Священная война

Горы эти, невысокие и в большинстве случаев с покатыми вершинами, носили громкое название «Золотые»[5]. Кто его уже знает, кто им дал такое название и почему – золота здесь не водилось отродясь. В предгорьях добывали разве что серый строительный камень, да на южных склонах водилась жирная коричневая глина, которой обмазывали стены домов да лепили горшки. Может быть, Золотыми горы прозвали потому, что здесь располагался Бромьунар – главное святилище драконьих жрецов всего Скайрима, а главному святилищу не пристало находиться в местности с «быдловскими» названиями. Игг стоял на берегу небольшого ручейка, бежавшего в камнях, и смотрел, как восходящее солнце золотит вершины гор. Бой за Вольскигге наложил на него несмываемый отпечаток. Лицо, да и практически всё тело, обгоревшее в том бою до мяса, покрылось грубым подобием кожи, больше походившей на отвратительно выделанную и начавшую подгнивать и коробиться шкуру. Кисть левой руки обгорела тогда настолько, что отвалилась сама, едва Игг, пришедший в себя под развалинами крепостной стены, попробовал ею пошевелить. Счастьем можно было считать то, что он не сломал себе ни одной кости и сохранил свой единственный глаз – здоровые ноги и рука давали ему возможность сражаться, без чего он не видел смысла своей жизни, а глаз – видеть. Видеть и врагов в бою, и друзей на тинге, и вот этот рассвет… Было ещё холодно, на траве лежала густая роса, вокруг в сотни голосов распевали птицы, да шумел, ударяясь о камни, ручей… Когда-нибудь наступит время, когда вот так слушать утро сможет каждый норд на этой земле, не боясь, не прячась и не думая, как на последнюю горсть зерна прокормить семейство в течение долгой снежной зимы! Не напрасно десятками горели деревни на этой многострадальной земле, не напрасно сейчас далеко на горизонте поднимался столп чёрного дыма там, где ещё вчера вечером стоял Морфал, не напрасно они принесли себя в жертву десять лет назад в Вольскигге! Расположить повстанческий лагерь практически под носом у главного драконьего святилища было неслыханной наглостью, но наглость себя оправдала: уже четыре года их искали по всей стране и не могли найти. За эти четыре года лагерь из пяти драных протекающих палаток разросся до городка на сотню крепких домов с кузней, частоколом по периметру и дюжиной сторожевых точек на склонах окрестных гор. Правда, жить приходилось с оглядкой на Бромьунар и оживлённую дорогу всего в двух лигах к востоку – очаги жгли по минимуму, чтобы дым не привлёк внимание жрецов, огней вне домов не раскладывали, дважды по одному пути не ходили, чтобы не протоптать тропинок, которые могли бы подсказать соглядатаем, что здесь часто бывают люди, весь мусор за собой тщательно убирали, деревья старались не рубить, чтобы не оставлять следов, а пользовались буреломом, которого, впрочем, хватало… Четыре года спокойствия, подумать только. Раньше, когда им по пятам шли драконьи ищейки, они мечтали хотя бы о нескольких днях отдыха; жрецы кричали о восстании, но какое это было восстание, когда их главной задачей было унести ноги, когда оружие падало из ослабевших от голода и постоянных переходов рук, когда вечером они засыпали прямо на голой земле и сил не было даже выставить караулы! А потом преследователи вымотали их совершенно и прижали к фолгунтурским болотам – а была весна, снег только-только растаял, и уровень воды в болотах поднялся настолько, что пройти его можно было только по Северному тракту. И тогда Игг и горстка его людей, истощённые и больные, приняли отчаянное в своей безрассудности решение: немного оторвавшись от шедших по пятам преследователей, они внезапно поменяли направление и вышли прямо к стенам Устенгрева – столицы драконьих жрецов на самой окраине болот – и стали лагерем вплотную к стене, смотрящей на болота. Там вешние воды немного подмыли стену и создали