Hey stranger or may I call you my own I know I don't know you, but there's somewhere I've seen you before Whatever your name is, whatever you do There's nothing between us I'm willing to loose Just call me if ever our paths may collide I want you to call me under these darkened sky's Whoever you love now, whoever you kiss The wandering between us I'm willing to miss Now I'm drifting out over deep oceans And the tide won't take me back in And these desperate nights I'll call you again and again
***
Назойливый солнечный свет застал Блейна в постели. Он лениво скользил по обнаженной спине, ласкал теплом смуглую кожу. Наткнувшись на препятствие в виде одеяла, он неохотно разорвал свои прикосновения к молодому мужчине и перебрался на ткань. Блейн недовольно заворочался, отчего одеяло окончательно сползло с него. Нахмурившись, он начал хаотично шарить рукой по простыне в попытке найти край одеяла. Через минуту безуспешных попыток, Блейн тяжко вздохнул и перевернулся на спину. Еще не распахнув глаза, он лениво поглаживал низ живота, задевая короткие жесткие волоски, которые изящной дорожкой сбегали от аккуратной ямки пупка к паху. Блейн сладко потянулся и сполз с кровати, вздрагивая от прикосновения ступней к прохладному полу. Направляясь в ванную, он сцепил руки в замок, вытянув их к потолку. Меланхоличная дрема еще не спала с сознания Блейна, когда в его голове медленно стали всплывать образы вчерашнего дня. Бледная атласная кожа, тонкие черты, пестрый шарф и красивые кисти. Блейн закрыл лицо руками, собирая мозаику по кусочкам, и резко сорвался с места, направляясь мастерскую. Через неплотно задернутое западное окно в помещение пробивался мягкий утренний свет, наполняя пространство холодным теплом, которое, казалось, можно пощупать рукой. На специальном постаменте тихо покоилась небольшая фигура, завернутая в грубый серый холст. Блейн решительно подошел к своей вчерашней работе, чтобы развернуть высохшую за ночь ткань и оценить проделанный труд, когда он лихорадочно пытался ничего не упустить, желая воспроизвести Курта. Чтобы заполучить себе частичку него. Малую толику. Безжизненную и холодную, но до боли совершенную. Блейн до последнего игнорировал бюст, который вылепил вчера, чтобы насладиться Куртом, когда холст будет развернут. Давая себе последний шанс эмоционально подготовиться, Блейн сел на диван перед бюстом и посмотрел прямиком в пустые глаза. Он был прекрасен. Нет, Блейн безусловно не хотел хвастаться своими талантами. Особенно перед самим собой, наедине, теша самолюбие. Но бюст был поистине завораживающим. Точеные скулы, гордый носик, едва заметный намек на улыбку. Не сдержавшись, Блейн провел подушечкой большого пальца по подсыхающей глине, исследуя лицо юноши. Вчера он нестерпимо желал прикоснуться к Курту. Настолько сильно, что его пальцы сводило от нетерпения. Он корил себя за то, что хотел заполучить Курта. Любой ценой. И это бы казалось обычной прихотью заполучить себе во владение красивую вещь, но Курт не был вещью. Он был живым человеком со своими желаниями и странностями. Со своей судьбой и чувствами. Раньше Блейн всегда относился к натурщикам как к вещам. Он был потребителем, который выбирал себе красивый экспонат. Но теперь он больше ощущал себя пейзажистом, расположившимся полуденным солнечным днем в уютной роще, чтобы запечатлеть на холсте волшебство и краски мира, при этом наслаждаясь мягким ласковым теплом солнца, щебетом птиц, легким шумом листвы на ветру. Блейн чувствовал, что он дышит полной грудью, будто уже находится в этой роще, а не в пыльной мастерской. Смочив холст теплой водой, он стал любовно оборачивать глиняный бюст, давая ему возможность полностью высохнуть и не