Akatsuki. Saga. Forever

не бечено =========== И всё-таки... Там-там в области сердца Бьётся не камень о воду, А простая птица: это ты и я. Нам, нам это не снится, И не растают у нас золотые крылья. (Макс Фадеев и Линда «В области сердца») Вы думаете, что самый худший день это понедельник? Отнюдь. Это второе сентября, когда школьникам не дают даже дня передышки или соответствующего расписания, чтобы успеть перестроиться с режима каникул на режим учебы. Для Акацук, еле поднявшихся утром со своих тепленьких постелек, этим днем стало третье сентября, вторник. Лина подняла их в семь утра, ибо занятия начинались в половине девятого, а они должны успеть хотя бы проснуться к тому времени. С этой задачей справилась примерно половина суровых мущщин, которые бодро встали, гордо смотря в завтрашний день и сегодняшнее утро. Но это, естественно, могли сделать не все. Вернее, все, но не все из Акацук. Дейдара вот, проснувшись, ощутил… не жажду убийства, как ни странно, а желание укрыться одеялом, спрятаться за подушкой Сасори и продолжить спать. - Вставай, - стягивая с него одеяло, украдкой зевнул Акасуна, которому тоже безумно хотелось спать, но мешали понты и остатки чувства долга. Поправив синюю майку, в которой спал, он ступил босыми ногами на пол и поморщился – крашеные доски были холодными, все-таки осень наступила. - Вставай-вставай, Дейдара, - Нагато, несгибаемый стержень всея Акацук, заправлял кровать, стоя и светя на всю комнату белыми семейными трусами в желтую ромашку и голым торсом. – Нечего разлеживаться, иначе опоздаем. - Пффффф… - выдохнул Дейдара с таким звуком, будто сдувал воздушный шарик. Растрепанные волосы придавали ему сходство с девчонкой, если бы не пробивающийся рельеф мышц на торсе. - Я думаю, это очень даже хорошо, что мы пойдем в школу, - потягиваясь, сказал Яхико, стоя в таких же семейниках, только синих с васильками. – Все-таки неплохо восполнить пробел в образовании. - Да ну, - вышел из комнаты Кисаме, скалясь широкой ухмылкой и смотря хитрым прищуром светло-серых глаз. – Поверь нам с Итачи, ничего особенно в Академиях нет. – И, хлопнув резинкой серых труселей, типа поправляя, он прошел к шкафу, стоящему в комнате Хидана и Какудзу. - Не скажи, Кисаме, здесь совершенно другие предметы, - Итачи, который единственный из всех спал в пижамке (синенькой, полосатенькой), ибо сам говорил, что ему уже холодно, вышел вслед за бывшим напарником с особо заспанным видом. – В школах этого мира не учат убивать людей и не преподают виды оружия. - Вы судите однобоко, - выпрямился Нагато, закончив заправлять постель. – Лина рассказывала мне, что много лет назад в школах учили, как обращаться с оружием. - Да, это было в военное время, - встрял Сасори, припоминая эту беседу. – Но и у нас было сплошное военное время: не успевали страны оправиться от одной войны, как наступала другая. - Да ладно, - махнул рукой снова улегшийся Дейдара. – Если бы тут началась война, все бы сразу вспомнили азы подготовки, не так уж это и сложно. В комнатах воцарилась тишина. Дейдара открыл глаза и наткнулся на непроницаемые взгляды Нагато, Сасори, Яхико и задержавшегося Итачи. - Дубина, - произнес Акасуна и ушел к шкафу. Хидан, молчавший, ибо хотел спать, а спать хотело его, стоял у своего отдела полностью раздетый, потому что единственный спал голым. - Прикройся, - проворчал Какудзу, сидевший на кровати, с утра имевший всегда дурное настроение. – Вот мне радость-то с утра – смотреть на твой голый зад. - Так не смотри, блять, - буркнул Хидан. Кисаме скептично покосился на них обоих. Какудзу в ответ кинул ему в зад его же подушку. - И чо это было? – взвился Кира. - Проснись и пой. - Заткнись и спи, - огрызнулся блондин и присел за вещами. - А чего не нагнулся? – покосился в его сторону бывший напарник. - Иди нах, - беззлобно послал его Хидан. Тут открылась дверь из кухни, потянув чарующий запах завтрака к носам голодных домочадцев. Акацуки замерли – на кухне готовила Лина и помогала ей Конан. Штора отодвинулась, и все с облегчением увидели такого же заспанного, как и они, Обито. Ну не хотелось им, чтобы девушки