Игра света и тени

- Иди к себе, - услышала она тихий безжизненный голос. После этого Рукии ничего не оставалось, кроме как развернуться и молча пойти в спальню. Там она опустилась на футон, обняла руками колени и замерла. Двигаться не было ни сил, ни желания. Она старалась убедить себя, что совершенно не расстроена. Да, сегодняшний день преподнес много разочарований, но неужели они ее всерьез задевают? В ее жизни случались вещи и похуже. Она уже давно привыкла, что не все складывается так, как хотелось бы, и не позволяла себе переживать по этому поводу. И уж тем более не стало откровением поведение Бьякуи. Он всегда держался сухо и отстраненно. В этот раз он повел себя в свойственной ему манере, только и всего. С какой стати это должно ее расстраивать? Только как же он представляет себе их брак, если даже не хочет на нее лишний раз взглянуть? Или никак не представляет – просто преследует какие-то свои высокие цели, а ей предстоит сыграть свою роль жены главы благородного дома, бродить, наряженной, как кукла, по этому безлюдном мавзолею, именуемому поместьем Кучики, приносить по команде чай, кланяться гостям, вести хозяйство и быть довольной, что ее, безродную руконгайскую нищенку, облагодетельствовали статусом госпожи? А может, Бьякуя вообще считает, что проявление чувств не подобает аристократам, и будет презирать за то, что посмела до него дотронуться без регламента? Рукия нервно расхохоталась. Ее презирают буквально все! Ну ладно, высокородные родственники – они никогда не делали себе труда изобразить хотя бы снисходительность. Неожиданностью было обнаружить, что, оказывается, ее презирают даже некоторые из слуг, которым претит ее происхождение. Ну а в довершение всего она еще и навлекла на себя недовольство Бьякуи! Хоть кто-нибудь еще считает ее нормальной, или ей пора прикреплять к себе колокольчик, как прокаженным в старину, чтоб все заранее узнавали о приближении обременительного и опасного для общества существа и успевали разойтись до ее появления? Кстати, Бьякуя так любит звон колокольчиков!.. Поняв, что еще немного, и смех может перейти в слезы, Рукия заставила себя прекратить и решительно встала. Этого еще не хватало. Девушка подошла к окну, прислушалась – из комнаты Бьякуи не доносилось ни звука – и перемахнула через подоконник. В гробу она видела его планы, распоряжения, охрану и прочее – сейчас ей надо побыть одной на свободе, прийти в себя, убежать от дурных мыслей. А если вдруг случится невероятное и под окном ее поджидает наемный убийца с кинжалом – что ж, видно, сама судьба желает, чтоб она поскорее избавила всех от своего присутствия. Рукия приземлилась на траву и в ту же секунду почувствовала на плече чью-то руку. От испуга и изумления, что пришедшие в голову с отчаяния дурные мысли так быстро материализовались, у Рукии перехватило дыхание. Она медленно обернулась – и тут же отвесила подзатыльник тому, кто ее держал. - Ичиго, дурак! Через несколько минут Рукия с Ичиго сидели в вишневом саду подальше от дома, чтоб никто не мог их случайно увидеть. Только увидев Куросаки, Рукия поняла, как же ей его не хватало. С ним можно было чувствовать себя свободной, можно было говорить, что вздумается, не выбирая слова, поступать так, как считаешь нужным. Ичиго был настоящим другом, одним из немногих, кому Рукия доверяла в любых обстоятельствах. Она знала, что, случись между ними какое-то недопонимание – он просто задаст прямой вопрос, а она сможет объяснить, и недоразумение исчезнет. «Как все было бы просто, если бы я любила Ичиго, а не Бьякую», - опять пришло в голову Рукии. В какой-то момент мелькнула мысль, что с его появлением все проблемы, как всегда, разрешатся. Она улыбнулась и посмотрела на друга. - Ты зачем сюда ночью пришел? - Рендзи заглянул в Каракуру и сказал мне, что ты решила выйти замуж за