потрескаться. Мысли Блейна лихорадочно подкидывали ему сумасшедшие идеи, но он пресекал их на корню. Это было бессмысленно. Он хотел отыскать парня в огромном восьмимиллионном городе, зная лишь его имя и то, как он выглядит. Это казалось безумным. Безумным и бессмысленным. В конце концов, Курт мог быть здесь проездом. И когда Блейн только предпримет попытки поймать его неуловимый образ, блуждающий в толпе, Курта уже не будет в городе. Он уже мог уехать. И что остается тогда? Только интернет. Анонимный интернет, где у Курта может быть абсолютно любое имя и аватарка. Его вообще может не быть ни на каких сайтах. Искать через полицейских? Найти тот стаканчик с витиеватым росчерком «Курт» среди вчерашнего мусора, чтобы заполучить его отпечатки пальцев и пробить по базе? Нет, это определенно лишено всякого смысла. И он, скорее всего, откажется от профессионального предложения Блейна. И правильно сделает. Что уж говорить о поиске человека, которого видел от силы двадцать минут. Но который уже успел запасть в душу. Обернув бюст влажным холстом, Блейн упал на диван, пытаясь понять чувства, которые его переполняли. Ему казалось, что он безвозвратно теряет часть себя. Это ощущение было диким и совершенно неуместным. Ему должно быть все равно, он должен просто подготовиться к благотворительной выставке, просто сделать несколько статуй и бюстов, возможно герм*, чтобы представить свои работы на продажу для богатой публики. Ему должно быть все равно, что какой-то необычайной красоты парень прошел в стороне от его жизни, едва соприкоснувшись с ней, но не нарушив девственной оболочки, ограждавшей мир Блейна. Тем более Рейчел будет требовать, чтобы он уложился в сроки и предоставил оценочной комиссии выставки свои произведения. И хотя акция проводится каждый год, он ни в коем случае не должен упустить в этот раз прекрасную возможность продемонстрировать свой талант, чтобы его заметили, выделили из десятков таких же талантливых и отчаянных, как он. Да, именно эти мысли и должны его заботить. А вовсе не Курт. Он найдет себе другого натурщика, не хуже. Пусть и сроки поджимают. В конце концов, есть Сэм. Определенно он бы мог попросить Сэма позировать ему. Не обязательно делать статую в полный рост с головой. Либо он мог бы сделать совершенно другое лицо, оставив основной фигурой накачанное крепкое тело Сэма. Сидя на диване, Блейн перевел взгляд на бюст Курта, который был завернут в холст. Курт совершенно не подходил для тела Сэма. Вернее будет сказать Сэм не подходил для прекрасной головы Курта. Это будет казаться смешным. Здесь нужен тонкий изящный стан, который бы увенчивала идеальная во всех отношениях голова. А так получится либо извращенная пародия на Франкенштейна, либо комично-перекачанный супергерой. Блейну следовало забыть об утраченной возможности. Но прекрасные черты и пронзительные глаза таинственного Курта не шли из его головы. Блейн попытался отвлечься на приготовление завтрака и чашку бодрящего крепкого кофе, чтобы немного прояснить мысли и осознать, что все это не стоит его внимания. Он сможет найти натурщика. Другого. Лучше. Пусть ему и придется в течение долгого времени вдалбливать себе в голову эту мысль. Он найдет того, перед которым его не будут охватывать предательские чувства, нашептывающие, что позирование – это далеко не последнее, что ему бы хотелось получить. И получить именно от Курта. — Блейн, у тебя паранойя, — проговорил он вслух, опуская пресс кофейника. Его даже передернуло от мысли, что он может что-то испытывать к парню, которого видел меньше получаса. Чувства далеко не на грани восхищения и желания заполучить себе его красоту. Блейн ловил себя на мысли, что ему бы хотелось общаться