Два месяца назад
Скажите, вы когда-нибудь умирали? Я — да. Неделю я не выходила из своей спальни в доме приёмных родителей. Если можно было бы выжать все слёзы, пролитые мною на постель, то воды хватило бы, чтобы напоить всех жителей Африки. Но я бы этого делать не стала. Нет, не только потому, что слёзы — это солёное вещество и так далее, и тому подобное, но ещё и потому, что в этих слезах было столько горя, что стоило кому-то поднести к своим губам чашу с этими слезами — он тут же упал бы замертво. Дни летели, и так, возможно, продолжалось бы ещё долго, если бы в тот день, двадцать пятого июня, я бы случайно не наткнулась на письмо, которое подсунула мне мама вместе с завтраком. Нет, письма мне приходили каждый день. И от Гарри, и от Гермионы, и от семейки Уизли, и от членов Ордена Феникса, но ни один из этих конвертов я не вскрывала. Да и это письмо я бы порвала, если бы краем глаза не заметила подпись, выведенную аккуратным, каллиграфическим почерком — «Нарцисса Малфой». С минуту я размышляла, читать или нет, но любопытство всё же взяло верх, и я нетерпеливо вскрыла конверт и принялась читать. Уважаемая Ветрикс! Прошу принять мои искренние соболезнования по поводу смерти Вашего отца, Сириуса Блэка. Я знаю, что Вам сейчас очень тяжело, и я хотела бы предложить Вам свою помощь. Жду Вас сегодня в полдень в Косом переулке у входа в Кафе-мороженое Флориана Фортескью. Очень надеюсь на встречу с Вами. С наилучшими пожеланиями, Нарцисса Малфой. Несколько раз я перечитала написанное. Нарцисса Малфой хочет со мной встретиться. Зачем? Я посмотрела на время: без пятнадцати одиннадцать. Я закусила губу. Идти или не идти? Если пойду, вряд ли что-нибудь потеряю, а вот если не пойду… интересно, каким образом она хочет мне помочь? Она даст мне какое-нибудь успокоительное зелье? Или… или проведёт обряд, с помощью которого я смогу поговорить с отцом? Смогу поговорить с его призраком? Моя фантазия работала с бешеной скоростью. У меня в голове проносились сотни идей по поводу того, в чем же могла заключаться помощь Нарциссы Малфой. И я решила пойти.***
Завернув за Магазин коллекционных карточек, я остановилась, разыскивая в толпе Нарциссу. Я почти не помнила, как она выглядела на гобелене Блэков, но точно запомнила, что у неё были светлые волосы. И тут я увидела её. Она стояла, как мы и договаривались, у входа в Кафе-мороженое Флориана Фортескью. Миссис Малфой была эффектной блондинкой с голубыми глазами, напоминающими цвет морского бриза. Прекрасное платье, под цвет волос женщины, смотрелось очень изысканно в сочетании с её горделивой осанкой, а такого же цвета мантия, прикрывающая нежную кожу плеч, защищала от палящего июньского солнца. Нарцисса привыкла смотреть на многих проходящих волшебников свысока и с отвращением, о чём говорили две небольшие складки на её лице, начинающиеся от крыльев носа и заканчивающиеся у уголков её тонких, аристократических губ. Взглянув на выражение лица женщины, можно было подумать, что в нос ей ударил неприятный запах. Я набрала в грудь побольше обжигающего воздуха и зашагала к миссис Малфой. Стоило ей только увидеть меня, как у нее сделалось очень смешное выражение лица. Её тонкие брови поползли вверх, глаза расширились от ужаса, а складки на лице стали ещё глубже. Ну, да... Я же была в маггловской одежде. — Здравствуйте, Нарцисса! Я Ветрикс. Я со всех сил старалась придать своему лицу серьезное выражение, но сдерживать улыбку вечно я не могла. — Здравствуй! Проходи... — она указала рукой на дверь кафе, и я почувствовала запах её кожи. Он напоминал аромат нектара. Зайдя внутрь и заняв свободный столик, мы заказали два освежающих горячих шоколада. Волшебный мир не переставал меня удивлять: в Кафе-мороженом Флориана Фортескью подавался холодный горячий шоколад. На вкус он был таким, каким он и должен быть, но он был холодным. И это дурманило разум. — Итак, Ветрикс! — сделав маленький глоток напитка, обратилась ко мне Нарцисса. — Насколько я