Пять с половиной дней

- С ума сошла?! – я никогда не думала, что это меня сможет так испугать. Да вообще испугать! – Прости! То есть… Ты уверена? - Абсолютно. Да ладно тебе, милая, только встать помоги, а дальше я сама справлюсь. Опять-таки хочу повториться: «С ума сошла?» - Ты же знаешь… - Знаю, - и почему это звучит так грустно? Опять себе что-то вбила в голову, глупенькая? Помогаю Лав подняться – дальше она может идти сама, но я всё равно рядом – мало ли… Я и подумать не могла, что простая фраза о том, что Солнце хочет помыться, приведёт меня в такое смятение. Мы давно не были вместе в этом смысле, да и когда нам могла представиться возможность, особенно в прошлом году? И простая фраза прозвучала как-то… провокационно. Мерлин, Парвати, ты озабоченная дура! Твоя подруга просто попросила о помощи, а у тебя уже… Мерлин. Чёрт. Всё хорошо, успокойся. Вдох, выдох, и вперёд, с песней! - Милая, поможешь? Лав не может снять рубашку. Не может, ей тяжело, уймись немедленно, извращенка! Какая же она… красивая. Так давно не видела её такую раскрытую, обнажённую не только телом, но и душой. Хотя кое-что и остается скрытым бинтами. Но это делает её даже более открытой, так же как и почти прозрачные шрамы. Напоминание о том, что судьба решила дать Солнцу второй шанс. Лаванда покраснела и начала бессвязно тараторить, смущаясь под моим взглядом: - Прости, наверное, это было лишним. Мне помогали мыться медсёстры, но я же почти вылечилась, думала, что ты мне поможешь, просто я… Целую. Какая же она у меня… Такая горячая, такая нежная, такая… Ч… Что? Её пальцы… Как хорошо, что я сегодня одела юбку. - Ты хочешь меня? – улыбается с недоверием и так… довольно. Как она может говорить? Все слова, всё, что я хотела сказать ей, крикнуть, рассыпались по полу, ускользнули, забились во все щели. Слов не существует. Стонов тоже. Почему во всех «эро» сценах все стонут? Как это возможно, если во время происходящего я каждый раз заново учусь дышать? Куда там ещё стонать… Она стоит, чуть наклонившись, и увлечённо вылизывает, прохладно дышит, покусывает шею, плечи, всё, до чего может дотянуться, одновременно лаская меня пальчиками. Солнце… Солнце пахнет ванилью. Ваниль… Сладковатый, прилипчивый, очень запоминающийся запах. Сладкие булочки, тепло родного дома, мягкая шерсть ленивого кота, солнечное детство, мечты. Он почти материален, запах сгущается, собирается в один тугой комок и взрывается, заполняя собою всё пространство. Падаю. Стою перед Лавандой на коленях и вдыхаю сладковатый запах ванили, причудливо мешающийся с каким-то другим запахом, немного непривычным, пряным. Вдыхаю его. Лав нужно совсем немного… После всего произошедшего я всё же помогаю ей помыться. И никак, ну никак не могу стереть свою идиотскую улыбку, ну или хотя бы сделать её чуть менее идиотской. А нужно ли?.. Помогаю Солнцу аккуратно прилечь и сажусь рядом. Молчим. Солнце перестала улыбаться, поджимает губы и закрывает глаза, словно что-то обдумывая. Что же тебя беспокоит? - Нужно сказать, - прерывает Лав молчание. Я как-то сразу понимаю, о чём пойдёт речь: - Про нас? - Да. Родители должны знать. Лучше сказать сейчас, чем лгать потом. И вообще, – Лаванда начинает раздражаться. – Мне надоело прятаться! Как будто мы преступники. - Ну, если быть честным, так оно и есть… - Я не хочу говорить обо всём мире, но родители должны понять! Не хочу ссориться с ней, хотя Лав уже видно настроилась рьяно отстаивать свою точку зрения. Уж очень любит она спорить. Даже не ради предмета спора, гораздо больше любит сам процесс. Не могу с ней не согласиться – всё так, как она и говорит. Всё хорошо, так замечательно произойдёт, во всяком случае, на словах. А на деле… Может произойти что угодно. Не только Лаванде надоело играть в прятки – я тоже устала от всего этого. Я хочу быть с ней вместе, хочу взять её за руку, тогда, когда мне этого захочется, а не тогда, когда никто не будет видеть. Хочу избавиться от этого точащего нервы зеленоглазого монстра и не хочу видеть отражение его взгляда в глазах Лаванды. Хочу, чтобы она красила мне ногти, изредка целуя костяшки пальцев, хочу зарываться пальцами в волосы Лав и массировать её голову, чувствуя, как она улыбается. Хочу просто быть вместе. Без страха за нас, стыда, который могут пытаться привить нам, и без того гадкого чувства, что нужно постоянно кому-то что-то доказывать. - Парвати? Видно я слишком сильно скомкала