I call you my friend and that's all that I knew Why do I have to pretend To find ways to be around you? You've been there all along Holding my hand like you do Why do I feel that it's wrong To love to be around you? Do I feel what I feel? Well do you feel this way too? That every wound seems to heal When I am around you Why? And I must be losing my mind Maybe I have been hopelessly blind to your beauty And you have a sweet sinful smile I'm in trouble Cause you turn me upside down And around and around Turn me upside down and around and around My feet don't touch the ground when I'm around you
***
Курт медленно переходил от одной статуи к другой, с любопытством осматривая каждую и задавая Блейну вопросы, не сильно вдаваясь в подробности. Его взгляд задержался на изображенной девушке, стоящей на коленях. Ее ноги были закрыты юбкой, а белые мраморные локоны струились по плечам. — Как красиво, — заключил Курт, с улыбкой обернувшись к Блейну и поглаживая ножку бокала в руках. — Ты давно ее сделал? — Года три назад где-то, — ответил Блейн. Он поднялся с дивана и подошел к Курту, рассматривая статую, словно видел ее впервые. — Я тогда был на последнем курсе Академии. Мы были в круглой стеклянной аудитории, расположенной под куполом. Шел дождь, и мы сидели вокруг подиума, на котором была натурщица. Капли дождя стучали по стеклам, отбивая барабанную дробь, — Блейн мечтательно улыбнулся, словно провалившись в воспоминания. Он сделал небольшой глоток вина из своего бокала и перевел взгляд на Курта. — А потом темные тучи прорезало солнце, и теплые лучи озарили аудиторию, наполняя ее светом, и тогда лицо нашей натурщицы словно засияло. И я понял, что это будет одна из моих лучших работ. — Ты все это на ходу выдумываешь? — поддел Курт, игриво толкнув его плечом. — А ты хотел услышать историю о том, как я нашел голодную бездомную девушку на улице, привел к себе домой и предложил сделать с нее статую, потому что такой образ жизни привлекательно заострил ее скулы? — усмехнулся Блейн, не отрывая взгляда от Курта. Он впитывал его образ, тихо сходя с ума оттого, что Курт сейчас стоит рядом с ним, такой расслабленный и спокойный. И такой прекрасный. Его ярко-голубая рубашка с закатанными рукавами оттеняла синеву глаз, а черные брюки облегали стройные ноги, и у Блейна начинала кружиться голова, когда он четко произносил в своей голове, что Курт сейчас здесь. Рядом с ним. Это казалось невозможным, но Блейн с замиранием сердца вспоминал, что около двух часов назад они были рядом с парком, где его кофе упал почти у самого подножия публичной библиотеки. Где Курт поцеловал его. В мельчайших деталях воскрешая их поцелуй, Блейн почувствовал, как жар снова приливает к его щекам, и он решил скрыть свое смущение за бокалом красного вина, которое уже успело нагреться от его рук. — Это было бы слишком жестоко, — покачал головой Курт. Он поджал губы, задумавшись, и через некоторые время кивнул своим мыслям, что-то для себя решив. — Да, я представляю это как… Париж. Начало двадцатого века, ты… Блейн, не сдержавшись, тихо рассмеялся. — Чшш! — заткнул его Курт, едва сдерживая улыбку, и пригрозил пальцем. — Ты снимаешь обшарпанную мансарду… — Мы прямо сейчас на обшарпанной мансарде, — не удержался от комментария Блейн. — Та мансарда еще более обшарпана. И ты встречаешь эту девушку. Одну, под проливным дождем, возвращаясь домой после посиделок со своими друзьями-художниками, — драматично произнес Курт. — Из Ротонды*? — спросил Блейн, приподняв брови. — Из Ротонды. Хэй, почему именно Ротонда? — удивился Курт. — Там тусовалось много художников тех времен, — пожал плечами Блейн, поставив свой опустевший бокал на столик. — Пикассо, Модильяни, Кислинг**… — Значит, я попал в точку. Ты – страдающий драматичный творец? — с улыбкой спросил Курт. — Не сказал бы, что сейчас я страдаю, — легкомысленно ответил Блейн, падая назад на диван. — Ты страдал все это время. До того дня, пока не встретил свою музу, — задумчиво произнес Курт, поставив свой бокал рядом с бокалом Блейна, и тоже присел на диван. Сердце Блейна сделало кульбит, ударившись о грудную клетку, и с трепетом замерло, жадно ловя каждое слово Курта, каждый звук. Он почувствовал, как в его горле пересохло, но не решился сдвинуться хоть на дюйм, боясь, что Курт замолчит. Ему стало страшно оттого, как четко Курт озвучил то, что на самом деле происходило с его жизнью. Словно он все знал с самого начала. С той самой первой встречи. С их взглядов, с их знакомства. Будто Курт следил за ним все это время и так легко обрушил это Блейну на голову, как само собой разумеющееся. Ему нестерпимо захотелось спросить про тот день, когда он впервые увидел Курта в Outpost Lounge, но не мог решиться, потому что боялся, что может этим его оттолкнуть. — И в тот момент, когда вы встретились, ты понял, что искал ее всю свою жизнь. Что она словно кислород, которым ты дышишь, — задумчиво продолжил Курт, смотря перед собой, будто на него снизошло откровение. — Что ты и она… вы одно целое. Курт медленно перевел взгляд на Блейна и немного смутился, сцепив руки перед собой. — Я, кажется, увлекся. Извини. — Я, кажется, тоже увлекся, — медленно произнес Блейн, не отводя взгляда от его лица. Они долго смотрели друг другу в глаза, прежде чем Блейн, сглотнув