Игра света и тени

- Бьякуя, - позвала Рукия. Он обернулся. Лицо его было бесстрастно, как всегда, возможно, чуть бледнее из-за бессонной ночи, или это только иллюзия в тусклом свете едва занимающегося рассвета. Серые глаза смотрели в упор, в них плескалось холодное презрение. Не сказав ни слова, Бьякуя ушел. Рукия какое-то время постояла, глядя ему в след, не в силах поверить, что шанса прояснить ситуацию у нее уже не будет, потом развернулась и отправилась в спальню. Действуя на автомате, словно робот, легла на футон и попыталась уснуть. Однако, несмотря на почти бессонную ночь, усталость не могла побороть нервное напряжение. Она, конечно, понимала, что то положение, в каком брат застукал их с Ичиго в саду, могло привести его только к одной мысли. И все-таки излучаемое Бьякуей, почти физически осязаемое презрение превзошло самые худшие ее ожидания. Она слишком хорошо знала брата, умела по легкому движению бровей или брошенному искоса взору определить, в каком он настроении. Сейчас каждая черточка его лица, осанка, движения, взгляд выражали безжалостное, безоговорочное обвинение, без малейшей надежды на пересмотр приговора. С таким отвращением смотрят на преступника, погубившего десятки жизней, даже хуже - на копошащихся в земле и поедающих друг друга насекомых. Несмотря на то, что у Рукии не было причин чувствовать себя виноватой, это презрение просто придавило ее к земле, лишило воли как-то объясняться, оправдываться. И одновременно разозлило. «Бьякуя, а не слишком ли ты много на себя берешь? Возомнил, что все про всех заранее знаешь, и ни капли сомнения тебя не посещает? Ну, да, какие же могут быть сомнения, в выводах самого Кучики Бьякуи? Неужели за все эти годы ты настолько плохо меня изучил, что думаешь, что я вот так вот приняла бы эту помолвку, а потом бегала бы втихаря на свидания? И с чего бы тебя так заботило, есть ли у меня что-то с Ичиго? Тебе ведь наплевать, что я чувствую. Или боишься, что появление рыжеволосого наследника покажется кому-то подозрительным? А ты не бойся, это еще не самое страшное, неизвестно, что может от тебя родиться. Говорят, на детях гениев природа отдыхает, а ты у нас дошел до таких степеней совершенства, что дальнейшая эволюция уже просто за пределами возможного, разве что в плоскости генных мутаций. Возьми себе в жены такую же высокородную зануду, чтоб уж наверняка, и расти своих чистокровных крокодилов. Родословная у них будет – закачаешься. Меня только избавь. Ну не достойна я тебя, не достойна, отстань уже, хватит меня перевоспитывать». Рукия решительно села на футоне. Ей действительно хотелось просто взять и уйти отсюда, наплевав на последствия, раз и навсегда забыть обо всех Кучики вместе взятых, о двадцать восьмом главе в отдельности, и об этих нелепых 50 годах, впустую потраченных на приведение себя в соответствие каким-то недостижимым идеалам. Только вот куда же ей идти? Бегство в Каракуру после выходки Ичиго обрастало непредвиденными трудностями. В казармы своего отряда? Формально у нее там есть свое место, вот только сегодня же вечером за ней явится этот каменный столб, ошибочно принимаемый за живого и действующего главу клана, и с почетом препроводит обратно в поместье. Убежать от него с его-то уровнем шунпо трудновато. Никакой свадьбы не будет, она слишком хорошо знала Бьякую. Может, разрыв помолвки и скандал, но чужую женщину он за себя ни за что не возьмет – побрезгует. «А не очень-то и хотелось», - еще больше разозлилась Рукия и тут вдруг услышала какой-то странный звук, как будто кто-то царапал веткой по оконному стеклу. «Ну, кто там еще? Враги, шпионы, очередной друг, пришедший поздравить меня с помолвкой и мимоходом ее разбить? Нет, я не выдержу. Сейчас начну кричать и бросаться из окна тяжелыми предметами». Приподнявшись на футоне