понимаю, сейчас ты живёшь, — она немного скривилась, — с магглами. — Да. — Я хочу предложить тебе переселиться в Малфой-Мэнор. Это дом, в котором живу я со своим мужем Люциусом и сыном Драко. Я попыталась вспомнить лица Люциуса и Драко, которые были изображены на гобелене Блэков, но в памяти всплывали лишь их платиновые волосы. Я засомневалась. Эта женщина — родная сестра Беллатрикс Лейстрендж и я на девяносто девять процентов уверена, что та сейчас прячется именно в Малфой-Мэноре. А может, Нарцисса решила заманить меня в ловушку? Стоит мне зайти в её дом и на меня тут же набросится бывшая пленница Азкабана, чтобы убить дочь осквернителя их драгоценного рода? — Почему вы решили мне это предложить? — Ты не согласна? — Я первая спросила. Вышло по-детски, знаю. Миссис Малфой скривила губы: — Сразу видно, что воспитывали магглы. Никакого уважения к старшим, — отпив ещё немного напитка, она продолжила: — Я просто подумала и решила, что тебе сейчас очень тяжело, а в волшебном мире у тебя больше нет знакомых, которые смогли бы поддержать тебя и приютить под своим тёплым крылышком. Именно поэтому я предложила тебе жить в нашем доме. Язвительные слова чуть не сорвались с моих губ, но я вовремя прикусила язык, так как меня внезапно осенило: что, если с помощью этого я смогу отомстить Беллатрикс? А Нарцисса как раз поможет мне в этом деле. Нет, она не будет помогать мне её убивать, но если я переселюсь в Малфой-Мэнор, то смогу узнать что-нибудь важное про свою вторую тётку. — Я согласна, — выпалила я. — Когда я смогу переехать к вам? — Сейчас. — Сейчас? — я подавилась горячим шоколадом. — Но у меня ведь нет c собой одежды! Она фыркнула: — Твоя маггловская одежда больше тебе не нужна. Отныне ты не будешь носить эту безвкусицу. У тебя есть с собой деньги, или нам нужно зайти в Гринготтс? — Есть, а что? — Идём! — она поставила стакан на стол и положила рядом галлеон. Затем встала со стула, расправила складки на платье, и направилась к выходу из заведения. Я последовала за ней. Около пяти минут мы шли в полном молчании, пока не дошли до магазина под названием «Твилфитт и Таттинг». — Что это за магазин? — спросила я. — Это единственный нормальный магазин во всём Лондоне, где продаётся хорошая одежда. Да и обслуживают тут просто прекрасно! Мы зашли внутрь, и моя челюсть отвисла чуть ли не до пола: стены, пол и потолок были все в позолоте, а рисунки на них были цвета серебра. Вешалки, раздевалки и зеркала были оформлены в такой же цветовой гамме. Здесь находилось невероятное количество мужских и женских нарядов на все случаи жизни. Школьная форма, платья, парадные костюмы, мантии, повседневные костюмы… и всё это было просто волшебным! Теперь понятно, почему я не была здесь раньше — у семейки Уизли, да и у Римуса Люпина, просто не было денег хотя бы для того, чтобы притронуться к этой красоте! — Для начала тебе нужно купить школьную форму, — отчеканила Нарцисса. — Школьную форму? — удивилась я. — Да, школьную форму. В этом году ты отправляешься в Хогвартс. — А если я не хочу туда отправляться? — мне было не по себе оттого, что миссис Малфой решает всё за меня. Нет, на самом деле, я очень сильно хотела оказаться в Хогвартсе, но тот тон, которым Нарцисса мне «приказывала», мне не нравился. — Я не допущу, чтобы представительница рода Блэков была безграмотной и не умела колдовать. — Но я умею колдовать! — Не думаю, что твои "умения" дотягивают до уровня знаний, которыми должен обладать шестнадцатилетний подросток. На это мне нечего было ответить. Миссис Малфой была права. Мы направились в раздел школьной формы для девочек. Удивительно! Снаружи магазинчик выглядел небольшим, а внутри, казалось, растянулся на три квадратных километра! — Думаю, тебе идеально подойдёт мантия чёрного цвета, — Нарцисса изучила меня взглядом. — Вот, возьми шелковую. Она будет выглядеть очень эффектно по сравнению с теми одеялами, которые, под видом мантий, продаёт в своём магазине мадам Малкин. — Хорошо. Шелковая