Take me back all'infanzia

Рев мотора сливался с завыванием поднявшегося за окнами машины ветра, а мы мчались сквозь ночную тьму обратно на фабрику. Я сидела, закинув ноги на мужские колени и прижимаясь ухом к груди магната, пока тот, в свою очередь, ласково обняв меня, одной рукой перебирал пальцами пряди распущенных волос, а другой гладил ноги, не забывая при этом что-то нашептывать, уткнувшись носом в макушку и смешно щекоча дыханием уши. - Рейчел, все в порядке? - я вздрогнула, когда сильные пальцы скользнули по плечу, поправляя съехавший свитер, обнаживший бледную кожу с родинками. Молча кивнула, лишь сильнее прижимаясь щекой к практически обжигающему сейчас свитеру и, как котенок, зарываясь лицом в мягкую ткань. От мужчины пахло одеколоном и корицей. - У тебя глаза нездорово блестят. - Ой, все, - хотелось, чтобы он просто помолчал, не позволяя удивительной атмосфере момента улетучиться. Мистер Вонка вопросительно повернул голову, глядя на меня сверху вниз и вроде бы совсем простым жестом, но от которого вдоль спины пробежали мурашки, проводя пальцами вдоль позвоночника. - Перестань кусать губы, на это просто невыносимо смотреть: приличная девушка ведет себя, как какой-то подросток, - нравоучительно прошептал Вилли в макушку, заставляя на миг отстраниться и недоверчиво посмотреть в удивительные глаза. Впервые я видела в них не фанатизм к своему делу или тоску, а нечто более... теплое и глубокое. Затуманенный взгляд, полный желания и маленькой, но обиды. Так ребенок смотрит на поезд в магазине, понимая, что это самая желанная вещь, но ее все равно никто не купит. И в груди сейчас заныла не жалость. Тяжкое, тягучее, как сгущенка из банки, в груди замлело желание стереть это ощущение из детства магната, хотя бы на миг позволить прикоснуться к желаемому. И, возможно, я могла и ошибаться, утопшая в своих желаниях, но выбор "игрушки" для него был очевиден. Повинуясь внутреннему порыву (да, зная, что это не правильно и в целом даже не имеет оправданного основания - ведь мужчина не давал повода, а я сама липла на него, как муха; но ведь так хотелось, так велел внутренний голос), я скользнула по животу магната рукой и, подтянувшись, робко и неуверенно в детском поцелуе накрыла своими губами губы мужчины, не ожидая получить хоть какой-то ответ. Но в следующий момент, миг-два - и меня с силой вжали в сиденье автомобиля, с мольбой и желанием зарываясь свободной рукой в волосы и заставляя беззащитно откинуть голову назад, обнажая шею и чувствуя себя в чужой власти. Уильям целовал жадно, с напором, не давая сделать глотка воздуха, сводя с ума малейшим движением губ, и в то же время целомудренно, по-детски не вторгаясь дальше и позволяя просто потерять голову от прикосновения сухих тонких губ. К губам, к вискам, щекам и шее. Свести с ума до безумия прикосновениями к укромному местечку за ухом и сорвать хриплый стон, лишь положив руку чуть ниже на талию и вырисовывать большим пальцем небольшой кружочек на тазовой выпирающей кости. От желания горели легкие, истосковавшиеся по кислороду, но отпустить сейчас казалось страшнее, чем толкнуть в бездну. Плохо слушающимися руками я зарылась в мягкие податливые волосы, притягивая мужчину ближе и уже плохо понимая, что делаю, откидываясь на сиденье и увлекая магната за собой. Мужчина резко разорвал поцелуй и открыл глаза, пылающие лихорадочным огнем. Миллиметры между нами и смешивающееся в экстазе дыхание. - Рейчел, - короткий выдох в висок и вновь целомудренный, но от того еще более безумный поцелуй и где-то блуждающие по телу руки, позорно возбуждающие и уносящие с собой остатки разума. А в глотку как затолкали мешок со льдом. К черту. Оставить все прошлое далеко позади и жить сегодняшним днем. И даже если мы уйдем с фабрики, у меня останется этот маленький кусочек детства и ласковых прикосновений. Очередной поцелуй, и мой тяжелый, хриплый стон, полный влаги и желания, утонул в мужских губах. Властное движение руки под свитер и накрывающая чашечку бюстгальтера ладонь, чуть