Священная война

Зима выдалась холодной, снежной и тревожной. Постоянные сильные ветра несли позёмку, заметали дороги и тропинки и надували невероятных форм сугробы, время дозоров с двух суток пришлось сократить до одних, потому что воины, как бы тепло ни одевались, не выдерживали долго на скалах под резким колючим ветром. Драконов было много – над долиной Белого Потока иной раз одновременно видели до пяти тварей, и не проходило и дня, чтобы хотя бы один не пролетал над селением. К счастью, только один из них подпалил несколько крайних домов, погонялся за отощавшей за зиму овцой, сжёг её и улетел. Селениям же в долине Белого Потока повезло меньше – дома и целые деревни, не прикрытые ни горами, ни лесами, горели там регулярно, и над долиной поднимались клубы дыма. А потом драконы улетали, чёрную проплешину на белом снегу заметала вьюга, и через несколько дней о том, что здесь была деревня, указывали только обуглившиеся стволы деревьев. Это потом, весной, из-под снега начнут проступать каменные прямоугольники очагов, потрескавшиеся фундаменты домов, не сгоревшие до конца первые венцы стен да человеческие кости… Весенняя разведка, в которую воины несколькими группами ушли, едва проталин стало чуть больше, чем снега, показала, что такая же картина во всём Скайриме. Десятки и сотни сожжённых дотла деревень и городков. Люди зачастую успевали бежать, но как выжить в Скайриме зимой без крыши и еды? Умирали от голода и холода сначала старики, потом дети, и разведчики несколько раз встречали лагеря беженцев, где до весны не дожил ни один старик и ни один ребёнок. То там, то здесь рыдала над маленькой могилой мать, пытаясь заставить себя радоваться, что её сын или дочь уже отмучились и больше не будут страдать в этом страшном мире. И если у ребёнка проявлялся магический дар, бывало, что отчаявшаяся мать сама отводила его в драконий храм в надежде, что там тепло и есть еда, и там у него будет шанс выжить. Спасти дитя хоть такой страшной ценой… *** Чем небольшая фолкритская деревенька, зажатая с одной стороны грядой невысоких скал, а с другой – старым тёмным еловым лесом, привлекла дракона, никто не знал. Да и вообще, как драконы выбирали, что жечь, а что нет, тоже никто не понимал. Бывало, дракон палил дотла небольшой хутор, а раскинувшуюся в полуверсте от него крупную деревню не трогал, пролетал над ней, словно её и не существовало. А эти сорок домов, окружённые скалами и лесами, чем-то привлекли крылатую тварь. Первым полыхнул хлев, из которого раздалось мычание, и тут же две костистые коровы и бык, ревя от ужаса и боли, проломив тонкие стены, бросились прочь, топча грязные огороды и ломая гнилые заборы. Куры, заполошно кудахча и хлопая крыльями, бестолково кинулись в разные стороны. Залаяли собаки, заблеяли козы, закричали перепуганные дети, которых бабы и мужики спешно хватали в охапки и со всех ног мчались прятаться в лесу. Вторыми занялись пламенем изба на окраине и хозяйственные постройки рядом с ней. Дюжая бабёнка выломала дверь хлева, вытащила оттуда козу, схватила её под мышку и припустила к лесу. Потом загорелись ещё две избы. Семеро разведчиков, как раз сделавших привал недалеко от этой деревни, сжимали в руках оружие и с бессильной яростью наблюдали за драконом, не в силах чем-то ему помешать. Он не опускался низко, не зависал в воздухе – поливал огнём с высоты, недосягаемой для стрел и копий, и взмывал ещё выше. Феллдир мог лишь метать навстречу его огню водяные шары, чтобы не дать поджечь избы, но и всё. Гормлейт и Хакон с риском переломать себе шеи вскарабкались на скалы, но и оттуда не могли его достать. Вернее, две стрелы Гормлейт на излёте царапнули его крыло, но не причинили ни малейшего вреда. Дракон улетел только часа через два, когда Феллдир выпил уже третий флакон зелья восстановления магических сил, а с десяток хат всё же сгорели. Выдохнул огнём в очередной раз, взмыл выше и полетел куда-то на восток… – Сволочь! – с досадой сплюнул Несбьорн. Хакон сурово сжал губы и посмотрел в сторону Глотки Мира, вершина которой отсюда, со скал, была видна в далёкой голубой дымке над бескрайними лесами Фолкрита. Гормлейт яростно сцепила пальцы на позолоченной рукояти меча. Она всегда злилась, когда дракона убивала не она. Но лучше бы сейчас его убил кто-то другой, хоть Феллдир, хоть Мьоллнир, хоть та деревенская баба с козой – но убил бы! Потому что слышать песнь битвы и всем своим существом понимать, что не для них сейчас звучит эта песнь, – это больно… *** На подходе к горам Предела, когда ливший два дня мелкий холодный дождь наконец прекратился, они встретили сначала группу Дагбьярта и Тьярви, возвращавшуюся домой из Рифта, а потом – жреческое посольство. Вернее, было это посольство или что-то другое, Феллдир уверен не был, потому что даже обычные патрули сейчас включали в себя двух, а то и трёх младших драконьих жрецов и пару послушников, а потому от посольства отличались несильно. Здесь же разведчики насчитали четырёх младших жрецов, трёх послушников и одиннадцать стражников. С амулетами, луками и мечами наготове. И постоянно озирающихся по сторонам. Слева от дороги расстилалась голая долина Белого Потока, справа начинались предгорья Предела, с одного из холмов которого повстанцы и наблюдали за посольством. Густые фолкритские леса – а жрецы направлялись в сторону Фолкрита – начнутся только через день пути, а сейчас на холмах росли лишь кустарники да редкие, покорёженные постоянными ветрами деревца. Однако местность всё же не голая, в холмах и кустах укрыться тоже несложно… Феллдир и Тьярви посмотрели на посольство магическим зрением. Издалека казалось, что оно накрыто мерцающим радужным куполом неправильной формы. Значит, жрецы и стражники обвешаны всевозможными защитными амулетами, которые отклоняют стрелы и рассеивают или отталкивают заклинания. Значит, стрелять в них есть смысл только в упор, но на таком близком расстоянии жрецы их засекут мгновенно, а отойти чуть дальше – и стрелы будут отклоняться, а магия рассеиваться. – Кони? – Хакон поправил повязку на правом глазу. Магическая защита прикрывала коней не полностью. Но неприкрытыми оставались лишь копыта, ну и пальца два ноги над копытом. Можно пустить мощное режущее заклинание по ногам коней, но плетение такого сложного заклинания требует времени, а маги настороже и почувствуют, что рядом кто-то колдует, и нанесут упреждающий удар. Кроме того, подойти нужно как можно ближе к жрецам, чтобы снизить вероятность того, что они сумеют среагировать на заклинание, да и попасть с большого расстояния в узкое пространство между неровной дорогой и нижним краем защиты сложнее. Но подходить нужно самое большее на десять саженей, но на десяти саженях их уже точно засекут поисковые заклинания… – Есть мысль, – заметил Тьярви, – но придётся побегать. Феллдир глянул на него и кивнул. *** Три стрелы прилетели из холмов за поворотом дороги и чётко попали в передние ноги коней. Те заржали, встали на дыбы, жрецы синхронно метнули в сторону, откуда прилетели стрелы, цепные молнии, но попали в кого-то или нет, неизвестно – из-за камней и кустов стрелков видно не было. Поисковое заклинание показало, что три человека быстро двигаются прочь от дороги вглубь холмов, где их уже не достать. Более мощное поисковое заклинание не нашло в радиусе ста саженей больше никого. – Стрелы зачарованные, – зло бросил один из жрецов, подняв стрелу и пощупав её магически. Впрочем, и щупать было не обязательно – красноватый подсвет однозначно указывал, что она зачарована на то, чтобы лучше пробивать ткани и кости. Одному коню стрела вошла чётко в сустав над копытом, второму – в голенную кость и сломала её, у третьего взрезана оказалась только кожа. Его быстро подлечили, двум первым перерезали горло и бросили на съедение падальщикам, двое стражников сели за спины своих товарищей, и коней подняли в галоп, чтобы быстрее пройти опасное место. Хотя заклинание поиска не показывало в радиусе ста саженей никого. Потом справа явственно потянуло творимой магией. На скаку швырнуть туда огненные шары получилось, а вот пощупать, кто там и сколько там людей – нет, отклика не пришло, видно, пассы из-за тряски не сложились. Потом передняя лошадь споткнулась о протянутую через дорогу верёвку, стражник не удержался в седле и скатился на землю. Остальные лошади резко остановились, затем принялись осторожно переступать препятствие. Поисковый пасс – но до того, как он показал двоих человек справа от дороги, оттуда прилетели две стрелы и уверенно нашли ноги коней. Град сосулек и залп стрел в ту сторону – но повторное поисковое заклинание дало понять, что двое нападавших быстро бегут вглубь леса, а в радиусе ста саженей снова больше никого. Ещё двое коней с переломанными ногами. Жрецы зло глянули на испуганных стражников, стоявших на земле, и один из них процедил: – Сдохните здесь! Сосулька вошла в горло первого стражника, мгновением позже второй свалился с прожжённой молнией головой. И только после казни жрецы почувствовали, что где-то совсем рядом творится волшба, а мгновением позже из-за нагромождения валунов стремительно вылетел бешено вращающийся тёмно-зелёный диск. На миг жрецы опешили – от