мне действительно нравилась больше всех. На ощупь она была такой мягкой и нежной... не то, что колючая мантия Джинни! Мы выбрали также несколько джемперов и юбок. Набрали чулок, колготок, и купили несколько пар балеток на плоской подошве. Когда я думала, что с шопингом покончено, Нарцисса воскликнула: — А теперь платье! — Платье? — удивилась я. — Да, платье. У тебя ведь скоро День рождения, да? — Ну, да... — Я намерена организовать праздничный вечер, пригласить гостей и... — Гостей?! — А теперь помолчи и выслушай меня хорошенько, потому что я не намерена повторять дважды! — она встала передо мной, уперев руки в боки. — Если ты ещё не поняла, то перебивать старших — это предел невежливости, и если ты хочешь иметь хорошую репутацию, то тебе следует соблюдать правила приличия! Я хотела фыркнуть, но вспомнив, что если буду ей перечить, то она может не проронить ни единого слова о своей сестре, взяла себя в руки и ответила: — Да, мэм. — Вот и отлично! — Она развернулась. — Я намерена пригласить людей, знакомство с которыми пойдёт тебе на пользу. Тебе нужно произвести на них впечатление, а первый шаг к этой цели — это наряд. То есть платье. Нарцисса зашагала вглубь магазина, а я поплелась за ней. — Миссис Малфой! — кто-то окликнул мою спутницу. — Какая встреча! К нам подошла высокая, статная блондинка лет тридцати пяти. — Добрый день, миссис Гринграсс! Выбираем платье для принцессы Астории? Я заглянула за спину миссис Гринграсс и увидела двух девочек: первая — шатенка, кажется, моего возраста, совсем не похожая на свою мать. У неё были карие глаза и немного пухлые губы, на которых лежал небольшой слой тонального крема. На её веках были нарисованы жирные чёрные стрелки. Сама же девушка бегала вокруг своей младшей сестры, со всех сторон рассматривая надетое на ней голубое платье с крылышками феи. Младшенькая же девочка была года на два-три младше своей сестры, и она была абсолютной копией своей матери. Белоснежные кудри, спадающие на плечи, чистые голубые глаза и безмятежное выражение лица придавали Астории вид двенадцатилетней девочки, невинной, словно ангел. — Да! — воскликнула их мать. — На этот раз она будет в образе феи. — И сколько же исполняется нашей фее? — Четырнадцать. Вы придёте? Девочки будут очень рады увидеть вас, Люциуса и Драко... — Спасибо за приглашение, Ирма, но мы не сможем прийти. У нас у самих именинница, — Нарцисса указала на меня рукой. — Добрый день! — кивнула я. — Добрый-добрый... Меня зовут Ирма Гринграсс! А вы?.. — Ветрикс Блэк. — Ох, ещё одна Блэк? Мерлин, Нарицисса, сколько же у вас родственников? — Да уж хватает. — И чей же Вы ребёнок, Ветрикс? Но миссис Малфой не дала мне сказать и слова: — А вот это сюрприз. Скажем только, что она кузина Драко. Астория, услышав это имя, резко повернулась в нашу сторону: — Здравствуйте, миссис Малфой! — Здравствуйте! — тут же повернулась и её сестра. — Здравствуйте, леди! Как идет подготовка ко Дню рождения? Я смотрю, Астория, в этом году вы будете в образе феи? — Да, — девочка залилась румянцем. — Но это идея Даф! Брюнетка прыснула со смеху. — Девочки, знакомьтесь! — Миссис Гринграсс поманила своих дочерей рукой. — Это Ветрикс Блэк, кузина Драко Малфоя. — А я Астория Гринграсс! — Очень приятно! — улыбнулась я. — Дафна Гринграсс, — вторая девушка лениво махнула рукой в знак приветствия, — однокурсница Драко. Я кивнула. — Ох, прошу прощения, Ирма, — начала миссис Малфой, — но у нас мало времени, а мы должны ещё выбрать для Ветрикс платье… — Не буду вас больше задерживать, дорогая, — улыбнулась её собеседница. — До скорой встречи!***