Бьякую. «Хм… Это еще вопрос, кто чего решил». Рукия попыталась перевести разговор на другую тему. - А где сам Рендзи? Это не он тебя привел? - Ну, можно сказать и так, - ухмыльнулся Куросаки, – Вообще-то, вел его я, а он объяснял, куда идти. Не особо непонятно, если честно. Ну, сама понимаешь, что он чувствует. Не то чтоб он очень радовался твоей помолвке, но как настоящий друг, не мог не отметить. В Каракуре каждый вечер отмечал и здесь вот… Не знаю, далеко ли он ушел от ворот после того, как меня оставил. Ичиго вновь криво усмехнулся, а потом заговорил серьезно: - Я хотел поговорить с тобой. Хотел сказать, что, если ты не хочешь выходить замуж – у тебя есть друзья. Не бойся. Мы поможем тебе и защитим. Ты сможешь жить в Каракуре, Урахара что-нибудь придумает насчет гигая и жилья. И не думай, что я не смогу тебя защитить от твоего брата. Может, здесь он и большая шишка, но в Генсее его влияние не действует. И я знаю, что Рендзи тоже защитит тебя, если потребуется. - Рендзи – шинигами и лейтенант шестого отряда, которым командует мой брат. Если он пойдет против него, то это будет означать для него конец всего, чего он добивался долгие годы. Ты думаешь, я смогла бы потребовать от него такой жертвы? - А ты думаешь, что он такой трус, что боится твоего брата? Или будет держаться за должность, если речь идет о твоем счастье? Желание Бьякуи – еще не закон. Если он твой брат, то должен заботиться о тебе, а не ломать твою жизнь. - Ты, Ичиго, наверно, забыл, что жизнью я обязана Бьякуе. - Ну, не хотелось напоминать, но мне тоже. Так что если благодарность к нему заставляет тебя в очередной раз добровольно себя казнить, то, может, благодарность ко мне будет поводом, чтобы ты в кои-то веки подумала о себе? Рукия, это глупо! С чего бы тебе ему подчиняться? Он же просто психопат! Ему ничего не важно, кроме его дурацкой чести и недоступных нормальному уму целей. Сколько можно его идеализировать? Разве ты не понимаешь, что он запрет тебя в этом склепе, и ты не сможешь даже шагу сделать по своей воле? Разве ты сможешь так жить? Слова Ичиго были так созвучны недавним мыслям самой Рукии, что она не нашлась, что возразить. Однако как бы Ичиго не принялся спасать ее против ее воли, как уже делал однажды. Нужно любым способом предотвратить это, но как убедить его, что вмешательство крайне нежелательно? Рукия заговорила, тщательно подбирая слова: - Ичиго, не все так просто, как ты думаешь. Ты предлагаешь мне бежать из Сообщества душ в Каракуру под твою защиту, а понимаешь ли ты, что это будет значить для меня и для тебя? С какой стати ты будешь нести ответственность за мою жизнь? Договорить ей не удалось. Рукия почувствовала, как ее схватили, повалили на траву и начали целовать, несколько неумело, но очень решительно. «И опять он меня совсем не слушает»! – подумала Рукия и со всей силы пнула Куросаки, так что ему пришлось отпустить ее и ненадолго сосредоточиться на самом себе. Рукия зло посмотрела на него. В ответном взгляде Куросаки не было и тени смущения. Он явно думал, что сделал что-то очень подходящее к данной ситуации И тут Рукия испугалась по-настоящему: сфокусировав зрение на дальнем плане, она увидела, кто стоял прямо за спиной Ичиго. После ухода Рукии Бьякуя ощутил резкую пустоту. Когда она массировала ему плечи, он едва не поддался желанию прижаться к ее руке, обнять и притянуть к себе, наплевав на все свои опасения. Он сдержался, но теперь его не покидало чувство, что он только что упустил что-то важное. Бьякуя решил, что лучшее, что он может предпринять – это лечь спать. Звать слугу, чтоб ему приготовили постель, не хотелось: одна мысль видеть постороннего человека, говорить с ним была невыносима. В раздражении Бьякуя запер двери, чтоб никто из слуг не беспокоил его, сам кое-как разостлал футон и улегся, не раздеваясь, только