Священная война

- Эй, колдунишка, ты родишь когда-нибудь, али нам тут зимовать становиться? - Мо, ему по темечку дать? - Думаешь, будет быстрее калякать свои цыфирьки? - А давай проверим? - А это мысль! Секирой? - Вон тем бревном! - Котелком! - Я первый! - Куда, моя мысля была, значит, я первый! - Я десятник, меня вперёд! - Счас я дам тебе в зубы! Тьярви устало посмотрел на воинов, которые от скуки и ожидания уже начали махать кулаками, потом перевёл взгляд на сидевшего под деревом Феллдира. Тот жевал сухую травинку и спокойно смотрел на то, как Тьярви пытается рассчитать проход в магической защите храма. - У меня не сходится, - вздохнув, признался он. Воины как один взвыли, потому что поняли, что сейчас колдун начнёт пересчитывать, а это ещё час времени, за который в этой проклятой лощине комары съедят их окончательно. Тьярви виновато протянул Феллдиру исписанный корявым почерком пергамент, маг спокойно углубился в проверку. Это был его первый опыт потренировать Тьярви находить проход в магической защите в полевых условиях. Всё это лето Тьярви учился сначала вычислять слабые места исходя из готовых параметров, которые ему надиктовывал Феллдир. Когда в расчётах наметился более-менее стабильный прогресс, он усложнил задачу, и начал накладывать защиту на какой-нибудь объект, сначала элементарную и одностихийную, потом сложнее, с добавлением дополнительных стихий, и задачей Тьярви было самостоятельно снять параметры магической защиты, рассчитывать, как её распутать, и пройти её. Дело двигалось медленно, но оно и понятно: Тьярви нужно было за пару лет научиться делать то, на что Феллдиру понадобилось больше десяти лет. Сказывалось и то, что чётче всего Тьярви мог видеть только свою ведущую стихию – огонь, чуть хуже – воздух, о наличии же в защите линий воды он до сих пор больше догадывался, чем мог реально их распознать. Но и это не было неразрешимой проблемой – со временем он должен был научиться видеть и воду. Хуже всего было то, что у Тьярви не было стихии пространства – вообще. Да, пространство было редкой стихией, в магии далеко не всех жрецов она присутствовала, но всё же в защите некоторых храмов встречалась, а видеть её Тьярви не мог. А это означало, что пройти через защиту, в которую вплетена стихия пространства, Тьярви не сможет, потому что не увидит её. Впрочем, если в защите присутствовала стихия пространства, и если её не учитывать в расчётах, это сказывалось на результате – вычисления по разным параметрам не совпадали. Как не совпали они и сейчас. Феллдир поднял голову и посмотрел в сторону храма, хотя из лесистой лощины, где они стали лагерем, видеть его не мог. Располагался храм удобно для повстанцев: до леса десять саженей, к стенам жмётся деревенька на полтора десятка покосившихся старых изб, через деревеньку тянется разбитая дорога, по которой изредка проходили путники. Этот храм он помнил ещё со времён своего жречества – именно сюда гоняли его и ещё нескольких младших жрецов, потому что в паре лиг южнее располагался разрушенный землетрясениями и заброшенный город двемеров. Двемеры на контакт с людьми не шли, поэтому жрецы хотели воспользоваться хотя бы такой возможностью поближе узнать их и выяснить, как их можно привести к повиновению драконам. Но в развалинах мало что осталось – двемеры отличались хозяйственностью и бережливостью, поэтому, покидая город, забрали с собой всё, начиная от металлических пластин для письма и рабочих механоидов и заканчивая посудой и одеялами. Поэтому жрецов встречали лишь гулкие пустые коридоры, переплетённые паутиной комнаты да стаи крыс под ногами. Верховным жрецом здесь был Рувакта – наполовину выживший из ума старик, который уже забывал человеческую речь и даже с послушниками пытался говорить по-драконьи. От того, что он слишком часто применял драконью речь, не предназначенную для человеческого горла и нервов, у него постоянно болела голова, что делало его раздражительным и вечно всем недовольным. Судя по тому, что типаж защиты не поменялся, Рувакта до сих пор оставался здесь верховным. И казалось бы, не с его слабоумием создавать сильную защиту, но… Но что-то не то. Вроде бы, ничего необычного в плетении нет – простой сторожевой узор с заметным преобладанием стихии воды, линии сходятся в узловые точки, расположенные в строгой закономерности – ничего необычного. И всё же итог не сходился. В снятии параметров Тьярви не ошибся – Феллдир независимо от него прощупал защиту и сравнил с результатами, которые получил его