Священная война

Воины шли всю ночь до самого утра, не останавливаясь, чтобы отойти от уничтоженного храма на максимально большое расстояние и не попасть под возможную облаву. Лишь ранним утром, когда рассвело, дождь прекратился, а долины накрыл густой белый туман, они позволили себе сделать привал на небольшой полянке в лесу, чтобы перевязать раненых, отдохнуть и перекусить. Феллдир осмотрел лицо Хакона, тщательно иссёк омертвевшие ткани и обработал кожу обеззараживающим зельем. Ожог был несильный, скорее всего, со временем от него не останется и следа, но мальчику не повезло, что молния попала точно в открытый глаз. Пальцем выше или ниже, да даже успей Хакон зажмуриться – глаз остался бы цел. - Не повезло тебе, брат, - констатировал Мьоллнир. Хакон вынул меч, принимаясь чистить его пучком прошлогодней травы: - Что ж. Мне остался один глаз, этого достаточно, чтобы видеть врага в бою. - Ты у нас теперь Шором отмечен, - заметил Несбьорн, привалившийся к стволу поваленной берёзы. – Бают, что Шор забирает у воина один глаз, если хочет что-то дать ему взамен. - Старики говорят, - добавил Эрлинд, распластавшись на мокрой земле и глядя в небо, - что Шор сам одноглазый. Слыхал я, Ахти так говорил. - А то Ахти видал самого Шора, - хмыкнул Йотунн. - Кто ж их ведает, - пожал плечами Несбьорн, - мо, и видали. Что-то ж то было тама, после Вольскигге. И воевода, и Ахти, и Аудбьорн что-то тама видели, или слыхали, это ж то видно. Феллдир измученно вытянулся на земле, не обращая внимания на то, что кожух и рубаха на спине сразу напитались водой. Ноги гудели, спина ныла, в животе и груди болело после заклятия верховного жреца. Хорошо ещё, что Тьярви пришёл в себя и теперь сможет идти сам, пусть и недолго: что такое магическое истощение, Феллдир знал на собственном опыте, и не обольщался, что юноша сможет шагать после него несколько часов – сдаст быстро. Но хоть не всё время нести его на закорках… Невдалеке от места привала через лес проходила дорога – не тракт, обычная утоптанная грунтовка с двумя колеями от тележных колёс. Мьоллнир помянул даэдра, когда обнаружил это ненужное соседство, но, осмотрев её, решил, что она серьёзной опасности не представляет – обычно на такие дороги драконьи патрули не совались. Становиться на дневку здесь они не собирались, а за час, даст Шор, ненужные гости тут не появятся. Однако дозорных он всё же выставил, и, как оказалось, правильно сделал, потому как не успели воины толком перекусить свежепристреленной и слегка обжаренной косулей, как со стороны одного из постов раздалось неуверенное уханье совы. Воины тут же схватили оружие, Феллдир подорвался на ноги, с сотню саженей пробежал, затем плюхнулся на живот и ужом пополз через бурелом в сторону первого дозорного. Видно ничего ещё не было, но вдалеке на дороге смутно слышался глухой цокот копыт и фырканье лошадей, едва различимые за звуками капавшей с деревьев воды. Феллдир нашёл глазами Фенрира, притаившегося за поваленным бревном. Тот едва заметно пожал одним плечом, давая понять, что не видит, кто к ним пожаловал. Феллдир чуть кивнул в ответ, нащупал в поясном кошеле необработанный кусок кварца, вытащил его и присмотрелся к нему. Кварц заметно подсвечивал голубым, что означало, что не далее как в ста саженях от них находится маг, причём, судя по интенсивности свечения, скорее всего это был сильный и обученный маг, говоря другими словами – драконий жрец. Хотя не исключено, что это всего лишь потенциально сильный маг из простолюдинов, не попавшийся жрецам. Феллдир мог применить поисковое заклинание, которое показало бы гораздо определённее, сколько