Выйдя из магазина, Нарцисса остановила меня жестом: — Трансгрессируем. — Танцгерс... что? — Трансгрессируем. Переместимся отсюда в Малфой-Мэнор. Я смотрела на женщину широко распахнутыми глазами. Она вздохнула: — Дай мне свою руку. Я неуверенно сжала протянутую ладонь и к огромному удивлению обнаружила, что рука миссис Малфой очень тёплая и нежная. Такие руки обычно бывают у очень заботливых женщин. Любящих мам. Внезапно в глазах потемнело, и меня сдавило со всех сторон сразу. Я не могла вздохнуть: грудь как будто стиснули железные обручи, мои глаза словно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки начали прогибаться, и вдруг... я жадно глотнула горячий воздух. Открыв слегка слезящиеся глаза, я ахнула: передо мной возвышался огромный дворец с шестью башнями, которые имели остроугольные вершины. Невероятное количество окон сильно контрастировало с тёмно-серым камнем, из которого был сооружен дом. Пройдя метров тридцать по коридору из высокой живой изгороди, мы дошли до калитки. Нарцисса достала свою волшебную палочку, и, дотронувшись её кончиком до замочной скважины, прошептала: — Малфой-Мэнор. Уилтшир. Четыре, восемь, пятнадцать, шестнадцать, двадцать три, сорок два. Нарцисса. Двери калитки распахнулись, и мы вошли внутрь. Такой ужасно длинный пароль! Чем ближе мы подходили к поместью, тем более обширным оно казалось. Перейдя порог дома, я оказалась в огромном холле. Он, как и весь дом, как я выяснила позднее, был обустроен в классическом стиле. Пол, стены и потолок были цвета дымчатого бежа, и поэтому бирюзовый камин с бирюзовыми же плинтусами, в сочетании с окружающей их цветовой гаммой, создавали впечатление очень свежей и неординарной обстановки. Никогда не думала, что эти несочетаемые цвета могут так идеально сочетаться! На стенах висело невероятное количество портретов, и большинство изображенных на них людей были с платиновыми волосами. Здесь было прохладно, а это уже само по себе было огромным плюсом. Подойдя к лестнице за колоннами, Нарцисса позвала домового эльфа и приказала отвести меня в мою комнату. Моя комната оказалась наверху одной из башен. Комната, так же, как и весь дом, была погружена в полумрак. Густые ветви деревьев, заполняющих парк, посреди которого и находилось поместье, почти не пропускали солнечный свет, а зеленые с серебристым узором обои делали комнату еще темнее и неуютнее. Если бы хоть стены были светлыми… — Ну что же, — я пожала плечами, оглядывая комнату, — прорвёмся!***
Было уже почти семь часов вечера, когда я спускалась на ужин в столовую Малфой-Мэнора. Обед прошел вполне дружелюбно. Я познакомилась с Люциусом и Драко. В основном говорили обо мне. Расспрашивали о моём отношении к «грязнокровкам» и Тёмному Лорду. Понятное дело, что я нагло врала! По крайней мере, на счет грязнокровок. Я вспоминала слова отца, когда он передразнивал свою семейку, изображая, что они обычно говорили про магглорождённых: «Они неполноценные волшебники! Мошенники!» и так далее, и говорила то же самое про грязнокровок семейству Малфоев. Мне же нужно было как-то вписаться в их компанию, не то я и суток не прожила бы! Насчёт Того-Кого-Нельзя-Называть я толком ничего и не ответила. В послеобеденное время я пыталась завести разговор с Драко, но это было бесполезно. Он был каким-то отстранённым, почти напуганным. Ледяные глаза смотрели сквозь меня, а его голос был холодным, как и его запах. Запах дождя. Сейчас же стоял тёплый летний вечер, но в Малфой-Мэноре по прежнему было прохладно. Холодный камень поместья имел удивительное свойство не нагреваться, и поэтому в доме немного пахло сыростью. Я была в тёмно-синем обтягивающем коротком платье без бретелек и в своей новой чёрной мантии. Нарцисса сказала, что на ужин к нам заглянут несколько человек и поэтому нужно быть в чём-то элегантном. Миссис Малфой оказалась настоящей аристократической леди, наподобие тех девушек из южной Америки, середины девятнадцатого века. У неё были очень хорошие манеры и знание этикета. Спускаясь вниз по лестнице, я размышляла о том, каково это быть такой «леди» в нашем, казалось бы, уже испорченном двадцатом столетии. — Прекрасно выглядишь, — чей-то голос отвлёк меня от размышлений. Я взглянула вниз и увидела, что у подножья лестницы стоит Драко. Это была первая фраза, сказанная им «по собственному желанию» за весь день. Из-за этого