Игра света и тени

Дальнейшее Бьякуе потом часто снилось в страшных снах. Пустынная улица. Рукия, такая испуганная, утратившая всякую силу шинигами. Какие-то суетливые мальчишки – квинси и рыжий в форме шинигами. Лицо рыжеволосого кажется смутно знакомым. Да, это оно мелькнуло в недавнем отчете разведслужбы. Мальчишка в одиночку прогнал меноса гранде, отразил серо… Нет, не только в этом дело. Бьякуя кинул взгляд в лицо Рукии, и его мозг пронзила догадка. Кайен. Этот Куросаки Ичиго – вылитый Кайен. Ну надо же. …Это было так давно. Рукию только приняли в клан Кучики и устроили на службу в 13 отряд, возглавляемый давним другом семьи Укитаке. Под его присмотром за Рукию можно было не волноваться. Но поскольку сам Укитаке то и дело болел, все капитанские обязанности фактически исполнял его лейтенант Кайен Шиба. Выходец из клана Шиба, когда-то столь же славного, как и Кучики, но опустившегося в результате череды правлений не слишком ответственных руководителей, растративших все достояние в погоне за безумными увлечениями, Кайен усвоил семейное кредо. Эти люди высмеивали традиционные аристократические ценности, не видели необходимости стеснять себя в чем-либо ради подобных предрассудков, демонстративно отдавали предпочтение самым грубым простонародным удовольствиям. Впрочем, надо было отдать ему должное, Кайен обладал незаурядными способностями, был добр, хотя и грубоват, и умел расположить к себе. Рукия на удивление привязалась к нему, всюду за ним следовала, не отходила ни на шаг, восхищалась им. А потом произошла схватка с пустым, в которой Кайен потерпел поражение. В результате пустой вселился в тело Кайена, и Рукия была вынуждена его прикончить. Бьякуя всегда считал, что эта привязанность Рукии была вызвана неуверенностью в своем новом положении, но не имела глубоких корней. Значит, все эти годы она хранила память о Кайене? И теперь это случайное сходство заставило ее до такой степени потерять голову? Ведь она должна была понимать, что, передав силу шинигами мальчишке, скрывшись от Сообщества душ, она обрекла себя на наказание, на жизнь худшую, чем когда она выживала в Руконгае. А ему показалось, что она хотела забыть свое прошлое. Видимо, он ошибался; куда менее ценным для нее оказалось настоящее. Клан Кучики и он, Бьякуя. На ее лице было написано такое неприкрытое, почти неприличное отчаяние, что в Бьякуе закипела злость. На то, чтоб прикончить Куросаки, ушло меньше двух секунд. И тут она бросилась к нему, умоляя Бьякую не добивать. Она даже зачем-то попыталась разыграть спектакль, чтоб увести Бьякую от поверженного мальчишки. Зачем, если она только что всеми своими действиями продемонстрировала, насколько он ей дорог? Она не может не понимать, что фальшивит. Что ж, неважно, он пройдет и через это, не станет унижать же ее обличением в неловкой попытке обмана, да еще на глазах Рендзи и все еще живого Куросаки. Он исполнил, что должен был, устав Готэя не требовал добивать противника. Известие о том, что Рукию приговорили в смертной казни, стало шоком. Бьякуя не понимал, что с ним происходит. Он сам объявил Рукии о казни. В течение дня он оставался таким, каким его привыкли видеть сослуживцы, но вечером, вернувшись в поместье, он без сил упал на футон. Не было аппетита, не шел сон. Казалось, что вся его жизнь – беспросветный мрак, как будто свинцовые тучи сгустились над головой, нет просвета до самого горизонта, и он обречен идти в никуда под порывами ледяного секущего ветра. Даже когда умерла Хисана, ему не было так тяжело. Она умерла, оставив ему свою любовь. А Рукия уходила, оставив на прощание ощущение, что он сделал ее несчастной, запер в клане, который оказался ей столь чужд, что она предпочла совершить преступление и принять казнь. А ему-то казалось, что она ему преданна. Дурак! Кому он нужен, с его скучными древними родовыми законами, бесконечными обязанностями, постепенно перемалывающими его жизнь в сухую пыль, оседающую на старых полустертых пергаментах. Конечно, ей оказался ближе этот мальчишка, как до этого был близок Кайен. Бьякуя задремал лишь под утро, и пробуждение принесло только новую боль. То же повторилось и на следующий вечер. На третий он не выдержал. Не пошел в поместье, бродил по безлюдным улицам Сейрейтея, надеясь вымотать себя до предела, чтоб не осталось сил думать, чтоб уснуть, как только он вернется домой. Лишь оказавшись у дверей тюрьмы, Бьякуя понял, куда идет. Рукия вновь видела во сне последние минуты в Каракуре. Снова как в замедленной съемке: Ичиго бросается на Рендзи и застывает, в последний миг обнаружив, что клинок его занпакто исчез. Бьякуя отшвыривает клинок занпакто Ичиго на землю, как будто это ничтожный мусор, и достает