людей к ним приближается, сколько среди них магов и какой они силы, но жрец мог поисковое заклинание почувствовать и насторожиться, а Феллдиру было это не нужно, поэтому приходилось довольствоваться неточными, но безопасными в плане обнаружения артефактами. Маг условным жестом показал Фенриру, что приближается маг, воин нахмурился, наложил на стрелу на тетиву лука, не натягивая её, и замер. Топот идущих шагом лошадей приближался, за деревьями уже можно было различить около пяти всадников. Когда они приблизились, стало ясно, что это драконий патруль: в центре на пегом мерине восседал жрец, которого окружали четверо стражников с мечами и луками наизготовку. Жрец был младшим – Феллдир убедился в этом, взглянув на него магическим зрением – душа у него была человеческая, вся в голубых магических прожилках, формирующих чёткий сложный узор. Такая чёткость говорила о том, что его уже скоро должны посвятить в старшие жрецы, то есть выдернуть из тела его человеческую душу и подселить вместо неё драконью. Феллдир осторожно поменял положение, чтобы удобнее было выпустить по жрецу заклинание, услышал легкое теньканье синицы недалеко справа, мысленно кивнул и, дождавшись, когда жрец окажется ровно напротив него, не прикрываемый стражниками, выбросил вперёд обе руки. Залп каменных шипов выстрелил в жреца. Жрец, в самый последний миг уловивший, что рядом плетётся заклинание, попытался выставить защитный полог, но ему не хватило буквально одного мгновения: шипы смяли его неоформленную защиту, впились в тело, прошивая его насквозь и разрывая на куски. Несколько шипов прошили шею и голову его мерина. Лошадь встала на дыбы и завалилась назад, подминая под себя всадника. К счастью, она не издала ни звука – видимо, шипы порвали ей голосовые связки. Лошади стражников дёрнулись, не дав им возможности прицелиться, поэтому обе стрелы прошли мимо Феллдира – одна сильно правее, другая не долетела и запуталась в кустах. А вот луки повстанцев, уже залёгших вдоль дороги, били метко – из восьми стрел горло стражника не нашла только одна. Бой был окончен. Феллдир выпустил поисковое заклинание. Помимо повстанцев в округе никого не было. - Мазила, - с пренебрежением хмыкнул Йотунн, за наконечник выдёргивая из ствола осины стрелу. – У кого руки забыли, как лук держать? - Это моя стрела, - с достоинством ответил Хакон, забирая у него свою стрелу. – Это я промахнулся. Не привык я ещё к одному глазу. - Звиняй, брат, - виновато почесал бороду пристыженный Йотунн. - Ты прав, - юноша проверил наконечник и убрал стрелу в колчан, - учиться мне теперь нужно стрелять. И мечом тоже рубить. Хорошо, что я промахнулся сейчас, а не в бою, где каждый промах может стоить жизни. Мерин жреца был убит, остальных четверых повстанцы споро переловили, Феллдир магически их успокоил, и воины принялись разбирать добычу. Нашивки на жреческой робе говорили о том, что он был из самого Ангарвунда, так что хватиться его должны не скоро, повстанцы успеют уйти далеко. Со стражников сняли хорошие кольчуги и забрали оружие, трупы раздели, отнесли их подальше в лес и там закопали, забросав могилы валежником и прошлогодними листьями. Одежду закопали в другом месте. Искромсанный труп жреца Феллдир осмотрел сам, вытащил у него все амулеты, бумаги и зелья, после чего разрешил его захоронить, а сам взялся проверять содержимое седельных сумок на предмет того, не содержится ли там ненужных следящих амулетов. Такой амулет нашёлся – зашитый в кармане жреческой сумки плоский аметист можно было бы и не заметить, если бы магическое зрение не подсказало, что там что-то есть. Феллдир, рассмотрев