с парнем. Он был уверен, что тот способен поддержать увлекательную беседу, потому что в его глазах было отражение не пустоголовой красоты, но читались интеллект и мудрость не по годам. — К черту все! — воскликнул Блейн, с размаху швырнув кухонное полотенце, которым вытирал обеденный стол. Он резко опустился на стул и уперся локтями в столешницу, запуская нервные пальцы в густую кучерявую шевелюру. Беглый взгляд блуждал по аккуратной чистой кухне, не успевая задерживаться на чем-то дольше, чем на долю секунды. Он позволил безумию держать себя во власти еще какое-то мгновение, прежде чем вскочить со стула и направиться в спальню, тяжело стуча пятками об пол. «Я должен найти его. Во что бы то ни стало». Эта мысль четко возникла в голове Блейна, когда он полез в шкаф, чтобы схватить первую попавшуюся одежду и выйти на улицу, отправившись на поиски. Он не понимал, как он собирался искать Курта, куда податься в первую очередь. Возможно в то же кафе, в котором они были вчера с Сэмом. Может, Курт тоже там будет. Или он постоянный посетитель. Тогда Блейн мог бы узнать о нем у обслуживающего персонала. Небольшой шанс на успех все же был. Они с Сэмом вчера впервые были там, потому что каждый раз, выходя в свет, Блейн отправлялся в какой-то новый закуток Нью-Йорка в поиске идеала, совершенства, повода для вдохновения. И казалось, что когда он, наконец, достиг кульминации, то не смог взять аккорд, сфальшивив. Схватив ключи и накинув легкую куртку, Блейн вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Не дожидаясь лифта, он побежал к лестнице, на ходу засовывая в карман ключи и бумажник. «А что, если нет? Если Курт тоже впервые был там вчера?», подумал Блейн, выбежав из подъезда, и ускоренным шагом направился к перекрестку 72-й улицы и Коламбус авеню. Блейн не позволял себе поддаваться панике. Лихорадочно соображать, куда податься дальше, он будет потом. Сейчас же необходимо было начать с малого. — Такси! — выкрикнул Блейн, махнув рукой, когда перекресток обогнул желтый автомобиль. Поспешно забравшись в машину, он откинулся за спинку заднего сидения и бросил быстрый взгляд сквозь окно на стеклянные витрины магазина и неторопливых горожан. — Куда едем? — оборачиваясь, спросил водитель, поигрывая пальцами по рулю автомобиля в ожидании, когда парень устроится и заговорит. — Клинтон Хилл, — выпалил Блейн, не раздумывая ни минуты. И после секундной заминки решил пояснить. — Это Бруклин. — Думаю, я ориентируюсь в городе, я все же получаю за это деньги, — тут же отозвался водитель, вздохнув. — Если без пробок, то за полчаса можем уложиться, проскочив через Манхэттенский мост. — Неважно. На Фултон-стрит есть кафе-бар, Outpost Lounge, — тут же взялся объяснять Блейн, в нетерпении заерзав на месте. Он обернулся назад, когда такси выехало с обочины на дорогу. — Это как раз по центру между Гранд и Классон авеню. Блейну было совершенно наплевать, что он абсолютно недооценивал водителя, который был обязан ориентироваться в Нью-Йорке. Сейчас его больше заботил тот факт, что Курта может не оказаться в кофейне. И ведь наверняка не окажется. Но с чего-то нужно было начинать. Такси проезжало пересечение Бродвея и Коламбус авеню, когда Блейн заметил в конце 65-й улицы промелькнувшую зелень Центрального парка. Пытаясь чем-то занять подрагивавшие от нетерпения руки, он нервно вытащил из кармана джинс смартфон. Блейн и сам не знал, зачем это сделал. Проверить время? Позвонить? Да, звонок был хорошей идеей. Сделав вызов, Блейн приложил телефон к уху. Он постоянно поглядывал в окна, будто в надежде увидеть Курта, идущего в тени парка Данте, мимо которого пронеслось такси. — Сэм, привет! — выпалил Блейн, когда, наконец, на том конце