даже не пещерку – яму в земле, которую со стен можно было увидеть, только свесившись вниз, чего за две седмицы их стояния ни один стражник сделать не догадался. Да, приходилось сидеть как мыши, да, ни о каком костре, чтобы погреться и посушиться, не шло и речи, да, на них со стен справляли малую и не очень нужду стражники. Но их так и не нашли. Более того – стражники со стен иногда бросали обглоданные кости и остатки еды, которые потом, под покровом ночи, ползком собирали повстанцы, отбивая их у крыс и шакалов. И то стояние под стенами Устенгрева и натолкнуло Игга на мысль, где нужно организовывать лагерь – не там, где человеческого жилья нет на многие лиги вокруг, а под самым носом у драконьих жрецов. И после недолгих размышлений и расчётов горстка повстанцев, отдохнувших и немного отъевшихся, покинула гостеприимную яму под стенами Устенгрева и перебралась в Золотые горы. Поближе к Бромьунару… В воеводской избе, где с утра было довольно зябко, уже собрались пятеро его сотников. Шестой же сотник, Ахти, ещё несколько дней назад был отправлен на север подыскивать место для временного лагеря. С ним пошли и Йотунн с Гейрдис, а с ними, после долгих колебаний и выдержав все слёзы и причитания Фригг, он отправил и Хакона – пусть мальчонка наконец на мир посмотрит. Вылазка была рискованной, но если они смогут захватить Хёггате[6], то их арсенал заметно пополнится. Не то что бы местные кузнецы разучились ковать хорошее оружие – нет, мечи и секиры, выходящие из их горна, конечно, не чета древним исграморовой ковки, но тоже весьма неплохи, но горны давали слишком много дыма, чтобы можно было рисковать очень часто их использовать. Только два года назад, когда стояла небывалая сушь, из-за которой по всему Скайриму горели леса, они позволили себе раскочегарить кузню и выковать десятка с три мечей и несколько сотен наконечников копий, да и то потом несколько седмиц усиленная охрана караулила каждую тропку – а вдруг дым из кузни всё же кого-то заинтересовал. Но обошлось. Хёггате славился своими арсеналами. Сам это был даже не город – драконий храм с небольшим посадом вокруг, но в кузне этого храма работали лучшие кузнецы и оружейники Скайрима, и Хёггате поставлял оружие даже в столицу – Устенгрев. С самого начала лета лазутчики Игга присматривались к нему, выясняя, реально ли его захватить. По всему выходило, что реально – охрана там состояла из обычных стражников; в храме, конечно, было полно магов-жрецов, а один маг мог без труда положить десяток воинов, но… Но оружие повстанцам было нужно, как ни что иное. Раньше, года три назад, хорошо зарекомендовала себя практика нападать на драконьих стражников в патрулях, быстро их убивать, забирать оружие и все вещи, а трупы прятать, но теперь крайне редко можно было встретить патруль, который бы не сопровождал жрец-маг, на которых нужно было нападать с многократно превосходящими силами, и всё равно потери после таких атак, даже если мага удавалось уничтожить, были велики, так что такая практика постепенно себя изжила. А оружие, особенно мечи, ломались часто. Многие неопытные воины в бою всё время норовили при защите от оружия противника ставить мечом жёсткий блок, чего делать было крайне неразумно, потому что нордские одноручные мечи были не рассчитаны на такие нагрузки. И сколько раз бывало: берёшь после новичка меч, идёшь с ним в бой – а он от первого же удара ломается… Игг приветственно кивнул своим сотникам, тяжело уселся на грубо сколоченную скамью и плеснул в выщербленную глиняную кружку свеженадоенного козьего молока из кувшина, который поставила ему Фригг. Выпил его, крякнул от удовольствия и вытер тыльной стороной ладони рот. - Ну что, сотники, - Игг отставил кружку, - что решили? - Брать Хёггате, - решительно отозвался Мьоллнир, - тут и вопроса быть не может. Игг сам себе качнул головой. Мьоллнир был самым