Сенбонзакуру. Еще секунда – и Бьякуя уже за спиной Ичиго, Ичиго падает на землю, под ним расползается кровавое пятно. Ей страшно, она не хочет, чтоб Ичиго умер от руки ее брата. Презрение в глазах Бьякуи. Она останавливается. Брат говорит, что понимает ее? В таком случае он понимает явно больше, чем она сама. Бьякуя, о чем ты? В чем виноват Ичиго? Он помог ей, взял на себя обязанности шинигами, несколько раз рисковал из-за нее своей жизнью. Как это ни абсурдно, но она испытывает более сильные сестринские чувства к Ичиго, чем к самому Бьякуе. Рукию удивляет, что брат так легко позволяет себя увести. По его лицу, по ставшим почти прозрачными глазам с сузившимися зрачками, она видит, что он готов растерзать Ичиго. В схватке Бьякую почти невозможно остановить. Но на этот раз он позволил это сделать, хотя наверняка почувствовал дешевую уловку в ее словах. Пощадил. Опять, как в замедленной съемке, этот ледяной серый взгляд, полный то ли ненависти, то ли боли. Он сжигает, этот лед, ей невыносимо больно дышать, она задыхается. Он поднимает катану, сейчас ее полоснет тысячами лезвий. Почему? Почему ты всегда так непреклонен, Бьякуя? Его рейацу сдавливает и не дает дышать. Рукия проснулась. Луна светила в окно, серебря пустую камеру. Какой-то силуэт чернеет в конце коридора. Бьякуя? Сон. Опять сон. Бьякуи здесь быть не может. Он же сказал, что в следующий раз она увидит его только на месте казни. Что ж, хоть во сне она посмотрит на него. Она встает, обхватывает решетки пальцами. Он медленно приближается, наклоняется к ней, заглядывает в распахнутые глаза, в которых застыло страдание. - Рукия, - голос тихий, непривычно нежный, с затаенной мольбой. - Бьякуя… Почему ты никогда не хочешь меня выслушать? Почему ты всегда отстраняешься? Ты так нужен мне, – шепчет она. Он не в силах отвести взгляд от ее лица. В темноте ее глаза кажутся почти черными, они гипнотизируют. Что она говорит? Это не может быть правдой. Но так сладостно слышать. Он берет ее лицо в свои ладони. Рукия, протянув руку сквозь прутья решетки, перебирает пряди его волос, проводит пальцами по бледным скулам, линии подбородка. Как ей, оказывается, давно этого хотелось. Их губы тянутся навстречу друг другу. Несколько бесконечных минут, наполненных нежностью, они оторваны от времени и пространства, от всех обязательств и законов. Бьякуе хочется обнять ее по-настоящему, прижать к себе, но что-то мешает… решетка! Бьякуя отпрянул. Что он делает? Он своими руками отдал ее в тюрьму, на суд, который вынес ей смертный приговор, а теперь пришел среди ночи и целует, потеряв контроль над своими чувствами, даже не подумав, может ли ей быть приятен его поцелуй. Рукия смотрит непонимающе. Почему в ее глазах нет отвращения? Рукии удивлена. Почему Бьякуя смотрит на нее с таким потрясением? Хотя бы во сне он может быть проще? Нет, не может. То катаной рубит, то целует. Неординарная личность ее брат. Гений, красавец, но долбанут на всю голову. Оказывается, ей нравятся его поцелуи. Хорошо, что ее скоро казнят, не будет возможности мучиться из-за этих сводящих с ума головоломок. Она отворачивается и сползает спиной по прутьям решетки. - Уходи. Бьякуя кинул последний взгляд на крошечную фигурку, сидящую на полу камеры, и исчез в шунпо. Чувствуя, как удаляется его рейацу, Рукия сжала зубы от невыносимой боли. Из глаз бежали слезы. Так лучше. Ей все равно его не удержать, даже во сне. Утром Рукия проснулась сидящей у решетки. Это ее удивило. Как она здесь оказалась? Потерев глаза, она припомнила свой сон. Сон? Но почему она проснулась не там, где засыпала? Она задумалась. Странно реальный сон. Она помнила прикосновения Бьякуи, запах его кожи, гладкость волос. Нет, глупости, Бьякуи здесь быть не могло. И уж тем более он бы не стал так себя вести. Но почему ей это приснилось? Не важно, сон это был или нет, но близость смерти сняла повязку с глаз, разрушила клетку законов и правил. Пора посмотреть правде в глаза. Признаться себе, хоть за несколько дней до конца, что она всегда любила Бьякую совсем не как старшего брата, но боялась разрешить себе это, чувствуя себе недостойной его, страшась страданий. Рукия грустно усмехнулась. Говорят, что именно перед смертью люди открывают для себя всю полноту жизни… Ее последние дни будут прекрасны, ведь наконец-то она позволит себе любить. И безответность не омрачит ее чувств, ведь страдать ей осталось совсем недолго. Бьякуя же ругал себя последними словами за свою проявленную слабость. Зачем он приходил к Рукии? Лучше было не знать, какие у нее мягкие губы и какие теплые, чуткие пальцы. И все это могло бы принадлежать ему… Если бы не один человек! Ичиго Куросаки! (а действительно! Почему бы не он? Везунчик Иччи))