сняли трубку. — Подскажи, в каком часу мы вчера были в Outpost Lounge? — Чувак, — протянул Сэм, задумавшись. Такси встало на светофоре напротив Фордемского университета, и у Блейна в запасе еще было достаточно времени, пока они доберутся до Фултон-стрит, но каждая минута молчания Сэма медленно его убивала. — Это было около… пяти часов? — Может, ближе к шести? — возразил Блейн, когда они миновали церковь и продолжили дальше движение по 9-й авеню. С каждой секундой Андерсон все больше считал свой поступок слишком абсурдным. Даже если он приедет сейчас на Фултон-стрит, это все равно будет лишено смысла. Сейчас еще не было и полудня. И если Курт регулярно заходит в Outpost Lounge, например, после работы, то у Блейна было больше шести часов в запасе, чтобы сидеть в кафе, окончательно сходя с ума. — Да, где-то в половину шестого, — согласился Сэм, громко зевнув. — А тебе зачем? Ты хочешь разыскать вчерашнего парня? Блейн предпочел проигнорировать проницательный вопрос друга, продолжая беспрестанно озираться по сторонам. Он жадно ловил каждый образ, который проходил в толпе, в надежде увидеть того, кого искал. Но это казалось до безобразия простым. А в этой жизни никогда не бывает просто. — Блейн? — голос Сэма резко вернул Андерсона в реальность, заставив вздрогнуть. — Ты еще там? — Да, я… Сэм, спасибо. Я потом тебе перезвоню, — сбивчиво произнес Блейн, спешно завершая вызов. За окнами такси проносился гудящий полной жизнью город, не позволяя сосредоточиться и поразмыслить хоть на минуту. Все спешили по делам, либо домой, по городу слонялись сотни туристов, которые не помогали проходимости на улицах. Они продолжали мчать вперед по 9-й авеню. За окнами проносились небольшие домики из красного и коричневого кирпича, в высоту не набиравшие больше шести этажей. Взошедшее полуденное солнце отбрасывало зубчатые тени на дорогу, закрывая одну из полос одностороннего движения. Лихорадочная паранойя Блейна несколько угасла, пока он блуждал бездумным взглядом по проносившимся мимо машинам и пешеходам, невольно ловя себя на мысли, что все безнадежно. Расположившись ровно по центру заднего сидения, Блейн лениво наблюдал, как по ту сторону лобового стекла перед ним вырастали небоскребы, словно слепленные из окон и металла. По бокам мелькали пестрые витрины магазинчиков и баров, зазывая к себе случайных путников. Нью-Йорк дышал, Нью-Йорк жил. И только Блейн чувствовал беспокойство, запертый в движущемся такси, словно во временной капсуле. С той лишь разницей, что он не мог повернуть время вспять. Вместо этого он двигался с ним вперед, в надежде обогнать и успеть, уловить момент, которого ему недоставало, чтобы все стало на круги своя. Блейн откровенно не понимал, как за один лишь день в нем могли зародиться неописуемые трепетные чувства, которые он ощущал, предвкушая момент, когда он встретится с Куртом. Это было странно и необъяснимо, но его захлестнуло с головой, перекрывая кислород, за тот короткий миг, что Блейн следил за Куртом, пока тот потягивал свой кофе или, когда их взгляды встретились на одно долгое мгновение. Прежде чем Блейн смог с трудом разорвать волшебный контакт и трусливо сбежать, боясь того, что испытал секундами ранее. Блейн искренне желал разгадать свои чувства. Вереница идей одна бредовее другой влекли его вслед за собой вместе с 9-й авеню, которая расстилалась под колесами такси, словно ковровая дорожка. Будучи более рациональным, нежели импульсивным по жизни, он пытался найти во всем происходящем разумное зерно. Разве он расстраивался, когда особо привлекательный «оригинал» вежливо, а иногда и в грубой форме, отказывал ему? Блейн не мог припомнить подобного случая. Так почему же это происходило