сильнее положенного сжимающая плоть. Рваный хрип, застрявший в горле в ответ, и на какой-то миг мы оба замираем, когда страсть сменилась стыдом и нерешимостью, но едва мужчина медленно потянулся за очередным поцелуем, как машина плавно, но настойчиво затормозила. Мы смущенно отпрянули друг от друга. Секунды хватило, чтобы все произошедшее осело в сердцах обоих тяжким грузом стыда и вины. Я стыдилась своей слабости и доступности. Магнат... не знаю. - Приехали, - как-то хрипло сказал Уильям. Уильям... странно его так называть, непривычно совсем. - Да, - согласно кивнула я, стремясь унять взбудораженное дыхание и бешеный стук сердца. Мы простились еще на лестнице. Молча разошлись в разные концы коридора — я к Чарли, а он к себе, видимо, куда-то на этажи выше. Мистер Вонка проводил меня взглядом до самой комнаты, прежде чем быстрым шагом удалиться дальше по лестнице. Брат не задавал лишних вопросов: где я была всю ночь и почему, ворвавшись в комнату красная, растрепанная и возбужденная, заперлась в ванной и всю ночь прорыдала, стараясь оттереть от себя губкой все прикосновения мужчины, до крови и боли сдирая грубым мочалом кожу, ревя белугой и кусая до крови губы. По утру, с красными глазами, опухшими губами и неприличными синяками на вопросительных местах я сидела на общем завтраке, наконец-то дорываясь до нормального питания и впервые в жизни теряясь от выбора на шведском столе. В итоге наш с Чарли столик украшали бесчисленные виды сыров, колбас, омлеты, несколько каш и чайник с кофе и какао, причем уплетал все больше брат, а я в прострации буравила взглядом блюдце с котенком и потягивала горький кофе без молока. - Доброе утро, мисс, - на свободный третий стул подсел отец Майка. Он вопросительно скосился на отворот махрового халата, из-под которого выглядывал очередной "подарочек", но спрашивать не стал. - Доброе, - сухо отозвалась я. Мы спокойно беседовали о погоде, о фабрике, и это, признаться, отвлекало от других мыслей. К концу завтрака нас известили, что мистер Вонка до конца недели отбыл по делам, но нам можно гулять по фабрике и развлекаться доступными способами, а если что-то потребуется - умпа-лумпы принесут. Неделя пролетела быстро. Всем участникам дозволялось гулять по гостевому этажу, столовой и первому цеху, а также выходить в небольшой зимний сад за фабрикой. Дабы отвлечься от постоянных мыслей, я с братом только и занималась тем, что отсыпалась до обеда, нежилась в горячей ванне, набивала живот... собственно, на этом фантазия кончалась, но нам и этого хватало по-царски. Чарли мог часами рассказывать о своих фантазиях, о том, что он бы изменил на фабрике, какие бы рецепты мог рассказать мистеру Вонке. - Думаешь, ему и правда будет интересно узнать об этом? - каждый раз спрашивал он и получал утвердительный кивок, даже не подозревая, что в это время у меня в голове мистер Вонка... кхем, не совсем печатными делами занимается. Но все же меня волновали мысли о том, что тот вечер был ошибкой, и теперь, когда мы увидимся в следующий раз, все будет так, словно ничего и не было. К концу недели нас наконец-то забрали умпа-лумпы в свитерах и повели по новой дороге. Широкая лестница из зеленого мрамора с отделанными черными деревом поручнями круто поднималась вверх и, несмотря на то, что в целом среди нас не было толстяков, к третьему пролету все присутствующие с трудом переводили дыхание, а к четвертому, где сопровождающий из маленького народца все же остановился, нетерпеливо попыхивая и смотря на следующий пролет, чего-то ожидая, с гостей сошло не только семь потов, но и, кажется, легкие ушли к пяткам. Отец Майка, протерев свои жиденькие мышиные волосы смятым грязным платком, не постеснялся расстегнуть и верхние пуговицы на рубашке, обнажая бледную тощую грудь, покрытую длинными блеклыми волосиками, противно липнущими к потной коже. Чарли, смешно выдохнув, прислонился к стенке, но я вовремя его одернула - холодные стенки самое то разгоряченному телу для романа с воспалением легких. - И для чего