молодым из его сотников, ему едва минуло восемнадцать вёсен, и хоть он и был одним из лучших его воинов, и неплохим тактиком, что и позволило ему дорасти до сотника, но юношеская горячность у него ещё не перетёрлась. Или это он, Игг, стареет, становится слишком осторожным? - Надо ещё осмотреться, - предложил Аудбьорн. – Дело кажется слишком лёгким, не нравится мне это. Сзади Игга раздалось презрительное фырканье. Ему не нужно было даже оборачиваться, чтобы понять, что это вышла Гормлейт. Даэдра, девке пятнадцать вёсен, ей бы валяться с парнями по сеновалам да в красивые тряпки наряжаться, а ей только оружие и сражения подавай. Она хороший боец, слов нет, уже сейчас не каждый ветеран может победить её в тренировочном бою, ещё года два – и равных ей не будет. Это счастье – иметь такого бойца, да только уверенность в собственных силах у неё застилает глаза. Даст Шор, перерастёт – если не сложит голову раньше. - Гормлейт, - не оборачиваясь, тяжело ответил Игг, - тебя учили не вмешиваться в разговоры взрослых? - Я уже взрослая! Некоторые из вас, - она многозначительно посмотрела на зардевшегося Мьоллнира, - немногим старше меня! И некоторые из вас не могут победить меня в бою! - То, что тебя не могут победить в бою, не даёт тебе право хамить взрослым и не делает тебя взрослой. Ты ещё не прошла посвящение в воины, не забывай. - До посвящения всего месяц остался! Ты специально оттягиваешь его! - Ты носишь детскую причёску. Когда получишь право стричь волосы, тогда и получишь право голоса на тинге. Когда станешь сотником, тогда получишь право присутствовать на совете сотников. Не раньше. А теперь – уходи и не мешай взрослым. Злое фырканье Гормлейт было ему ответом, но дочь всё же не посмела его ослушаться, демонстративно отвернулась и, чеканя шаг, вышла на улицу. Фригг печально вздохнула, Игг тайком погладил её по руке. - Мне не нравится, - продолжал флегматичный Аудбьорн, который был одним из немногих, на кого выходки Гормлейт не производили впечатления, - что охрана Хёггате слишком мала для такого арсенала. В Хёггате сидят маги, будь они прокляты, и с них станется напридумывать ловушек, в которые мы попадём, аки зайцы в силок. Остальные сотники загудели – кто согласно, кто разочарованно. - Осматриваться дольше нет смысла, - покачал головой Игг, вызвав этим одобрительные кивки сотников. – Мы и так пасём Хёггате с самого начала лета, и чем дольше мы будем там ошиваться, тем дадим шанс проклятым жрецам обнаружить нас. Думаю, что всё, что мы могли увидеть, мы уже увидели. - Значит, - решительно сделал вывод Бьолф, - нужно собирать силы и идти в атаку, пока жрецы не обнаружили слежку. Подождём, когда вернутся последние лазутчики, соберём лучших воинов – и двинемся. - Правильно, - энергично поддержал его Рафнхилд, - засиделись мы уже здесь. Скоро в баб превратимся и сиськами обзаведёмся! - Давно пора, - с готовностью согласился Мьоллнир. – А то захват какого-то арсенала рожаем уже даэдра знает сколько! - И мечи нам нужны, - резонно заметил Хреин. – Пока ещё по мечу на воина хватает, и есть какое-то количество секир, но молодняк ломает их очень быстро. Только копий в достатке. - Что ж, - наклонил свою изуродованную голову Игг, принимая мнение большинства, - так тому и быть. Ждём возвращения Ахти и идём на Хёггате. Изба сотряслась от радостного клича сотников. Игг сжал рукой выщербленную кружку с остатками молока. И вроде бы всё хорошо, вроде бы данные, полученные лазутчиками, обнадёживают и вселяют уверенность в том, что налёт будет успешным, только почему от мысли о нём на душе начинают скрести кошки? Или Гормлейт права, и он действительно стареет и становится чрезмерно осторожным и подозрительным? ________________________________________ [5] Небольшой безымянный горный массив к югу от Морфала. [6] Руины Высоких Врат (High Gate ruins) на север от Устенгрева.