ученик – он распознал все линии и узлы верно. И он нигде не ошибся при расчётах – Феллдир проверил и перепроверил его два раза. И тем не менее итоги по разным плоскостям не совпадали – величина расхождения составляла несколько сотых, но она была. А её не должно было быть. И то, что она есть, говорило о том, что они чего-то не учли, где-то потеряли какой-то параметр. Но все линии и узлы на виду, просты и понятны. Терять здесь нечего, формулы элементарны, и раз он не обнаружил ошибки, значит, её нет. А есть неучтённый параметр магической защиты, которого он категорически не видит. Что это может быть? Артефакт с ассиметричным полем? Нет, он бы почувствовался. Защиту строил не один человек, а два или больше? Опять же нет – хоть дюжина, разветвление в схеме выплывет сразу. Остаётся только допустить, что они оба всё же неверно считали параметры защиты, что где-то была какая-то хитрость, и признать, что Рувакта способен создать действенную магическую защиту. Но возвращаться снова в деревню для перепроверки – это риск привлечь к себе лишнее внимание, а оно им не нужно. Значит, лезть сюда нельзя. Рувакта – выживший из ума старик, но он верховный жрец с драконьей душой, и вполне возможно, что здесь использована древняя магия драконов, которую он, Феллдир, будучи человеком, не способен различить. Феллдир повернул голову к воинам. - Нужно уходить отсюда, - он прямо посмотрел на них, помолчал и признался: - Тьярви не ошибся, у меня тоже не сходятся расчёты, это значит, что я не могу быть уверенным, что я правильно нашёл проход в защите. - Тогда что? – не стал размениваться на выражение досады Мьоллнир. – Тот храм, который на холме? Где две драконьи души? - Только он и остаётся. Или возвращаться в Западный Рифт. - А с этим что делать? Не оставлять же так. - Пока придётся оставить, следующей весной вернёмся, я посмотрю свежим взглядом, может, увижу то, что не увидел сейчас. Если нет – придётся менять тактику. - Какой храм будем захватывать? – нетерпеливо спросила Гормлейт, которую сидение на одном месте раздражало и утомляло больше, чем самый тяжёлый дневной переход. Даже если идти приходилось с рассвета до рассвета – а случалось и такое – и воины после суток на ногах падали от усталости, у неё хватало сил развести костёр и поставить шатёр, а также сходить на охоту и подстрелить оленя. Да, иной раз требовалась вся её сила воли, чтобы остаться на ногах и не поддаться соблазну упасть на землю и лежать, но она выдерживала. Она должна быть сильнее всех, чего бы ей это ни стоило, она должна доказать, что она в походах незаменима! Три года над ней все смеялись, три года она терпела издёвки и унижения – а теперь смотрите, на что способны вы, и на что – я! На её счету больше уничтоженных стражников и жрецов, чем у некоторых тех, которые ходят в походы не первый год. На её счету даже верховный жрец, которого она зарубила собственноручно, без всякой поддержки сотоварищей! И пусть тяжело – физическая боль ничто по сравнению с пережитым позором и тем невозможным ощущением, когда в венах кровь поёт славу битве, а рука легко, точно и послушно рубит врагов. Душа рвалась в бой, сердце ликовало от предвкушения битвы, и вынужденное промедление бесило и вызывало желание зарычать. Проклятый Тьярви, которого Феллдир именно сейчас вздумал учить писать цыфирьки, из-за чего они напрасно потеряли несколько часов, проклятый Феллдир, который никуда не торопился, проклятый Мьоллнир, который не мог приказать ему посчитать свои цыфирьки заранее. Заранее нужно было всё считать, в разведке, и не приходилось бы им сейчас тратить иной раз двое суток, пока проклятый колдун придумает, как ему помахать руками, чтобы они могли попасть в храм! - В Восточном Рифте, - неторопливо ответил Мьоллнир, размышляя на ходу, - осталось только три храма, которые нам под силу захватить. Первый – это тот, который на вершине скалы, где мы в грозу попали. - Туда только одна тропа ведёт, - махнул рукой Вестгейр, - её охраняют пуще зеницы ока. Мы ж тама три дня в засаде лежали – тама незаметно и заяц не проскочит. - Именно там защита самая слабая, - Феллдир отложил пергамент и перо, - раздвинуть её проще простого. - На кой им сильная защита, - усмехнулся Вестгейр, - коли двух стражников на скалы посадил – и муха не пролетит. Не, соваться туда – дохлая затея. - Остаются два храма, - согласился Мьоллнир, - один на склоне увала по другую сторону от Грёнвегга[4], второй – за шахтой Брутенхьелм[5]. Феллдир покачал головой: - Второй слишком