***
После того, как мы прошли через нужную дверь, нас окутал непроглядный мрак. Здесь пахло сыростью. Подземельем. А со всех сторон доносились устрашающие скрипы колёс. Железной дороги. В грудной клетке образовался неприятный ком. Мне стало страшно. Но буквально через минуту зрение привыкло к темноте, и я ахнула: мы были в огромной пещере. Очень глубокой пещере. Здесь было необычайно просторно. Повозки двигались по рельсам с большой скоростью по различным "пещерным коридорам", развозя в разные уголки подземного пространства волшебников. К нам подкатила пустая телега. Гнудар запрыгнул в неё на место для сопровождающих гоблинов, а Римус, забравшись в отсек для клиентов, протянул мне руку, чтобы помочь залезть внутрь. Когда я села, в телегу влез и Гарри. В повозке было очень тесно, и поэтому мы сидели бок о бок. У меня немного закружилась голова, когда наши с Гарри плечи соприкоснулись. Странно. С каких это пор я так остро стала реагировать на прикосновения? Телега пришла в движение. Это походило на американские горки. От шума ветра в ушах кружилась голова. Повозка резко меняла своё направление, и от этого захватывало дух. Мы свернули за очередной угол, и я ужаснулась: сейчас телега будет ехать вниз. Вертикально. Под углом девяносто градусов. Это, считай, то же самое, что прыгать с обрыва в пропасть. Я почувствовала, как Гарри напрягся. — Не бойтесь! Вы не упадёте! — поспешил заверить нас Люпин. — Хотелось бы в это вер… А-А-А! — из моего горла вырвался чрезвычайно громкий крик. Мы падали вниз. Конца дороги даже не было видно. Казалось, что мы проваливаемся в небытие. Я закрыла глаза. Сердце ушло в пятки. Мне было очень страшно. Внезапно моё тело изнутри захлестнула горячая волна. Волна эмоций. Её жар разливался по всему организму. Казалось, что кровь в венах и артериях закипела. Но это было приятное чувство. Влага подземелий куда-то улетучилась, оставив вместо себя греющее душу тепло. И источником этого тепла оказалась моя ладонь: Гарри держал меня за руку. — Не бойся, — прошептал он мне на ухо, и по коже пробежали мурашки. И, словно по волшебству, страх прошёл. Поток воздуха, режущий лицо, уже не казался таким тяжелым. Складывалось впечатление, что я еду не в тележке, а стою на носу шикарного корабля, раскинув руки в стороны, и наслаждаюсь приятным ароматом океана, который доносится до меня с порывами мягкого тёплого ветра. Только вместо океана я чувствовала запах пещер, подземелий. Мне нравился и этот запах. В столь жаркую августовскую погоду так приятно было скрываться от солнца под землёй, в манящей прохладе. Я наслаждалась ощущениями. Эта рука, сжимавшая мою руку... Эти слова, звучавшие только для меня... Значит ли это, что я ему нравлюсь? Конечно, значит! Я улыбнулась. Но тут блаженное чувство закончилось. Я открыла глаза и обнаружила, что моя рука больше не находится в руке Гарри, а сам он вообще смотрит в противоположную от меня сторону. Телега снова двигалась горизонтально, а затем вовсе остановилась. Неужели... Неужели это всё было ради того, чтобы я не боялась? Неприятная игла кольнула моё сердце. Всё-таки, я ему безразлична. Но потом я отчитала себя за подобные мысли: Гарри пытался прогнать прочь мой страх, а я на него обижаюсь из-за того, что не пришлась ему по вкусу. — Сейф номер 1048, — проворчал гоблин. Когда мы вылезли из телеги, Гнудар вставил мой ключ в замочную скважину и отворил огромную дверь несгораемой кассы. У меня пропал дар речи: напротив меня находился огромный город из золотых, серебряных и бронзовых монет. — Это всё... моё? — только и смогла выдавить я. — Да. Было такое чувство, будто я только что съехала с самой крутой горки аквапарка. Я зашла внутрь сейфа, и у меня закружилась голова. Всё вокруг блестело и переливалось, словно я попала в сказку. Больше всего тут было галлеонов. На втором месте оказались сикли, а почётное третье место досталось бронзовым кнатам. Неужели моя мать была так богата, что мне досталось такое состояние? — Так кем, вы говорите, была моя мать? — как бы ненароком спросила я. Люпин нахмурил каштановые брови, как бы размышляя над чем-то, а потом, словно приняв какое-то решение, ответил: — Спроси лучше у своего отца. Могу только сказать, что она не была бедной. — Я заметила. Отец никогда не отвечал на мои вопросы о матери, а Римус уж тем более не ответит. Я вздохнула. Почему они скрывают это от меня? Я взяла нужное количество денег и покинула сказочный город.***