положил Сенбонзакуру на ее место. Почти сразу Бьякуя провалился в глухой тяжелый сон, который, однако, прервался так же внезапно, как начался. Бьякуя лежал, неподвижно глядя в потолок, и сна не было ни в одном глазу. Ему вспомнилось лицо Рукии в камере тюрьмы шестого отряда, как она целовала его, как потом, после освобождения, пришла к нему поблагодарить… Вспомнилось, какая она была испуганная… и красивая в тот день, когда он объявил старейшинам, что она его невеста. И как сейчас, не зная, что происходит, она хотела его поддержать, помочь по мере своих сил. Он ведь обидел ее. Сердце как-то сжалось. Захотелось немедленно увидеть Рукию, убедиться, что с ней все в порядке и она спокойно спит, а вовсе не переживает из-за его холодности. Или, может быть, как раз наоборот, - что переживает и нуждается в том, чтоб ее утешили? Бьякуя поднялся и прошел в спальню. Первое, что он увидел, был пустой футон. Не может быть! Неужели враги осмелились пробраться в его покои! Он был уверен, что ни у кого не хватит на это наглости. Но как? Ведь запертые окна и двери можно открыть только изнутри, снаружи бесшумно взломать эти замки не получится. Тут он увидел, что окно было открыто. Бьякуя попытался нащупать рейацу Рукии… Есть! Где-то в поместье, кажется в вишневом саду. Они еще не успели уйти далеко! Бьякуя вылез прямо в окно и бросился спасать Рукию. Достигнув в шунпо вишневого сада, он сразу же почувствовал знакомое рейацу. И еще одно… Куросаки! Это заставило его резко остановиться. А затем он увидел их. Они лежали прямо на траве и целовались. У Бьякуи потемнело в глазах. В следующий момент Куросаки уже вскочил, повернулся к нему и угрожающе прищурился. - Куросаки! – процедил Бьякуя,– Немедленно убирайся отсюда и вообще из Сообщества душ, если не хочешь узнать, как я поступаю с непрошеными гостями. - А я пришел не к тебе, а к Рукии! Или ты считаешь, что у нее не может быть желаний, которые не согласованы с тобой? Возомнил себя всесильным? Да что ты можешь без своей Сенбонзакуры? - Многое, - ответил Бьякуя и ударом в челюсть отправил Ичиго в ближайшие кусты. Куросаки тут же вскочил, готовый броситься в драку. Бьякуя наклонил голову, не делая ни малейшего движения, глаза его полыхнули яростью, зрачки сузились, как у кошки. Рукия поняла, что, как бы силен не был Ичиго, брат сейчас сотрет его в порошок. - Бьякуя! Не надо, прошу тебя, остановись! – бросилась к нему Рукия, хватая за руку. Бьякуя кинул на нее разъяренный взгляд, но она не отпускала его. Теми же руками, которыми она несколько часов назад касалась его, Бьякуи, заставляя замирать от счастья, теми же руками она только что обнимала Куросаки. А теперь держала его, боясь, что он применит кидо против ее возлюбленного. Бьякуя бросил на нее взгляд, в котором читался ужас и отвращение, вырвал руку, развернулся и исчез. Рукия осталась стоять на поляне вишневого сада. Ичиго молчал, потирая челюсть. Рукия повернулась к нему со слезами в глазах. - Дурак! Что ты наделал? Кто тебя просил? Бьякуя сам не понимал, куда идет. Когда он наконец остановился, то обнаружил, что его окружают деревья. Видимо, он пересек весь сад и вышел к границе поместья, за которой начинался лес. Вокруг него была беспросветная тьма, и только безразличное звездное небо над головой струило прозрачный свет. Боль, раздиравшая внутри, не унималась. Рукия и Куросаки. Его Рукия, его невеста. Женщина, которую он любил больше жизни. Она не только не любит его, она его презирает, ни в грош не ставит, если решилась среди ночи встречаться в его же поместье с другим. Сбежала из его спальни, куда он поместил ее, желая защитить, несмотря на произошедшее всего день назад покушение. Его скручивало бешенство, и одновременно к нему примешивались отчаяние и боль от сознания, что на такой поступок Рукию могла толкнуть только