близок к Форелхосту. Он входит в крупный храмовый район, там жреческие патрули на каждой дороге, а на подходе к храму много сигнальных заклинаний и магических ловушек. - Однако ты говорил, - Хакон перевернулся со спины на бок, зашуршав опавшими листьями, - что защита там слабая. - Да, слабая, - подтвердил маг, - и мне это не нравится. Храмы в окрестностях крупных храмовых городов отдают под руководство сильных жрецов, которые могут обеспечить хорошую защиту. Это только в глубинке могут отдать настоятельство тому, кто есть под рукой. В окрестностях Форелхоста всего восемь храмов, и в семи из них магическая защита основательная, на четырёх или даже пяти стихиях, не менее чем в три слоя и с сигнальным периметром, - он не обратил внимание на то, что Гормлейт поморщилась от его терминов. – А в Брутенхьелме – всего три стихии, два слоя – и те элементарные, а чувствительность сигнального периметра такова, что он среагирует разве что на табун мамонтов. - Ты это к тому, - поняла его Кетиллёг, убирая за ухо локон, - что нас специально пытаются туда заманить? - Я в этом не уверен, - Феллдир прямо посмотрел на неё, - но склонен это подозревать. - А ты считал там проход? – сразу ухватил суть Мьоллнир. - Нет, только глянул, что защита простая, а расчёты делать не стал. Хотя сейчас думаю, что надо было – возможно, там вылезет такая же нестыковка, как и здесь. - Значит, - подвёл итог сотник, покусывая ус, - остаётся только тот храм, что с двумя драконьими душами. Али и там защита с сюрпризом? - Там защиту я просчитывал, - отрицательно покачал головой Феллдир, - она точно без нестыковок. - Значит, идём к нему, - решительно кивнул Мьоллнир и коротко приказал: - Вои, уходим. Воины безропотно принялись собирать пожитки. *** Храм Грёнвегг располагался неудобно: на склоне голого увала, где ближайший лес начинался почти в лиге от него, а деревня не жалась к его стенам, а лежала на опушке леса на краю картофельного поля. Картошку уже давно убрали, и теперь на голом высохшем поле росли колючий осот с жёстким пыреем, да забредали иной раз из лесу кабаны в поисках клубней. Незаметно к храму можно было подобраться разве только с вершины увала, где выпирали древние останцы да местами виднелись следы гигантских развалин, ещё донордских, но и здесь приходилось действовать осторожно и не соваться на вершину, чтобы не быть замеченными с противоположной стороны увала, где у его подножия раскинулся довольно людный городок, тоже носивший название Грёнвегг. Над защитой верховный жрец поработал основательно – Феллдиру в начале похода понадобилась сначала вся ночь, чтобы незаметно проползти с вершины увала до стены храма и прощупать его защиту, и ещё день и ночь, чтобы вычислить в ней места возможного прохода. На ночлег стали глубокой ночью, когда зашла Секунда, а небо окрасилось багряными отблесками восходящего Массера. Лёгкий ветер нёс с близких болот запахи сырости, гнили и серы, деревья шелестели жёлтыми листьями, вдалеке выли волки, тявкали лисицы, ухали совы. Ээрикке, взятый в поход как проводник по Восточному Рифту, уверенно нашёл неглубокий овраг посреди довольно чахлого леса, и усталые воины разбили в нём лагерь. Феллдир, чтобы не терять драгоценное ночное время, забрал с собой Мьоллнира и Хакона и пошёл в разведку. Увал они обошли по широкой дуге, вползли на него в версте от храма, ползком и короткими перебежками добрались до скал и развалин над храмом и залегли среди останцев, силясь рассмотреть охрану храма. В ночной темноте, озаряемой кровавым светом Массера, тени фантастически перемешивались, стены возвышались впереди неясной громадой, стражников на башнях лишь через час удалось подсчитать точно – по два, как и обычно. - Стрела дотудова долетит, - Хакон почесал подбородок, на котором уже пробивался первый светлый пушок. – Снять выстрелом двоих стражников и залезть туда. - Расстояние предельное, - цыкнул зубом Мьоллнир, - можем промахнуться. Да и на излёте стрела будет, может не убить. - Защита сработает, - остановил их Феллдир. Его не отпускало состояние дежавю. Название храма – Грёнвегг – было ему знакомо, хотя он не помнил, чтобы ему приходилось здесь бывать. Он вообще в Рифте почти не бывал, но сейчас, лёжа в волнах багрового света Массера среди художественно вырезанных блоков нечеловеческого размера, он силился понять, почему ему кажется, что точно так же он уже когда-то тут лежал. Точно не тогда, когда был жрецом, значит, раньше, в годы его послушничества… В памяти вставали невнятные