плетение на аметисте, аккуратно сформировал огненную нить и принялся вплетать её в амулет. В какой-то момент водная составляющая амулета не выдержала, взорвалась облачком пара и следящее плетение распалось. Аметист покрылся сеткой трещин и рассыпался на мелкие осколки. Феллдир бросил их на размокшую после дождя землю и сапогом вдавил их в грязь. - Что это было? – с любопытством спросил Тьярви, внимательно наблюдавший за его манипуляциями. - Следящий амулет. - Но теперь жрецы в Ангарвунде знают, что амулет уничтожен здесь! - В Ангарвунде этот амулет не могут видеть, - спокойно покачал головой Феллдир, - слишком далеко. Это достаточно простой амулет, такой можно засечь за треть лиги, не больше. И почувствовать, что он вдруг исчез, сможет только парный амулет тоже не более, чем за треть лиги. - Но за треть лиги может находиться ещё один драконий патруль! Или не один! - Может. Если это так, нас ждёт ещё один бой. Или не один. - Значит, надобно уходить, - решил Мьоллнир. – Готовый к бою патруль нам не треба, а в лес он не сунется. - С лошадьми-то что робить? – спросил Эрлинд, с сожалением рассматривая статных и откормленных меринов. - Бросать, - тоже с сожалением отозвался сотник, - лишние следы оставят и не пройдут там, где будем идти мы. Четверых меринов, поснимав с них седельные сумки, отвели на двести саженей в лес и перерезали им горло, бросив трупы на съедение волкам. Затем воины вернулись к месту стоянки, затушили едва тлеющий костёр, забрали недоеденную косулю, взвалили на плечи вещевые мешки и тела погибших товарищей и двинулись едва заметной звериной тропинкой в сторону гор. *** На ночёвку в восточных предгорьях Фолкрита стали ещё засветло, с расчётом утром ещё по темноте пройти голый перевал Зари и выйти на тракт на Ропвинд[1]. Другого пути из Рифта в Фолкрит не было – разве только брать значительно севернее, огибать с севера Глотку Мира и выходить в долину Белого Потока. Но долина Белого Потока – это голая тундра, а выходить на открытое пространство отряд воинов справедливо опасался, боясь привлечь внимание жрецов. Два с половиной года назад, когда после сожжения их поселения в Золотых Горах, они пересекали тундру, жреческие патрули обнаружили их уже через полдня. От разгрома повстанцев спасло то, что патрули ещё не знали о гибели жреческого войска у перевала Холодных Скал, не успели сориентироваться, объединиться и уничтожить практически беззащитных перед ними повстанцев, и так сильно обескровленных последним боем. Тогда бежали на пределе возможностей, загоняя лошадей, бросая обозы, оставляя многих ослабленных баб и детишек во встречных деревнях у близких и дальних родичей, надеясь, что жрецы их не обнаружат… Потом, когда после более чем года постоянных переселений и преследований удалось оторваться и обосноваться в Пределе, воины возвращались за своими семьями. И не все находили их. Кто-то умер от голода и болезни, кого-то задрали волки. А кого-то схватили и увезли жрецы, и что стало с ними потом – никому не известно. Вернее, Феллдир знал, какая участь их ожидала, но молчал. И все знали, что он знает, но ни у кого из тех, у кого жрецы забрали жён и детей, не хватило мужества спросить его об этом… Поэтому путь через тундру центрального Скайрима был для них заказан, и оставалась только одна дорога – тракт Ангарвунд-Ропвинд. Ею они шли сюда, тщательно просматривая её каждый отрезок, чтобы не попасться патрулям, и прячась как зайцы в скалах, едва завидев людей. Ею же придётся идти и назад. Для ночёвки выбрали небольшую полянку на лесистом склоне одной из гор, здесь ещё невысоких и пологих; поляну с трёх сторон