Выйдя из лавки Олливандера я была самым счастливым человеком на свете. У меня теперь была своя волшебная палочка! Дуб, сердечная жила дракона, десять дюймов. Оставалось только зайти во «Флориш и Блоттс» (как оказалось, это и был тот самый книжный магазин, в который я заходила в тот день, когда встретила Римуса) и купить учебники для начинающих. Внутри магазина уже собралась вся семья Уизли. — Ветрикс, дорогая, — улыбнулась мне Молли Уизли, — ты уже приобрела себе волшебную палочку? — Да, — я показала ей свою покупку. — Какая прелесть! — Спасибо. Ответила я на автомате, так как почувствовала на себе испепеляющий взгляд рыжеволосой девчонки. Я хмыкнула и слегка приподняла подбородок, как делала всегда, когда она на меня смотрела. Меня это ужасно забавляло. Я сверкнула глазами, тем самым пытаясь ей сказать, что она — неудачница. Джинни, как всегда, лишь сильнее сощурилась, а затем отвернулась. С победоносным выражением лица я подошла к кассиру и продиктовала список книг, которые собиралась купить. Во время ожидания я снова задумалась о Гарри. Никому не следует знать, что произошло между нами в Гринготтсе. Ничего, собственно, и не произошло, но где-то на уровне подсознания я чувствовала, что нравлюсь ему. Почему? Да потому, что я не раз замечала на себе его взгляд в доме на площади Гриммо, 12. Он часто садился рядом со мной на диване, да и поддерживал любой разговор, в котором участвовала я. Даже если я ему не нравлюсь, что, собственно, маловероятно, у меня ещё есть время ему понравиться. Он ведь всё-таки не оставляет меня без внимания. Да и позлить Джинни — тоже дело приятное.***
Утром первого сентября весь дом стоял на ушах. Ну, конечно: все сегодня отправляются в Хогвартс. Все, кроме меня. Я проснулась с ощущением, будто на мою грудную клетку что-то давит. Давит, норовя сломать все рёбра. Это было осознание разлуки. Разлуки с Гарри. Оно сдавило мне грудь так, что мне показалось, будто я сейчас задохнусь. Сегодня я прощаюсь с Гарри. Мы не увидимся целых четыре месяца! Когда я спускалась вниз, на лестнице я столкнулась с Джинни. Проходя мимо меня, она задела меня плечом и сказала: — Я буду весь год находиться с Гарри в соседних спальнях, а ты — нет. Неудачница. Я остановилась и резко развернулась, но она даже не соизволила одарить меня взглядом. Тогда я решила съязвить: — В соседних, но не в одной. Теперь резко остановилась она, но повернулась довольно медленно. — На что это ты намекаешь? — А на то, что Гарри никогда не заглянет в твою спальню. Мальчикам нельзя заходить к девочкам. А зайти в его спальню ты просто-напросто не осмелишься! Тем более, там Рон. И если он тебя увидит в своей спальне вместе с Гарри — он, возможно, поссорится с Мальчиком-Который-Выжил, и Гарри больше никогда не приедет к вам домой. Ты будешь видеть его только в школе, но ты не осмелишься с ним даже заговорить. Рональд будет контролировать каждый твой шаг и не позволит тебе приблизиться к Гарри ближе, чем на десять метров. Знаю, я перегибала палку. Но зато я задела Джинни за живое. Об этом говорили её широко распахнутые глаза, слегка приоткрытый рот и порозовевшие щёки. С минуту она стояла так, не веря своим ушам, а я наслаждалась её глупым выражением лица, пока знакомый голос не окликнул нас: — Джинни? Ветрикс? Что происходит? Гарри. Уизли, услыхав голос Поттера, слегка мотнула головой, а я, желая добить свою соперницу, повернулась к Гарри лицом: — О, Гарри! Я как раз тебя ищу. Зайди на минутку ко мне в комнату. Сменив своё направление, я начала подниматься вверх и обогнула остолбеневшую Джинни. У меня появилось необычное ощущение. Ощущение вкуса победы. На самом деле, я действительно искала Гарри. Я хотела с ним попрощаться. Наедине. Зайдя в свою комнату, я зашагала к окну, которое находилось напротив двери. Упёршись кулаками о подоконник, я уставилась невидящим взором в