же нас подняли на такую высоту так рано? - возмутился отец Веруки. Сама девочка, сегодня одетая в белое платье и норковую накидку, ковыряла пальцем скол мрамора на стене и разглагольствовала о том, что это подделка. - Так, так, так, - раздалось сверху лестницы, и все синхронно повернули головы на голос, - двух непослушных детей с нами уже нет. Осталось трое хороших крошек. Уильям сегодня с самого утра отличался приподнятым настроением и явно пребывал в хорошем расположении духа, в отличие от прошлых дней, и мне было отрадно видеть его спустя то долгое время, что он пропадал в недрах фабрики. Я могла ошибаться, но сейчас казалось, что он даже чуть-чуть поправился - во всяком случае пропала эта чертова бледность и тяжесть в плечах. Зарозовевшие щеки куда более подходили человеку, нежели гробовая бледность. Причем он даже изменил обычным вкусам - вместо редингтона облачился в красную плотную рубашку и черный жакет с пуговицами из темного янтаря. Он быстрым шагом спустился с лестницы к нам, жестом приглашая пройти за собой и повернув дверную ручку, пропустил нас в коридор, ведущий в цех. На миг мы пересеклись взглядами, и, поймав широкую улыбку, я, краснея, как вареный рак, быстро отвернулась, пряча в отвороте свитера ответную улыбку, выдающую меня с головой. Не сказать, что я... Нет, буду откровенна: после той ночи любая мысль о мужчине вызывала странный всплеск чувств и какое-то совсем девчачье умиление, смешанное со стыдом и страхом. Но сегодня... сегодня мне хотелось видеть его улыбку и отвечать на нее. Приятное ощущение маленькой тайны — только для двоих. - Мистер Вонка, а Виолетта Бьюргард когда-нибудь снова станет девочкой или навсегда останется черникой? - спросил Чарли, отставая от меня и дергая магната за рукав. Вот чего-чего, а этого я совсем не ожидала и даже, признаться, ревниво отвернулась, обижаясь, что сейчас брат может так сделать. А вот мое поведение вызовет слишком много вопросов, и, в случае победы брата, журналистам только дай повод очернить имя победителя и магната, выставив его победу так, словно я помогла ему не самыми красивыми способами. - Из нее мигом выжмут сок! - объяснил мистер Вонка. - Закатят в соковыжималку, а оттуда она выйдет тонкая, как тростиночка. Это абсолютно не больно... наверное, я еще не испытывал ее ни разу, - он тихо рассмеялся, настолько пристально буравя меня промеж лопаток взглядом, что я невольно остановилась, ожидая, пока они дойдут до меня, и, взяв брата под руку, с каменным лицом продолжила движение по коридору, делая вид, что мне совершенно не интересно, о чем они говорят. Брат со своим ростом едва доставал магнату до пояса; я даже как-то и не задумывалась, что мужчина на добрую голову меня выше, если даже не больше. - И она по-прежнему будет синяя? - снова спросил Чарли. - Она будет фиолетовая! - воскликнул мистер Вонка. - Фиолетовая с головы до пяток! И в этом нет ничего удивительного. Так всегда бывает, когда эту отвратительную жвачку жуют целый день! Ведь ученые доказали, что чем больше жуешь жвачку, тем тупее становишься, ха. - Раз вы считаете, что эта жвачка такая отвратительная, зачем же ваша фабрика ее выпускает? - спросил Майк Тиви. - Замолчишь ты когда-нибудь? - устало вздохнул мистер Вонка. - От тебя столько глупых вопросов, сколько не могут задать разом все дети. Коридор с фиолетовыми стенками, по которому мы шли, разделился на два розовых, потом на четыре желтых, потом на восемь зеленых. Магнат уверенно сворачивал то в один, то в другой тоннель, совершенно не интересуясь, поспевают ли остальные. Было чувство, что он стремится с нами двумя отойти как можно дальше от процессии, а может и вовсе надеется, что они сами отстанут, не успев свернуть в один прекрасный момент. - Крепко держись за мою руку, Чарли, - сказала я брату. - Не хватало еще здесь потеряться. По правде говоря, потеряться скорее боялась я сама, нежели волновалась за брата - он успешно шел нога в ногу с магнатом, и мне оставалось лишь вцепиться в его холодную ладошку и торопливо