и присмотревшись внимательнее, Рукия увидела пылающие на солнце рыжие вихры. Не оставляя размышлений о тяжелых предметах, девушка приблизилась к окну. Ичиго стоял, прислонившись к стене поместья, и выглядел смущенным и виноватым. - Чего тебе? - Выйди, поговорить надо. - Уже выходила, уже поговорили. Не о чем больше. - Рукия, не глупи. Давай выбирайся, а то я к тебе в комнату залезу. Рукия прикинула, что останется от поместья, если Бьякуя после вчерашнего застанет Ичиго у нее в комнате, приблизительно подсчитала число невинных жертв, которые неминуемо будут, потому что ее лучший друг тоже парень не промах и малой кровью не сдается, недовольно вздохнула - опять ее вынуждают плясать под чужую дудку! – и вылезла в окно. Не глядя на Куросаки и не говоря ни слова, она прошествовала под укрытие растущих неподалеку деревьев и приготовилась слушать. - Ну, говори, только не как в прошлый раз. - Ну, я, это… Ты извини. Я не думал… - То, что не думал – заметно. Для такого потрясающего сообщения мог бы и не приходить. Твоя новость уже ни для кого не новость во всем Сейрейтее. В Генсее, полагаю, тоже. Рыжий привычно хмурился, глядя в даль, дожидаясь, пока Кучики надоест ругаться. - Прости меня, пожалуйста. Я… я специально тебя поцеловал. Я почувствовал, что Бьякуя приближается, ну и решил разрулить ситуацию за тебя, чтоб тебе не пришлось мучиться проблемой выбора. - Ты… нарочно сделал так, чтоб он нас так увидел? Ты… ты… Кучики смотрела на него широко распахнутыми глазами и не находила, что сказать. Привычное в их беседе слово «дурак» казалось слишком слабым для выражения обуревавших ее эмоций. Хотелось порубить его на мелкие кусочки, склеить заново и повторить. «Вот так и достигают банкая, - подумала Рукия, – но легче достичь банкая, чем понимания мужчин». - Ну ладно, ладно… Я был не прав, и готов исправить свою ошибку, – рыжий прищурился, - хотя и не могу сказать, что раскаиваюсь. Рукия поняла, что тут наука бессильна, хоть банкаем по нему стучи, хоть дубиной – не поймет, что натворил. Она развернулась и побрела в противоположную от Ичиго сторону. Ей и в страшном сне не могло присниться, что ее лучший друг так с ней поступит. Не спрашивая ее мнения, поставит в унизительное, безвыходное положение, лишит всяких шансов на элементарное уважение того, кто принял ее в свою семью, под чьим покровительством она находилась, кого она любила и за кого должна была выйти замуж… Девушка вспомнила презрительный взгляд серых глаз, разом перечеркнувший все ее надежды… «Что же ты натворил, Ичиго, идиот»? А Ичиго, конечно, не был бы Ичиго, если бы просто отправился восвояси. Он шел в нескольких шагах позади, с демонстративно удрученным видом. «Ну нет, это на меня не подействует, не в этот раз», - разозлилась Рукия и пошла быстрее. Она так старалась оторваться от Куросаки, что не очень обращала внимание, куда идет, машинально сворачивая то вправо, то влево. Наконец, ей показалось, что парень отстал. Рукия с облегчением вздохнула и пошла чуть медленнее, оглядываясь по сторонам. Вскоре она поняла, что вышла к самой границе поместья. Деревья расступились, открывая просторную поляну. Выложенная белым камнем дорожка, ступеньки и зловещее строение под сенью многовекового дуба. Фамильный склеп Кучики. Неприятное это было место. У Рукии мороз пробегал по коже от слишком густой тишины, от равнодушного и торжественного блеска белоснежных мраморных плит, которыми были облицованы стены склепа. Пусть это были и не ее предки, все равно не по себе от воплощенного напоминания о смерти, которая подстерегает даже своих богов. Если бы она не сосредоточилась так на том, чтоб сбежать от Ичиго, то точно бы сюда не забрела. Рукия уже развернулась, чтоб уйти, когда краем глаза заметила неподалеку от склепа какую-то скрюченную