Everything you want in broken pieces on the floor And everything you thought you'd ever need But it's not what you want that matters It's what you want more So go on, lie to yourself but don't lie to me And there's the door You can quit right now, up and leave You don't need this anymore Yeah tonight, lights out, shut it down Or you can Open up your broken heart And keep on wanting Fallen saints and fallen stars They don't mean nothing Everybody feels locked out of a house they can't get in So open up your broken heart And keep on wanting So keep on wanting
***
Сегодняшнее утро было не самым удачным за последнее время. Впрочем, для Блейна череда неудачно начатых дней в последнее время слишком затянулась. Он мало спал из-за того, что с головой погружался в работу, а заканчивал уже глубокой ночью. Часам к трем у него по обычаю краснели глаза, но Блейн не позволял себе уйти спать, пока не доведет до ума очередную статую. У него не было обязанности ходить на работу к установленному часу, в отличие от большинства жителей Нью-Йорка, потому режим дня был сбит напрочь, и порой это еще сильнее расшатывало психику Андерсона. Поэтому каждую ночь он все равно ставил себе будильник в надежде начать утро как все нормальные люди… и каждый раз не слышал его, проваливаясь в глубокий сон. Блейн не помнил, когда ему последний раз снились сны, которые он бы мог вспомнить. Но почти каждое утро быстро и резко просыпался, словно на него опрокинули ведро ледяной воды. В целом Блейн не мог с уверенностью заявить, что его жизнь была так уж плоха. В течение последних полутора лет он мог бы охарактеризовать ее затертым по значению словом «сносно». И с каждым днем это «сносно» все больше влезало под кожу, сливаясь с Блейном воедино. Его не мучила душевная боль, он перестал быть параноиком… он перестал искать Курта. Курт. Курт бы навязчивой идеей Блейна, по меньшей мере, первые полгода, когда он продолжал лихорадочно высматривать его на улицах, к счастью не набрасываясь на прохожих, чтобы развернуть их к себе лицом и убедиться, что это не тот, кто ему нужен. Сначала Блейну было любопытно. Отыскав Курта, он хотел убедить сам себя, что ошибался и переоценил парня, что он не то совершенство, которое ему необходимо как воздух. Но каждый раз, проводя кончиками пальцев по чертам лица гипсовых и глиняных бюстов, Блейн убеждался в обратном. Позже это переросло в вызов. Блейн хотел найти парня уже просто из принципа, потому что тот каждый раз занимал его мысли. Блейн окружил себя эскизами и набросками, которые делал по памяти, либо сверяясь с уже готовыми бюстами Курта. Он творил каждый день. И каждый день это был Курт. Это напоминало одержимость. Иногда ему начинало казаться, что тот день и того юношу он просто выдумал, если бы не Сэм, который каждый раз сбивал Блейна с толку словами «да, я был с тобой в тот день, и да, я тоже его видел». Лучше бы уж Сэма не было с ним рядом в тот раз, а Блейн мог бы внушить себе, что это было лишь разыгравшееся воображение, и на самом деле Курта не существует. Блейн искренне старался не оседать в депрессии и пыли, что покрыла все горизонтальные поверхности в его квартире. Он хотел убежать от своего наваждения, перестав вдаваться в причины столь глубокого интереса к парню в кашемировом джемпере с тонкими изящными чертами. И каждый раз терпел неудачу. Но, несмотря на его острое желание отыскать Курта, он все больше терялся в вопросах о том, что бы мог сказать ему. Просто поздороваться, представиться и попытаться познакомиться? Блейн тут же пресекал эту мысль, трезво оценивая свою неадекватность в подобной ситуации. Для начала он бы мог упасть в обморок при виде того, кто безгранично занимал его мысли и не давал покоя долгие месяцы. Скорее всего, Блейн бы сорвался. Возможно, подбежал бы к Курту, заключив его в кольцо тесных объятий, и прокричал на ухо о том, как долго