ассоциации, ощущения… Сначала всплыло чувство голода – Арбруник за какую-то провинность лишил его на три дня еды, потом вспомнился приятель-послушник, с которым они тайком удирали за грибами. Но была уже поздняя осень, шли затяжные дожди, грибы закончились, а есть хотелось, и приятель пообещал ему принести из храма чего-нибудь съестного. Вот он ползком, чтобы не заметили стражники на башне, сползает со склона, подползает к стене и… исчезает. А через достаточно длительное время, когда Феллдир уже успел продрогнуть и промокнуть до нитки, появляется снова и приносит ему кусок хлеба, две варёные морковины и – о чудо! – тонкий кусок сала размером в пол-ладони… Феллдир тогда не спросил его, как он попал в храм: то ли хотел это сделать позже, и не получилось, то ли всё его внимание занимала еда, и такая мелочь, как дырка в стене захолустного храма, его не интересовала. Зато сейчас, магическим зрением осматривая стены, он явственно увидел, что в одном месте магического плетения нет. Там основание стены было сложено не из тёмного камня, а из более светлого, причём было похоже, что те несколько светлых блоков взяты с донордских развалин с вершины холма. Феллдир развернулся и магическим зрением осмотрел гигантские блоки, так напоминавшие те, которые они с Кетиллёг три месяца назад нашли недалеко от Седлового перевала. Но и эти развалины, как и те, не несли на себе никакой магии, только в магическом зрении они становились едва заметно темнее, чем в обычном. Он потрогал камень, попытался его прочувствовать, но все его чувства утверждали, что магии на камнях нет. Скорее всего, когда-то эти руины были напитаны магией, но это было настолько давно, что она успела вся развеяться, оставив только едва заметный реликтовый след. Он напоследок задумчиво погладил камень и развернулся снова к храмовой стене. Как ему ни хотелось получше осмотреть эти развалины, сейчас было не время. Сейчас важнее было то, что у куска стены – небольшого, полсажени в высоту и две в длину – не было магической защиты, и где-то там есть проход, через который Вефрёд проник в храм. - Хакон, - позвал он, - со мной. Мьоллнир кивнул, подтверждая приказ. Сам он оставался в развалинах наблюдать за обстановкой и, если что, подать сигнал тревоги. Феллдир же с Хаконом поползли к храму, замирая и чутко прислушиваясь при каждом подозрительном шорохе. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что фундамент стены весь сложен из более светлого камня, взятого с гигантских развалин, и везде магическая защита плавно его огибала, не соприкасаясь с ним. А ещё через полчаса тщательных поисков и ощупываний лазутчики обнаружили и старательно замаскированный лаз – в одном месте блок дал трещину, раскололся на несколько кусков, затем кто-то вытащил осколки, углубил, насколько это было возможно, проход, а кусками камня и дёрном заложил отверстие, чтобы его не было видно. Высота лаза была такова, что проползти по нему мог лишь человек не слишком плотного телосложения, и половина воинов из их отряда в нём попросту застрянут. - Их потом поднимем по стене, - шёпотом поделился мыслями Хакон. Феллдир кивнул, затем разобрал обломки камня и дёрн и по-пластунски нырнул в лаз, предполагая, что с той стороны у стены должно стоять что-то, что заслоняло бы этот лаз и позволяло бы послушникам не бояться, что по возвращении из самоволки они уткнутся носом прямо в сапоги верховного жреца. Так и оказалось – когда Феллдир осторожно разобрал заслон с той стороны, он увидел перед собой заднюю стену конюшни. В нос ударил запах навоза и конской мочи, в стойлах пофыркивали кони. Он огляделся, тихо вылез, прислушался и выглянул из-за стены. Маленький каменный двор был пуст, двери казармы и храма – закрыты, и лишь на стенах время от времени перекликались стражники. Феллдир и заползший вслед за ним Хакон оценили обстановку, отметили расположение лестниц, галерей и хозяйственных построек, а затем снова выползли наружу, замаскировали лаз и вернулись к Мьоллниру. Ещё через час, когда уже начало светать, все трое сидели в лагере и с наслаждением глотали горячий бульон с кусками варёной рыбы, которую Тьярви и Кетиллёг наловили в лесном озерце с настолько топкими берегами, что подходить к воде рискнули только они, как самые легковесные среди воинов. - Сейчас все, кроме дежурных, - приказал Мьоллнир, вытирая усы и отставляя тарелку, - спать. Дежурные меняются, как обычно. Ночью берём храм. - Неужели? - с сарказмом выплюнула Гормлейт. - Опять ползти на пузе целую