фигуру. Старик, видимо, слуга, вскапывал землю, рядом стояла коробка с рассадой цветов. Рукия подошла ближе. Камелии. Тонкие ростки, кое-где выпустившие хрупкие белые бутоны. - Разве сейчас не поздно сажать цветы? – неожиданно для себя спросила Рукия. Ей хотелось разрушить давящую тишину этого печального места, услышать живой человеческий голос. - Госпожа Рукия! – просипел старик, почти упав на колени и согнувшись в три погибели. Трясущиеся руки, сгорбленная спина, висящие длинными неопрятными прядями грязные седые волосы. Вид был жалкий и почему-то пугающий. Как будто, склоняясь в уничижительном поклоне, этот человек одновременно приседал для прыжка, чтоб, как только повернешься спиной, наброситься и впиться в горло старческими желтыми клыками. - Вам что-то угодно? - слуга поднял голову. Высохшее морщинистое лицо, искаженное в уродливой подобострастной улыбке, а глаза – мертвые, злобные. - Я… просто гуляла по саду. А вы садовник? - Да, да. Меня зовут Сита… - Рукия вздрогнула. Сита, распускающий грязные слухи о своих хозяевах, интриган и лицемер, - этот дрожащий дряхлый старик? Рукия с сомнением разглядывала садовника. Он казался слишком жалким, чтоб решиться на один дерзкий взгляд. - Что вы на меня так смотрите? – вдруг почти агрессивно спросил Сита и тут же опять перешел на скулеж, - разве я в чем-то виноват перед вами? Я только бедный слуга, доживающий последние дни… скоро я распрощаюсь с этим миром… вот как те благородные господа из белоснежного склепа. Нехорошо вам, молодой и сильной госпоже, обижать меня… - Не собираюсь я вас обижать, - девушка поняла, что, несмотря на всю ненависть к своим хозяевам, Сита до ужаса, до безумия боится их. Рукии стало жалко несчастного убогого старика, чью жизнь и сознание поглотили зависть и унижение, - Я ничего против вас не имею. - Милостивая госпожа! – Сита сделал движение, как будто хотел припасть к ее руке, девушка слегка отпрянула, но успела отметить, каким быстрым и ловким было движение будто бы немощных старческих пальцев, - Сжальтесь надо мной, и небеса вознаградят вас за ваше благородство. Сейчас вот вы на вершине удачи, но кто знает, как повернется к вам судьба завтра? И тогда один маленький добрый поступок, простое проявление милосердия по отношению к ничтожному слуге, быть может, перевесит чашу весов в вашу пользу. А значит, я так же владею вашей судьбой, как вы моей. Не все таково, каким кажется. Будьте же великодушны! Вам ли не знать, что за жалкими лохмотьями может скрываться завтрашний господин? Не пренебрегайте же тем, что незначительно на первый взгляд. То, что для вас смерть, - Сита указал на белоснежный склеп, - в глазах других – ключ к новой жизни. Рукия вздрогнула, в этих непонятных словах таилась какая-то угроза. Или это обычная злоба дряхлого старика, одной ногой стоящего в могиле, к тем, кто будет жить, когда его самого уже сокроет земля? В угодливом взгляде слуги на мгновение сверкнуло злорадство. Нет, это иллюзия, игра света и тени. Все так запуталось в ее жизни, что она уже готова принять старческий бред за шарады, за которыми стоит глубокий, почти роковой смысл. Но слишком уж созвучен этот бред ее тревогам. Как будто он знает о ней очень много и играет, как кошка с мышью, наслаждаясь тайной властью. И этот намек на ее происхождение… И тут ее словно ударило током: голос! Вначале Сита лебезил, старался изменить голос и придать ему угодливое выражение. Но теперь, произнося эту длинную тираду, он забыл об осторожности, упоенный возможностью почти в открытую продемонстрировать свою ненависть. Именно Ситу она слышала в саду, это тот самый мужчина, говоривший с женщиной по имени Акемия, которая благодарила его за принесенную вещь … А для Абараи Рендзи день начинался совершенно замечательным образом и не предвещал решительно никаких забот. В