Лучшая ошибка моей жизни

Типичное утро, мой непомерно ранний подъем, а все уже на ногах. Такое чувство, что кроме меня, во всей их команде никто не спит. Просто когда бы я ни встала и ни легла, мне никак не удаётся застать, кого бы то ни было спящими или хотя бы только проснувшимися. Ненормально это как-то, мистически ненормально. Первым моим посетителем стала Эмма, пришедшая стрельнуть у меня так полюбившийся ей мой бардовый, фактически близкий к чёрному лак для ногтей. У нас скоро всё будет одно на двоих. Это даже забавно как-то. Она мне уже как старшая сестра стала за это недолгое время, что мы знакомы. Сестра, которой у меня никогда не было. По бартеру я беру у неё ноутбук, периодически наведываясь во Всемирную Паутину, чтобы уж совсем не отстать от жизни. В век информационных технологий у меня нет средств подобного рода - приходится побираться. – Есть что интересное? – поинтересовалась девушка, попутно крася свои коготки. Просто она уже отлично изучила, что кроме новостных сайтов, я ничего не посещаю. Я не асоциальный человек и социальные сети мне не чужды, просто они отнимают слишком много времени. Именно поэтому меня нет ни в одной из них. – Ничего особенного, – лениво отозвалась я, прокручивая страницу вниз, бегло читая броские заголовки, – Лоуренс обстригла свои шикарные волосы. Довольно мило вышло, ей идёт. Сайрус – тут даже говорить ничего не хочу. Тошнит уже от неё. Бибер – аналогично. – Ты сама доброта прямо-таки, – усмехнулась Эмма. – Я знаю, – самонадеянно подтвердила я в шутку. Просто не особо уважаю тех людей, которые из кожи вон лезут, чтобы привлечь к себе внимание какими угодно способами. Кто этого заслуживает – того заметят, хоть под землю он заройся. – Келли Осборн татуировку свела, тоже мне великая новость. Сначала наштампуют, не думая, а потом избавляются. – Ну и ворчливая же ты, оказывается, – с поддёвкой сказала та, веером теребя пальцы, чтобы лак быстрее высох. – Это всё недосып сказывается, – оправдалась я, спешно прокрутив интернет-страницу до конца, мельком просматривая заглавные фото. – Что ещё пишут? – скучающим тоном спросила Эмма, таки перестав сквозняк нагонять. – «Джаред Лето замечен в Мюнхене в компании незнакомки, – бездумно зачитала я, – очередное увлечение или ещё одна просто подруга»? Потом мне стукнуло в голову перечитать ещё раз, узрев документальные свидетельства в виде фото отвратного качества. Нашего фото. – Мать их налево! – взвизгнула я, чуть ли не кувырком скатившись с кровати. Эмма даже испуганно ойкнула из-за такого моего спуска. Я же поднялась и уже через считанные секунды бесцеремонно ввалилась в номер Джареда, отрывисто дыша от бега и негодования. – Ты это видел?! – пронзительно проверещала я, чуть сама от себя не оглохнув. – Нет, не видел, – спокойно так заключил мужчина, не в угоду мне, даже не прервав процесс складирования своих вещей, – но думаю, ты мне сейчас и сама всё покажешь. Я яростно бросила ему несчастный ноутбук на кровать, так что он с полным безразличием вслух зачитал всё это безобразие. – Неплохое фото, – проговорил Джаред смешливо. – Тебе смешно, – вспылила я, инстинктивно прорычав от раздражения, вызванного его спокойствием, – тут такое творится, а тебе смешно. – Джил, спокойно, ничего такого катастрофического не произошло, чтобы так нервничать, – обернулся ко мне лицом мужчина, успокаивающе гладя мои предплечья, – всё нормально. Это всего лишь фотография. – Нет, это не всего лишь фотография, – чуть поутихла я под влиянием его умиротворяющих жестов, – это фотография, на которой есть я. И я не позировала для этой фотографии, как и согласия на неё и её публикацию не давала тоже. – Расслабься, – увещевал меня Лето, неустанно гладя мои предплечья, – там написано «в компании незнакомки», то есть никто не знает, кто ты. Не из-за чего так переживать. Впредь будем меньше светиться и будем более осмотрительными и осторожными, если ты так хочешь. – Хорошо, – сдулась я, растеряв все аргументы в один миг. – Иди сюда, глупенькая ты моя паникёрша, – притянул меня к себе Джаред, уткнувшись мне в макушку губами. – Нервные клетки не восстанавливаются, а папарацци – точно не те, на кого их стоит тратить. – Угу, – согласно буркнула я, зарывшись в его мягкие волосы лицом, как котёнок. Я же не всегда колючая и сильная, мне тоже иногда хочется тепла и чувства защищённости, хочется побыть слабой, как и