истинная страсть. Чего он мог ожидать, ведь сколько раз он признавался себе, что не умеет любить, не может ни показать своих чувств, ни даже открыться в ответ на чужие. Он знал, что Рукии дорог Куросаки, но не представлял, что она может влюбиться в этого мальчишку. Как всегда, все оказалось куда более простым и пошлым, чем он мог ожидать. Бьякуя сам не знал, кого больше ненавидел в этот момент– себя, Рукию или риоку. И что ему теперь делать? Жениться на Рукии и знать, что она с ним несчастна, что готова каждую секунду броситься к другому? Не спускать с жены глаз, если Куросаки опять появится в Сейрейтее, бояться, что жена назовет его чужим именем? Нет, слишком унизительно. Вновь сжалось сердце при воспоминании о том, как она подошла к нему, нежно касалась и спрашивала, не может ли помочь. Как хорошо, что он не поддался желанию прижать ее к себе, каким бы жалким он выглядел. Итак, иного выхода нет. Он должен разорвать помолвку и отпустить Рукию. Но как же Совет старейшин, Риндзины? Допустим, Риндзинам она станет неопасна, если перестанет быть невестой Бьякуи. А вот Совет старейшин ни за что не успокоится. Отыграться на Бьякуе за эту порочащую честь семьи помолвку старейшины не посмеют, но в случае отмены свадьбы Рукия останется без защиты и понесет от Совета наказание, вдвойне ужесточенное за то, что пусть недолго, пусть не по своей воле, но называлась будущей госпожой клана Кучики. Разумеется, Бьякуя будет держать в секрете роман своей сестры со смертным, но все равно Рукия окажется наказанной за то, что любит не его, не Бьякую. Нет, до такой подлой мести он не опустится. Значит, придется что-то придумать, чтоб Совет не смог судить Рукию; каким угодно образом вывести ее за пределы их влияния. И даже если способа сделать это не существует, то он создаст такой способ. Он ее отпустит. И она сможет связать свою жизнь с Куросаки. Бьякуя использует все свои возможности, чтоб никогда с ней больше не встречаться. Никогда больше не видеть ее лица, не слышать голоса. А как близко она была... Единственным утешением будет знать, что хотя бы она счастлива без него, и радоваться, если воспоминания о ней не будут слишком часто его посещать. Бьякуя снова с головой окунется в работу. Мир его будет спокоен и пуст. Жить день за днем, выполняя свои обязанности, сражаясь с пустыми, следя за порядком в отряде… Он жил так раньше, сможет и теперь. И когда-нибудь он неминуемо встретит достаточно сильного врага, чтоб прекратить это бессмысленное существование. В поместье Бьякуя вернулся под утро. Окно, через которое он вылез, было уже закрыто, но у Бьякуи были ключи от всех дверей. В ранний час ему не встретился никто из слуг. Он прошел к себе в кабинет. Даже вид комнаты, в которой ничего не изменилось за эти несколько часов, в то время как его мир претерпел столь сокрушительные изменения, был неприятен. На его футоне спала, сжавшись в комочек, Рукия. Наверно, ждала его. Зачем? Что она может ему сказать? Бьякуя прошел в гардеробную и стал одеваться. Он решил сходить в отряд, это избавит его от необходимости выяснять отношения, которые и так слишком ясны. К тому же, он уже несколько недель не был на работе, оставив все на офицеров. Пора проверить, как идут дела. Преодолевая непривычную слабость, Бьякуя оделся в черное кимоно, надел хаори и привычно потянулся к подставке с катаной… Сенбонзакуры не было на месте! Он еще раз оглядел комнату, попытался почувствовать духовную нить Сенбонзакуры. Ее не было. Бьякуя в растерянности замер. Слугам было строго-настрого запрещено касаться его оружия. Он сам клал его на место перед тем, как уснуть. А за то время, пока он отсутствовал, меч исчез. Кто мог решиться выкрасть его занпакто? В свете недавних событий ответ очевиден. Тот, кто организовал нападение у самых ворот поместья, был очень разочарован тем, что