то утро Рендзи блаженствовал в своем кабинете в казармах шестого отряда, в которых уже несколько недель, в связи с отсутствием капитана, царила праздничная непринужденная атмосфера. Первое время офицеры и рядовые держались настороженно, подозревая подвох и каждую минуту ожидая внезапного появления Кучики-тайчо. Но шел день за днем, шинигами расслабились, вытянутые лица приобрели нормальное адекватное выражение, в казармах и на тренировочных площадках в полный голос зазвучали разговоры на неслужебные темы, шутки и смех. Рендзи сидел у себя за столом и лениво перебирал доклады о выполненных заданиях. Результативность была стопроцентная, и Рендзи размышлял, может ли он, временно исполняя обязанности капитана, отдать распоряжение о небольшой премии. Капитан, хоть и был придирчив, время от времени отдавал такие приказы, а ребята действительно неплохо потрудились. В кабинет вошел пятый офицер. - Абарай! Мы с Номикавой хотели поменяться часами в расписании тренировок. Половина его группы проходит обследование в четвертом отряде, а мои уже закончили. - Да не вопрос, меняйтесь, как вам удобно. - Хай! А ты на тренировку когда выползешь? Или слишком утомился вчера на внеочередном собрании лейтенантов? – Корага подмигнул Рендзи. С тех пор, как капитан Кучики оставил свой отряд, обстановка здорово разрядилась. - Выйду, выйду, попозже. Совещания с коллегами только мобилизуют, – Рендзи действительно неплохо погулял ночью, но на его боевых способностях это никак не сказалось. Абарай был силен как бык, и одна бессонная ночь не могла его подкосить. - Слушай, давно хотел спросить, куда Кучики делся? Не в обиду ему будет сказано, но, может, ты теперь будешь нашим капитаном? Рендзи, хоть и слыл безбашенным, но всегда знал, что нужно говорить, а о чем лучше помолчать. О причинах отсутствия Кучики лучше и не заикаться. - Заткнись, Корага. Пока приказа главнокомандующего не поступало, нашим начальником остается Кучики-тайчо. - Это я и без тебя соображаю, - ничуть не смутился Корага, а Рендзи про себя отметил, что пора бы приструнить офицеров – больно разболтались, - Но раньше Кучики не пропадал больше чем на неделю, а тут его вон сколько нет. Куда он запропастился, украли его, что ли? - Ага, точно, - недовольно буркнул Рендзи, - Похитили. - Правда? - Корага аж рот раскрыл от удивления, - Вот все обрадуются! - Вынужден вас разочаровать, - послышался из дверей до боли знакомый сухой голос. Корага и Абарай подскочили и замерли, стоя навытяжку. Абарай с ужасом прикидывал, как давно капитан стоит в дверях, скрывая свое рейацу и слушая разговор. - Кучики-тайчо! - Так вы еще помните меня, как это приятно, – несмотря на безобидный, даже шутливый смысл произнесенных слов, взгляд Бьякуи выдавал крайнюю степень бешенства. – Корага, трое суток гауптвахты за отсутствие на своем посту и разговоры на посторонние темы, выполнять немедленно. Корага вылетел как ошпаренный, думая про себя, что в данной ситуации гауптвахта – скорее спасение от гнева капитана, чем наказание. Рендзи продолжал стоять навытяжку, кляня свою злополучную судьбу. Кучики – просто его личный, Рендзи Абарая, злой гений. Тем временем Бьякуя не торопясь прошел по кабинету своего лейтенанта, подошел к письменному столу, небрежно перебрал лежащие на нем документы. - Абараи… тайчо – медленно выговорил Бьякуя, и Рендзи понял, что дело еще хуже, чем он мог ожидать, капитан явно успел услышать большую часть сказанного. Ну кто бы сомневался, разве могло ему, Рендзи, повезти, если уж рядом оказался Бьякуя! - Я вижу, вы намереваетесь премировать офицеров… видимо, по случаю вашего назначения капитаном? - Кучики поднял брови и в упор посмотрел на лейтенанта. – Я бы не рекомендовал вам таким примитивным подкупом добиваться любви отряда. Для управления необходимо уметь