***
— Чен, я хочу остаться один, — взмолился принц, продолжая перелистывать записи какого-то философа, который своими изречениями нагонял на Кенсу одну тоску. — Слушаюсь, — и облаченный в длинный кафтан до самых пят Чен покинул его покои, захлопнув дверь. Кёнсу ведь вправду устал. Принц кинул кипу бумаг куда-то в сторону и раскинулся на матрасе, словно морская звезда. Ежедневные будни начинали нервировать его, хотелось найти приключений, однако, мысленно дав себе несколько пощечин, До посмотрел в окно. — Ты должен быть благодарен, — говорит он сам себе, отворачиваясь. Воспоминания снова окутывают его разум. Сцены сменялись одна за другой, вспыхивая калейдоскопом красок и запоминающихся образов — улыбающийся визирь, который ведет его по темным улицам, наложник отца, ласково предлагающая ему кушанья, несколько охранников и ощущение, что тебя где-то обманули. Вытирая слёзы, катящиеся по щекам, Кенсу встает на ноги, чтобы навестить Чунмена. Он считал его мудрее, способным усмирить эти воспоминания. Снова длинный коридор, и в глаза бросается балкон, где его впервые коснулся совершенно чужой альфа. Ведь ему неизвестно даже имени этого простолюдина. — К сожалению, ваш брат всё еще на совещании, — сказал Лэй, стоявший у покоев Кима-старшего. — Я подожду его внутри, — трое принцев были очень близки, и связаны не только кровными узами, но и дружескими, отчего Кенсу сейчас хотелось посидеть и поболтать с братом, однако прошли часы, а его все не было. Решив пойти к себе и поморочить голову древними легендами, он вышел из комнаты, но вокруг не было ни души. Удивившись, До всё же поспешил к себе в комнату. — Как Ваши дела, принц? — оказавшись резко прижатым к колонне цвета слоновьей кости, он едва не вскрикнул, но до боли знакомое ощущение ударило в голову. — Мне не нравится то, что ты делаешь, — строго произносит принц. — Я не могу по-другому при виде Вас, — Пак, на самом деле, не такой. Можно даже назвать его робким, однако то ли года дают о себе знать, и он учится преодолевать все эти вещи, то ли альфа внутри него рвётся наружу при виде своего истинного. Потому что уши закладывает и он не слышит ничего. Опять губы касаются омежьей шеи, заставляя некую волну пройтись по телу и заставить простонать от ощущений внизу живота. От невоспитанности, наглости, хамства… да и вообще от всего, что делает этот глупец принц Эйрии теряется. Он приоткрывает рот, желая прочитать трактат о правилах поведения рядом с людьми царских кровей, однако с уст срывается лишь немой стон. — Прошу! — воскликнул Кенсу, когда рука воина оказалась между его ног. Он судорожно пытался отпихнуть его слабыми руками, но куда было ему тягаться с тем, кого с рождения учили держать в руках тяжелый меч и натягивать лук? — Не надо… Я… — не слушая неразборчивые слова принца, Чанель продолжал покрывать его шею поцелуями и легкими покусываниями. Свободной рукой он расстегнул завязанную на тесемки рубаху, продолжая касаться обнаженных частей тела, которое предательски реагировало на все проделки всё еще не знакомого парня. Пак не имел и малейшего понятия, что двигало им. Он средь белого дня в коридоре дворца пытается склонить принца к сексу. Сжав кулаки, альфа пытается оторваться от омеги, но его внутреннее животное не даёт ему и шанса. — Пожалуйста… Хватит, — прохныкал принц с навернувшимися на глазах слезами от обиды. Самым унизительным фактом было то, что его никто не удерживал, но его руки сами крепко хватались за шелковую рубашку, оставляя следы от ногтей на груди альфы. — Почему? Вам же нравится, — парень скалой нависал над ним, прижимаясь всем телом; лицо Кенсу сливалось с цветом штор висящих у окон. В глазах Чанеля он выглядел таким хрупким и милым, притягательно теплым, что хотелось украсть его прямо из дворца и оставить в своей комнате, любуясь им, как совершенством искусства. Подчиняясь этому порыву, альфа тянет его в сторону какой-то комнаты, которая оказывается