лигу, - пробурчал Йотунн. - Да ладно тебе, - утешил его Несбьорн, - авось колдун чего придумал. - Вот я и боюся, что он опять, чего не надобно, придумал! *** Ночь выдалась пасмурной – пожалуй, впервые за всё лето: после окончания затяжных весенних дождей за три месяца не выпало ни капли, разве только по северу Скайрима пару раз прошлись короткие грозы. Тучи скрывали свет Массера и играли на руку воинам, засевшим среди гигантских развалин – если бы ночь была ясной, пришлось бы ждать несколько часов, пока зайдёт Массер, а с тучами можно было выступать уже с началом ночи. Впереди мрачной громадой возвышались стены храма, на пряслах и башнях прохаживались стражники, время от времени мелькал свет факелов. - Дуралеи, - хмыкнул Несбьорн, - глаза сами себе огнём слепят, вокруг ничего видеть не будут. - И отлично, - Йотунн поковырялся в ухе, - нас не увидят. - Все готовы? – Мьоллнир проверил, как выходит из ножен меч. Два десятка воинов сосредоточенно кивнули. – Тогда, кто со мной, идём. Восемь воинов, телосложение которых позволяло им пролезть сквозь лаз, молча рассыпались по склону, Йотунн с сожалением глянул на остающегося Несбьорна. - Хорошо тебе, десятник. Тебе на пузе не надо ползти. - А то, - Несбьорн продемонстрировал другу могучий разворот плеч, а потом утешил: - Зато ты первый будешь. - И то верно, - повеселел Йотунн и по-пластунски пополз вслед за Тьярви, ужом извивающимся среди останцев и валунов. До стен добрались быстро и незамеченными, через лаз тоже проскочили быстро, заминка возникла только с Йотунном – его пришлось за руки вытягивать из лаза, потому как его комплекция была всё же великовата для такого узкого прохода. Затем восемь воинов затаились за стеной конюшни, оглядывая небольшой каменный двор. Всё было тихо. Мьоллнир вынул из ножен меч и скомандовал: - Вои, вперёд! Гормлейт скользнула первая, едва удерживая себя, чтобы не закричать от счастья – сотник требовал полной тишины. Кровь бурлила в венах, тело и голову наполняла невероятная лёгкость, меч сидел в ладони как продолжение руки и, казалось, сам пел, предвкушая бой. Она взлетела по деревянной лесенке на стену и на одном дыхании снесла стражнику голову – тот не успел даже понять, что произошло. Молниеносно развернуться, перебросить меч в левую руку, которая держала щит, правой выхватить из крепления на бедре нож и с силой метнуть его в горло другого стражника. Тот с хрипом падает на пол. Подскочить, выдернуть нож, вернуть его в крепление, в несколько шагов промчаться по пряслу к следующей башне и с десяти шагов метнуть нож в стражника, на которого как раз замахивалась Кетиллёг. Нож Гормлейт вонзился в его горло на несколько мгновений раньше, чем меч травницы. «Мой! – мысленно возликовала Гормлейт. – Не ты его убила, а я!» Кетиллёг мельком взглянула на Гормлейт, развернулась и почти неслышно побежала к северо-восточной башне, где они должны были собраться после того, как будет покончено со стражниками. Защитники на стенах погибли быстро, только на юго-восточной башне кто-то успел вскрикнуть. - Все? – тихо спросил Мьоллнир, стряхивая с меча кровь. - На улице никого, - подтвердил Феллдир, выпустив лёгкое поисковое заклинание. Затем кивнул Тьярви и легко и тихо сбежал вниз и растворился в темноте. Прошло достаточно много времени – воины уже успели тщательно обтереть свои мечи, как Тьярви, прислушивавшийся к магическому фону, неуверенно кивнул. Мьоллнир вопросительно посмотрел на него, юноша помедлил и снова кивнул, на этот раз уверенно. Сотник подошёл к краю стены, приложил руки рупором ко рту и три раза проворковал голубем. Вестгейр тщательно накрутил на зубец стены верёвку и бросил её конец вниз. Вскоре двенадцать воинов один за одним вскарабкались на стену, а за ними последним подняли и Феллдира. - Зацепили защиту, - он вскочил на ноги, резко поднял руку в предупредительном жесте и прислушался. И в наступившей тишине все ясно услышали топот ног в башне, в которой располагалась казарма. Маг быстро выпустил поисковое заклинание. - В храме тоже движение, - подтвердил он и прислушался к своим ощущениям. – Двое старших жрецов. Младших и послушников около десяти-двенадцати. Стражников десятка два. - Лучники! – резко скомандовал сотник. Пятеро воинов выхватили луки и приготовили стрелы. – Рассыпаться! Мечники вниз! Кровь пела песнь битвы. Гормлейт с трудом сдержала себя, чтобы не обогнать Мьоллнира, но во дворе вырвалась вперёд и первой обрушила меч на голову выскочившего во двор жреца, увернулась от прилетевшего