видели их в таком безобразном виде. На кухне скворчали сковородки, жаря яичницу и мясо на всю большую семью; кипятился чайник. - Иди собирайся, Конан, - кивнула ей Лина. – Я уже сама тут за всем присмотрю. - Хорошо, - снимая фартучек и аккуратно вешая его на стул, кивнула Катерина. Затем, взяв приготовленные заранее вещи со стула, ушла в летний душ – она всегда так делала, потому что предпочитала закаляться, ибо зима суровая, да и простуды всякие, да и парни в комнате переодевались медленнее черепах… …Расписание Акацук на неделю было следующим: Понедельник: История Русский язык Алгебра Английский язык Физкультура ОБЖ Вторник: Физика Геометрия Русский язык Литература МХК Биология ф. Русский язык Среда: Алгебра Химия Обществознание Технология Английский язык Информатика Кл. час Четверг: География Геометрия Русский язык Литература Биология Обществознание Пятница: Химия Информатика Физкультура Физика Алгебра Английский язык оз. Химия Суббота: Физика Литература Алгебра История Обществознание Физкультура При этом в субботу не училась малышня с первого по седьмой класс; столовая для тех же малышей была после второго урока, для старших – после третьего. Плюс ко всему, на «радость» всем Акацукам (и об этом Лина забыла предупредить, упустив из виду) одиннадцатый класс в первую неделю учебы назначался дежурным по школе. Итак, раз третье сентября выпадало на вторник, первым уроком была физика. Но до кабинета, находящегося на втором этаже в конце другого крыла, нужно было еще добраться. - Вот вы где, - их встретила суровым басом классная руководительница, зачем-то стоявшая в фойе школы. У дверей стояли с лукавым видом Зленко Андрей и Савенко Влад. Тетя Ира, вторая техничка, с любопытством взирая на подошедших, оперлась грудью о парту. - Мы опоздали? – несколько удивленно выгнул брови Нагато, серьезно глядя на Аллу Михайловну. Акацуки точно знали, что не могли опоздать на урок, ибо было еще только пятнадцать минут девятого. - Нет, дорогие мои, - с тем особым деревенским акцентом, которым зовут детей с гулянки, сказала женщина. – Вы как одиннадцатый класс дежурные по школе в самую первую неделю. - Мы не были об этом осведомлены, - сказал Итачи. Хидан и Дейдара раздраженно возвели очи горе. Обито и Кисаме тихо фыркнули, представляя себя на месте дежурных, остальные же непонимающе глядели на учительницу. - Прощаю уж, - с шутливой барской благосклонностью проговорила та. – Идите в класс, я зайду к вам перед уроком. Портфель, тетрадки и учебники – символ дисциплины, так пояснила Акацукам Лина, снаряжая их накануне в школу. Поэтому каждый был с сумкой через плечо, снабженный тетрадками и ручками. Пройдя по коридору второго крыла, словно стая лебедей на озере, парни вместе с Конан дошли до кабинета физики, заставив стоящих у окна школьников пораженно коситься себе вслед. Зайдя в класс, Акацуки сразу поняли, что кое-кому придется сесть парами, как и вчера на классном типа часу. - А чего Линка нам про это сказать забыла, блять? – садясь верхом на стул за второй партой у стены, сказал Хидан. - Все ведь учесть нельзя, - заметила Конан, выкладывая из сумки учебник, ручку и тетрадку, педантично ровно кладя их к углу парты. - Однако это большое упущение, - ответил Нагато. - И что? Ты накажешь ее за это, епта? – криво усмехнулся Хидан, глядя на Узумаки. - Серьезно, это всего лишь школа, - пожал плечами Кисаме. - Сказал бывший ниндзя деревни Кровавого Тумана, - покосился на него Сасори. - А я про то и говорю, - ухмыльнулся тот. – Это школа, а не Академия. Воспринимать это всерьез также глупо… - Как недооценивать Лину, - иронично заметил Обито. - Ты же не станешь ее наказывать? – спросил с удивлением в голосе Яхико. Нагато посмотрел на него, затем перевел взгляд на остальных, выжидающе смотрящих на него. - Не вижу причин для этого, - вешая сумку на спинку стула, сухо ответил Светик. Итачи молча вперил взгляд в окно. Его несколько забавляло такое отношение его коллег к учебному процессу, хотя иногда ему хотелось приложить руку к глазам. Однако излишнее человеколюбие мешало ему даже обдумать эту ситуацию как