он его искал, потеряв покой и рассудок. И уж точно ошарашил бы ни в чем неповинного парня, который бы тут же его оттолкнул, прокомментировав невменяемость Блейна, и уж тогда исчез бы из его жизни навсегда. Не в силах больше сидеть, сложа руки, Блейн нервно схватил со стола пачку сигарет, в надежде себя чем-то занять, и распахнул балконную дверь, выходя на железный балкон. Казалось, что, если сейчас он не найдет успокоения хоть в чем-нибудь, его накроет раздражение – и он переколотит все статуэтки в квартире. А в это время на улице протекала обычная размеренная жизнь, ничем не выдавая тот факт, что хотя бы один житель Большого яблока был несчастлив и подвержен смятению. Блейн рассеянно наблюдал за движением машин и переговаривающимися прохожими, бездумно прикладывая тлеющую сигарету к губам. Белый дым вился меж его пальцев, густыми клубами поднимаясь к затянутому тучами небу. Нервно докуривая, Блейн ловил себя на единственной мысли, бьющейся в его голове пойманной птицей. Пасмурные облака затягивали небо над Манхэттеном, подобно ржавчине, которая расходилась в душе Блейна размытыми пятнами. Он не понимал почему, но именно в это утро мысли о Курте накрыли его. Мысли, от которых он старательно бежал в течение последних полутора лет. И именно сейчас ему меньше всего хотелось находиться в душном помещении квартиры. Поэтому даже не предприняв попытки позавтракать, Блейн быстро собрался и выскочил на улицу, набирая полные легкие свежего и мягкого после дождя воздуха. Ноги сами понесли Блейна в сторону Центрального парка, который простирался почти совсем рядом с домом по меркам Нью-Йорка. Он шел по южной стороне 72-й улицы, высоко подняв воротник легкой куртки и стараясь не оглядываться на прохожих, что блуждали в какой-то параллельной от него вселенной. Впереди поднималась зеленая крона деревьев, словно на Блейна наступала армия дендроидов, с каждым шагом вырисовывая очертания небоскребов, что простились по ту сторону парка. Дождавшись, когда переключится светофор, Блейн быстро перебежал через Централ Парк-Уэст. Пройдя чуть вперед, он свернул с основной дороги на узкую дорожку под полог еще по-летнему зеленых деревьев, которые осень не успела тронуть золотыми и багряными красками. Под подошвами кроссовок мягко шуршал асфальт, когда Блейн двигался в сторону небольшого безымянного озера. Мимо проносились весело хохотавшие легко одетые подростки на роликах, объезжая Блейна по дуге. Словно прокаженного, как грустно отметил про себя Андерсон, не желая оправдывать все банальной техникой безопасности. Ядовитые эмоции разгорались в его сердце, в попытках разыграть душевную травму. Обычно Блейн не позволял себе страдать и предаваться тлетворным мыслям, всячески сдерживаясь от упаднического настроения. Но почему-то именно сегодня он не хотел никого ни видеть и ни слышать. Ни Сэма, который всегда был готов подбодрить его шуткой и моральной поддержкой. Ни Рейчел, избавляя себя от ее делового щебета о планах и проблемах, а также странных, но иногда полезных советов. Время, казалось, замерло, когда Блейн достиг моста Боу, который тянулся через озеро почти параллельно Бродвею. Он тяжело вздохнул, облокотившись на перила, и с грустной улыбкой уставился на свое отражение на поверхности воды, подернутой легкой рябью из-за ветра. Чуть поодаль на зеленой лужайке дети играли с ушастым спаниелем, скамейки у дорожек облюбовали влюбленные парочки, которые непростительно близко жались друг к другу. Блейн наслаждался живой и непринужденной атмосферой большого города в уютном закутке посреди шумного Манхэттена. Он мечтал навсегда остаться в этом моменте, в окружении тишины и спокойствия под медленно разгорающийся день. Переведя взгляд выше, он с легким восхищением смотрел на зубчатую линию зданий, выраставших над границей крон деревьев. Солнце с трудом пыталось пробиться сквозь завесу темных