окно. Я не знала, что буду ему говорить. Я очень волновалась. Тело едва заметно дрожало. Нужно было собраться. — Ты что-то хотела? Ну вот. Настал этот момент. Я повернулась. — Прикрой, пожалуйста, дверь. Гарри удивлённо взглянул на меня, но дверь закрыл. — Что произошло у вас с Джинни? О Боже! Сейчас такой важный момент, а ему интересно, что между нами произошло. — Ничего. — Но почему тогда она такая расстроенная? Я начинала сердиться. Мои щёки покрылись недобрым румянцем. — До неё только сейчас дошел факт, что я не еду в Хогвартс и мы с ней не увидимся целых четыре месяца, — солгала я. — А, ну, да... Вы же хорошо подружились за это время... Я вздохнула. — Так что ты хотела? — он взглянул на меня сквозь круглые стёкла очков. От этого взгляда по коже пробежали мурашки. Почему-то мне стало страшно. Страшно с ним говорить. Интересно, почему с теми, кто нам мил, так сложно общаться? Я набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула: — Я хотела попрощаться. — Попрощаться? — его брови встали домиком. О Господи! И зачем я вообще начала этот разговор? Сидела бы сейчас в гостиной, спокойно попивая чай… — Ну, да... Понимаешь, мы не увидимся до зимних каникул и... Моё дыхание замерло, потому что Гарри начал медленно ко мне подходить. Сердце, казалось, плясало сальсу. Я почувствовала, что краснею. Но уже не от гнева, а… от счастья? Чувств? Эмоций? Остановившись сантиметрах в двадцати от меня, он прыснул: — У тебя щёки красные. Я покраснела ещё больше: — Жарко просто. Август ведь на дворе… Гарри снова прыснул и повернул голову вправо, уставившись в окно: — Но уже ведь сентябрь... Как же мне захотелось ударить себя рукой по лбу! — Неважно. Сейчас только первое сентября и жара ещё не успела окончательно сойти на нет... — Ну да, ну да... Издевается. — Так! Не цепляйся к словам! — Ладно, — короткий смешок и ещё один крохотный шаг в мою сторону. Сердце, казалось, сжала чья-то рука, и стоило этим невидимым пальцам разжаться — оно разорвется на мелкие кусочки от радости. Или вовсе выпрыгнет из груди. Горячее дыхание Гарри обжигало кожу, и когда я подняла взгляд, чтобы взглянуть в его глаза, то натолкнулась на два огромных изумруда, которые, казалось, смотрели мне прямиком в душу. Это было так волшебно. Стоять с ним вот так. Так близко. На грани поцелуя. Ещё чуть-чуть, и его губы, возможно, прильнут к моим. Дыхание участилось, когда он наклонился чуть ниже. На миллиметр. В нос ударил сладкий аромат мёда и миндаля, а я с жадностью впитывала этот запах, потому что у меня ещё долго не будет такой возможности. Я слегка приоткрыла рот и, казалось, ощутила его приторный запах на кончике языка. Мы так и стояли. Глядя друг другу в глаза. Его пристальный взгляд испепелял моё тело изнутри. По-моему, его щёки тоже покрылись румянцем. — Гарри! — послышался голос Молли где-то из коридора. — Гарри, душенька, где ты? Мы уже уходим! В тот же миг волшебство закончилось. Гарри поспешно отступил от меня на шаг, развернулся и зашагал к двери. — Гарри? — окликнула я его. — Да? — он резко обернулся, вскинув брови. — Я буду скучать. Он улыбнулся. — Я тоже, Ветрикс. Покинув мою комнату, Гарри спустился вниз, и вскоре я наблюдала через окно, как огромная компания людей бредет по улице в сторону Кингс-Кросс, а вокруг них наматывает круги счастливый и жизнерадостный пёс. Я улыбнулась: хоть кому-то было весело! Вцепившись в подоконник с такой силой, что побелели костяшки пальцев, я корила себя из-за своей бездеятельности. Если бы я была хоть на капельку смелей, инициативней... Хотя, с другой стороны, ведь именно парень должен делать первые шаги в отношениях. Наверное… А пока до следующей встречи с Гарри оставалось ещё четыре месяца, нужно было попрактиковаться в заклинаниях. Не зря же я целую торбу учебников притащила из Косого переулка! Отец мне поможет. Да и не только отец... И другие члены Ордена Феникса давно предлагали мне свою помощь в учёбе. Вот и отлично! За тренировками у меня не будет времени раздумывать о Мальчике-Который-Выжил. И вообще, не буду сейчас о нём думать. Это слишком утомительно. Я подумаю о нём потом. Например, завтра. Завтра будет другой день.