следует, ибо смеяться над людьми недостойно человека, тем более шиноби. Вместо этого Учиха покосился в сторону севшего рядом с ним Кисаме. - Привет, - ухмыляясь, кивнул ему Хошигаки. Итачи снова посмотрел в окно, подумав сразу об очень многом и в то же время ни о чем. - Ага, вы тут все, - на звук голоса классрука обернулись все Акацуки. Кроме Хидана – тот все еще был верхом на стуле, доставал позади сидящего Какудзу. – Так, - Алла, прикрыв дверь, прошла через весь кабинет к учительскому столу. – Значит, мы распределены были вообще-то по пяти зонам, поэтому ваше появление очень даже… - «съев» последнюю часть своей фразы, ибо заглянула в свой список дежурных зон, сказала она. – Словом, - женщина подняла голову и оглядела выжидающе смотрящих на нее Акацук. Даже Хидан повернулся, точнее, его Какудзу заставил. – Вы, конечно, друг друга лучше знаете, поэтому я перечислю вам свободные зоны, а вы сами возьмете их, хорошо? – кивнула она им. - Можно взглянуть? – Нагато поднялся и подошел к ней. Алла Михайловна, которая была довольно-таки властолюбивой натурой, признающей авторитарный режим, все же, делая уступку, протянула ему список. Светик, прочтя ее убористый почерк, взял ручку и поставил рядом с зонами фамилии своих бывших подчиненных. Затем отошел в сторону, подавая ей лист, делая это с такой грацией, что даже толстокожая Алла это заметила. - Ну что ж, - прочтя список, сказала она. – Тогда… напомни мне, как тебя зовут? - Святослав. - Слава, - на что Нагато несколько оскорблено выгнул бровь, ибо он уже почти смирился с таким длинным именем, как его тут же укоротили. – Отлично, тогда на следующей перемене я расставлю вас по местам, - и полная учительница укатилась из класса, ибо по школе пронесся второй звонок. Физика проходила в непринужденной обстановке легкой неловкости. Стройная учительница средних лет, Наталья Александровна, была похожа на комара своим длинным носом и, почему-то, очками. Знакомившиеся пока со всеми Акацуки не выказывали агрессии и пока вели себя мирно, кроме скучающе зевающих блондинов. Тема была про электричество… …С легкой руки бывшего главнюка Акацук, записавших их на посты, Итачи и Кисаме оказались на участке у столовой. В их ведение входил туалет, один класс с дошколятами, умывальники, территория перед актовым залом и, собственно, сама столовая. Еще и лестница, но там у физики, присматривая за географией (он же кабинет ОБЖ) и трудами, стояла маленькая очкастая Роза Манойзова. - Ничего сложного. Как работа в АНБУ, - зевнул Кисаме, косясь на Итачи, втихую угорая над ним и его серьезным видом. - Это же дети, - устало вздохнул Учиха, внимательно смотря в глаза пробегавшему мимо малышу. Мальчик остановился и, едва не зарыдав, пешком прошел мимо дежурных к умывальнику. - О да, - маскируя смех за кашлем, заметил Костя. – Помню я твое отношение к детям, - намекая ему на младшего брата, ухмыльнулся тот. Итачи, не ответив, выглянул в коридор с носящимися по нему малышами. Саске – теневое клонирование? К рукомойнику спустилась девчонка-пятиклассница, одетая в красный свитер с уродливым воротом и черную юбку. Краснея и дико смущаясь, думая, что на нее смотрят, она мочила тряпку и, выжимая ее, от неловкости прыснула себе водой в лицо. Мимо как раз проходил хулиган из малышни и, увидев это, громко заржал – а иначе не скажешь. - Аха-ха! Криворукая, аха-ха! – тыкая в нее пальцем, смеялся он. - Отвали! – огрызнулась девчонка и со злости кинула в него мокрую тряпку. Они знали друг друга, ибо жили на одной улице. - Офигела?! – и со всей силы швырнул тряпку ей в лицо. И тут началось. Кисаме и Итачи только переглянулись, а потом молча растащили сцепившихся хулиганов. - Ты катись к себе, - швырнул Хошигаки пацана в сторону коридора. – А ты пошла в свой кабинет, - перехватывая у Итачи девчонку и толкая ее к лестнице (впрочем, достаточно нежно, если так можно выразиться), сказал ей Костя. - Да пошел ты, козел! – выкрикнул мальчишка, прежде чем сбежать к себе в класс. - Я сама разберусь, что мне делать! – фыркнула пятиклашка. - Ты, чтоб я тебя здесь больше не видел, поняла, овца малолетняя? – игривости