облаков, затянувших небо. Иногда жидкий солнечный свет прорывался через зиявшие в облаках дыры, отражаясь бликами на стеклах небоскребов. Ощущение умиротворения и безопасности прокрадывалось в душу Блейна, убаюкивая рваные края сомнений и печалей, что, казалось, навсегда поселились в его сознании. Андерсон думал, что мог простоять на мосте Боу весь день, если бы не звонок во внутреннем кармане куртки, неприятно вырвавший его из меланхолично-задумчивого состояния. Блейн раздраженно достал телефон и не сильно удивился, когда заметил на экране фотографию и подпись «Сэм Эванс». Набравшись смелости и слов, Блейн машинально провел пальцем по экрану, отвечая на входящий звонок, и приложил айфон к уху. — Да, Сэм? Я тебя слушаю, — устало отозвался Блейн, не дожидаясь первой реплики друга. — Привет, Блейн! Надеюсь, ты в хорошем расположении духа, потому что у меня для тебя новость, — тут же заговорил Сэм, жизнерадостно тараторя, на что Блейн усмехнулся, потому что манера общения Сэма напомнила ему Рейчел. — У тебя сегодня занят вечер? — Нет, я свободен... А что случилось? — спросил Блейн, нахмурившись. Он прислонился поясницей к перилам моста и пнул носком кроссовка камешек, пытаясь совладать с внезапно разгоревшимся нетерпением. Буквально минут пятнадцать назад Блейн был абсолютно равнодушен ко всему и не желал слышать своих друзей, но неожиданный звонок Сэма кардинально сместил полюса. — Сегодня ты идешь со мной на неделю моды, и это даже не обсуждается, чувак. Ты мой «плюс один». Рот Блейна слегка приоткрылся в удивлении, но он постарался быстро взять себя в руки, потому что Сэм все еще ждал его ответа. — Я не уверен, что это того стоит, Сэм, — протянул Блейн. Он тяжело вздохнул. Меньше всего ему хотелось оказаться в окружении жизнерадостной толпы, которая будет судачить о новинках моды и прочей ерунде, которая мало волновала Блейна. Он предпочел бы закрыться на весь оставшийся день в мастерской в обществе безмолвных статуй, которые не стали бы отвлекать на посторонние темы. — Давай, Блейн, соглашайся. Когда ты последний раз был где-нибудь, кроме квартиры, парков и прочих безлюдных мест, популярных у маньяков? — с умоляющими нотками в голосе произнес Сэм. — И все же, я не думаю, что... — нервно рассмеялся Блейн, запустив пальцы в смоляные кудряшки, но Сэм перебил его. — Смотри, тебе нужна модель для статуи. Это неделя моды, Блейн. Там будут модели... — продолжал науськивать Эванс. — К тому же, я уже заказал тебе смокинг! — Я так понимаю, у меня нет выбора? — усмехнулся Блейн, склонив голову. — Ты правильно понимаешь, — самодовольно произнес Сэм. — Жди, я заеду к тебе к пяти часам, и потом поедем в Линкольн-центр. Сэм слишком хорошо знал Блейна, чтобы суметь надавить на нужные рычаги и добиться своего. Они познакомились, когда оба искали после школы жилье в Нью-Йорке. Высокий, атлетически совершенный Сэм приехал из штата Кентукки, лелея мечту стать моделью, чтобы его тело было напечатано на весь автобус. Он даже и не пытался рассматривать такой вариант, как поступление в колледж. Блейн же прибыл в город своей мечты из нетерпимого к геям на тот момент Огайо. В Вестервилле он закончил частную мужскую школу Далтон, где, будучи лидером хора Соловьи, ему прочили карьеру на Бродвее. Но в последний год интересы Блейна резко поменялись, и он увлекся искусством, отдав ему предпочтение музыкой. В целом родители Блейна достаточно терпимо относились к увлечениям сына, поэтому проблем с выбором учебного заведения не возникло. И когда, после успешного поступления в Нью-Йоркскую Академию Искусств, перед Блейном встал вопрос жилья, ему посчастливилось познакомиться с Сэмом. В поисках легкого и быстрого заработка Эванс пробовался на должность натурщика при академии. И, разговорившись в коридоре на кафедре Блейна, парни быстро поладили. С их знакомства прошло уже около семи лет, и даже старший брат Блейна – Купер – не мог похвастать тем, что столь же хорошо знал своего младшего братишку.***