в неё огненного шара, рассмеялась, на развороте проткнула грудь следующему жрецу, рухнула на землю, уходя от молнии, и в перекате ударила очередного жреца по ногам. Сзади сражались её соратники, кто-то стонал и кричал, воздух трещал от разрядов молний, но для неё это не имело значения. Меч пел, пела кровь, тело переполняли божественные сила и лёгкость. Удар, уход, разворот, удар, залп сосулек принять на щит. Отбросить треснувший щит, выдернуть левой рукой кинжал, всадить в спину мелкому послушнику… - YOL – Toor – SHUL! - Vatten klot stor! Тело само рухнуло на землю. Струя огня прошлась над ней, затрещали волосы – и пламя встретилось с водяным шаром, зашипело и обрушилось на землю водопадом кипятка. Гормлейт выдернула из крепления метательный нож и со всей силы метнула его в высокую тощую фигуру в глубине коридора. Нож как заколдованный полетел в сторону и ударился о стену, жрец точным движением выбросил вперёд руки, Гормлейт рыбкой нырнула в бок, чтобы увидеть, как жреца опутала зелёная искрящаяся паутина и резко сдавила его горло. Голова неестественно повисла, и жрец без звука осел на пол коридора. «Проклятый колдун! Я же почти добралась!» - Fus-Ro-Dah! Её выкинуло из коридора, как пробку из бутылки, швырнуло на землю и проволокло по двору сажени три. Остальных воинов и тела стражников тоже раскидало по сторонам как тряпичные куклы, только Хакон, Мьоллнир и Тьярви успели прижаться к стенам, и волна силы их не зацепила. Гормлейт вскочила на ноги и метнулась за колонну, Феллдир, не вставая с земли, резко развернулся головой к выбитой двери и выкрикнул одновременно со жрецом: - Sten-Ström-Vägg[6]! Заклинания прозвучали в унисон, и словно два огромных невидимых камня столкнулись на месте бывшей двери, дверной проём брызнул мелкими обломками камня, часть стены рухнула, едва не погребя под собой успевшего отскочить Хакона. Эрлиндир с силой метнул туда копьё, упавшее на пол перед жрецом. Гормлейт от колонны перебежала к стене. - Fus… - Vattenflöde! – под ноги жрецу полился широкий ручей воды. - … Ro… - Frost! – вода на полу превратилась в лёд. - … Dah! Поток силы впечатал в стены трупы и тех воинов, которые не успели отскочить под прикрытие. Отдача от Крика заставила жреца сделать шаг назад и поскользнуться на льду. Мьоллнир швырнул в него обломок камня, заставив его окончательно потерять равновесие и упасть, и вместе с Хаконом и Гормлейт ворвался в коридор, чтобы успеть добраться до него, пока он не поднялся. Гормлейт опередила сотника и брата на шаг, проскользила по льду, перехватила меч обеими руками и с силой, преодолевая защитное поле, вогнала его в лицо жреца. Мгновением позже мечи Мьоллнира и Хакона пронзили его горло и грудь. Жрец не дёрнулся, но на пол полилась ярко-алая кровь. Хакон повернул меч и практически отделил голову от тела. «Я первая!» - Назад! – приказал Мьоллнир. Во дворе бой уже закончился, воины стояли на ногах, Феллдир делал поисковые пассы. Нахмурился, прислушиваясь. - Ещё двое, - коротко сообщил он сотнику, - в храме. - Кто? - Скорее всего, послушники. Аура магическая, но не структурированная. Он побежал по частично разрушенному коридору, свернул в одно из ответвлений, перед одной из закрытых дверей остановился, прислушался к себе, а затем зажёг в руке яркий магический светлячок, резко распахнул двери и зашвырнул светляк внутрь. Из кельи раздался вскрик и тут же детский рёв. - Вот оно что, - констатировал Мьоллнир, заходя в тесную сырую келью вслед на Феллдиром. В углу, ослеплённые магическим светляком, забились двое детей: тощий оборванный мальчишка лет шести прижимал к себе такого же оборванного малыша лет трёх, пытался зажать ему рот и с ужасом смотрел на вошедших мужчин. Феллдир магическим зрением глянул на их ауры: у старшего более голубая, у младшего менее, никаких подчиняющих заклинаний на них не висело. Да и вообще никаких заклинаний не висело. Он кивнул Мьоллниру. - Вы кто такие? – выступил вперёд сотник. - Я Агнар Альдасен, - дрожащим голосом ответил старший, продолжая зажимать рот младшему, - а это Агвид Альдасен, мой брат. Нас мамка жрецам отдала. - Давно? - Да, мы картошку садили, жрецы пришли, она и отдала. Она девок хотела отдать, они в хозяйстве не нужны, а мальчишки нужны. Но жрецы сказали, что им девки не надо. И она нас отдала. Всё одно на всех еды не хватает, - с недетской обречённостью махнул рукой Агнар. Младший, рот которого он отпустил, зашёлся в рёве. - Пошли за нами, - бросил Мьоллнир, разворачиваясь к выходу. – Да