одеяло. Хочется сказать что-нибудь резкое, болезненное, выразить всё, что чувствую, может тогда мне будет легче, может закричать… Успокойся, глупая. - Всё нормально. Ты права. - Парвати… Как только меня выпишут… - Так сразу. Я не против. Пахнет горечью и жаром, и ещё чем-то душным: - Я пойду. Зайду вечером, вместе с Падмой. Солнце смотрит с грустью. Придумала себе проблему, связанную со мной и не знает как её решить? Смеюсь и целую Лаванду. К запаху ванили примешался запах каких-то трав, стерильности и чего-то островатого и терпкого: - Опять себе что-то придумала? - Ты любишь меня? Что?! Честно, Лав такой ребёнок в вопросе о любви. А может и правильно - оставаться искренним ребёнком в выражении чувств? Как будто она не знает. Или… не знает. - Да, и знаю, что это взаимно. В отличие от тебя, чудо неуверенное. - Прости, милая. Просто я иногда боюсь, что всё это лишь сон. Знаю, что это глупо, но… не знаю, прости. - Не за что просить прощения. Знаешь, не хотела говорить, пока всё не разрешится, но кажется, настал подходящий момент. - Ты о чём? – Солнце настораживается. – Давай, договаривай. - Ничего особенного, просто профессор Трелони уже не хочет преподавать, Флоренц вернулся к кентаврам. Сивилла, профессор попросила называть её по имени, уже несколько дней рассказывает мне о преподавании, вчера я даже разговаривала с Флоренцем… Это не скоро забудется. Голоса птиц, всевозможные лесные запахи, терпкие, немного влажные, их миллионы… Чёрт, если бы я могла понять хотя бы часть из них. Флоренц спокойно смотрел на меня. Я со страхом ждала его вердикта – профессор Трелони без проверки моих знаний и возможностей была во мне уверенна, а Флоренц даже после оной молчал. Меня раздражала любая неизвестность, любое ожидание, но если я хочу стать настоящим прорицателем, мне лучше запастись терпением. Кентавр заговорил: - Я не слишком доверял способностям людей в прорицании. В конце концов – люди, в большинстве своём, ограничены в прорицательских возможностях и почти утратили свою связь со Вселенной. Они не слышат голоса травинки, пламени, животного, небесных тел… Что уж там – они свой голос не слышат! Молчание. - У тебя есть задатки, чтобы стать хорошим провидцем среди людей. - Спасибо. - Это не лесть. Лесть обманчива и редко делается из лучших побуждений. Вы можете обратиться ко мне по любому вопросу, однако я думаю, что вы сами всё поймёте. Не забывайте, что нужно постоянно учиться и прислушиваться к себе, к окружающему вас миру, и вы сможете найти все ответы, главное - поставить себе правильный вопрос… Лаванда глупо улыбается, слушая меня. И так улыбается, так, что… Меня словно что-то толкает к Солнцу. Мерлин, опять лижемся, как озабоченные подростки. Хотя, почему «словно»? Так, мне кажется, что пора сбегать, пока крышу не сорвало окончательно и пока мне или Лав не пришло в голову забираться пальчиками во всякие труднодоступные места. - Ну-у – тянет Лаванда, пытаясь вернуть меня на кровать. А меня пробирает смех. Глупо хихикая, быстро целую Лав куда-то в волосы, дабы не искушать ни себя, ни её, прощаюсь и вылетаю из комнаты… …- Мисс Патил? Вы уверены в своём выборе? Раньше Макгонаголл казалась такой… невероятной. Как её причёска – простая, строгая и для каждой волосинки своё место, которое она не смеет покинуть даже под страхом смерти. Иногда я даже думала, что Макгонаголл не совсем человек – таким совершенным он просто не мог быть. Не имеющим слабостей, изъянов. Сейчас передо мной в директорском кресле сидит самая обычная уставшая женщина. И я чувствую какой-то мистический ужас – от неё пахнет старостью. Заставляю себя улыбаться: - Да… директор. - Ох, – вздохнула она. – Никогда не понимала этот бессмысленный предмет и, не буду таить, хотела бы убрать его из программы, однако мне было отказано. Сейчас рано говорить о преподавании, мисс Патил, вам ещё нужно сдать ТРИТОНы… - И мы с вами договорились. - Да, что вы можете сдать экзамены экстерном и ассистировать у профессора Трелони в следующем году на полставки… Я уже и не слушаю. Почему все так любят заниматься пустой тратой времени на темы, на которые даже неинтересно разговаривать? Почему нельзя обсудить моду, сплетни, еду, статьи, какие-то реальные проблемы. Хоть что-то, о чём можно говорить без такого каменного выражения лица и с такими поджатыми губами, будто случайно наступил на… чьи-то отходы. …- Подписываете? Ну наконец-то конкретика! - Да, директор!