ком, застрявший в горле, не посмотрел на покрасневшие от вина губы Курта. — Будет неправильно, если я тебя сейчас поцелую? — хрипло спросил он, не заботясь об ответе. — Будет неправильно, если ты каждый раз будешь об этом спрашивать, — выдохнул почти шепотом Курт, замерев, словно статуя. Получив разрешение, Блейн придвинулся ближе к Курту и взял его лицо в свои ладони. Андерсон почувствовал кожей, как затрепетал парень в его руках. Ресницы Курта задрожали в ожидании. Он перевел дыхание, доверившись сильным умелым рукам, и моргнул, смотря прямо в глаза парню пред собой. Блейн медленно погладил подушечками пальцев гладкую кожу, наслаждаясь ее мягкостью, и глубоко вздохнул, закрывая глаза и прерывая зрительный контакт. Он ощутил на губах теплое дыхание Курта, прежде чем поцеловать его, и позволил себе потеряться в ощущениях. Коснувшись губ Курта, Блейн прерывисто вздохнул, растягивая момент и наслаждаясь манящей близостью, что окружала их. Он снова ярко и остро ощутил, как и в прошлый раз, пьянящий аромат парфюма Курта и сделал еще один жадный вдох носом. Ладони Курта легли на его плечи, притягивая к себе, и Блейн чуть передвинулся, чтобы не потерять равновесие, хотя сейчас это могло показаться самым правильным. Блейн немного углубил поцелуй, скользнув языком между зубов Курта, и тот охотно приоткрыл рот, позволяя обрести власть над ним и его чувствами. Язык Блейна влажно скользнул по языку Курта, обжигая нервы, и ему показалось, что все его тело будто прошибло электрическим током. Он опустил правую руку, обнимая Курта за талию. И их носы столкнулись в поцелуе, когда Курт переместил ладони выше, пробежавшись кончиками пальцев по шее и затылку, наконец зарываясь в уложенные уже подсохшим гелем кудряшки. Блейн чувствовал, что его грудь готова треснуть по швам от разрывающего на части головокружительного чувства близости. Такого родного, но так давно забытого. Он готов был потеряться навсегда в этом ощущении единения, пока его грудная клетка не разлетится на части окончательно, уродливо прорывая кожу ломаными концами ребер. Но волшебное чувство внутри него словно исцеляло всю боль и отчаяние, оставляя лишь неописуемое желание воспарить над полом и застыть в этом состоянии навечно. Услышав, как Курт шумно втянул носом воздух, Блейн обхватил губами его верхнюю губу, предательски всхлипнув от распиравших его эмоций, и влажно засосал ее, возвращая руки назад и едва касаясь кончиками пальцев пылавших ушей Курта. Открыв глаза, он осторожно прервал поцелуй, и их взгляды встретились. Блейн напоследок мазнул кончиками пальцев по щеке Курта, подавшись немного назад и отмечая расширившиеся зрачки парня и едва уловимую растерянность в глубине его глаз. Резко переведя дыхание, Курт вскочил с дивана, пытаясь скрыть смущение и на что-то отвлечься. Он быстро обернулся на Блейна, проходя глубже в мастерскую, и Андерсон успел заметить нежный румянец на его щеках. Огромным усилием воли Блейн заставил себя подняться с дивана и тоже на чем-то сконцентрировать свое внимание, потому как единственное, чего ему сейчас хотелось, – это вернуть Курта на этот чертов диван и поцеловать вновь, пока в его голове не останется ни одной мысли, кроме желания забыться на его опьяняющих губах. Решив заново наполнить их бокалы вином, Блейн на ватных ногах немного неловко поднялся с дивана, воровато посмотрев на Курта, и подошел к столику, где стояла откупоренная бутылка. Курт бродил вдоль статуй и рассматривал вещи и маленькие статуэтки, что стояли у Блейна на полках и столике. Он прошел вдоль массивного распахнутого секретера, где были ворохом свалены наброски к новым работам и разобранные уже давно ненужные рисунки давно проданных статуй. — Блейн, а это... Блейн поднял взгляд, встретившись глазами с Куртом, и перевел взгляд ниже, заметив в его руках листы с набросками. И он испугано замер, запоздало догадавшись, что могло привлечь его внимание. Потому что это был Курт. Это были наброски, которые Блейн делал последние годы, каждый раз воскрешая в памяти черты Курта. — Ох, это… — Блейн сделал несколько шагов в сторону Курта и протянул руку, желая забрать листы. — Это… — Ты сделал их на выходных? — с улыбкой спросил Курт, смотря на карандашные линии, которые складывались в безошибочно узнаваемый портрет. — Да, я сделал их на выходных. И некоторые в понедельник, — тут же согласился Блейн, внутри сгорая от желания рассказать, чего стоили ему два последних года и эти рисунки. — Я не знал, чем себя занять. Хотел тебе позвонить или… написать. Я хотел тебе написать. Ты не шел у меня из головы. Блейн уже понимал, что наговорил лишнего, но не мог остановиться, облекая одну ложь в другую. — Это… это чудесно, правда, — произнес Курт, отдавая Блейну листы и оставляя в руках один карандашный набросок. — Ты так точно… Но тут его взгляд наткнулся на что-то на рисунке, и он замолчал, внимательно рассматривая то, что привлекло его внимание. — Тут подпись «двадцать второе сентября две тысячи шестнадцатого», — медленно произнес Курт. — О, да? — спросил Блейн, сокращая между ними расстояние и заглядывая Курту через плечо. — Очень может быть. Я… я скорее всего схватил первый попавшийся лист, пока было вдохновение, и решил воскресить свои воспоминания. Там… был другой рисунок, я стер его. Видимо не все. