Священная война

– Фус-Ро-Да! Горло раздирает боль, а крупного рыжего дракона, подавившегося собственным пламенем, силовая волна отбрасывает саженей на десять. Он проседает вниз, и тут же с луков срывается залп стрел, прошивающих ему левое крыло. Стрелять далеко и неудобно – крыло почти вертикально над воинами, но всё равно упускать такую возможность нельзя. Стрелы особого вреда не приносят, но дракон, определивший, откуда в него стреляли, разворачивается в ту сторону, и из его пасти вырывается столп огня... – Фус-Ро-кх! Силовая волна возвращает дракону его же огонь, который шипит на морде и плавит глаза. Окрестности накрывает отчаянный рёв боли, от которого закладывает уши. Лучники, не теряя времени даром, прошивают стрелами левое крыло и брюхо. Снова позиция неудобная, дракона относит не в ту сторону, куда надо, и поэтому сильного вреда твари они не наносят. – Фус-Ро-Да! Дракон теряет ориентацию, невольно разворачиваясь, чтобы удержать равновесие. Лучники выхватывают из колчанов следующие стрелы. Первый залп, мгновенно за ним – второй. Крыло рвётся с хрустом и треском, и дракон камнем падает на землю. Воины, выхватив мечи, с яростными криками несутся на него. Феллдир осел на землю, держась рукой за горло. Вроде бы за прошедший год голосовые связки привыкли к драконьим словам, а всё равно правильно крикнул – и словно бы протащил у себя по глотке шипастую булаву. Гормлейт, ещё не совсем отошедшая от Крика, в длинном прыжке выхватила меч, прокатилась под головой дракона, ловко отпихнув с дороги Дагфари, и с силой всадила клинок в шею твари, не защищённую снизу плотной чешуёй, перерезая позвонки и сосуды. Дракон булькнул, из его пасти полилась буро-зелёная кровь, и он уронил голову на землю. Феллдир поймал его взгляд. Чернота. Беспросветная чернота и беспросветная усталость. Не осталось ничего – ни силы, ни знания, ни могущества, все они канули куда-то... куда-то, только невозможно даже вспомнить, куда. Всё заливает чернота, маслянистая, вязкая, из которой не выбраться и которая может только медленно убивать. Раз за разом, воплощение за воплощением терять себя и становиться прахом без души... – Нормально? – сипло спросил Хакон, садясь напротив него на корточки и ложа руку ему на плечо. Феллдир кивнул, ещё не в силах говорить. Что-то было в чувствах и эмоциях драконов – и этого, и тех, которых они убили раньше – что-то такое, что он должен был понять, но не понимал. Раньше драконы перед смертью сулили могущество и знания, теперь всё их существо заполняла лишь эта вязкая чернота и одиночество. И ауры менялись – десять лет назад, когда он вырвался из храма, они были серыми, похожими на ауру Хранителя, а теперь остались лишь разрозненные серые нити, кое-как ещё сохранившие чистоту среди чёрной гнили остальных нитей ауры. – Пятый, – Мьоллнир тщательно протёр меч от едкой буро-зелёной крови и убрал его в ножны. История снова делала виток. С весны они убили пять драконов, а лето ещё только-только началось. Так было семь лет назад, когда они в один год набили двенадцать драконов. Но тогда этих тварей было меньше, в день видели одного, максимум двух, а сейчас взберись на гору повыше – и полдесятка насчитать можно. По отношению к общему количеству драконов они уничтожили их совсем немного, не всегда помогали даже Крики – бывало, дракона откидывало в ту сторону, куда не могли дотянуться своими стрелами лучники, бывало, он улетал с поля боя, но... Но их всё же уничтожали, пусть и медленнее, чем хотелось бы. Если так пойдёт и дальше, они за несколько лет очистят Скайрим от этих тварей. Только вот не сделает ли история через несколько лет ещё один виток? – У тебя опять «Да» не получилось! – Гормлейт кулаком толкнула брата в плечо. – А у меня весь Крик! У неё драконий Крик не получался почти год. Хакон пусть через раз, но выговаривал Фус-Ро-Да верно, Феллдир уже осваивал Огненное дыхание, а у Гормлейт как стояло на мёртвой точке, так и не сдвинулось с неё. Она бесилась, всю зиму каждый день уходила в лес, до темноты в глазах и сорванного горла повторяла это проклятое «Фус», но не могла сдвинуть даже снежинку. А этой весной, когда они поднялись на Глотку Мира, вдруг случился прорыв – буквально за один день её «Фус» столкнул с горы камень, а ещё через три полноценный «Фус-Ро-Да» отправил в полёт огромный кусок скалы. Тогда первый и единственный раз в своей жизни она искренне возносила хвалу Кин, давя в сердце горечь, что многое бы отдала, чтобы вознести её Шору. Но она отреклась от Шора, предала его. Отныне он не придёт на её зов... – Куда ты лезла, безмозглая! – к ней подскочил Дагфари, которому она не дала убить дракона. – Я там был! Это было его первое боевое лето, потому что всё прошлое он провёл в селении, как и большинство воинов – помогал ставить хаты для селян из Требю, вместе с остальными отстраивал селение и сидел на горах в дозорах. Этим летом его тоже не хотели брать – воинов хватало, сотники предпочитали более сильных и опытных, но Дагфари пробился. Только не везло ему: драконов резал не он, в жреческом посольстве, случайно попавшемся им на краю долины Белого Потока, он тоже не убил никого – ни жреца, ни послушника, ни стражника. И вроде бы это было нормально: многие воины, бьющие драконов не первый год, до сих пор не нанесли ни одной твари решающего удара, и при атаке на посольство врагов было меньше раза в два – понятно, что на всех воинов противника не хватит, но Гормлейт почему-то упрямо казалось, что это знак. Знак Шора – не твой это путь. Не туда ты свернул. Гормлейт посмотрела на Дагфари и презрительно фыркнула: – Молчи, сосунок. Ты думаешь, все должны стоять и ждать, пока ты как улитка доползёшь до дракона? Да пока ты дополз бы до него, он бы десять раз успел нас поджарить! Драконов бьют достойнейшие, а ты меч едва держишь в руках! Дагфари, побагровев от ярости, выхватил клинок и бросился на неё. Гормлейт незаметным движением чуть сдвинулась в сторону, перехватила его руку и легко вывернула меч. – И это всё, на что ты способен? – снова презрительно фыркнула она. – Колдунья драконская! – в бешенстве крикнул уязвлённый и униженный Дагфари. – Я ещё покажу тебе! – Не говори: «Гоп», пока не перепрыгнешь, – она отшвырнула от себя Дагфари и отбросила в сторону его меч. – Я бью драконов и жрецов, а ты бил пока что только комаров! Феллдир вытащил из заплечного мешка потрёпанную тетрадь и перо с тщательно укупоренной чернильницей и подошёл к дракону. Рыжий, как сёстры Хакона, и морда словно бы тоже конопатая – чешуя на ней была оплавлена огнём, но отдельные рыжие пятнышки рассмотреть было можно. Хвост заканчивается не треугольным выростом чешуи, а кисточкой, похожей на лисью, и на голове рога тоже больше напоминают рысьи кисточки на ушах. Аура чёрная, лишь одна-единственная длинная серая нить проплетает чёрные гнилые спайки. Феллдир тронул её, провёл по ней пальцами. На ауры он воздействовать мог только опосредованно, и цеплять её нити не умел. И сейчас серая нить никак не отреагировала на его касание, только сердце неведомо от чего кольнула горечь. Его это горечь, или дракона – уже не понять. – За лесом ещё один летает, – Несбьорн довольно взмахнул секирой. – Мо, и его туда же? *** Дракон был сложен как-то непропорционально – слишком большие крылья для такого тела, слишком длинный и слишком тонкий хвост, рога какие-то тоже несоразмерно крупные для такой головы, однако при всей своей кажущейся нескладности он двигался очень стремительно и ловко изворачивался от стрел и копий. – Грызун, будь ты проклят, – выругался Хюмир. – Мы ж тебя вже забили много годков назад! – Эты кусается, – подтвердил Йокуль, накладывая на тетиву следующую стрелу. – Грыз наших, аки семечки. Да, этот дракон вёл себя по-другому: в бою лет семь назад он ни разу не плюнул ни огнём, ни морозом, зато хватал и давил воинов лапами и перекусывал зубами, проходя буквально в вершке от наставленных на него копий. Так и сейчас, совершив невероятный кульбит в воздухе и пропустив залп стрел мимо себя, он, что-то пророкотав, стремительно бросился вниз, выхватил одного из воинов, перекусил его, так что на стоявших внизу воинов брызнула кровь, и отбросил переломанное тело на скалы. – Фус-Ро-Да! Гормлейт промахнулась: дракон был всего в каких-то двадцати шагах, не попасть было невозможно, а лёгкий рык – и дракона буквально сметает с пути Крика. – А если с разных сторон стать? – предложил Хакон, не спуская глаз с дракона, взмывшего высоко в небо. – Не получится, – Феллдир глянул на опушку леса с одной стороны, болото, заваленное стволами давно упавших и частично сгнивших деревьев, – с другой и скалы – с третьей. – Разойтись нужно саженей на сто, а где тут эти сто саженей взять? – Давай его своим драконьим огнём, – просипела Гормлейт, массируя горло и вытаскивая ногу из грязной лужи. – Или заморозь его. – Промахнусь. Разве что… Договорить он не успел: дракон рыкнул, с невероятной скоростью круто спикировал вниз, ловко отвернув голову от мечей и увернувшись от стрел, раскрыл пасть и выхватил Мьоллнира. Сотник зарычал, чувствуя, как под мощными челюстями твари у него крошатся рёбра, и пырнул тварь мечом в глотку – насколько позволяла зажатая в дырке между зубами рука. Куда он попал, он не видел, но дракон дёрнулся, ослабил хватку – и этого оказалось достаточно, чтобы Мьоллнир вывалился из его пасти и кулем полетел вниз. Феллдир метнулся к нему, но нога попала в ямку, невидимую под заросшей лужей; он плюхнулся на землю и уже в падении кинул в сторону падающего сотника заклинание воздушной подушки. Расстояние рассчитал неточно, сотник безвольной куклой шлёпнулся на самый край подушки и скатился с неё, но уже у земли его подхватили воины. А в те несколько мгновений, пока все отвлеклись на Мьоллнира, дракон снова спикировал к земле и выхватил второго воина. Несбьорн, Гормлейт, Хакон и ещё несколько воинов метнули в него копья. Попала только Гормлейт и то, видно, в какую-то кость, потому что дракон лишь дёрнулся, но всё же выпустил добычу из пасти. Феллдир, так и не успевший встать с земли, подхватил его воздушной подушкой, а дракон, издав насмешливый рык, замахал крыльями, стремительно набрал высоту и улетел за скалы. – Трус! – сплюнула Гормлейт, поднимая с земли своё копьё. Феллдир, хромая – видно, подвернул таки ногу – поспешил к Мьоллниру, около которого столпились воины. Он был жив и даже находился в сознании, но дышал тяжело, хватал ртом воздух, на губах его пенилась кровь, и каждый вдох вызывал резкую боль в груди. Феллдир просунул руки под его доспех и положил ладони ему на шею и грудь. Многочисленные переломы рёбер, разрывы лёгких, внутренние кровотечения, но… но… – Сумку мою! – заорал Феллдир. – И разнимите на нём доспех! – То ж Мансуну клепал, – виновато отозвался Йотунн. – Яго и драконьи зубы не взяли, куды ж нам? Феллдир глянул на доспех, отсвечивавший в магическом зрении ровным зелёным подсветом. Он был кожаным, с плотно нашитыми на него металлическими кольцами и усиленный вторым слоем колец на животе, груди и плечах. Зубы дракона попали ровно на эти усиленные места. И не смогли прокусить их. Будь у дракона больше времени, даже волшебный доспех Мансуну не спас бы сотника. Дракон, может, и не прокусил бы его, но раздавил, как сапог воина змею на дороге. Но Мьоллнир почти мгновенно уколол мечом дракона в пасть, заставив его этим разжать зубы и отпустить добычу. И доспех дал ему это жизненно необходимое мгновение. – Расшнуровывайте, – сквозь сведённые болью челюсти прорычал Мьоллнир. – Не девка, потерплю. Феллдир пошевелил подвёрнутой ногой. Воины принесли второго воина, побывавшего в зубах у дракона. Дагфари был без сознания, его правая нога представляла собой буквально драный мешок, плотно набитый кровоточащим мясом и осколками костей. Однако и он не получил смертельных травм, ногу можно было спасти, разве что это боевое лето для него было окончено. Гормлейт передала Феллдиру его сумку с зельями и амулетами, понаблюдала, как Несбьорн и Йотунн предельно осторожно снимают с Мьоллнира доспех, спасший ему жизнь, и перевела взгляд на Дагфари, по-прежнему лежавшего без сознания. Его спасут, как спасут и Мьоллнира. Только если сейчас около Мьоллнира горело еле видное бело-золотистое сияние, едва заметно колыхавшееся от пассов Феллдира, словно помогавшее ему лечить раненого сотника, то около Дагфари по-прежнему было пусто. – Предупреждение, – тихо произнёс Хакон, становясь рядом с сестрой. – Пока что только предупреждение. – Думаешь, он поймёт его? – Уверен, что нет. Но Шор не бьёт, не предупредив. Он посмотрел на скалы, за которыми скрылся недобитый дракон. Гормлейт проследила за его взглядом. – Нам нужен Крик, – хмуро сказала она, – который будет сажать драконов на землю, а не толкать их, как тряпичный мяч! – Нужен, – серьёзно согласился Хакон, – и мы придумаем этот Крик. *** Феллдир освободился через несколько часов, когда солнце уже начало клониться к закату. Мьоллнир, которому Феллдир срастил сосуды и лёгкие и который наконец-то смог нормально дышать, спал, раскинувшись на плаще и постанывая сквозь сон от каждого движения – рёбра у него пока что оставались переломанными. Дагфари – ему Феллдир тоже восстановил сосуды и мышцы, но кости не трогал – сидел, привалившись спиной к сосне и хмуро смотрел на примотанную к двум дощечкам ногу. Трое воинов куховарили, остальные чистили оружие, доспехи и обсуждали сегодняшние бои. Феллдир подошёл к Хакону и без сил привалился к поваленному бревну рядом с ним. Хотелось пить, но чтобы напиться, нужно было идти сто шагов до ручья, а это сейчас казалось неимоверной далью. Хакон нащупал в траве свою флягу и подал её Феллдиру. Тот молча взял её и припал губами к горлышку. – Спасибо, – устало поблагодарил он, возвращая пустую флягу. Смахнул с бороды капельки воды, закрыл глаза и спросил: – Ты видел дракона? – Да. – Мы уже убивали такого. Лет семь назад. – Да, я это помню. Феллдир открыл глаза, посмотрел на белый ствол берёзы, растущей в пяти шагах от них. – Не нравится мне это, – он машинально провёл рукой по бороде и вытащил из неё несколько травинок. – Драконы не могут размножаться, потому что их раса уже окончила свой цикл существования. А по закону творения раса, окончившая свой цикл, становится бесплодной. – Алдуин мог изменить этот закон? – Этот закон не может изменить даже Создатель. – Есть ритуал переселения драконьих душ в человеческие тела, – Хакон аккуратно снял с рукава рубахи крупного зелёного жука. – И драконью душу можно подселять в человеческое тело много раз. Может ли и здесь быть что-то похожее? – Может, – Феллдир посмотрел, как колышутся под лёгким летним ветерком длинные ветви берёзы. – Только где взять драконье тело для того, чтобы подселить в него душу? – Воскресить? – предположил Хакон. Феллдир нахмурился, задумался, затем заставил себя встать, подойти к своей сумке, вытащил оттуда тетрадь, в которую он записывал всех уничтоженных драконов, и вернулся к Хакону. Полистал её, нашёл записи прошлых лет. – Вот, шесть лет назад мы его убили. Фолкрит, три лиги к северу от Илиналты, западнее пересечения дорог на Ропвинд и Скимниг[6], урочище Безрогого Лося. – Это в двух днях пути отсюда, – заметил Хакон. Мужчины посмотрели друг на друга. – Завтра я сращу рёбра Мьоллниру, – Феллдир закрыл тетрадь, – и посмотрю, что можно сделать Дагфари. И послезавтра мы сможем сходить туда. *** Местность была сложной – лесистые холмы и овраги сменялись лугами, поросшими высокой травой, а под травой, оплетенные ею, скрывались валуны, сотни лет приносимые вешними талыми водами с гор. Ступать приходилось осторожно, чтобы не попасть ногой в невидимую под травой щель между валунами. Небо было безоблачным, солнце стояло высоко, воздух полнился птичьими трелями и запахами горячей иглицы. Идиллию нарушали только далёкие драконьи рыки. – Где-то здесь, – определила Гормлейт, взбираясь на особо крупный валун, выпрямляясь и осматриваясь вокруг, заслонившись рукой от солнца. Однако вокруг были лишь островки тёмных ельников да травянистые и каменистые луга. Обыскивать местность пришлось до самого вечера, и лишь когда небо на западе окрасилось алым расплавленным золотом заходящего солнца, они обнаружили наконец драконий курган шестилетней давности. На нём сохранилась даже башенка, сложенная из крупных плоских камней, да лента, навязанная на эти камни. Некогда белая, она за столько лет стала грязно-серой и истрепалась, но её ошмётки всё ещё цеплялись за острые выступы камней. – Выглядит нетронутым, – заметил Хакон, сбрасывая заплечный мешок. Вдвоём с Гормлейт они откатили в сторону несколько крупных камней с изголовья могилы, пока Феллдир отбрасывал более мелкие. Очень скоро из ямы на них глянул пустыми глазницами чёрный череп, на котором местами сохранилась чешуя. – Он здесь, – Гормлейт вытащила череп из могилы. Рога на нём были несоразмерно большими для такой головы. – Значит, – сделал вывод Феллдир, – Алдуин не воскрешает драконов. – Но если они не рождаются и не воскресают, – нахмурился Хакон, – то почему мы по второму, а то и третьему разу убиваем одних и тех же драконов? Ему никто не ответил. Только череп в руках у Гормлейт скалился, казалось, надменно, презрительно и… тоскливо. ________________________________________ [6] Скимниг – сейчас это древненордские развалины Twilight Sepulcher на юго-западе Фолкрита.