комплексного стихийного заклинания в связке с заклинанием вызова нужна такая же комплексная защита, амулеты ослабят действие заклинания, но не спасут от него. Но чтобы поставить такую защиту, нужно время. И времени им не хватило – с едва слышным гудом вспарывая воздух, диск буквально отрезал копыта у всех лошадей и взорвался вихрем зелёных осколков, которые посекли всех, попавших под них. Трое стражников, успевших среагировать и отскочить в сторону, бросились бежать, их тут же настигли стрелы, прошившие сапоги вместе с икрами. В остальных израненных, а потому дезориентированных людей полетели сначала копья, а потом на дорогу стремительно выскочили рослые могучие воины. Двое жрецов, чуть менее пострадавших, чем остальные, попытались сопротивляться, трое воинов упали, сражённые молнией, но остальные сделали своё дело быстро – несколько вдохов – и на земле валяются двенадцать трупов, к которым чуть позже подтащили и троих добитых стражников. – Лейф, Эгир и Ярнгрим? – быстро спросил Дагбьярт. – Погибли, – отозвался Тьярви, магически прощупывая тела. – Молнии попали в голову, амулеты от прямого попадания спасти не могут. – Что ж, – сурово наклонил голову сотник, – да примет ваши души Шор. Вы сражались храбро и погибли в бою. Пришёл ваш час пировать в чертогах Совнгарда. Добыча оказалась неожиданно богатой. Как выяснилось из письма, найденного у одного из жрецов, посольство возвращалось в Ропвинд из Бромьунара и везло образцы амулетов, которыми следовало снабдить жрецов, свитки с описанием процесса изготовления этих амулетов, рецепты зелий и книги. В основном книги касались изготовления артефактов, и Феллдир, пролистав их, понял, что некоторые методы создания их ему сходу и непонятны. Также среди вещей одного из жрецов нашлась книга о драконах. Воины раздели догола трупы, закопали их в нескольких ямах на значительном расстоянии друг от друга, сверху могилы закидали камнями, ветками и прошлогодними листьями. Трупы коней расседлали, оттащили в холмы и бросили на съедение волкам, а сбрую захоронили в овраге. Вещи жрецов и стражников перебрали, маги забрали все артефакты, зелья, бумаги и книги, воины поделили между собой довольно качественные пластинчатые доспехи стражников. Оружие тоже прихватили, решив отдать луки и стрелы охотникам, а мечи – кузнецам на перековку. Всё остальное скрутили в несколько свёртков и закопали подальше в лесу. Убедившись, что на месте побоища остались только пятна крови, которые смоет ближайший дождь, воины подхватили добычу и тела павших товарищей и скрылись в холмах. *** … Вдалеке на самом горизонте сверкали молнии, чёрные тучи постепенно надвигались на затерянный среди бескрайних степей хутор. Хакон стоял на крыльце своего дома и смотрел, как колышутся и ходят волнами травы под крепким горячим ветром. Вовремя идёт гроза, вовремя. Давно дождей не было, земля уже просит воды, ещё седмица – и на вершинах холмов, где влага высыхает быстрее, зерно начало бы гореть и осыпаться. Хакон прошёлся вдоль кромки поля, захватил в ладонь несколько колосьев, налитых тяжёлым золотистым зерном. В Скайриме такого нет – за короткое холодное лето на неплодородных почвах зерно не успевает налиться полной силой, вырастает мелким и не таким сытным… Он повернул голову вправо, посмотрел на видневшуюся вдалеке Глотку Мира с её неприступными заснеженными вершинами. Надо идти к ней, надо. Даже во сне больше нет покоя… Хакон отвернулся, сжал рукой несколько колосьев. Есть покой во сне. Стоит ему захотеть – и он никогда больше не приснит Глотку Мира, будет по-прежнему выращивать хлеб, чинить серпы и косы, а по вечерам насвистывать на самодельной деревянной свистульке. Будет отдыхать здесь от обязанности быть воином. Но он клялся служить Скайриму и его народу, и он не имеет права бежать от этой клятвы. … На вершине Глотки Мира ждало уже знакомое серое сияние, сверкающее, подобно морю под лучами солнца. От него веяло нечеловеческим могуществом и древностью. Хакон протянул руку, коснулся ладонью сияния, ощутив под пальцами теплоту, упругость и лёгкое покалывание, затем посмотрел на раскинувшийся внизу Скайрим. Тот был залит чернотой, сквозь которую лишь кое-где пробивались слабые разноцветные точки – белые, голубые, малиновые, серые. Хакон поднял голову, но и небо давило беспросветной чернотой. Он протянул руку, попытался зачерпнуть этой черноты, но она отступала перед ним, являя кусочек голубого неба, и снова смыкалась, стоило ему сдвинуть руку. Он повернулся к серому сиянию. – Ты ждёшь нас? И сияние отозвалось глубоким рокотом: – Мало времени осталось, Знающий…