Осознав свой проигрыш, Блейн мысленно пытался настроиться на то, что сегодняшней вечер ему предстоит провести в тени софитов. Отчасти он был благодарен Сэму за столь внезапные планы. И когда на часах было около пяти, а Блейн воевал со своими кудряшками, пытаясь усмирить их гелем, раздался громкий стук в дверь. Как Сэм и обещал, он явился с двумя упакованными смокингами и прекрасным настроением. У них ушло около получаса, чтобы довести свои образы до ума и выйти на перекресток Коламбус авеню и 72-й западной улицы в поисках такси. По правде говоря, путь до Линкольн-центра был не так далек, но Сэм настаивал, что только идиот будет брать напрокат два дорогущих костюма, чтобы потом тащиться пешком и уделать их в уличной пыли. И Блейн бы с ним согласился, если бы ему не было все равно. Из-за возникших пробок дорога вышла несколько дольше, но когда, расплатившись с водителем, парни вышли после перекрестка Бродвея и 65-й улицы, Блейн увидел, что они прибыли слишком рано. Подготовка к Mercedes-Benz Fashion Week шла полным ходом, но неминуемо приближалась к своему логическому завершению. Однако присутствия самых влиятельных гостей, модельных домов и изданий еще не было заметно. — Какого дьявола мы приехали сейчас? — спокойно спросил Блейн, осматриваясь вокруг. — Тебе не кажется, что мы слишком рано? Площадь Линкольн-центра была оформлена по традиции прошлых лет, опоясывая большой фонтан бесконечными рядами стульев. Фасады зданий по периметру были напичканы иллюминацией, подсвечивая белоснежные арки, обрамлявшие огромные окна. Чуть поодаль восстала армия разнополых манекенов в вечерних платьях и костюмах, демонстрируя прогрессивные идеи дизайнеров. — Чувак, я участвую в показе, поэтому мне надо было подъехать раньше, — оживленно произнес Сэм, смахивая несуществующие пылинки с плеча Блейна. — А у тебя есть прекрасная возможность присмотреть себе кого-нибудь из моделей, пока они ничем не заняты. — Модели... Тут куча манекенов, — фыркнул Блейн. — И с моими метр семьдесят три у меня разовьется комплекс. — Ты – творец, тебя это не должно волновать, — ответил Сэм, недовольно скривившись. По-братски хлопнув Блейна по плечу, он направился в группе парней и девушек, и Андерсон, покачав головой, покорно пошел вслед за ним. Сэм пытался крайне ненавязчиво познакомить Блейна с молодыми привлекательными юношами, но в большинстве своем никто не цеплял его. Он видел пустоту в глазах, самодовольный укор и превосходство. В гриме и эксклюзивной одежде они напоминали ходячие манекены, все как один. Конечно, многие были красивы, прекрасно сложены… но не было ни одного, с кем бы Блейн хотел провести время чуть дольше, чем первые пять минут знакомства. Это угнетало, и хотелось просто занять себе место и забыть обо всем. Забыть о Курте, который сегодня вновь не отпускал его весь день. Вечер начался с приветственной речи кого-то из организаторов. Блейн старался не вслушиваться, лениво блуждая взглядом по присутствующим. Он видел знакомые лица представителей моды, деятелей культуры, кино, музыкантов. Но Блейн все равно продолжал себя чувствовать не в своей тарелке. Спустя примерно час после начала мероприятия, ему позвонила Рейчел, чтобы справиться о делах и успехах своего подопечного. Отойдя на приличное расстояние от гостей, Блейн ответил на звонок, стараясь сделать голос как можно более жизнерадостным. — Эй, Рейчел, как дела? — Прекрасно, спасибо что спросил, — на автомате ответила она. — Как твои дела лучше мне расскажи. У тебя во вторник назначена встреча с Хантером Кларингтоном, ты это помнишь? Я заеду за тобой в обед. Мы сходим перекусить, а потом около двух должны быть у его офиса. — Кларингтон… Это который из галереи? — морща лоб, неуверенно переспросил Блейн. — Это который сын полковника и любитель