и след простыл. Таким злым даже Итачи его редко видел. Не посмев больше и слова вякнуть, девчонка убежала к себе. Прикрыв кран, который оставила она, Илья посмотрел на напарника. - Ненавижу детей, - изрек Кисаме, скривившись. – А вот учись мы в моей Академии, я бы с удовольствием вырезал их. - Это мы так «не привлекаем внимание»? – останавливая бегущих со всех ног девочек-дошколят, сказал Итачи. - Если так пойдет и дальше, я начну жалеть, что согласился на эту авантюру… С другого конца коридора первого этажа послышался громкий возглас, принадлежащий Хидану: - Я те ща такого козла покажу, ты у меня потом месяц сесть не сможешь! Напарники разом выглянули из-за поворота. У их класса злой Кирилл держал за шкирку того самого пацана и, оря на него, тряс им так, как бульдог треплет пойманную крысу. Лицо мальчишки было таким испуганным, что его даже немного было жаль. Четыре учительницы начальных классов, стоявшие у окна, молчали и радостно взирали на бойкого дежурного, который сумел приструнить того, с кем не мог справиться никто. Все дети, что были в этот момент в коридоре, тихо по стеночке разошлись по классам, боясь буйного старшеклассника. - Мне вот интересно, - возвращаясь на место с легким чувством удовлетворения, задумчиво проговорил Кисаме. – Чем руководствовался Нагато, расставляя нас по этим точкам? Илья промолчал – он догадывался, чем. Конан, Яхико и сам Нагато стояли у главной лестницы, ведущей на второй этаж. Какудзу скучающе стоял у торцевого окна в самом начале коридора. Дейдара сидел на подоконнике у другого окна, что выходило на котельную, открывая вид на огромную трубу, из которой иногда выходил дым, и на шиповник с тополями, растущими за котельной. Сасори, привлекая внимание всех девчонок, стоял у первого окна со стороны Какудзу. К нему уже несколько раз подходили бойкие девчата, пытаясь завязать разговор, но все попытки пререкались на корню, что, несомненно, добавляло ему шарма. Зона Обито находилась напротив английского ровно посередине коридора у стратегически важного объекта в школе – зеркала. Именно поэтому возле него, хихикая и шепчась, поминутно таращась в его сторону, стояли стайки девчонок девятого класса. Вниманием, впрочем, никто не был обделен, кроме разве что Какудзу, ибо пугающая атмосфера, сгустившаяся вокруг него, заставляла остальных только молча таращиться на него со стороны. Перемена была небольшой, поэтому вскоре прозвенел звонок. …С геометрии все Акацуки вышли с двояким чувством. Во-первых, Айгуль Ашотовна оказалась женщиной неробкого десятка, грузной, властной, басистой и не терпящей возражений. Она сразу же показала новичкам свой характер, решив расставить все по своим местам. Именно поэтому первым с урока вылетел Хидан, сопровождаемый словами «Хамло! Не успел прийти, как огрызается мне тут! Дома с Линой вашей так огрызаться будешь!» Сасори, который ожидал от нее выдающихся результатов в обучении их, тут же зацепился за ошибку в ее лекции. Затем вторую, потом третью… Раздраженный, Саша покинул кабинет с клятвенным обещанием больше не посещать уроков этой женщины. Остальные, не будучи столь придирчивыми к рассказанному ею материалу, были впечатлены ее силой духа и энергией, передаваемой своим ученикам. Перемена после второго урока ознаменовала столовую для малышей. Или, как говорила Лина, учась еще в школе: «Предвижу ужас, бедствия и вафли по углам». Но, как ни странно, приструненная малышня не бесилась, даже шагом идя к столовой и из нее. Дежурным даже ничего предпринимать особенного не пришлось. Когда основная толпа схлынула в классы и в их углу снова стало темно и относительно тихо, Итачи, стоявший спиной к столовой и смотревший на снова кого-то лупившего на той стороне Хидана, почувствовал, как его легонько дернули за рукав. Обернувшись, он посмотрел вниз и увидел маленькую светловолосую девочку. Лицо Учихи, то ли от испуга общения, то ли еще от чего, стало непроницаемым. - Держи, - робко улыбаясь, первоклашка протянула ему две печеньки, которые им сегодня давали с чаем в столовке помимо супа. – Ты такой худой, тебя, наверное, дома не кормят? - Кхе… - втихую угорал над ним Кисаме, пытаясь маскироваться под приступ бронхита. - Что с тобой, Константин, тебе плохо? – Итачи непроницаемым взглядом черных глаз посмотрел на бывшего напарника. – Может, вызвать врача? – Затем, присев на корточки, глянул на девочку добрыми глазами, говоря: - Спасибо большое, но ешь сама. Малышка заулыбалась и, спрятав руки за спиной, убежала в класс. Больше всех не повезло тем малышам, которые имели дело с Нагато. Ему поступил четкий приказ: не пускать малышню на второй этаж, и он его с блеском выполнил. Даже перевыполнил, ибо половина детей со слезами уходили в классы, жалуясь своим учительницам на злых дежурных. А охраняла Троица из Дождя еще один стратегически важный объект – библиотеку, притаившуюся между кабинетом истории и «ребячьей республикой». Итак, мальчишек-хулиганов пугал Хидан, девочек пугал Нагато, остальные более интровертные дети сидели в классе и не знали о таких суровых дежурных. Суровых, но дико харизматичных, прям ух! …В столовой давали жидкий суп с перловкой, сваренный нормально. Хидан сразу запросил добавки, как и Яхико, как и старожилы из одиннадцатого класса. Только Сасори, чье настроение было испорчено гадкой математичкой, покосился на суп как на болотную жижу и ушел на дежурство, не притронувшись к своей тарелке. …МХК или же мировая художественная культура была предметом Веры Васильевны Сотниковой, учителем русского языка и литературы на втором этаже. Лина была бы рада, если бы Акацуки учились у нее, но нынешний одиннадцатый не был ей подведомственен, поэтому ВВС вела у них только этот предмет, казалось, никак не связанный с ее профилем. Вера Васильевна была не одна: за одним из столов, из которых состояло ее учительское место, где стоял компьютер, сидела та самая Вика. Она помогала бывшей классной руководительнице подделывать учебный план на этот год для пятого, девятого и десятого классов. Девушка была в своем, видимо, повседневном костюме – оранжевой майке и черных брюках. Прозвенел звонок, и злые Акацуки зашли в класс, за ними подтянулись и остальные. Бегавшие на пару минут покурить в туалет Влад и Андрей опоздали на пять минут. - Садитесь, - мельком кивнув им, сказала ВВС, занятая с Викой. Через несколько минут, во время которых, любопытные из Акацук внимательно слушали, чем там занят их учитель, а остальные болтали, Вера Васильевна оторвалась от девушки, обратив внимание на класс. - А может, мы тихо посидим, пока вы там заняты? – заулыбалась Наташа, сидящая вместе с Розой за первой партой. - Сейчас прям, - копошась в стопках расставленных баррикадой книг на столе, проворчала учительница. - Я был бы не против, - поддержал Хидан. - Пф, - фыркнула в ответ ВВС, безуспешно пытаясь найти МХК 11 класса. – Да где же она… Вика скосила глаза на ее половину и, указав пальцем в дальнюю стопку, негромко сказала: - Учебник там, я его вчера видела… - Вот все-то ты знаешь, - снова проворчала она, но посмотрела туда и нашла там книгу. – А сейчас все откроют введение и прочитают его. - А те, кто его уже читал? – спросил маявшийся от скуки Дейдара. - Тот не умничает и читает первый урок, - глянула на него поверх очков Вера Васильевна. Вика, которую раздражали новички, еле слышно презрительно фыркнула, и этого бы никто не заметил, если бы она еще не скривилась при этом. - Лицо попроще сделай, - не выдержал Хидан, которого уже успели выбесить малыши. - Кирилл, - остановил его Нагато, едва не назвавший его Хиданом, получилось даже нечто, похожее на «Хирилл». - Да ебись оно все конем, - в классном шуме этого Вера не услышала; блондин, отбросив от себя учебник, расстегнул рубашку на три верхних пуговицы, ибо было жарко, и разлегся на парте. Спустя десять минут, когда Вика вновь занялась перепечаткой старого плана, учитель обратила внимание на класс. - Итак, как вы помните, вам нужно будет пересказать на выбор либо сам параграф, либо описание одной из картин, - заглядывая в учебник и хмурясь, будто в чем-то не соглашаясь с его содержанием, проговорила она. – Но, естественно, в сам параграф будут входить и картины, - типа пошутила она со