держать дистанцию. Иначе отдельные подчиненные теряют понимание собственного места. Впрочем, до некоторых такие тонкости в принципе не доходят. Рендзи уже ожидал услышать роковое «Цвети, Сенбонзакура», но капитан молчал. - Кучики-тайчо, разрешите объяснить? - Молчать! – рявкнул Бьякуя. - Разрешите отправиться на гауптвахту, Кучики-тайчо? – с надеждой спросил Рендзи. - Нет. Так просто ты не отделаешься. Через 15 минут принесешь мне отчет за все время моего отсутствия, а через полчаса построй всех солдат и офицеров на плацу, я проведу смотр. Через полчаса Рендзи завидовал Кораге, который сидел себе на гауптвахте, в тишине и покое. Бьякуя нашел кучу недостатков в отчете, перечеркнул половину документов и докладных, наотдавал гору распоряжений, на выполнение которых не хватило бы и месяца, а он поставил сроком следующий вечер. «Кучики Бьякуя. Откуда ты такой взялся, прямо наказание этому миру за его грехи. Ну, конечно, гауптвахта и прочие простые радости офицера шестого отряда мне не светят. Ты будешь изводить меня, пока я не свихнусь или не сдохну от усталости». Обегая казармы, чтоб собрать рядовых на плацу для смотра, и удивляясь, что почти никого нет на месте, Рендзи увидел печального Корагу. Офицер явно старался не попадаться никому на глаза. - Корага! А ты почему не на гауптвахте? - А там мест нет. Кучики же, прежде чем до твоего кабинета добрался, шел через весь отряд… - Понятно, – протянул Рендзи и понесся дальше, недоумевая, какой демон вселился в их капитана. Такое ощущение, что Кучики откровенно срывался на подчиненных, что даже при его раздражительности было перебором. Кажется, смотр личного состава будет сорван за неимением оного, и Рендзи уже догадывался, кто окажется во всем виноват. Тем временем Бьякуя, мрачнее тучи, сидел в своем кабинете. Невидящими глазами смотрел в лежащие перед ним на столе документы и пытался на них сосредоточиться. Безуспешно. Мысли двигались по замкнутому кругу. Сенбонзакура – Рукия. Рукия – Сенбонзакура. Занпакто был незаменим в схватке с пустыми. Но и с любым другим противником без своего меча он был значительно ослаблен, хотя и не оставался полностью беззащитным. Вернуть Сенбонзакуру было необходимо. Но как найти ее? Единственное разумное действие – допросить Рукию – едва ли имеет смысл. Она, разумеется, будет отпираться, не применять же к ней силу. Бьякуя отсутствовал целую ночь, за это время меч могли унести сколь угодно далеко и где угодно спрятать. Правда, духовная сила Рукии не так велика, чтоб спрятать меч на дальнем расстоянии, но ей могли помогать. Нужно предпринять шаги, чтоб ослабить ее возможных сообщников. Риндзины вне зоны его досягаемости, но таковые могут оказаться и среди Совета старейшин. Бьякуя уже знал, какие шаги предпримет в этом направлении. Рукия. Неужели она еще смела утром заговорить с ним? Каким цинизмом надо обладать, чтобы изображать искреннюю тревогу и раскаяние, смотреть с таким отчаянием и надеждой, будто умоляя о жалости, и одновременно затягивать узел на его шее? Неужели она до такой степени считает его таким ничтожеством? Что ж, придется ее разочаровать. В глубине души Бьякуи закипала черная всепоглощающая ярость, неистребимое желание уничтожить все вокруг, весь этот мир, который посмел посмеяться над ним, посмел ни в грош не ставить его, Кучики Бьякую. Сознание того, что его предал близкий человек, что он достоин жалости, порождало ощущение собственного унижения и жажду отомстить. Они горько пожалеют, что оскорбили его гордость. В это время из коридора послушался шум, как будто в отряд ворвалась стая пустых, стадо разъяренных слонов или один самоназначенный спаситель сего мира. Пустые не могли прорваться так далеко в глубь Сейрейтея, слоны тоже были как-то маловероятны. Оставалось одно… Дверь распахнулась, на пороге