прикрывали каменистые холмы, а с четвёртой – небольшое болотце, которое талые воды образовали в промоине между этими холмами. Ночь обещала быть относительно ясной и тёплой, воины заранее предвкушали сытный ужин и спокойный сон, но едва они принялись стаскивать хворост и рубить сухостой, со стороны холма, где засел один из дозорных, раздалось уханье совы. И почти тут же заухала сова со второго дозора. - Даэдра вас подери, - процедил сквозь зубы Мьоллнир, тут же хватаясь за рукоять меча. – Кого опять нелёгкая принесла, да ещё на ночь глядя? - Дорог, окромя тракта, тут нет, - уверенно заявил Вестгейр, бывший родом из западного Рифта и знавший здешние места как свои пять пальцев. – Точно вам говорю. Значит, или охотник, забредший в эти почти не населённые места, или на тракте патруль, а значит, про костёр лучше забыть. Второе предположение оказалось верным. Когда Мьоллнир, Вестгейр и Феллдир взобрались на один из холмов к Йотунну, они сквозь деревья рассмотрели движущийся по тракту драконий патруль, который состоял, однако, не из одного жреца и четырёх-пяти стражников, а из четырёх жрецов и десяти стражников. Феллдир замер, насторожился и прищурил глаза, напряжённо вглядываясь в патруль. Что это не обычный патруль, это понятно сразу. Это вообще не патруль. Это больше похоже на боевой отряд, и направлялся он в Фолкрит, то есть примерно в сторону повстанческого поселения. - Что это? – встревожился Мьоллнир, сжимая ладонью рукоять меча. Феллдир до рези в глазах всматривался во вражеский отряд, пытаясь разглядеть одеяние жрецов. Один точно старший жрец – на капюшоне и рукавах его серой робы просматривалась красная окантовка, которую имели право носить только старшие жрецы, а вот в статусе остальных троих Феллдир сомневался. Послушники имели чёрную окантовку, младшим жрецам полагалась синяя, а верховные не носили никакой. Но на таком расстоянии что чёрный цвет, что синий, что серый было не отличить от общего тона робы. Он попробовал магическим зрением рассмотреть ауры, но вдали они все сливались в красно-чёрно-голубое пятнышко. - Кажися, - у Вестгейра даже начали слезиться глаза, - у одного синее что-то. Феллдир поискал место, где деревья чуть меньше закрывали обзор, сел, скрестив ноги и начал плести из стихий воздуха и воды небольшую линзу. Получилось мутно. Он поточнее отметил местонахождение жрецов, сдвинул линзу, немного наклонил её и принялся настраивать фокус. Йотунн наблюдал за его манипуляциями настороженно и раздражённо – всякая волшба была глубоко противна его сущности, Мьоллнир тоже скривился, с пониманием переглянулся с Йотунном, затем поймал хмурый взгляд Вестгейра, но никто из них ничего говорить не стал – толку зря языками чесать, не бабы же они. Наконец чёткость достигла приемлемого уровня, Феллдир поймал в линзу отряд и принялся внимательно его рассматривать. Старший жрец с красной окантовкой робы, младший с синей – Вестгейр верно его рассмотрел, послушник, и… - Верховный? – нахмурился Феллдир, В линзу заглянул Мьоллнир, затем Йотунн и Вестгейр, которые без сомнений подтвердили, что у одного из жрецов действительно нет никакой окантовки. Маг попытался разглядеть ауры через линзу, но линии плетения заклинания накладывались на и без того смазанные ореолы и создавали лишь размытую мешанину цветов. - Это боевой отряд? – встревоженно спросил сотник. - Нет, - покачал головой маг, развеивая плетение линзы. – Верховные жрецы никогда в боевых действиях не участвуют. Если они выезжают из своего храма, то только на общежреческие собрания. Обычно такие собрания происходят в Бромьунаре. - И что на этих собраниях