свойственной ей иронией. – Откройте первую картину… Пока учительница объясняла детям по учебнику, что именно изображено на картинах, Вика присматривалась к незнакомцам. Пугающая аура, которая витала над ними, была такой густой, что ее можно было использовать как стену. Большинство, в упор не видя, что так отмечается их личное пространство, лезли с разговорами, считая это шармом и загадочностью. Но девушка, относящаяся к меньшинству, видела в них какую-то угрозу. Это, впрочем, относилось не столько к ее потрясающей интуиции, сколько к паранойе, ибо во всем новом она видела скрытую угрозу, от этого не перенося новшеств. - Мне интересно, - подал голос Итачи, до этого внимательно слушавший педагога. – Каким образом столь непристойные картины могут вызывать чувство чистоты и духовности в человеке? - Это же Возрождение, - рассматривая картину, ответила ВВС. – Тогда все было по-другому. – Она, конечно, думала совсем иначе, но говорить о том, что творилось в то время, ей казалось неуместным, ибо все дети в их возрасте должны знать об этом. Девушка снова фыркнула, мельком глянув на школоту, поражаясь их тупости. И тут вдруг ее кольнуло. Тут, пожалуй, стоит сказать пару слов о ней перед тем, как продолжить повествование. Вика больше всего на свете жаждала приключений. Будучи в своем возрасте, она не прочь пройтись по посадке в поисках «тайной дверцы в страну чудес» (поверьте, такое было) или ночью пойти на кладбище, чтобы разоблачить маньяка. И она всегда мечтала о том, чтобы попасть в одно из просмотренных ею аниме. Кроме «Наруто». Она ненавидела и презирала это аниме, потому что оно было длинным, тупым, не могло никак кончится, и все по нему фанатели. Вика, делавшая всегда и все поперек, считала себя «выше этого» и «никогда бы не опустилась до просмотра "Наруто"». Однако, зная врага в лицо, знала большинство персонажей оттуда (к слову, больше всех любила Орочимару, совершенно не имея представления, кто это на самом деле), также имела представление о составе, количестве и внешних данных Акацук. Она ненавидела и боялась их, потому что не до конца понимала – в этом она нисколько не отличается от обычных людей. Остальные ученики одиннадцатого класса стали вдруг невидимыми; в ставшем слишком тесном помещении остались один на один так похожие на Организацию Красной Луны люди и Вика. Ей впервые стало страшно настолько, что она даже не могла кричать. Она не могла вздохнуть – грудь будто сдавило железным обручем. И казалось ей, что обратившиеся в злобные маски лица Акацук смотрят на нее, желая ее крови… Вскоре, правда, оказалось, что Вика упала в обморок, шокировав этим не только свою бывшую классную руководительницу, но и весь класс… *** Вечером обо всем произошедшем с ними взахлеб рассказывал Дейдара, размахивая руками, отчего сидящие возле Акацуки поминутно стряхивая со щек то кашу, улетевшую с ложки, то капли воды, которые были на листочке салата. - … Она так на нас таращилась, когда мы попытались ей помочь, - смеялся Денис. – Зато хоть какое-то развлечение за день, аха-хах! - Она просто не выдержала охуенности моего тела, - фыркнул Хидан. Лина укоризненно посмотрела на него, призывая не материться. – Дебильная она у вас какая-то, - отмахнулся тот. – Да и школа такая же. Ноги моей в ней больше не будет. - Приехали, - пробормотала Лина. – Все же хорошо, что не так? - Тебя в школу вызывают, - ухмыльнулся Кирилл. - Господи, боже мой, надеюсь, ты не разбил окно? - Да лучше б он окно разбил, - хмыкнул Какудзу. - Ладно, неважно, завтра все равно я заступаю на дежурство, - подумав, что действительно не стоит паниковать, сказала Романова. После ужина все отправились по комнатам, кроме Обито и Яхико, которые остались убирать со стола. - Сасори, как тебе школьный день? – в зале был включен свет, и Лина позволила себе наглость усесться на диван к названному брату. Тот же, выгнув брови, глянул на нее. - Почему ты об этом спрашиваешь именно меня? Дейдара сидел на краю дивана, ближнем к кровати Нагато и Яхико. Сасори с другого краю, а Лина подсела между ними ближе к братику. - Потому что из всех ты один молча вспоминал