семенить по каменному полу следом. Так непривычно было слышать цоканье от каждого своего шага, и, хотя на мой взгляд каблук был высоким, а на самом деле едва доставал до пары сантиметров, казалось, что я стою на двух столбах. Интересно, как те вычурные девушки в шелках и мехах носят сапоги и туфли, у которых каблук больше напоминает вязальную спицу? Двери в стенах коридора встречались примерно через каждые двадцать шагов, и на всех было что-то написано. За некоторыми слышалось странное лязганье, из замочных скважин тянуло соблазнительными запахами, а из-под дверей кое-где пробивались струйки разноцветного пара. Я с любопытством притормозила, принюхиваясь к шипучему аромату... - Яблоко! Это запах яблочного сидра, - удивленно воскликнула я, вспоминая, где раньше чувствовала этот аромат. Бабушкины духи, привезенные из-за границы. - Мисс, вы опять ищете приключений? - окликнул меня через плечо мужчина, а я, нагнав его, лукаво улыбнулась. - Если после таких приключений меня будут ждать такие же красивые ночи, то я бы не отказалась, - тихо, только для нас двоих рассмеялась я, ускоряя шаг и оставляя зардевшегося мужчину позади. СЛАДКИЕ ОБОИ ДЛЯ ДЕТСКОЙ - гласила следующая дверь. - Я слышал, в одной стране во время голода варили клей с обоев и ели... - пробормотал отец Веруки, но мистер Вонка его раздосадованно перебил: - Нет, нет, никакого клея. Эти обои разрисованы различными ягодами и фруктами - отрываешь кусочек таких обоев и ощущаешь во рту именно тот вкус, что оторвал. - А вы не думаете, что это обман клиентов? Дети будут есть и есть обои, и родителям придется выкладывать немалые суммы, чтобы вновь их поклеить. К тому же тогда дети не будут питаться полезной пищей, ведь даже наказанные они смогут в комнате есть свои же стенки, - возмутился отец Майка, и в целом я была с ним согласна. Очень хороший маркетинг - такие обои всегда будут в ходу просто потому, что их будут съедать, и совсем не обязательно дети. Спорю, и родители будут прикладываться к сладенькому. - Конечно же нет, я никого не заставляю их покупать. Родители могут в любой момент поклеить обычные обои, если им надоест использовать съедобные, - поморщился мужчина. Умно. ГОРЯЧЕЕ МОРОЖЕНОЕ ДЛЯ ХОЛОДНОЙ ПОГОДЫ - гласила надпись на следующей двери. - Очень полезно зимой! - крикнул мистер Вонка. - Отлично согревает в мороз. А еще я делаю горячий лед для горячительных  напитков. От такого льда они становятся еще горячительнее. Очень популярно у торговцев в парках и на катках. Экономит электроэнергию - представьте, сколько можно сберечь деревьев, уходящих на розжиг и подогрев переносных печек, а здесь кусочек льда и вуаля - горячий напиток. - А я бы подумала над идеей льда, делающего напиток более крепким, многим было бы интересно. Например, лед для виски со вкусом колы или лед с кокосовым молоком... - мечтательно протянула я. КОРОВЫ, ДАЮЩИЕ ШОКОЛАДНОЕ МОЛОКО - сообщила очередная дверь. - Почему же нам нельзя на них посмотреть? - поинтересовалась Верука Солт. - Почему мы должны мчаться вперед мимо всех этих замечательных комнат? - Всему свое время, - перебил мистер Вонка, - наберись терпения, - и добавил шепотом уже нам с Чарли: - Я экспериментирую немножко с селекцией, поэтому пока не хочу показывать недоработанные проекты. Вкус молока коровы зависит от того, что она ест, но если кормить ее только шоколадом - она не выживет. Мы пробовали с какао бобами и листьями, но коровы начинали хиреть, поэтому пока мы думаем над этой проблемой. На следующей двери было написано: УЛЫБАЮЩИЕСЯ КОНФЕТЫ. - Погодите, - остановил гостей мистер Вонка, - я очень горжусь этим цехом. Давайте заглянем. Дверь была широкая, на рельсах и прозрачная сверху - пришлось приподнять Чарли, чтобы он увидел длинный стол с разложенными на нем белыми кубиками, похожими на сахар, и бегающих вокруг умпа-лумпов, перекладывающих подносы с конфетами от стола к столу. На первом столе эти кубики формировались из клейкого порошка, на втором шлифовались, на третьем умпа-лумп в странных очках осматривал каждый кубик и сортировал их по подносам, а на четвертом трудолюбивые женщины рисовали кисточками на конфетах рожицы. - Это и есть улыбающиеся конфеты! - воскликнул мистер Вонка. - По-моему, они вовсе не улыбающиеся, - возразил Майк Тиви. - Обыкновенные конфеты, - поддакнула Верука Солт, - совсем обыкновенные. - Нет, не обыкновенные! - возмутился мистер Вонка. - Не слушай его, дорогая: очередная выдумка, как и все вокруг. Я резко развернулась на шпильках, про себя себе аплодируя, что вышло это не неуклюже, а вполне впечатляюще. - Ох, простите, мистер "Я купил дочке все и считаю, что купил себе мозг", если вы не заметили: до сего момента нам ни в чем не давали усомниться. И если вам, - я ткнула пальцем в накрахмаленный лацкан его костюма, - не удалось купить себе мозг, а вашей дочери чувство такта - хотя, боюсь, даже сейчас он бы не влез: ваша выскочка по самую макушку наполнена дерьмом и избалованностью, - то не стоит обвинять в этом всех вокруг. Я думаю, двери фабрики всегда открыты, чтобы такие, как вы, могли красиво сделать ноги, - рявкнула я, теряя последние капли терпения. Верука было открыла рот, но я резко рявкнула и на нее: - Захлопнись, пигалица. - Да как вы смеете, - начал было отец девочки, но, видно, во мне слишком бурлили эмоции, и стоило лишь резко с прищуром вскинуть глаза на этого заносчивого ублюдка, как тот закрыл рот. Конечно же мистер Вонка посмотрел на меня укоризненно, но я лишь пожала плечами, мол разборки овец пастуха не колышут. ДЖЕМ-ДЖИН И ГРОГОЛЬ-МОГОЛЬ - такая надпись была на следующей двери. - Вот это действительно интересно, - оживился отец Веруки, мистер Солт. - Божественные напитки! - воскликнул мистер Вонка. - Правда, умпа-лумпы от них очень быстро пьянеют. Тихо! Слышите? Из-за двери доносились смех и пение. - Надрались как сапожники, - объяснил мистер Вонка. - Пьют джем-джин с содовой. Это их любимый напиток. Впрочем, гроголь-моголь пользуется у них не меньшей популярностью. За мной! Нельзя медлить ни минуты! - крикнул мистер Вонка, поворачивая налево, потом направо. Перед нами возникла длинная лестница. Мистер Вонка проворно съехал по перилам, дети последовали его примеру. Родители стали спускаться сами, но я просто не смогла удержаться, чтобы не запрыгнуть на широкие перила и не скатиться вниз, где уже поджидал с довольной улыбкой мистер Вонка, словно зная наперед, что я так поступлю. Крепкие руки подхватили меня еще на лету, осторожно опуская на пол и ласково проводя пальцами по линии шва. Мужчина осторожно наклонился, едва слышно говоря прямо на ухо: - Вы совсем несносная девчонка, мисс Рейчел, - и сказано так... жарко, что я в мгновение заалела, так же шепотом отвечая и игриво рисуя указательным пальцем по мужской груди круги, пока отцы детей заняты обсуждением какой-то мозаики на стене: - У меня хороший учитель, мистер Вонка, - ответила я ему в губы и, хмыкнув, заигрывающе выскользнула из рук, высокомерно протягивая: - Ну, мы отправимся дальше или как? - Сюда, пожалуйста! - крикнул мистер Вонка и шмыгнул куда-то под лестницу. Мистер Вонка помчался дальше, вниз по коридору, остальные за ним. Я, тихо смеясь в кулак и покусывая губы, смотрела вслед широкой и далеко не тощей спине, ведь в какой-то миг воспоминания деликатно напомнили и о хорошо прорисовывающемся прессе и крепких руках, и широкой спине, которую было так захватывающе поглаживать сквозь тонкую ткань. ОРЕХОВЫЙ ЦЕХ - было написано на следующей двери. - Отлично, - сказал мистер Вонка, - остановимся и немного передохнем. А пока загляните в эту стеклянную дверь. Только не входите. Ни в коем случае не входите. Это Ореховый цех. Вы можете спугнуть моих белочек. - Смотри, Рей, смотри! - закричал Чарли. - Белки! - взвизгнула Верука. - Вот это да! - воскликнул Майк Тиви. - Мисс, посмотрите, - я нагнала всех последней, и так вышло, что, воспользовавшись этим, мужчина насильно взял меня за руку и подвел к широкому стеклу, за которым располагалось круглое помещение, по стенкам которого находились маленькие