я немного растерялась. — Спасибо. А почему ты ещё не за столом? — Тебя жду. — Зачем? — удивилась я. — Мама попросила. Да и сам я думаю, что тебе потребуется некая... поддержка. — Поддержка? А что случилось? — Пойдём, увидишь, — усмехнулся он и подставил свой локоть. Я взяла его под руку. Что такого могло ожидать меня в столовой? Мой мозг лихорадочно работал, пока я тщательно перебирала в уме все, что было хоть как-то связано с семейством Малфоев и со мной. Гости. Тут будут гости. Внезапно меня осенило, и неприятные мурашки пробежали по коже: здесь находится Беллатрикс Лестрейндж! Ноги стали ватными. Я сильнее прижалась к Драко. — Не надо ко мне так липнуть. Я этого терпеть не могу, — он скривил губы. — Прости, — я тут же отпрянула, и, стоило нам перешагнуть порог кухни, моё сердце ушло в пятки. Я оказалась права. За столом сидела Беллатрикс Лестрейндж. Внутри всё похолодело. Кровь застыла в жилах. Я замерла неподвижно. — А вот и дети, — натянуто улыбнулась хозяйка дома. Её сестра повернула голову в нашу сторону и едва не подавилась своим жаренным кроликом. Матерь Божья! Да она такая же страшная, как и в моём сне! Внезапно меня захлестнул гнев. Мне захотелось наброситься на неё. Вцепиться в её глотку. Убить. Но вместо этого я лишь стояла и буравила её взглядом. Я не могла пошевелиться. Тело сковал ледяной… страх? Да, именно он. Глядя на Беллатрикс, я испытывала два противоположных чувства — гнев и страх. Гнев сжигал моё тело изнутри, в то время как страх, наоборот, замораживал все внутренности. Поднявшись из-за стола, Белластрикс вразвалочку зашагала в нашу сторону, жестом показав Драко, что ему следует отойти. Тот послушно отстранился, выпустив из-под локтя мою руку и сел за стол. — Так-так-так! Кто это тут у нас? Да это же дочурка моего кузена! — она засмеялась таким смехом, от которого мои руки заледенели, а лоб, наоборот, стал горячее раскалённого угля. — А вы похожи, — она схватила своими длинными грязными пальцами мою щёку и начала её легонько оттягивать, впиваясь в нежную кожу ногтями. В её глазах плясали бесы, и когда мне показалось, что я увидела в них насмешку, она прошептала: — А ты знаешь, что я убила этого предателя? Ярость. Меня охватила ярость. Она растопила ту курочку ледяного страха, и я со всей силы ударила Беллатрису по руке, отталкивая её в сторону: — Не смей называть моего отца предателем! Мерзкая гиена! — пожалуй, это было самое остроумное, что мне пришло в голову. Её бешеные глаза округлились до такой степени, что, казалось, сейчас вылезут из орбит: — Ах, ты, мелкая заноза, тебя нужно проучить! — со скоростью звука она достала из кармана волшебную палочку, направила на меня и выкрикнула: — Круцио! В грудь ударил сильный поток воздуха, повалив меня на пол, и в тот же момент всё тело пронзило дикой болью. Казалось, что я горю, сгораю изнутри. Внутри моего тела бушевал огонь, разъедая все внутренности. Глаза будто проткнули иглами. Я чувствовала, как из них вытекает белок. Но это было всего лишь иллюзией, всего лишь дикой болью. За шиворот, под кожу, заливали лаву, а в грудь и живот, казалось, вонзают ножи, протыкая моё тело насквозь, не пропуская ни одного дюйма. Чувствовать столько всего сразу, столько разной боли, было невыносимо. Я кричала, кричала во всю мощь. Это продолжалось бесконечно. Тянулись минуты, недели, месяцы, года, а я продолжала кричать. Продолжала страдать. Продолжала чувствовать эту боль. — Белла! Боль прекратилась. Казалось, прошло несколько тысячелетий. — Цисси, я же только начала! — Белла, так нельзя! Голоса доносились откуда-то издалека. Всё тело гудело, а голова раскалывалась от всего пережитого. В глазах помутилось, и я поняла, что теряю сознание. Как и тогда.***