стоял Куросаки Ичиго. Зангетсу наголо, вид невменяемый – все как обычно. Бьякуя в первый момент не поверил глазам. Они что, совсем обнаглели? Ладно Рукия, она все-таки его сестра, невеста и не в курсе, что Бьякуе известна вся глубина ее предательства. Но Куросаки-то на что рассчитывает? У него нет ни одной причины, чтоб ожидать в шестом отряде теплого приема, все, что его может тут согреть - мощный заряд Бьякурена. Рыжий убрал меч в ножны. - Бьякуя! Нам нужно поговорить! Кучики сузил глаза. Мальчишка, он бы стер его в порошок, останавливало только то, что это выглядело бы недостойной его жалкой местью. - Нам не о чем говорить. Я же сказал тебе убираться из Сообщества душ. - Нет! Ты должен знать. Рукия ни в чем не виновата. Это я ее поцеловал, она этого вовсе не хотела. Аристократ как будто не слышал этих слов. - Я сказал: убирайся. Как ты посмел сюда явиться со своей наглой ложью? Ичиго пораженно уставился на Кучики. Бьякуя что, совершенно свихнулся? - Я не лгу! Я пришел, потому что не хочу, чтоб Рукия пострадала из-за меня. Она мучается, потому что ты считаешь, что она тебя предала. А это не так. И я не могу позволить, чтоб из-за моего поступка ты несправедливо обвинял ее. - Мучается – произнес Бьякуя каким-то странным голосом, не глядя на Куросаки. – Что ж, всем иной раз приходится мучиться. Таковы последствия выбора, который мы совершаем. Но исправить ничего нельзя. Сделанного не воротишь, и нам придется подчиниться и пройти до конца по выбранному пути. Впрочем, едва ли ты способен это понять. Уходи, нам не о чем говорить. Самоуверенность аристократа взбесила Ичиго. - Ты просто трус, Кучики Бьякуя. Куросаки ожидал, что Кучики немедленно выхватит катану, но тот только молча посмотрел на риоку. В холодных стальных глазах стыла ненависть, как тогда, на холме Соукиоку, но ни малейшей попытки встать из-за стола и начать поединок мужчина не сделал. - Уходи, - повторил Бьякуя. Куросаки вышел. Это что было – галлюцинации, или Бьякуя действительно не среагировал на практически прямой вызов? Сколько Ичиго знал брата Рукии, эта скотина не спускала даже намека на оскорбление. Хотя была у аристократа мерзкая черта не реагировать на то, что он считал ниже своего достоинства принимать во внимание. Только сейчас речь шла о Рукии, а она, как-никак, его сестра и невеста. Ему что, неинтересно, каковы отношения девушки, на которой он собирается жениться, с другим мужчиной? Судя по пространному и далекому от конкретики ответу, у Кучики очередной сложный заскок и аутентичное видение ситуации, как всегда, не укладывающееся в нормальной, не отформатированной кенсейканом голове. Вообще Бьякуя тот еще индивид, его понять – это надо мозги вывихнуть. Вот только почему он не поверил, что в ночном инциденте виноват Ичиго, а не Рукия? Куросаки ничего и не понимал. Кроме того, что разговаривать с Кучики Бьякуей – все равно что кричать на горный хребет. Хоть глотку надорви - эхо только вернет твои же слова, а если будешь упорствовать, лавина на голову сойдет. Лепестков сакуры. Очень странно, что в этот раз обошлось без них, прямо чего-то не хватает. После ухода Куросаки Бьякуя встал и подошел к окну. Значит, риока хочет убедить его в невиновности Рукии? Но, даже если бы это было правдой, то ее предательство еще отвратительнее… и больнее. Бьякуя мог бы понять, если бы она пошла на сговор с врагами ради любви к другому. Но если этой причины нет, то она просто желает любыми способами избавиться от ненавистного брака. Возможно, что роль, которую Рукия играет в заговоре, не так малозначительна, как он предполагал вначале, в этой партии она не пешка, а ферзь. Черная королева. Пусть так. Личные эмоции не помешают ему выполнить свой долг. Что бы не задумала Рукия, он все равно сильнее. Он просто заставит ее выйти из игры.