любой девушке. – Вот и хорошо, – произнёс музыкант, терпеливо дождавшись, пока я от него отстранюсь, – а теперь собирайся, глупыш, нужно успеть позавтракать до отлёта. – Не вздумай больше никогда называть меня глупышом, – возмущённо пригрозила я уже, стоя в дверном проёме. – Вряд ли ты сможешь мне это запретить, – лишь усмехнулся он в ответ, – у тебя нет на это достойных аргументов. – Назовёшь меня так ещё раз, – дерзко выдала я, найдя ответ молниеносно, пусть и не совсем обоснованный, – я лишу тебя сладкого. Затем сразу же умчалась со всех ног к себе в номер, а то мало ли, закрывшись там на цепочку. Эммы внутри уже не было. Дальше последовал душ на скорую руку, чтобы проснуться хоть относительно и освежиться. Из макияжа меня хватило лишь на пару взмахов щёточкой, придав ресницам сносный объём. Тёмные очки – моё верное спасение и неизменный аксессуар в последнее время. Натянув взамен спальной одежде узкие джинсы, при этом едва не сломав ноготь, хлопковую футболку под низ и мешковатый пуловер с капюшоном сверху, я всё лишнее побросала в чемодан, ставший каким-то странно худым и лёгким по сравнению с изначальным весом. Не исключено, что я попросту половину вещей оставила в доброй части отелей Европы на память, элементарно забыв их. Пока мне есть что носить – всё в порядке. Взъерошив пальцами волосы уже перед выходом, я нацепила очки перед маленьким зеркалом, после закинула рюкзак на спину. Чемодан в зубы и на выход. Багаж я сдала в камеру хранения при отеле. Потом выселилась и попутно поинтересовалась у работницы за стойкой регистрации относительно своих апартаментов. Оказалось, что их оплатили заранее в момент заезда, в чём я практически не сомневалась. Это не катастрофа, но всё равно не прикольно. Они не должны оплачивать моё проживание, кем бы они мне ни стали и что бы меня с каждым из них ни связывало. Потом разберусь короче. Группу я поджидала за столиком ресторана при отеле, отважившись заказать себе чёрный кофе, теперь помешивая его тёмную пучину ложечкой, чтобы быстрее остыл. От фарфоровой чашки в воздух поднимался ароматный пар, от которого у меня уже через секунду начали потеть очки. Так что я прекратила взбалтывание, немного отдалившись. Боковая видимость в наброшенном мной в целях конспирации капюшоне была нулевой, так что я упустила момент появления Джареда, севшего справа от меня. Сегодня у нас день одинакового стиля прямо-таки, разница только в обуви: у меня нет таких ботинок, поэтому их я подменяю затасканными кедами. – Вы прямо как близнецы, – обосновался напротив нас подоспевший Шеннон, решивший пошутить, видимо, – в капюшонах, длинноволосые и в очках. Я издалека не отличил даже, кто есть кто. Чего кислые такие, кто-то умер? – Да, – хмуро отозвалась я, – моя спокойная жизнь. – Она драматизирует просто, – присоединился к разговору младший Лето, синхронно заправив свои волосы за уши с обеих сторон, – нас вчера папарацци засняли, вот она и психует теперь. – Я не психую, – протестующе фыркнула я, – и хватит говорить при мне так, будто меня тут нет. – Ты сегодня какая-то слишком вредная даже для самой себя, – с кривоватой ухмылкой промолвил барабанщик, – месячные грядут, что ли. – Иди ты, – зашвырнула я в него первым попавшимся под руку предметом, оказавшимся куском рафинада, всё равно мне не нужного. Шеннон увернулся, ловко поймав его пальцами и с наслаждением закинув в рот, посасывая как конфету. Все надо мной сегодня издеваются. Сволочи. Но Шеннон прав в плане наступления микро-катастрофы любой девушки. Ненавижу это дни: во время их посещения я становлюсь либо нытиком, либо мегерой. Но способов избавления от них не так уж и много. Я лично знаю только один, категорически мне не подходящий. Упаси Господи от такого избавления: лучше потерпеть пару дней, чем всю жизнь потом мучиться ради девяти месяцев сомнительного счастья. Вскоре примкнули Эмма и Томо, так что вся компания была в сборе. Позавтракав по-быстрому (хотя употребление пустого кофеина завтраком не назовёшь) мы снова направились в аэропорт. Ненавижу самолёты. Точнее я их возненавидела после такого количества перелётов. Я бы предпочла хотя бы в пределах одной страны пользоваться любым другим транспортом, но фиг там: это долго и неэкономно, как объяснил наш главарь под именем Джаред. Пройдя все неизменные и неизбежные инстанции, мы проникли в нутро стальной птички. Рейс на этот раз был