ходить на аукционы. Богатенький сноб. Я же тебе говорила, — отрапортовала Рейчел. — Ты слишком рассеян. С тобой все в порядке, Блейн? Ничего не случилось… ну знаешь, экстраординарного? Блейн даже через телефон почувствовал, как она нахмурилась и закусила губу в ожидании ответа. — Разве со мной может произойти что-то подобное? — усмехнулся он, склонив голову. Он приоткрыл рот, как будто собирался что-то сказать, но после передумал, так и не произнеся ни слова. И Рейчел расценила это молчание по-своему. — О боже мой, он хорошенький? — тут же выпалила она слишком по-девчачьи. И Блейн знал, что глаза у нее сейчас блестят от предвкушения историй. — Я знаю этот тон, Андерсон, рассказывай! — Нет, Рейчел. Никого… нет. Я сейчас с Сэмом на неделе моды в Линкольн-центре, — наконец ответил он, засунув руку в карман брюк. — Он хотел, чтобы я… Возможно, меня бы мог заинтересовать кто-то из моделей… Но нет. — Милый, тебе на самом деле надо развеяться, — понимающе произнесла Рейчел. — Ты сидишь сутками напролет со статуями. И, как твой агент, я это одобряю, но… ты так можешь перегореть. Тебе нужно больше бывать с людьми. Предлагаю на следующих выходных сходить куда-нибудь. На игру Янки, например. Как тебе? Или можно пойти в клуб… Позовем Сэма, Уэса и Броди. — Вы еще общаетесь? — удивился Блейн. — Мы… это сложно объяснить, Блейн, — вздохнула Рейчел. — Встречались… скорее пытались как-то, по крайней мере. После того, как поругались с Джесси. Но он мне больше друг. — Как я? — игриво спросил Блейн. — Что? Нет! Ты самый лучший друг. К тому же – гей. Что бы я без тебя делала? — Ладно, я понял, — засмеялся Блейн. С Рейчел было невероятно легко общаться. Особенно, когда она оставила свою мечту о Бродвее и нашла отдушину в чем-то другом, переведясь из НЙАДА в академию, где учился Блейн. — Люблю тебя, дорогой! Повеселись там, — жизнерадостно пропела Рейчел. Она тут же повесила трубку, не дожидаясь ответа, чтобы Блейн не успел вставить свои, ставшие в последнее время традиционными, замечания по поводу того, что он думает об этом веселье. Разговор с Рейчел немного приободрил Блейна. И даже развеселил. Но когда он вернулся на свое место, то, спустя бесконечные полчаса, вновь заскучал. Ему было откровенно противно от самого себя, что он занимается самоедством, но иначе вести себя не получалось. Блейн правда хотел выкинуть из головы все лишнее, позволить себе видеть красоту, не отвлекаться на лишние эмоции, творить… Но избавиться от них так просто не получалось. Особенно когда Блейн насильно заставлял себя не думать об этом.***
Медленно погружаясь в забвение, Блейн взял с подноса официанта бокал шампанского. Он изучал скучающим взглядом новинки сезона, когда к нему подлетел Сэм, выхватывая из рук бокал и делая смачный глоток. — Это было мое шампанское, — закатил глаза Блейн, находясь чуть в стороне от сидячих мест, потому что больше не мог выносить бесцельного сидения, пока время уходит в пустую. Стоит ли говорить, что Блейну было откровенно скучно? Как любил подшучивать Сэм «Андерсон, ты нетипичный гей! Тебе не нравится мода». — Можешь взять себе еще, — пожал плечами Сэм, оглядываясь по сторонам. — Веселишься? — Пока нет, но у меня появилась компания, — усмехнулся Блейн. — Круто! Кто? Я его знаю? — оживился Сэм. Он перевел взгляд на Блейна, словно хотел разглядеть рядом с другом мифическую компанию собеседников. — Вообще я говорил про тебя, — пожал плечами Блейн. — Вот дерьмо, — с чувством произнес Сэм, понурив голову. — Ладно, давай я развлеку тебя. Расскажу где кто. Вдруг ты случайно опрокинешь бокал шампанского на дорогущий костюм Джима Нельсона и не будешь знать об этом. Я знаком с твоей удачливостью. — А Джим Нельсон – это... — Это главный редактор журнала GQ, — с расстановкой произнес Сэм, словно растолковывал это маленькому ребенку, и в нетерпении покачал головой. — И, кстати, вот