Моё дыхание было быстрым, но одновременно и тяжёлым, а воздух я глотала так жадно и торопливо, как только способен задыхающийся человек. Я стояла в своей комнате, вцепившись руками в одну из опор балдахина кровати, тем временем как Нарцисса затягивала корсет моего нового платья. Несмотря на то, что делала она это с помощью волшебной палочки, ощущения от этого приятней не становились. Пышное зелёное платье, обтягивающее тело жёстким корсетом вплоть до тазовых косточек, смотрелось на мне превосходно. Тёмно-зелёная юбка, покрытая гипюровой тканью, забавно раскачивалась из стороны в сторону при ходьбе из-за тяжёлого, но эластичного кринолина. У этого бального одеяния не было бретелек, и поэтому я очень боялась за свой верх, впереди укрытый серебряными камнями и немного изумрудами (чёртовыми изумрудами!), который, как я считала, может не выдержать веса юбки и рухнуть вниз, выставив меня перед гостями голышом. Но миссис Малфой так затянула мне корсет, что переживала я уже не за верх платья, а за своё дыхание. Тогда, около недели назад, когда Беллатрикс Лестрейндж чуть не свела меня с ума своим круциатусом, я очнулась лишь следующим утром. Как оказалось, Драко отнёс меня в спальню, а Нарцисса сказала что-то такое, что теперь эта бешеная меня не трогает. Да и я сдерживала все ядовитые слова, которые нестерпимо хотелось пролить на Беллатрикс, на кончике языка. Подавляя в себе желание задушить её ночью подушкой, я думала о том, что мне нужно узнать, чем больше всего на свете дорожит эта женщина. Чтобы поранить её как можно сильнее. Но пока что я не могла её раскусить. Сегодня же был день моего рождения. Когда часы пробили восемь вечера, я, нацепив на голую шею изумрудный кулон с изображённой на нём серебряной буквой «Б», не спеша спустилась в холл, где меня уже ожидали гости. Выйдя из-под тени мраморной лестницы, с расправленными плечами, поднятой головой и втянутым животом, я оглядела весь зал. Все девушки, кроме Беллатрикс, были в зелёном, а мужчины — в чёрном. Я нахмурила брови. Что-то тут не так. Мысленно вернувшись в тот день, когда я впервые встретилась с миссис Малфой, я вспомнила, как тогда, когда мы выбирали это платье, она настаивала именно на зелёном. — Мисс Блэк! — ко мне подошел сероглазый мужчина и поцеловал мою руку. Он был в чёрной рубашке без рукавов, и поэтому я прекрасно могла разглядеть Чёрную метку на его левом предплечье. — Рад знакомству! Моё имя — Леонард Нотт. А это мой сын — Теодор, — он указал на стоявшего рядом с ним молодого человека, точь-в-точь похожего на своего отца. Русые волосы, косая чёлка. Симпатичный, но не в моём вкусе. — Тео, — приложив руку к груди, он сделал небольшой поклон. — Ветрикс, — я присела в реверансе. — Приятно познакомиться! Тебе ведь шестнадцать, да? — Уже да. — А ты поедешь в Хогвартс в этом году? — Да. — Отлично! Будем вместе учиться! Я хихикнула: — Ага. Вечер длился очень долго и нудно. Ко мне постоянно подходили какие-то люди и все до единого были Пожирателями смерти: Кребб и Гойл с сыновьями, толстые, до безобразия; Амикус Кэрроу, у которого, оказывается, есть сестра, дочери которой учатся на одном курсе с Асторией Гринграсс, но они не смогли сегодня прибыть; Рабастан, Рудольфус и Беллатриса Лестрейнджи, Уолден Макнейр, Трэвэрс и Яксли. Большую часть времени я провела с Драко и Тео. Грегори и Винсент не отходили от праздничного стола ни на шаг. Даже когда начались танцы, они не могли оторвать свои пятые точки от стульев и пойти повеселиться. Это был самый скучный День рождения в моей жизни!***
— Ветрикс, к тебе гость! — Нарцисса Мафлой постучала в дверь комнаты. Гость? Я удивилась. Кто мог ко мне прийти? Может, кто-то из тех ребят, которые были на моём Дне рождения? — Войдите! — воскликнула я. Дверь отворилась, и в спальню вошла миссис Малфой, а следом за ней какой-то чудной старик. Он был худым и высоким. Его волосы и борода серебристого цвета были настолько длинными, что их можно было заправить за пояс. Его голубые глаза были яркими и живыми за стеклами очков в форме полумесяцев. Сами же очки сидели ни длинном носу, крючковатом настолько, что казалось, будто бы этот нос переломили, по крайней мере, в двух местах. Он был одет в длинный сюртук, поверх которого была наброшена лиловая мантия, а на его ногах красовались ботинки на высоком каблуке, украшенные пряжками. Волшебник выглядел так забавно, что я едва ли не прыснула со смеху. — Ветрикс, это Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства «Хогвартс», — пояснила Нарцисса. — У него есть к тебе разговор. Директор школы? Этот чудак? У меня открылся рот от изумления. — Добрый день, мисс Блэк! — мягким голосом обратился ко мне старик. — Добрый день! — Я, пожалуй, оставлю вас, — миссис Малфой вышла из комнаты. — Могу ли я присесть? — спросил волшебник, указывая на стул у письменного стола. — Да, конечно! — я тем временем опустилась на кровать. — Итак, Ветрикс, — начал профессор Дамблдор, но, одёрнув себя, спросил:— могу ли я обращаться к тебе по имени? — Я кивнула и он продолжил: — Возникла одна трудность, которую, я надеюсь, ты сможешь для нас разрешить. — Он сделал паузу, посмотрев мне в глаза долгим, проникновенным взглядом, будто хотел что-то понять. Но что? Может, он думает, что раз я живу в доме Малфоев, то мне нельзя доверять? Старик улыбнулся и продолжил: — Говоря «для нас», я имею в виду, — он понизил голос до шёпота, так что я едва ли разобрала, что он сказал: — Орден Феникса. Но прежде всего, — волшебник снова начал говорить нормальным тоном, — я должен сообщить, что неделю назад было обнаружено завещание твоего отца, и что он всё оставил тебе. Завещание? Всё оставил мне? Я сглотнула. — В целом, тут всё очень просто, — продолжал Дамблдор. — К твоему банковскому счёту в «Гринготтсе» прибавится ещё некоторое, довольно значительное, количество золота, а кроме того, к тебе переходит вся личная собственность отца. Также он оставил тебе дом номер двенадцать на площади Гриммо, а вместе с ним и… — волшебник вздохнул, достал волшебную палочку, и взмахнул ею. Раздался громкий треск, и на полу появился скрюченный эльф-домовик с вытянутым носом-рыльцем, громадными ушами, как у летучей мыши, и большущими глазами в красных прожилках, одетый в какие-то засаленные тряпки, — Кикимер. — Кикимер не хочет, Кикимер не будет, Кикимер не будет! — прохрипел домовик, заткнув уши и топая длинными корявыми ступнями. — Кикимер хочет к мисс Беллатрисе, Кикимер не будет служить дочери предателя драгоценного рода моих хозяев, не будет, не будет, не будет! — Как видишь, Ветрикс, — громко сказал Дамблдор, заглушая хриплые крики Кикимера «не будет, не будет, не будет!», — как видишь, Кикимер не выражает особого желания перейти в твоё владение. — Ну и не надо! — воскликнула я, закрывая уши. — Я тоже не хочу, чтобы он переходил в моё владение! — Ты предпочитаешь передать его Беллатрисе Лестрейндж? — спросил Дамблдор и, снова понизив голос до шёпота, добавил: — Зная, что он целый год провел в штаб-квартире Ордена Феникса? Этот вопрос застал меня врасплох. Я не хотела, чтобы Кикимер служил мне, но и отдавать Беллатрисе его нельзя было. — Что вы подскажите делать мне? — с надеждой в глазах я взглянула на волшебника. — Можно отправить его в Хогвартс, пусть поработает на кухне. Другие эльфы присмотрят за ним… — Хорошо! Я согласна! — Тогда, — глаза профессора Дамблдора блеснули, — прикажи ему! — Э-э… Кикимер, отправляйся в Хогвартс, будешь работать там, на кухне, вместе с другими домовиками. Кикимер, лежа на спине с задранными кверху руками и ногами, бросил на меня взгляд, полный глубочайшего отвращения, и исчез с громким треском, как и появился. — Хорошо, — сказал волшебник. — Теперь ещё вопрос с гиппогрифом Клювокрылом. После смерти Сириуса за ним ухаживал Хагрид, лесничий Хогвартса, но теперь Клювокрыл твой, так что если ты хочешь распорядиться им как-нибудь иначе… — Ну… не думаю, что я смогу ухаживать за Клювокрылом как положено, так что пусть остаётся у Хагрида… — Отлично! — воскликнул профессор Дамблдор, и, немного понизив голос, добавил: — Кстати, мы решили на всякий случай дать Клювокрылу новое имя. Он временно зовется Махаон, хотя, на мой взгляд, едва ли кто-нибудь в Министерстве способен догадаться, что это тот самый гиппогриф, которого они когда-то приговорили к смерти. Я кивнула, давая понять, что всё поняла. — Что ж, спасибо за сотрудничество! — сказал волшебник, поднимаясь со стула. — Буду ждать тебя осенью в школе. До свидания! — До свидания!***