Сенбонзакура за минуту превратила отряд вооруженных до зубов воинов в гору трупов. Риндзины. Но сами они не могли явиться в поместье: во-первых, только что Бьякуя сам отпирал двери, замки были заперты и не повреждены. Во-вторых, после нападения прошли только сутки. Даже если известие о разгроме отряда достигло Риндзинов незамедлительно, все равно их лазутчики не могли бы за столь короткий срок изучить порядок в поместье и расположение комнат настолько хорошо, чтоб пробраться и похитить меч. Конечно, существует незначительная вероятность того, что они отследили незапертое окно, но это было бы слишком невероятное совпадение. Скорее всего, катану взял кто-то из тех, кто живет в поместье. Слуги? Маловероятно: Сенбонзакура наделена огромной духовной мощью, обычной человеческой душе трудно даже прикоснуться к ней, тем более невозможно унести. Занпакто знает своего хозяина и подчиняется только ему. Кто-то из Совета старейшин, действующий по собственной инициативе или в сговоре с Риндзинами? Открыто выступить против Бьякуи они не решаются и хотят обезвредить его исподтишка. Да, у них хватило бы сил унести его меч. Но он вошел в свои покои, отперев дверь ключом. Здесь никого не могло быть, кроме него и Рукии. Каким же образом? Бьякуя вновь внимательно осмотрел место, где оставил Сенбонзакуру. Вдруг как будто что-то блеснуло в небольшой щели между досками пола. Бьякуя нагнулся. Шпилька, украшенная белым шелковым цветком. Он знал, кому она принадлежит. Когда-то он сам покупал этот набор для Хисаны, но она не воспользовалась им, и он отдал его той, кому он мог пригодиться. Это была шпилька Рукии. Не желая верить догадке, Бьякуя прокручивал события последних дней. Позавчера Рукия вернулась домой поздно, несмотря на то, что он особенно просил ее быть осторожной и не делать глупостей. Она стояла у ворот, как будто чего-то ожидая, но чего? Стоило Бьякуе появиться – как на них напали. А ведь, возможно, это была не случайность. Он так беспокоился за нее, что даже не проанализировал ситуацию со всех сторон. «Почему ты торчала тут как приманка?» - спросил он тогда в сердцах. Приманка – для него? «Почему ты так убежден, что покушение готовилось именно на нее, а не на тебя?» - прозвучал в ушах насмешливый голос Кучики Амэгатсу. Да, его, Бьякуи, там не должно было быть. Риндзины не могли предвидеть его появление. Но кто-то, кто находится очень близко, все же мог предугадать, что, если Рукия задержится допоздна, Бьякуя может забеспокоиться и выйти ей навстречу. Место у ворот было подобрано идеально. Он издалека увидел ее в свете фонаря и не очень вглядывался в темноту аллеи. Кто-то, кто находится очень близко. Кто хорошо его знает. Рукия. Кроме нее самой никто не мог знать, что Бьякуя опасается за ее жизнь, и так умело и тонко спланировать это нападение. В тот вечер она была нетрезвой. Он тогда был удивлен, не находя повода, но, возможно, ей трудно было решиться на это предательство. Потом он видел ее в своей комнате ночью. Она убежала, когда он проснулся. Он не придал этому значения, но ведь если она приходила к нему, то не имело смысл убегать, ничего не сказав. Возможно, Рукия приходила за Сенбонзакурой уже в ту ночь, но его пробуждение спугнуло ее. А вечером, когда она пыталась завязать разговор и спрашивала, не может ли чем-нибудь помочь, это было необычно для нее, ведь, как правило, она беспрекословно подчинялась его приказу удалиться. Но на этот раз она хотела выяснить, о чем он думает. События последних дней и странности поведения Рукии, словно кусочки мозаики, сложились в единую картину. И все-таки он не в силах был поверить, что сестра могла предать его, помогать тем, кто за его спиной готовит ему смерть и захват власти. «Рукия… зачем? Неужели ты думаешь, что я не сделал бы для тебя все?» Но предательская привычка находить