сейчас? Вариант того, что Блейн мог влюбиться был до немыслимого глуп. Он не верил в любовь с первого взгляда. Да и сам факт того, что он мог быть влюблен, казался абсурдным. Блейн не запрещал себе чувствовать, но прекрасно знал, что если влюбится – то пустит всю свою карьеру, все труды и желания под откос. Он не мог и не хотел быть обычным живым существом, проживая внутри себя отношения, и сходить с ума по одному человеку, в то время как должен искать красоту и очарование в других. Блейну будет на них плевать, он не сможет посвящать себя полностью случайным натурщикам. Найти вдохновение в человеке было аналогично поездке на американских горках или прыжку с парашютом. Его охватывала буря эмоций и чувств. Но если заниматься этим постоянно – острота ощущений утрачивается. Именно поэтому было так важно каждый раз находить для себя новые альтернативы активного отдыха. Новых людей, с которыми он сможет все проживать словно в первый раз. Когда такси пересекло 15-ю улицу, водитель свернул у дома-утюга на Хадсон-стрит, и Блейну на мгновение показалось, что на бетонном островке между улицами среди прохожих мелькнула знакомая прическа, но почти сразу заметил, что это была девушка, а не Курт. И действительность распростерла перед Блейном пугающие объятия. Он отчетливо понял, что нет практически ни малейшего шанса, чтобы найти этого прекрасного парня. Ему впору смириться, попросить водителя остановиться прямо здесь и выйти. Вот только Блейн продолжал сомневаться и не позволял себе отпустить неуловимый образ. Такси проехало мимо детской площадки, а водитель, словно не замечая смятение своего пассажира, продолжал равнодушно вести автомобиль, в то время как сердце Блейна хотело разорваться на части от чувства неопределенности. Минуя парки, они выехали на Бликер-стрит, и Блейн принял твердое решение не поддаваться сомнениям, раз уж вступил на этот скользкий шаткий путь, иначе после сильно пожалеет об этом. Переполненный внутренней убежденностью, Блейн нервно улыбнулся и удобно откинулся на спинку сидения, пытаясь сосредоточиться на чем-нибудь другом. Потому как если он истреплет себе все нервы прямо сейчас, когда еще даже не добрался до кафе, то что будет там? В полной отстраненности от мыслей Блейн озирался по сторонам Бликер-стрит, усеянной по бокам от дороги скупой, но сочной зеленью раскинувшихся крон деревьев. После они свернули на 7-ю авеню, которая плавно перетекла в солнечную Варик-стрит, и вскоре водитель вырулил на Канал-стрит. Чем ближе они приближались к Манхэттенскому мосту, тем более напряженным становилось движение на пути из Манхэттена в сторону Бруклина. И все же переполненная дорога не вставала в пробку, и они свободно двигались вперед, объехав справа арку перед мостом. Блейн приоткрыл окно, впуская в салон приятный прохладный ветер с Ист-Ривер, который тут же радостно вцепился в его кудряшки, превращая прическу в полнейший хаос. Он умиротворенно вздохнул, улыбнувшись, и водитель ответил тем же, когда приподнялись уголки его губ. Через мелькавшие по правую сторону тросы и канаты, поддерживающие висящее полотно дороги, Блейн меланхолично смотрел на Бруклинский мост, наслаждаясь печальным видом на Верхний Нью-Йоркский залив и распластавшийся по нему остров Говернорс. Свежий морской воздух немного прочистил мысли, и Блейн с легкой улыбкой посмотрел на баннер «Добро пожаловать в Бруклин. Здесь начинается Нью-Йорк». Несколько машин перед ними перестроились, съезжая с дороги, и они аккуратно проскочили перед небольшим грузовичком, переезжая через сплошную линию. Съезд на Флэтбуш авеню поприветствовал Блейна вытянувшимися кверху небоскребами ухоженных Форта Грин и Бруклинского центра, когда они