Живя в Малфой-Мэноре, я начала замечать, что Беллатрикс постоянно говорит о Тёмном Лорде. Как-то раз, поймав Нарциссу на первом этаже, я предложила ей пройтись по местному парку, во время прогулки задавая ей вопросы о Том-Кого-Нельзя-Называть. Когда разговор более-менее принял правильное русло, я спросила: — Миссис Малфой, а вам не кажется, что миссис Лестрейндж влюблена в Тёмного Лорда? — Как ты смеешь такое говорить? — женщина задохнулась от возмущения. — Просто она всё время им так восхищается, а её муж смотрит на неё исподлобья. Нарцисса была ошеломлена такой наглостью: — Да как ты… не лезь не в своё дело! Сегодня останешься без ужина! — она топнула ногой, развернулась, и быстрым шагом направилась в поместье. Раз Нарцисса так отреагировала на мой вопрос, то, скорее всего, я попала в цель. Беллатрикс влюблена в Тёмного лорда. Интересно, как он выглядит? Этот «Лорд»… блондин он или брюнет? Какого цвета у него глаза? Мягкий у него голос, или же грубый? Да что это я… если я хочу причинить Беллатрикс дикую боль, значит, я должна буду уничтожить Того-Кого-Нельзя-Называть вне зависимости оттого, красавчик он или нет.***
Исходя из речей этой ненормальной женщины, я сделала вывод, что Тот-Кого-Нельзя-Называть хочет быть бессмертным. Он чем-то напомнил мне Фауста, которой продал душу дьяволу. Или Дориана Грея, заточившего свою душу и совесть в портрет. Точно! Дориан Грей! А что, если тогда, тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года, он не умер именно потому, что заточил свою душу в портрет? Эта мысль не давала мне покоя и однажды я постучалась в спальню Драко и попыталась завязать с ним разговор: — А ты не знаешь, можно ли заточить свою душу в портрет? — Без понятия. — Ну, может, есть какое-то заклинание, которое могло бы... — Я не знаю, Ветрикс! В последнее время мой кузен был не в себе, и я решила не трогать его. Тогда меня осенило: нужно было написать Дамблдору! Наспех начеркав письмо и приведя в нём в качестве примера творение Оскара Уальда, а также попросив, чтобы ответа мне не присылали, я отправила сову в неизвестные края. Совы хороши тем, что даже если не знаешь, где живет человек, они всё равно его находят. Именно так находили меня птицы ребят. Я просто должна была уничтожить Беллатрису. Убить Волан-де-Морта.***
В Хогвартс я ехала в купе вместе с Дафной Гринграсс и Теодором Ноттом. Я просто не могла вынести зрелища того, как эта похожая на мопса Пэнси Паркинсон, ластится к Драко. С последним мы, кстати, сдружились. Начали понимать друг друга с полувзгляда. Теперь я поняла, почему он в последнее время был так зол: недавно Тот-Кого-Нельзя-Называть поставил ему Чёрную метку и что-то поручил. Когда я узнала об этом, то очень расстроилась, но не оставила его наедине с самим собой. И Драко был за это мне очень благодарен.***
Усевшись рядом с Драко за стол Слизерина, я решилась взглянуть на стол львиного факультета. Гарри сидел словно статуя, глядя на меня в упор. Цвет его глаз сейчас напоминал цвет тёмно-зелёной травы, а глядя, как играют в его глазах блики от света факелов, можно было подумать, что на мягкой траве блестят небольшие капельки влаги, появившиеся там при наступлении вечерней прохлады. Как же я скучала по его глазам! Я была готова наплевать на все и пересесть за стол к гриффиндорцам, лишь бы не видеть в его взгляде этого нового, холодного и неприветливого выражения, лишь бы Гарри снова смотрел на меня, как тогда, прошлым летом. Но этого делать было нельзя. Если я сейчас сделаю это, то Малфои отвернутся от меня, а я просто не могла этого допустить. Ведь именно благодаря Малфоям я получила возможность наблюдать за Беллатрикс, пусть даже они об этом и не подозревают.