стульчики, на которых восседали белки и лущили орехи. - Эти белки специально обучены лущить орехи, - объяснил мистер Вонка, а я буквально поперхнулась воздухом, когда ладонь легла на талию и осторожно, совсем незаметно для окружающих, поглощенных чудным зрелищем, скользнула под ткань свитера, поглаживая прохладную кожу и вызывая ниже совсем уж неприличные ощущения. - Прекрати, - тихо прошипела я, но в ответ лишь получила краткое: «Не дергайся». - Зачем вам белки? - поинтересовался Майк Тиви. - Это же могут делать умпа-лумпы. - Никто, кроме моих белочек, не сумеет выполнить эту работу так аккуратно: снять скорлупу, не расколов ядро - это очень сложная задача. У меня на фабрике в дело идут только целые орехи, потому я и предпочитаю белок. Смотрите, прежде чем очистить орех, они тщательно простукивают его лапками, чтобы удостовериться, не испорчен ли он. Если звук гулкий, значит, орех негодный, и белочки не тратят времени на его очистку. Просто бросают в мусоропровод. Смотрите! Смотрите! Вон та белочка, у самой двери, кажется, нашла негодный орех. Все смотрели на белочку, а она быстро-быстро стучала лапками по скорлупе, поднося орех то к одному уху, то к другому и внимательно прислушиваясь, и вдруг бросила орех прямо в большую дырку в полу. - Пап! - закричала Верука. - Я знаю, чего мне хочется! Мне хочется одну из этих белок! - Не говори глупости, дорогая, - ответил ее отец, видно, в уме подсчитывая, во сколько обойдется эта покупка. - Все они принадлежат мистеру Вонке. - А мне-то что! - продолжала орать Верука. - Хочу и все! У меня дома всего только две собаки, четыре кошки, шесть кроликов, два длиннохвостых попугая, зеленый попугай, три канарейки, черепаха, аквариум с золотыми рыбками, клетка с белыми мышами да старый глупый хомяк! Хочу белку! Отец со вздохом повернулся к нам. Благо магнат за миг убрал руку и теперь с самым невинным видом опирался на трость, свысока глядя на белок. - Вонка, - начал он, с важным видом доставая из кармана набитый деньгами бумажник, однако Вилли весьма грубо перебил его: - Мистер Вонка. Отец выглядел слегка сконфуженным - еще никогда и никто не ставил его так грубо ниже себя по статусу. Мистер Солт всегда считал, что человек, у которого много денег, автоматически заслуживает более высокого отношения, а в случае с магнатом, который, безусловно, был богаче его, играла роль разница в возрасте. Отец Веруки привык быть человеком порядка, верить, что деньги решают все. В свои тридцать восемь он тянул на все пятьдесят, но никогда не жалел о своей жесткой и высокомерной политике, четко разграничивающей людей низкого достатка и элиту. - Хорошо, мистер Вонка, - выдавил он, - сколько вы хотите за одну из этих белок? Назовите цену. - Они не продаются, их нельзя купить, - спокойно ответил мистер Вонка. - Кто сказал "нельзя"? - завопила Верука. - Я сейчас же возьму себе белку! - Не делай этого, - предупредил мистер Вонка, но было поздно. Верука распахнула стеклянную дверь и вбежала в цех. Как только она очутилась внутри, все сто белок бросили работу, повернули головки и удивленно воззрились на девочку черными глазками-бусинками. Верука тоже остановилась, но лишь на мгновенье. Затем взгляд ее упал на маленькую симпатичную белочку с пепельным подшерстком и смешной белой кокардой на груди, которая сидела совсем  рядом, в самом конце длинного стола. Орех в ее лапках был практически с голову белочки, но та, упрямо постучав им пару раз о край вазы, выбросила его через плечо и взяла следующий. Это были особые белки из умпаландии, которые отличались умом и сообразительностью. - Отлично! - сказала Верука. - Тебя-то я и заберу! Девочка не замечала, что с каждым шагом в сторону белочки все остальные зверьки прекращают работу и напряженно следят за развитием событий, и, стоило Веруке только протянуть руку к мохнатому комочку, как тут же все белки взметнулись вверх и, набросившись на маленькую мисс Солт, стали рвать ее одежду и волосы. Через секунду по двадцать пять белок уже сидели на каждой конечности