окончательно съехали с моста и устремились вперед, подгоняемые остальными автомобилями. Немного отвлекшись на виды города, Блейн поздно заметил, что они только что пересекли перекресток с Фултон-стрит и продолжили движение дальше по Флэтбуш авеню. — Перекресток! — воскликнул Блейн, подпрыгнув на своем сидении, когда позади них остался университет Лонг-Айленда. — Мы его пропустили. — Мы его не пропустили, просто дальше поедем по Атлантик авеню, — возразил водитель, прибавляя немного громкость радио. — Ладно, вы за рулем, — согласился Блейн, поднимая ладони в защитном жесте, и пожал плечами, признавая поражение. В целом он был доволен, что водитель не думал втягивать его в бессмысленные разговоры о политике и погоде, как это любили некоторые таксисты, вместо этого предоставляя его на растерзание собственным мыслям. И когда они мчались вперед мимо очередного Макдональдса, небольшая паника вновь охватила Блейна из-за предвкушения окончания поездки. Мимо проносились уже частные домики Вашингтон авеню, и смятение вновь все больше накатывало, словно цунами, разбивая все границы и препятствия, что были возведены в сознании Блейна за эту поездку. Но он чувствовал себя полнейшим идиотом, представляя, как будет спрашивать у баристы о Курте, описывать внешность парня… Наброски! Ему следовало взять с собой наброски Курта, которые он сделал вчера, чтобы показать, как он выглядит, а не описывать его на словах. Да и что он скажет? Прекрасный, словно выточенный из дорогого мрамора парень с идеальной укладкой и острыми скулами, что можно порезать палец? С чудесным непокорным носом и пронзительными голубыми глазами? Блейн не переживал, даже если бариста будет парень, что его пошлет сразу же куда подальше, сославшись на то, что их кафе-бар не дом свиданий для всяких педиков. Потому что, насколько он знал, Outpost был дружелюбным в отношении представителей ЛГБТ. Но это не спасало ситуацию, а отступать было уже поздно, потому что они пересекли перекресток Гранд авеню и Фултон-стрит, неизбежно приближаясь к Outpost Lounge. Расплатившись с водителем и выйдя из такси, Блейн старательно отряхнул джинсы и сделал пару глубоких вдохов и выдохов, набираясь решимости. Маленькое кафе, оформленное с фасада в темно-коричневых тонах, отнюдь не внушало уверенности, когда Блейн прошел через небольшую оградку и вошел внутрь. Первым делом он бегло изучил кафе на присутствие Курта. Но, как и ожидалось, Курта здесь не было. Поэтому, заприметив на будущее свободный столик, Блейн направился сразу к стойке, за которой расположилась милая смутно знакомая девушка, аккуратно расставлявшая сахарницы и поправлявшая салфетки. — Добрый день, — тут же заговорил Блейн, сразу перехватывая инициативу. Девушка ответила ему вежливым и внимательным взглядом, и Андерсон мысленно помолился всем богам, в которых не верил. — Будьте добры двойной капучино и сэндвич с салатом из тунца, — произнес Блейн, повторив свой вчерашний заказ, и девушка коротко кивнула. — Восемь восемьдесят пять, — озвучила она сумму и отдала заказ на кухню, пока сама взялась за приготовление кофе, разогревая большую фарфоровую чашку, прежде чем начать делать напиток. Блейн послушно отсчитал деньги, положив их на лоток для мелочи, и посмотрел на баристу, которая наполняла чашку эспрессо, прежде чем добавить пенку. Не позволяя себе больше оттягивать момент, Блейн чуть наклонился в сторону кассы и уверенно произнес: — Извините за назойливость, но… я вчера был в вашем кафе впервые… — на его слова бариста заинтересованно обернулась к Блейну, и на ее губах заиграла ободряющая на продолжение улыбка, так что Андерсон поддался соблазну закончить мысль. — Вчера я в вашем кафе видел одного молодого