библиотекой. Усаживая Кенсу на стол, он целует принца мягче. Придерживая рукой его затылок, углубляет поцелуй, ловя его язык. По телам обоих пробегают мурашки. Нежно проводя руками по его спине, талии, Чанёль касается его возбуждения. — Не… надо… Не… — всхлипывал юный принц, когда наглый паренёк стянул с него штаны с бельём, и крепко охватил его член. Рука несколько раз провела по всей длине и, стараясь не сорваться на стоны, До уткнулся носом в плечо альфы, а руки крепко хватились за предплечья, чувствуя твердость сильного тела. Запах молотого кофе, несколько быстрых движений руки воина на его возбуждении, и с уст принца слетает громкий стон. — Я Чанель, — говорит воин, целуя его в висок, а До Кенсу тяжело дышит, так же утыкаясь в плечо воина, будучи не в силах даже усидеть Никогда чувство эйфории и восторга не было таким всеобъемлющим, как сейчас, когда он понимает, что это первый оргазм в его шестнадцатилетней жизни.***
— К сожалению, ваш брат всё еще на совещании, — сказал Лэй стоявший у покоев Кима-старшего. — Я подожду его внутри, — зная о том, насколько близки братья, слуга Чунмена молча пропустил его в комнату. Как только двери захлопнулись, Чен крепко сжал руку на кисти омеги и потащил за собой. — Нас накажут, — запаниковал слуга Кима. Но альфа впился в губы Лэя, сминая их в напористом и грубом поцелуе. Тихая библиотека, в которую мог войти, кто угодно, заполняется тихими стонами и шуршанием шелковых одежд. — Чен… Прекрати, — взмолился впечатанный в стену юноша, но названный Чен прикусывает его нижнюю губу, заставив того толкнуться бедрами вперед, требуя большего. И этого хватает, чтобы альфа раздвинул колени своего омеги и прижался все телом к нему. Запустив руки в короткие волосы слуги До, и засасывая язык, Лэй простонал ему в губы, ощутив, как он нетерпеливо запустил руки под брюки. Снаружи послышались шаги, и брюнет тут же покраснел, отталкивая своего ненаглядного, но его брюки уже съехались по бедрам. — Нас могут увидеть, — сквозь стоны бормотал омега, крепче хватаясь за плечи альфы, потому что ноги просто отказывались держать его. Когда руки Чондэ начинают бродить по его телу, Лэй закинул ногу тому на бедро, что помогало ему сохранять хоть какое-то равновесие, и наблюдал за тем, как его альфа стягивает с себя чертов длинный кафтан. — Прости, — шепчет Чен. Прикрывая глаза от удовольствия, омега чувствует, как он оставляет засосы на его теле, отчего желание ощутить его в себе становиться только больше. — Не медли, — требует омега, который, как казалось мгновенье назад, хотел остановить все домогательства со стороны Чона. Рука альфы уже надрачивает своему любимому, и тот пропускает момент, когда альфа одним коротким, сильным движением входит в него. Вскрикивая и впиваясь ногтями в обнаженную спину любовника, слуга Кима не может, просто не может сдержать стонов. Альфа входит в него грубо, размашисто, и омеге хочется возразить, но его стоны становятся только громче, и вскоре он умоляет альфу не останавливаться. — Я скучал, — шепчет Лэй, и Чен словно просыпается, заставив животное внутри себя остановиться, его движения становятся плавными, и они начинают двигаться в одном ритме, наслаждаясь каждой секундой, проведенной вдвоём. Мир переворачивается с ног на голову, и перед глазами мелькают белые пятна. Омега прогибается, прижавшись к альфе сильнее, словно сливаясь с ним в одно целое, пачкая тела спермой. — Я тоже, люблю тебя, — вколачиваясь в тело своей пары, Чондэ сжимает его ягодицы и с протяжным стоном кончает в него. — Следующая течка… Дома… Или я трахну тебя прямо перед принцем, — пытаясь отдышаться, Чен уткнулся носом в плечо любимого. Его раздражало, что его пара никак не могла покинуть своего господина, даже во время течки! Выпивая настои, жуя непонятную траву, заглушающую все желания, он спокойно продолжал свою службу, когда несчастный альфа старался и вовсе не дышать! Вот такая жизнь у слуг дворца.