. - Ася? – недоверчиво переспросила она. – Что вам наговорила эта девочка? – вопрос прозвучал несколько грубо, поэтому женщина вздохнула – картинно, как показалось Варваре, - и срывающимся голосом произнесла: - Понимаете, Ася – трудный ребенок, не как все девочки. Она не играет в куклы, не любит платья и юбки. Она гоняет с мальчишками в футбол, дерется с ними ежедневно, - снова театральный вздох. – Она постоянно грубит и хамит Елене Андреевне, это воспитательница, на эту девочку нет никакой управы. Боюсь, что приличного человека из нее не выйдет. - Отлично! То, что нужно! – искренне просияла Капустина, вогнав директрису в не менее естественный ступор. - Подождите, - недоумевающе пролепетала Ржецкая. – Я же вам говорю… - Я слышала, - подтвердила Варвара, кивнув для пущей убедительности, и объяснила: - Понимаете, Лариса Митрофановна, я в детстве была точно такой же, - нарочно сделав паузу, девушка осторожно закончила: - Смею надеяться, что приличный человек из меня все-таки вышел. - Разумеется… То есть я хочу сказать… - директриса запнулась и перевела взгляд на молчащего Зайцева. – Я правильно понимаю, что вы это уже обсудили? Выражение лица Варвары было слишком красноречиво, чтобы мужчина ответил иначе. - Боюсь, что так. Мы хотим удочерить Асю, - абсолютно спокойно сказал он. Ржецкая опустила глаза в стол, бездумно теребя уголок одной из папок, недолго поразмышляла над ситуацией и уже без всяких сантиментов заявила: - Ну, что ж, тогда я должна вас предупредить, что биологические родители Аси были лишены прав из-за алкоголизма и наркомании. Именно из-за этого у девочки трудности в общении с людьми, проблемы с психикой, а отсюда и с поведением. Не хочу вас пугать, но была одна пара до вас, которая тоже хотела удочерить Асю, - директриса подняла голову и вдумчиво посмотрела на молодых людей. – Они вернули ее после первых же совместных выходных, сказав, что она абсолютно дикий, неуравновешенный ребенок. В результате они выбрали другую девочку, а Ася… - А Ася поедет с нами, - уверенно закончила Варвара, держа Ларису Митрофановну взглядом, словно под прицелом. Пока женщина говорила, Капустина, сама того не желая, представляла своих родителей, сидящих в таком же кабинете и слушающих подобную характеристику на нее, Варю. У них хватило смелости пропустить чужие слова мимо ушей и поверить в маленькую пацанку. Что ж, у нее тоже хватит. - Может, вы все-таки посмотрите… подумаете… - вновь попыталась Ржецкая увести приемных родителей с пути истинного, но Варино молчаливое мотание головой заставило ее остановиться на середине фразы.