на любой вопрос ответ, каким бы болезненным он ни оказался, делала свое дело. Да, очень трудно поверить в предательство Рукии. Почти так же трудно было поверить своим глазам, когда он увидел ее с Куросаки в вишневом саду. Тем не менее, все очевидно. Рукию никогда не интересовали власть или богатство, но ее слабым местом были ее привязанности. Единственное, что могло ее заставить пойти на предательство – любовь к Куросаки. Наверно, она боится, что Бьякуя силой заставит ее выйти за него замуж. Она помнит, что он был безжалостен, когда речь шла о родовом законе, что готов был позволить ей умереть. Это позволило ее убедить, что она сможет быть с Куросаки, только если Бьякуя лишится власти. Что ж, в конце концов, никаких причин любить его, Бьякую, у нее не было: он многие годы не замечал ее существования, он сам отдал ее на казнь и равнодушно наблюдал за приведением приговора в действие. Впрочем, ей могли обещать, Бьякуя останется жив. Тот, кто втянул ее в эту игру, мог дать ей такое обещание. Но уж точно не собирался его выполнять. Бьякуя усмехнулся. Да, любой, кто пытается незаконным способом захватить власть в клане, неминуемо включает в свои планы смерть Кучики Бьякуи. Ни у кого нет повода питать иллюзии, что Бьякуя спокойно уйдет в сторону или из страха уступит заговорщикам. Он никогда не подчинится незаконной власти, не поступится честью и будет сражаться до последней капли крови, вероятнее всего – не своей. Пожалуй, единственная, перед кем он остановит клинок – это Рукия. Известно ли это противнику, или Рукия выбрана в союзники случайно? Но при любом раскладе в этой игре она лишь пешка. Рукия, неужели ты не понимаешь, что от тебя просто избавятся, когда добьются своего? Они не отпустят тебя проживать мирную счастливую жизнь с твоим избранником. Тебя прикончат раньше, чем этот мальчишка Куросаки успеет понять, что ты нуждаешься в защите. И я не смогу тебе помочь. Ведь к тому моменту ты своими руками сделаешь все, чтобы я был мертв. Бьякуя чувствовал себя загнанным в угол. Он не мог убить Рукию, как сделал бы это с любым другим, кто предал его. И он не мог позволить Рукии погибнуть от чужих интриг, даже если она стала его врагом. Он должен позаботиться о ее безопасности, чтоб при любом исходе быть за нее спокойным. А это значит, что он должен победить. Нет, он не собирается сдаваться. Даже если Рукия не на его стороне, это ничего не меняет. Он – Кучики Бьякуя, глава благородного аристократического семейства, эта власть передана ему предками, и он не имеет права позволить захватить ее чужакам, которые осквернят традиции и честь рода и прольют невинную кровь. Как бы больно не было ему в этот момент, какие личные обиды не терзали бы душу, он обязан выполнять свой долг. «Что ж, Рукия, между нами всегда было много недосказанного, но никогда я не ожидал, что ты окажешься моим противником. И меньше всего – сейчас. Но это твой выбор. Ты будешь сражаться против меня, а я – против врагов и за тебя. Я никогда не причиню тебе боли, но не позволю даже тебе стать препятствием на моем пути. И если кто-то думает, что утрата Сенбонзакуры или твоя измена парализуют меня, то он меня глубоко недооценивает». Рукия услышала шаги и проснулась. Вернувшись ночью, она не нашла Бьякую в его покоях и ждала его возвращения, хотя и знала, что говорить с ним, скорее всего, бесполезно. Но его так долго не было, что она уснула. Бьякуя как раз вышел из гардеробной. Вскочив с футона и кое-как пригладив волосы, Рукия подошла к брату. - Бьякуя, - позвала она, не зная, что же сейчас скажет. Он обернулся. Лицо его было бесстрастно, как всегда, возможно, чуть бледнее из-за бессонной ночи, или это только иллюзия в тусклом свете едва занимающегося рассвета. Серые глаза смотрели в упор, и в них плескалось холодное презрение. Не сказав ни слова, Бьякуя ушел.