не особо многолюдный, так что самолёт был фактически пустым. Мне же лучше. Сразу после взлёта я решила воспользоваться временем в пути с максимальной пользой, завалившись спать. Мне мало пяти-шести часов сна. Я предпочитаю полноценные восемь в идеале десять часов. Так что досыпаю, где и когда придётся, восполняя недостачу. – Джил, просыпайся, – потормошил меня некто за плечо, я лишь вяло отмахнулась, пробурчав несуразный набор букв. Я же только уснула, ни секунды покоя. – Через десять минут садимся, – с удвоенной силой потормошили меня, – вставай, или я тебя в самолёте оставлю. – Ты сама любезность и заботливость, – относительно внятно пробормотала я с сарказмом, кое-как разлепив глаза. Я и не заметила, как пикировала на плечо Джареда, но на данный момент моя голова покоилась именно там. Очков на мне не было, и их явно стянул кто-то посторонний, так как я этого точно не делала. – Ты такой неудобный, – буркнула я, слабо повращав шеей, так что в ней даже что-то неприятно хрустнуло, – у меня шея занемела и не поворачивается. – Возможно, я компенсирую это сеансом массажа, а, возможно, и нет. Ничего ты не компенсируешь, я-то знаю. До концерта ему некогда, а после концерта он падает замертво от усталости. Ну да бог с этим. Самолёт благополучно приземлился, так что вскоре мы также благополучно добрались до гостиницы. Ни папарацци, ни поклонников на нашем пути на этот раз не встретилось, что приятно удивило, но шла я всё равно отстранённо. Мы же условились быть осторожными и не светиться. Надеюсь, Джаред это помнит и понял причины моего поведения, не станет закатывать скандал, как в тот рейс, когда я отказалась сидеть с ним рядом. Лето взял нам один номер на двоих, ибо, по его мнению, глупо тратить в два раза больше денег, раз мы теперь вроде как вместе. Отчасти он прав, так что спорить я не стала. Хоть и понимаю, к чему это всё может привести. Не ребёнок всё-таки. Хотя это спорное утверждение. – Расскажи что-нибудь о себе, – попросила я как бы невзначай, пока мы лежачими трупиками растянулись на кровати, глядя в гладкий потолок. – Я гермофоб, боюсь микробов, – немного задумчиво проговорил Джаред, – именно поэтому никогда лишний раз не пожимаю людям руку при встрече, если этого можно избежать. – А я думала, это из-за твоего прирождённого высокомерия и преувеличенного чувства превосходства над другими, – с шутливой поддёвкой заключила я, всё ещё смотря в потолок. – Тоже вариант, – с успешно сдерживаемой усмешкой промолвил он. Что он так пошутил, выдавала только его слабая улыбка, замеченная мной, когда я приподнялась на локтях. – Теперь твоя очередь. – Я переученная левша, – выдала я первое, что пришло в голову, – а ещё в шестнадцать лет провела ночь в участке за оскорбление стража порядка. – И почему я не удивлён? – Тебе лучше знать – почему, – невинно повела я плечами, обратно рухнув на кровать. – Твой ход. – В подростковом возрасте я всерьёз мечтал стать наркодилером. – Врёшь! – недоверчиво вскрикнула я. – Серьёзно, я был просто несносен, неуправляем тогда, ненавидел и не признавал никакие рамки, а чьи-либо попытки меня контролировать и навязывать свои правила выводили меня из себя. К тому же они много зарабатывают. – Я искренне рада, что ты тот, кто ты есть сейчас, – предельно убедительно сказала я, в неясном мне порыве крепко обняв его за талию, – торговцы наркотой долго не живут, как правило, а если бы я тебя не узнала по этой или какой-то иной причине – это было бы очень грустно. – А я рад, что ты сейчас есть у меня, – простым, безвинным движением скользнул тот ладонью под мою футболку, бездумно поглаживая мой живот, как это делает мать, когда её малыша мучают колики, – рад, что в тот день моя мама навязала нам тебя в тур и что ты здесь. Так захотелось его поцеловать, но сложившийся доверительный момент портить не хотелось. Я боялась, что моё малейшее движение разрушит эту атмосферу тепла и некого романтизма, что ли. – Джил, – как-то вкрадчиво и непривычно неуверенно позвал меня мужчина, на что я заинтригованно и чуть встревожено на него взглянула, – завтра мне нужно в Италию, я улетаю в Рим, один. А Шеннон, Томо, ты и Эмма отправитесь сразу в Гамбург. – Плохо, – поникшим голосом протянула я, всё ещё слегка недоумевая, – но зачем ты мне всё это говоришь? – Поехали со мной, – впервые именно попросил, а не приказал и не потребовал Джаред, – только ты и я.