он! Ближе к фонтану. Беседует с Грейдоном Картером, редактором Vanity Fair. Это все издания Condé Nast Publications*. Думаю, редакторы The New Yorker и Vogue тоже здесь. Вся крутая четверка. — Серьезно, Сэм, это еще скучнее, чем кажется на первый взгляд, — ответил Блейн, не сумев сдержать улыбки. — Ты просто зануда, Андерсон, — простонал Сэм, для эффектности топнув ногой. Улыбка резко сошла с лица Блейна, когда он обратил внимание на сосредоточенного Сэма. Эванс хмурился и немного крутил головой, высматривая кого-то, словно сидел в кинотеатре позади зрителя в высокой шляпе, которая загораживала ему экран. — Сэм? — неуверенно позвал Блейн. Тот тут же обернулся на него и резко схватил за руку, притягивая ближе к себе. — В чем дело? — Там! На два часа. Рядом с Изабель Райт, дизайнером и редактором Vogue, — слишком громко, чем того требовала ситуация, произнес Сэм. Блейн с любопытством озирался по сторонам, следуя наставлениям. Ровно через пару минут он, наконец, заметил худую светловолосую женщину в темном коротком платье, отороченном гипюром. — И что тебя так?.. Но Блейн не смог закончить предложение и до конца понять, кого имел ввиду Сэм, пока женщина не отклонилась вперед ближе к собеседнику, открывая обзор на сосредоточенного молодого человека, старательно делавшего пометки на планшете, который держал навесу. Вселенная словно затаила дыхание и замерла. А может просто кто-то остановил время, давая возможность насладиться бесконечным мгновением? Сердце растерянного парня пропустило несколько ударов, и сознание Блейна замедлилось вместе с кровью, что застыла в венах. И тут же понеслось вскачь, не давая организму возможности отдышаться, вынуждая пульс участиться, что Блейн ощутил, как у него зашумело в ушах. Курт. Он был от Блейна примерно на том же расстоянии, как в кафе в Клинтон Хилл. Так близко, что можно рассмотреть каждую очаровательную морщинку, когда он улыбается, или ямочку на правой щеке. И так же недосягаем, без возможности услышать его голос и залезть в его мысли. Курт стоял там, реальный и земной. Возведенный Блейном в ранг небожителей за прошедшие годы. Он был его мраморным Аполлоном, искрящимся полуденным Солнцем. Он был неуловимым Гермесом, которого невозможно было поймать на улицах города, потому что Курт восседал на Олимпе и взирал оттуда своими невероятными глазами, бросая снисходительные улыбки на мир под своими ногами. Блейн мечтал приблизиться. Протянуть руку, коснуться укрощенных лаком прядей. Ласкать кончиками пальцев алебастровую шею и наслаждаться мягким теплом кожи. Интересно, что будет, если Блейн сейчас просто спонтанно подойдет и прижмет к себе Курта, становясь в изначальную стойку для вальса, и склонится губами к тонким ключицам? Можно быть уверенным, что после подобной выходки он больше не увидит Курта никогда. Бесконечность жалкой человеческой жизни без возможности вновь ощутить волшебное минутное обладание прекрасным юношей. Без возможности запечатлеть один единственный поцелуй на идеальной коже. Сознание и разум предавали Блейна, и он уже не мог совладать со своими чувствами, которые разрывали его сердце на части, заставляя трещать по швам и сочиться обжигающей внутренности кровью. Еще немного, и он сойдет с ума от столкновения вселенных. Своей и Курта. Которые, уже давно казалось, никогда не смогут пересечься вновь. Взволнованный голос Сэма, наконец, вырвал Блейна из засасывающей бездны задумчивости, и он вздрогнул от неожиданности, вернувшись в реальность. — Это он. — Я вижу, Сэм. — Подойди к нему. — Что? — Давай. — Я... Я так не могу. — Можешь. Ты искал его пять лет. — Вообще-то два года. — Тем более. Сэм настойчиво подтолкнул Блейна в спину, выхватывая из одеревеневших пальцев бокал. «Иди» прошептал Эванс одними губами и кивнул в сторону представителей Vogue. Сделав несколько неуверенных шагов перед, Блейн замер на месте, прикрыв