Take me back all'infanzia

Выстрел. Спусковой крючок. Шершавый. Кафель на полу. Холодный. Губы. Кровь еще сочится из трещин от удара. Это не конец и не начало. Мысль пришла внезапно и успокоила бьющееся о решетку правил сознание - так успокаивается птица, смирившаяся со своей участью. Соловей, пойманный со свободы в клетку, будет биться о прутья до смерти или умолкнет навсегда, посерев и став никем. В последний момент решает не разум, а душа - терпеть дальше боль или сломать себя о прутья. Есть такая легенда - о птице, что поет лишь раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника, и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания... По крайней мере, так говорит легенда. Птица с шипом терновника в груди повинуется непреложному закону природы; она сама не ведает, что за сила заставляет ее кинуться на острие и умереть с песней. В тот миг, когда шип пронзает сердце, она не думает о близкой смерти, она просто поет, поет до тех пор, пока не иссякнет голос и не оборвется дыхание. Но мы, когда бросаемся грудью на тернии, - мы знаем. Мы понимаем. И все равно - грудью на тернии. Так будет всегда.* И все как в замедленной съемке - металл пронзает кожу на виске, она отвратительно легко лопается, словно почтовая бумага, разбрызгивая вокруг капли алой крови. Чувствую, как плотный кусок металла пробуравливает, словно сверло бетон, черепную коробку, ощущая как от дыры исходят в разные стороны трещины и черепная коробка крошится на маленькие осколки, тут же впивающиеся в мягкую ткань мозга. А затем пуля увязает в сером веществе, разрывая нервные соединения. Это отдается вспышками света и боли, агонией в несколько секунд, за которые мозг осознает свою кончину и взрывается всеми нервными клетками, буквально засасывая сознание в бездну. Всего лишь секунда, но отдача от пистолета настолько сильная, что тело отбрасывает на стенку, по которой оно скатывается на пол, оставляя за собой кровавый след. На кафеле медленно расползается темно-багровое марево, смешанное с быстро свертывающейся кровью и вытекающими мозгами. Зрачки еще несколько секунд реагируют на угасающий в сознании свет. Мужчина подходит и дрожащими руками вынимает из холодеющих пальцев пистолет. Приставляет к виску. Выстрел. Жирное бесформенное тело глухо падает поверх девушки, придавливая ее и заливая кровью черные волосы и синее пальто. Позднее полиция не будет открывать дело о самоубийстве. По версии следствия девушка застрелила ненавистного бывшего начальника и, не справившись с эмоциональным потрясением, убила себя сама. Спустя какое-то время на отрывках газет еще будут мелькать заголовки о том, что вся авантюра шоколадного магната оказалась полным обманом и в итоге победитель и не был предусмотрен. Мужчину ждало несколько громких разбирательств в суде с родителями детей, которые он впоследствии проиграл и был вынужден продать фабрику и скрыться в неизвестном направлении. Чарли поступил в школу и, окончив ее, устроился работать на почту. Бабушки и Дедушки скончались в течение года после смерти внучки. Миссис Баккет умерла от рака, когда Чарли было пятнадцать. Отец, после смерти супруги и выпуска сына из школы, покинул семью и более не объявлялся. В городе, более не известном своей фабрикой, постепенно наступили серые дни. Работы не хватало, богачи уезжали и в итоге некогда полный жизни город превратился в умирающее поселение. (*Цитата из романа "Поющие в терновнике")