делают? - Обсуждают вопросы, касающиеся всего Скайрима: подати, карательные мероприятия… Могут поднимать вопросы ритуальных служб, догматов, храмовых правил. Могут выбирать короля-дракона, если предыдущий преставился. - Значит, не по наши души, - расслабился Йотунн. - Можа статься, - справедливо возразил Мьоллнир, - что они едут обсуждать, что с нашими душами делать. Надо поторопиться. - Если это собрание всех верховных жрецов Скайрима, - покачал головой Феллдир, - то верховные жрецы в Бромьунар поедут со всех храмов, или как минимум со всех более-менее крупных. А значит, по этому тракту поедут и другие отряды… - А значит, - понял его сотник, - мы здесь застряли. Другие дороги в Фолкрит есть? – развернулся он к Вестгейру. - Дороги? – Вестгейр почесал затылок, заодно выпутав из волос ветку. – Не, дорог нету, тольки та, что вкруг Глотки Мира идёт. Есть несколько пеших троп, но они… - воин махнул рукой. – Тама козлы горные не всегда могут пройти, куда уж людям. Обвалы там часто, и лавины, и по ледникам на пузе придётся ползти. Две седмицы добираться будем. Давно, старики бают, была тама вторая дорога. Кажут, эльфы снежные её строили, и выложена она была лунным камнем, да светилася ночью, и снега на ней никогда не было. Да не видел её никто и никогда. Когда малой был, все горы мы с хлопцами облазили, всё дорогу искали. Нету там дороги. А вот лунный камень находили – лёгкий такой, прочный и всегда тёплый. Да жрецы когда узнали про него, всё забрали, все куски, что мы домой приволокли. Казали, плохой дюже камень, все хвори от него, наказали, если ещё найдём, к ним сразу нести, а в селе не прятать, ибо помрём вскорости. Слышь, колдун, - он развернулся к Феллдиру, не спускавшего глаз с жреческого отряда, - это правда? - Нет, - спокойно ответил маг, - неправда. Лунный камень болезней не вызывает и никаких плохих воздействий не оказывает. Жрецы его забирали, потому что он им для магических целей нужен. Он, - он подумал, подбирая слова, - фон магический нормализует. Алтари и алхимические лаборатории из него хорошо делать. - На что жрецы тогда говорили, - удивился Вестгейр, - что лунный камень плохой? - Чтобы селяне не пытались его у себя прятать. Это очень дорогой и редкий камень, и жрецам каждый его кусочек ценен. Вот и придумали сказку, что он болезни вызывает, чтобы простые люди сами хотели от него избавиться. - Вот же ж твари! – с досадой сплюнул воин. – Найду ещё кусок – сестрёнке подарю. Она так ревела, когда жрецы её камешки забирали… А что до дорог – нету больш дорог в Фолкрит, а тропы опасные: скалы отвесные, идёшь по карнизу шириной в три вершка, а в сотне саженей внизу река бурлит. Или и вовсе карниза нету – цепляешься пальцами за мелкие уступы – и так и ползёшь. Да к тому ж горы эти – они жертву себе берут всегда. Добре, коли духи гор сыты, тогда им косулю или жменю грибов оставишь – они и пропускают, а коли голодны – забирают себе человека, а то и не одного. Сколько таких путников пропало – один Шор ведает. Уходят в горы – и всё, и больш их никто не видел. - Что ж, - цыкнул зубом Мьоллнир, выслушав рассказ, - значит, придётся нам ждать, когда все жрецы проедут. Такие отряды не по зубам нам. - Хлопцев похоронить треба, - хмуро высказался Йотунн. – Негоже невесть сколько без погребения их оставлять. - Негоже, - вынужден был согласиться сотник, - видно, судьба их – в этих лесах лежать. Что ж, Йотунн, ты гляди дальше, а мы пойдём, воям расскажем, что тут делается. Можа, ещё какой храм возьмём, дабы не сидеть сложа руки. ____________________________________________ [1] Ропвинд - Древненордские развалины Кричащий Ветер.