глаза и пытаясь унять дрожь во всем теле. Он десятки раз представлял их с Куртом встречу, и каждый раз не мог найти идеального варианта, чтобы завязать беседу. И вот, когда момент пришел, слова совершенно не шли на ум, он обязательно должен будет ляпнуть какой-нибудь вздор, о котором тут же пожалеет. Получив очередной настойчивый толчок от Сэма в плечо, он сдвинулся с мертвой точки, стараясь приближаться как можно медленнее и незаметнее, лихорадочно перебирая в голове фразы, которые не показались бы жалкими и смешными. Боже, Блейн не нервничал так даже когда в старшей школе приглашал на выпускной бал какую-то хорошенькую девочку. Конечно же, в Далтоне не учились девочки, чтобы пригласить их. Поэтому пришлось найти старшеклассницу из соседней частной женской школы. И после настойчиво объяснить, что это просто бал и танцы. И он не собирается потом сидеть вместе с ней на парковке на заднем сидении машины. Потому что на той же самой парковке был припаркован Джип Себастиана. — Не могу поверить, что это со мной происходит, — пробормотал Блейн, закатывая глаза. Он старался не смотреть на Курта, чтобы не запаниковать и не дать задний ход. Сорваться, сбежать и закрыться у себя в квартире. Зарыться лицом в подушку и застонать от безысходности. Ведь теперь он хотя бы знает, где искать Курта. Он сможет подстроить встречу, когда будет готов. Если будет готов. Блейн был уже на грани того, чтобы развернуться и уйти, в безуспешных попытках убедить себя, что Курт обычный человек, такой же как все. Он не высмеет, не отошьет сразу же. По крайней мере, в мечтах Блейна Курт был именно таким. Живым и веселым. Меланхоличным и открытым. Добрым и доверчивым. Совершенным. И зачем только ему понадобилось наделять совершенно незнакомого человека несуществующими чертами, тогда как он мечтал изначально просто сделать с него статую? Бездушную статую. Когда Курт стал так важен для него, почему Блейну кажется, будто он знает его всю свою жизнь? «Сейчас или никогда, Андерсон», твердо решил Блейн, замерев в метре от Курта и задержав дыхание. Один уверенный шаг, вытянутая вперед рука, мягко дотрагивающаяся до плеча. И он достиг своей несбыточной мечты. Ему казалось, что он пытается надышаться последними остатками воздуха, насладиться теплым обволакивающим ветром, прежде чем нырнуть в ледяную воду с головой. Последний шаг. Сердце гулко и отчаянно стучит под ребрами. — Простите, я новенький на подобных мероприятиях. Бесконечно долгие секунды проходят, прежде чем Он оборачивается и с любопытством смотрит на того, кто вторгся в его покой. — Меня зовут Блейн. — Курт. Ох, вот ты где. Я искал тебя целую вечность. _____________________ Condé Nast Publications* — журнальное издательство, являющееся подразделением медиакомпании Advance Publications. В США издательство выпускает 18 потребительских журналов, в том числе Architectural Digest, Bon Appétit, GQ, The New Yorker, Vanity Fair и Vogue, а также четыре деловых издания, 27 сайтов и более 50 приложений для мобильных и планшетных устройств. Компания, располагающаяся в Нью-Йорке, была основана в 1909 году Конде Монтрозом Настом и с 1959 года принадлежит семье Ньюхаус. Эпиграф — песня Keep on Wanting группы The Fray. Перевод: Все, чего ты желаешь, Все, что, казалось, однажды будет нужным, осыпается на пол осколками. Только это не то, чего ты действительно хочешь. Дело в том, что ты жаждешь большего. Продолжай обманывать себя, но не лги мне! Вот дверь, Ты можешь прямо сейчас перешагнуть за порог, просто встать и уйти. Но сегодня совершенно нет нужды Сбегать, захлопывая двери. Ведь ты можешь... Отворить свое разбитое сердце И продолжить желать. Падшие святые и упавшие звезды Ничего не значат. Никто не может попасть в дом, запертый изнутри, Поэтому отвори свое разбитое сердце И продолжай желать, Продолжай желать. amalgama-lab.com/songs/f/fray/keep_on_wanting.html