не затыкай ему рот, жрецы уже не услышат. - А вы их убили, да? - Да. - А нам как быть? – безнадёжно спросил мальчик, плетясь за ним и волоча на руках братика. – Нас мамка назад не возьмёт, у ней ещё четыре. - С собой заберём, а там найдём, куда вас пристроить. На улице воины их ждали в полной боевой готовности, с мечами наголо, лучники держали наготове луки. Когда Мьоллнир, Феллдир и Хакон с детьми вышли во двор, сотник взмахнул рукой, сигналя отбой. - Храм зачищен, - подтвердил Феллдир, ещё раз посылая поисковое заклинание и убеждаясь, что кроме воинов и двух мальчишек живых больше нет. Воины опустили оружие. - Погибшие? – коротко спросил Мьоллнир, осматривая двор. - Кульбен и Родмар, - отозвался Несбьорн, зажимая рану на руке. – Сгорели. Фросте порезали, потом о стенку стукнулся, но авось вытянем. А остальные помаленьку, нормально будет. Храм оказался небогатым, впрочем, как и все остальные храмы, взятые ими до этого. Воины перебрали арсенал, выгребли подчистую всё съестное – его было немного, видимо, жрецы ещё не забрали полагающийся им оброк. Феллдир выбрал несколько книг из библиотеки и вместе с Кетиллёг взялся за разбор алхимической лаборатории, как понял, что не может сосредоточиться на зельях. Где-то на грани чувств словно что-то происходило. Он поставил взятые флаконы обратно на стол и прислушался к себе. Ничего… Почти ничего. Воздух… нет, не воздух, пространство напряжено и… и ещё что-то, чему он не мог дать определения. Потом откуда-то возникло видение огромной воронки, подобной которой он никогда не видел, и в подпамяти всплыло смутное воспоминание – воспоминание на грани чувствования, что там сходятся пространство и время. И ещё из той воронки веяло невозможным могуществом, таким жутким и таким опасно родным… - Уходим! – крикнул Феллдир Кетиллёг, буквально вываливаясь из собственного видения в реальный мир. Травница, не задавая вопросов и не медля, кинула в сумку флаконы, которые держала в руке, и помчалась за ним. - Уходим! – заорал Феллдир, выскакивая на двор. – Немедленно! - Ну что ещё? – недовольно спросила Гормлейт, однако её никто не поддержал. Воины тут же безропотно оставили разбор добычи, побросали то, что не успели распихать по заплечным сумкам, подхватили убитых и раненых товарищей и двоих детей и организованно побежали к верёвке, по которой они поднимались по стене. - Уходим через поле, - решил Хакон. – В лес. И воины как один потекли со склона вниз. - Объясни! – раздражённо потребовала Гормлейт у Феллдира, пристраиваясь рядом. - Увидишь, - коротко ответил тот, чтобы не сбиться с дыхания. - Так может, - зло съязвила она, - мы зря бежим как зайцы? Он глянул на неё своим острым взглядом и только качнул головой, не отвечая. - Скотина! – прошипела она, не заботясь о том, что он может услышать, легко обогнала его, попутно толкнув, словно бы нечаянно, и ушла вперёд отряда. Пока бежали по полю, спугнули двух кабанов, пришедших сюда в поисках картошки. Кабаны хрюкнули, но пытаться нападать не стали, однако и к рытью земли не вернулись. Какое-то время они стояли, перехрюкиваясь, а затем помчались к лесу, обогнав людей. На выгоне встревожено заржали оставленные там на ночь кони. Воздух словно бы сгущался, в спину дышало потусторонней жутью, отчего воины невольно ускорялись, хотя и так бежали настолько быстро, насколько это позволяло перерытое людьми и кабанами поле и раненые товарищи. Гормлейт, оторвавшись от остальных, первой, практически в кромешной тьме добежала до леса и обернулась. Было темно, хоть глаз выколи, на расстоянии сажени не было видно ни зги, и только вверху чуть-чуть можно было различить небо. Молодая женщина нащупала ствол дерева и прислонилась к нему спиной, прислушиваясь. Царила мёртвая тишина, не было ни малейшего ветерка, деревья стояли безмолвные, словно в затишье перед бурей. Она попыталась расслышать дыхание и шорох доспехов своих товарищей – она знала, что они не могли сильно от неё отстать, но уши словно заложило плотным войлоком, и потому треск ветки и сдержанное ругательство рядом с ней заставило её невольно вздрогнуть. - Где кто? – спросила тьма голосом Ээрикке. - Я здесь, - отозвалась Гормлейт. - И я здесь, - ответили одновременно Хакон и Кетиллёг откуда-то справа. Как они прибежали, она не слышала. Из темноты выросла фигура Несбьорна, потом ещё чья-то. Застонал раненый Фросте. - Все добежали? – голос Мьоллнира прерывался от быстрого бега, и Гормлейт молча позлорадствовала, что она пробежала и быстрее его, и не