что-то дурное, произошедшее с тобой там, - ласково отозвалась Евангелина. – Я видела, как ты хмурился. Сасори, вспоминая, когда он мог хмуриться за ужином, и подозревая Дейдару в ябедничестве, ответил: - Ничего особенного. Это был простой школьный день. - Я надеюсь, - улыбнулась девушка и, вконец обнаглев, приобняла братика за шею и легко чмокнула его в щеку. В доме воцарилась тишина. Замолчали Конан и Нагато, обсуждавшие что-то важное для себя, воззрившись на Романовых. Замолчали Итачи и шутящий с ним Кисаме, можно даже сказать убийственно замолчали. Разинул рот и вытаращился Дейдара. Сасори побледнел. Не обратившая ни на что внимания Лина снова улыбнулась. - Если что, я смогу помочь с преподавателями. Я знаю, что ты бы и сам пошел преподавать, причем для этих учителей, но прошу тебя потерпеть немного. – Романова заглянула в серые глаза Сасори. – И прости, что ты так юн в этом мире, - она обняла его, на этот раз заметив, что тот просто остолбенел. Затем встала и, лучезарно улыбаясь всем, неспешно удалилась в свою комнату. Заперев дверь, Лина присела на постель и торжественно объявила с улыбкой висельника: - Я дебил. В комнате еще секунд десять стояла тишина. - В следующий раз, - раздался завистливый голос Хидана. – Я буду молчать и хмуриться! - И не надейся, - живо откликнулся Кисаме. – Такая функция распространяется только на Романовых. - Пф, делов-то фамилию сменить! *** Вечером, когда Акацуки уже укладывались спать, глупая Романова вышла на улицу. Обито, предпочтя промолчать насчет ее маневра, закрыл глаза и отвернулся к стенке. За Линой вышел Итачи. Он нашел ее сидящей в беседке и рассматривающей звезды сквозь листья винограда. - Итачи? Ты чего не спишь? Поздно уже, вам завтра в школу рано вставать, да и сегодня трудный день выдался, вы все устали и не… - Три года назад лгать у тебя получалось лучше, чем сейчас, - присаживаясь рядом с ней, просто сказал Учиха. - Я просто беспокоюсь за вас всех, - незаметно отодвигаясь от него, делая вид, что дает ему больше места, проговорила Лина, положив ногу на ногу и подперев щеку рукой. Они молчали. Молчание было сначала неловким для Лины, ибо она как бы должна была остерегаться «подлых Учих» и далее по списку. Но вскоре она задумалась о своем, и напряженность спала. - Слушай, - она повернулась к парню и чистыми серыми глазами заглянула в его черные омуты. Неловкость, сомнения и прочее, что постоянно следовали за Линой в плане ее отношения к Учихе, на время чинно удалились в сторону. Итачи же, ожидая этого шага с ее стороны, чуть улыбнулся. - Слушаю. - Ты ведь любишь оданго? – в ее глазах светилась какая-то детская радость. - Да. - Я, пока была дома, посмотрела рецепт приготовления и решила сделать их, - Лина эмоционально развела руками, вставая с места. – И я хочу, чтобы ты их попробовал, потому что ты их любишь. Вот, - последнее слово было сказано почти детским голосом. – Сейчас принесу, никуда не уходи! – и девушка умчалась в кухню, хлопнув дверью, так что Обито в раздражении открыл глаза, искренне желая спать на чердаке в палатке. Не прошло и минуты, как Лина уже неслась обратно с блюдом криво-косо сделанных оданго на крахмале, сахаре и варенье, ибо ни в одном из деревенских магазинов не нашлось соевого соуса. Ева, светясь от радости, вспомнила, как молола рис в кофемолке, как месила тесто, и как оно не хотело клеиться, так что пришлось добавить пару яиц для крепости теста. - Смотри, - присев к нему полубоком и положив к себе на колени блюдо, сказала девушка, заправляя за ухо выбившуюся прядь. Итачи едва смог удержаться от улыбки, глядя на творение ее рук. – Бери вот этот, - подавая ему шпажку с самыми округлыми из всех оданго, с неподдельным восторгом в глазах, сказала Лина. Итачи принял сделанный ради него (он это знал, и она знала, что он знал) кулинарный шедевр и стянул зубами первый шарик. Прожевал. Лина смотрела на него таким взглядом, будто от этого зависела ее жизнь. Учиха тем временем, не морщась, доел все четыре шарика, бывших на шпажке. - Ну как? - Вкусно, - улыбнувшись, солгал Учиха. Лина пересолила воду, в которых варила