девочки, придавливая ее к полу, и грызли одежду, а где ее уже не было, принимались и за человеческую плоть. Верука в истерике извивалась на полу в попытке освободиться и визжа от боли. - Спасите ее! - завизжал мистер Солт. - Верука! Что они с ней делают? - Они простукивают вашу дочь, как орех, - объяснил мистер Вонка. - Видимо, проверяют, какого качества у нее мозги. Смотрите! Верука отчаянно вырывалась, но белки держали ее крепко, что она шевельнуться не могла. А главная белка все стучала лапками по ее голове, словно по барабану. И вдруг - белки потащили Веруку по полу в сторону огромной воронки в центре зала. Удивительно, такие маленькие зверьки, а сил хватало не только обездвижить маленькую эгоистку, но и довольно быстро тащить ее по полу. - О Боже! - воскликнул Вилли Вонка. - Эта девчонка ничуть не лучше гнилого ореха! Видно, в голове у нее совсем пусто. Верука визжала, брыкалась, но все напрасно - маленькие цепкие лапки держали ее мертвой хваткой. - Куда они ее тащат? - в отчаянии закричал мистер Солт. - Куда обычно тащат пустые орехи, - объяснил мистер Вонка, - к мусоропроводу. - Боже мой! Они запихивают ее в мусоропровод! - ужаснулся мистер Солт, наблюдавший за происходящим через стеклянную дверь.       - Спасите же ее! - Слишком поздно, - вздохнул мистер Вонка, - она уже провалилась. По ту сторону стекла было видно, как девочку в считанные секунды закинули в трубу, и она с дичайшим визгом упала вниз. - Эта труба вливается прямо в главный мусоропровод, куда сбрасывают мусор со всей фабрики: все отбросы и огрызки, картофельные очистки, гнилую капусту, рыбьи головы и тому подобное, — устало пробормотал Вилли, и я, переживая сейчас за все и вся, взяла его за руку, сама плохо понимая, что делаю. Мне было страшно: а что если бы в цехе оказался кто-то другой? - Интересно, кто на фабрике ест рыбу, картошку и капусту? - спросил Майк Тиви. - Разумеется, я, - вздохнул мистер Вонка. - Не думаете же вы, что я питаюсь бобами какао? Тем более и вас кормят далеко не только горячими пирожками. - Но... но... но... куда ведет главный мусоропровод? - испуганно спросил отец Веруки. - Разумеется, в печь, - спокойно ответил мистер Вонка. - Прямо в мусоросжигатель. Не волнуйтесь, очень может быть, что как раз сегодня ее решили не зажигать... - Послушайте, Вонка, - перебил мистер Солт, - по-моему, на этот раз вы зашли слишком далеко. Возможно, у моей дочери есть недостатки, но это не значит, что ее надо жарить, как хрустящий картофель. Имейте в виду, я не на шутку рассержен, да-да. - Пожалуйста, не сердитесь, сэр, - спокойно ответил мистер Вонка: голос его был уверенным, но я чувствовала, как мелко подрагивает рука. - Рано или поздно ваша дочь объявится. Может, она и не попала в главный мусоропровод, а застряла где-нибудь на полпути. В таком случае вы еще можете извлечь ее оттуда. Услышав эти слова, отец Веруки, поминая на ходу «добрым словом» фабрику и Вилли, ринулся к нижним этажам в сопровождении нескольких умпа-лумпов, а я, трясясь от страха и волнения, хрипло спросила магната: - С ней же все будет в порядке? - Не переживай, я не убийца. Она застрянет где-нибудь на фильтрующей мусор по размеру решетке вместе с тухлой капустой и мясными костями. - А как же мусоросжигатель? - не унимался Чарли. - Ах, это... Он работает через день, - успокоил мистер Вонка. - Может, сегодня как раз выходной. Кто знает, вдруг им повезет... И все же я видела, как по виску мужчины скатилась капелька пота, как на лбу пролегли глубокие морщины от напряжения. А ведь он совсем не молод, но так хорошо выглядит. Я успокаивающе погладила мужчину по плечу и спине, краем глаза наблюдая, как убегает вниз по винтовой лестнице, ведущей в очистительные коридоры, мистер Солт, и про себя жалея мужчину, который думал, что все в этом мире решается деньгами. А где-то умпа-лумпы вновь затянули свою песню.      Чего не хватало жадной Веруке?      Сидела с друзьями, зевая от скуки.      Знала: что в голову только придет,      Мама немедленно ей принесет.