человека и хотел узнать, вдруг вы его знаете. Или он ваш постоянный клиент. Это было в районе… половины шестого, кажется. На его стаканчике было написано «Курт». Он… довольно высокий, я думаю… изящный. И… — Блейн глупо улыбнулся. — Красивый. Голубые глаза… Девушка понимающе усмехнулась и кивнула. Блейн расценил это по-своему, приободрившись и вперив взгляд на баристу в ожидании ответа. Мысленно он уже ликовал от возможности того, что ему помогут. — Не решились вчера подойти? — с улыбкой произнесла она, делая молочную пенку. — Я припоминаю вчера… была моя смена. И я помню вас, потому что вы сидели рядом с привлекательным блондином, смахивающего на супермодель, — она кокетливо расплылась в улыбке, вспоминая Сэма, но тут же сама прервалась и вернула свое внимание Блейну. — Я смутно представляю о ком речь, но я этого парня… Курта видела впервые. Мне очень жаль. — Может, другие баристы его знают? — стараясь не терять надежду, спросил Блейн. — Сожалею, но мы все знаем наших постоянных клиентов в лицо. Если бы кто-нибудь его знал, знали бы все. Простите, — с извиняющейся улыбкой и грустными печальными глазами она протянула Блейну его заказ. Испустив тяжелый вздох, Блейн пару раз кивнул, убеждая больше самого себя, что еще не все потеряно, и забрал кофе и сэндвич, чтобы спокойно перекусить и все обдумать. По всему выходило, что он напрасно приехал, так и не получив нужной зацепки. Но отчаиваться было рано. У него была масса возможностей. Он все еще мог поискать Курта через интернет, либо же просто высматривать его на улицах, в кафе и барах, в надежде, что однажды их пути вновь пересекутся, и тогда он точно найдет в себе смелость подойти и заговорить с ним. И Блейн очень сильно сомневался, что после долгих поисков единственное, что он сможет сказать Курту, – это спросить, не откажется ли он ему позировать. Блейн ловил себя на подлой мысли, что вчера Курт мог испугаться его пристального внимания и начать старательно игнорировать. Либо же он просто сбежал по делам и теперь так же жалеет, что не смог остаться подольше и заговорить с ним. Возможно, он будет так же искать Блейна, и когда-нибудь они встретятся. Потому что Курт не мог не почувствовать, что между ними проскочила искра, когда их взгляды встретились. Только, в отличие от Андерсона, Курт не знал имени Блейна. И его поиски усложнялись. Но ведь это не страшно? Они будут искать друг друга. Они могут выбрать самые очевидные места для встречи. Центральный парк, любимое место для встречи влюбленных парочек. Либо 5-я авеню или Бродвей. Судя по внешнему виду Курта, Блейн мог предположить, что такой парень, как он, мог отправиться в ранний час позавтракать у Тиффани, либо же взять лодку на остров Либерти к статуе Свободы. Нью-Йорк большой. Но в нем не так много предполагаемых мест, где они могли бы внезапно пересечься, негласно назначив «свидание». Если только они мыслят на одной волне. _____________________ Герма* — скульптурное изображение в виде головы или бюста на четырехгранной опоре. Эпиграф — песня Between Us исполнителя Peter Bradley Adams. Перевод: Эй, незнакомец! Или я могу звать тебя своим? Я знаю, мы не знакомы, но где-то я видел тебя прежде. Как бы тебя ни звали, чем бы ты ни занимался, Я не хочу потерять ничего, из того, что есть между нами. Просто позови меня, если наши пути могут когда-нибудь пересечься. Я хочу, чтобы ты меня окликнул под этим помрачневшим небом. Кого бы ты ни любил сейчас, кого бы ты ни целовал, Я хочу проделать это путешествие между нами. Сейчас я ухожу за глубокие океаны. И волна не отнесет меня обратно. И этими безнадежными ночами я буду звонить тебе снова и снова. amalgama-lab.com/songs/p/peter_bradley_adams/between_us.html