шарики, хотя обычно всю еду не досаливает, не доложила сахара и яйца испортили весь вкус. - Правда? – восторженно улыбнулась девушка. - Только, пожалуй, я на ночь не буду наедаться. Радость стекла с лица Лины, ибо до нее дошла истина. - Ясно, - усмехнулась она. – Я так и знала, что ничего путного не выйдет из этого. Пойду выкину этот мусор! – и Романова поднялась, чтоб унести свой шедевр подальше. - Не позволю называть мусором то, что приготовлено ради меня, - поднялся вместе с ней Учиха, взявшись за блюдо. Лина покраснела. - Не нужно травиться этой гадостью, я лучше сделаю что-нибудь более приемлемое, - махнула она рукой. Итачи, легко отняв у нее блюдо, поставил его на скамью. - Скажи, Лина, - в свете звезд его глаза как-то странно блеснули, так что Романова напряглась. – Как ты относишься к искусству? - К искусству? – непонимающе переспросила она, расслабляясь и теряя бдительность. – Ну я уже говорила это в прошлом го… Учиха потянулся рукой к вороту своей рубашки и расстегнул пуговицу. - …ду. Когда расстегнутой оказалась еще одна пуговица, Лина резко побледнела. - Итачи, что ты делаешь? – почти пропищала она, не сумев совладать со своими эмоциями. Тот, не отвечая, расстегнул рубашку полностью и принялся ее снимать. – Стой-стой-стой-стой! – кинувшись к нему и снова соединяя рубашку, прикрывая его тело, воскликнула девушка. – Не раздевайся! Ты можешь простудиться! – щеки пылали; совесть и мозг требовали укутать Учиху поплотнее, отшлепать и отправить спать; сердце мечтало увидеть Учиху без одежды и далее по списку… Тело же не знало, чего ему хотелось. - Ну так согрей меня, а то я действительно простужусь, - голос над ухом прозвучал с такой интонацией, что сердце начало биться где-то в горле. - Ка…Кажется, меня зовет Конан! – Лина рванулась от него, но была поймала за руку и притянула спиной к горячему телу. – Конан… там… зове-ет… - севшим голосом пробормотала девушка. - Самая дурацкая из твоих отговорок, - дыхание с запахом малинового варенья обожгло ухо. Рукой Итачи обхватил девушку поперек талии, прижимая к себе. – Любовь самое прекрасное из всех искусств, разве нет? Лина промолчала, таращась в темноту двора. Вот так всегда бывает с ней. Ночи напролет мечтает о крепких объятиях в теплых руках, а когда выпадает такая возможность, тормозит и пытается убежать. - Надеюсь, твои разговоры об искусстве не результат сегодняшнего урока, - собрав остатки мозгов, сообразила Романова. В ответ раздалась тихая усмешка. Через мгновение ее шеи коснулись губы, и девушка дернулась как ожегшись. Итачи, до которого мгновенно все дошло, отпустил ее. Та мгновенно отступила от него, повернувшись лицом. - Не знаю, чего ты добиваешься… - красная, как маков цвет, Лина огромными глазами смотрела на него в упор. - Я больше не буду этого добиваться, - серьезно сказал Учиха. - Мог бы спросить! Я бы тебе ответила! – чуть не плача, говорила Романова. - О таком не спрашивают, тем более девушку. - Я рада, что ты добился ответа своим способом, Учиха! Осел! – и, крикнув сие грязное ругательство, Евангелина умчалась домой, роняя злые слезы. Итачи пришел через некоторое время, забрав оданго со скамьи. - Что у вас там случилось? – Обито присел на диване, застав родственника закрывающим холодильник. - Ничего, - ответил тот, подходя к двери в комнату. - Да, я слышал. Но неужели и так было непонятно, что она девственница? Итачи, взявшись за ручку двери, молча посмотрел на Обито, затем, открыв дверь, скрылся в комнате. …Лина не разговаривала с Итачи три дня, подчеркнуто замечая абсолютно всех, кроме него. Поводом к примирению послужили те самые оданго, которыми отравился отчаявшийся Учиха… ================= Я тут подумала… Пожалуй, лучше будет, если вы сами представите себе, что это за школа <3 И, знаете, не то, чтобы я не любила свою бывшую математичку… просто у меня с ней свои счеты. Конечно, медаль все равно роли не играет в дальнейшем, но приятнее было бы получить золотую… (печальный флешбек автора :D) Тц, как же я ненавижу имя Вика, кто б знал =.= Самое важное: жду вашей критики. Говорите, не стесняясь, обо всех косяках.