запыхалась. – Феллдир есть? - Есть, - услышала Гормлейт у себя над ухом и поспешила отодвинуться. Неприятно резануло то, что Мьоллнир начал перекличку с колдуна. Колдун важнее остальных воинов, чтоб ему в Обливионе гореть! - Тьярви?.. На месте оказались все. Мьоллнир облегчённо вздохнул, затем спросил: - Колдун, даэдра тебя подери, ты можешь объяснить, что творится?! Однако Феллдир ответить не успел. Внезапно тьма рассеялась, сквозь неплотные тучи на небе глянул Массер и редкие звёзды, зашумел в кронах ветер, и над разорённым храмом обрисовалась огромная фигура дракона. - На землю! – мгновенно приказал Мьоллнир. - Ни хрена себе! - пробормотали сразу несколько воинов, падая в траву. Дракон был огромен, раза в три больше тех, кого они видели ранее, и казался сотканным из тьмы. Когда он, зависнув в воздухе, расправил крылья, он заслонил ими весь увал, а его голова обрисовалась на фоне неба уродливой чёрной дырой. От него веяло первобытной злобой, дикой яростью, и он одним своим присутствием внушал такой ужас, что даже Гормлейт почувствовала, как у неё на затылке шевелятся волосы. Воины забормотали имена богов, чтобы не потерять себя и не задохнуться в этом потустороннем кошмаре, а Феллдир до боли в пальцах сжал попавшуюся под руку шишку. - Кто это? – деловито спросил Хакон. - Алдуин, - тихо, но так, что услышали все, ответил Феллдир. - Так вот он какой, - цыкнул зубом Мьоллнир. Воздух наполнился воем и рёвом, от которого деревья качнулись, как от ветра. Алдуин взмахнул крыльями, взлетел чуть выше, сделал круг над храмом, снова зарычал в безудержной ярости, так что содрогнулась земля, и выплюнул на храм поток огня. Пламя взвилось в небо, осветив пляшущим багровым заревом поле и склон увала, затем опять содрогнулась земля – это дракон сел на стену храма. Стена осыпалась, Алдуин зарычал и в бессильной злобе принялся снова и снова плеваться огнём на опустошённый храм, а когда от него остались одни развалины, заревел – долго, протяжно, с безумным отчаянием, на одной ноте – низкой, почти на пределе человеческого слуха, от которой, казалось, сейчас лопнет голова. Воины невольно зажали уши, вжавшись в землю. Потом вой резко оборвался, Алдуин взлетел выше, камнем рухнул на донордские развалины на вершине увала, полил пламенем и их, затем снова поднялся в воздух и полетел куда-то на северо-запад. Его чёрный силуэт казался жуткой дырой в небе. Потом он растворился вдали. Воины напряжённо вслушивались в отдалённые раскаты его рыка. В чувство их привёл лишь рёв маленького Агвида, мёртвой хваткой вцепившегося в Кетиллёг. Девушка прижала его к себе, принялась успокаивать, и это привело воинов в чувство. - Здоровый, зараза, - невольно дрогнувшим голосом констатировал Несбьорн, поднимаясь с земли. Гормлейт промолчала, потому что побоялась, что и её голос подведёт, а позориться перед воинами не хотелось. - Это да, - подтвердил Мьоллнир, дёргая себя за ус, что выдавало сильное волнение. - Откуда он взялся? – сдержанно спросил Хакон. Все головы повернулись к Феллдиру. - Из мира драконов. - И остальные драконы появляются оттуда же? – Хакону явно пришла в голову какая-то мысль. - Да. - А можно закрыть вход в их мир, чтобы они не могли к нам прилетать? Феллдир посмотрел на него и покачал головой: - Это слишком могущественная магия, такой люди не владеют. Драконы… Раса драконов была намного могущественней нас. - Тебе в твоём храме промыли мозги, - процедила сквозь зубы Гормлейт, - так что ты боишься думать, что их можно победить! - Я не говорю, что их нельзя победить, - его голос от усталости звучал равнодушно. – Я говорю, что не в наших силах закрыть проход между Нирном и миром драконов. - Ладно, вои, - решительно оборвал их Мьоллнир, - идём к лагерю, одпочить надобно и раненых перевязать. - Фросте помер, - сумрачно сообщил Несбьорн. - От рёва Алдуина, - с сожалением подтвердила Кетиллёг. – Его и так головой о стену ударило, а тут ещё и рёв. Не выдержал он. - Забирай ребят, - вздохнул сотник, - не понесём домой, там в овраге и похороним. Воины подобрали троих павших товарищей и гуськом направились вглубь леса к месту лагеря. В воздухе стоял запах пыли и гари, перебивающийся гнилыми миазмами с недалёких болот. Выглянувший из разрывов туч Массер осветил своим кровавым светом разрушенный до основания и опаленный храм, затем снова скрылся. Начал накрапывать мелкий дождь. ________________________________________ [4] Форт Гринвол на север от Рифтена. [5] Теперь – лощина Сломанный Шлем. [6] Камень-сила-стена.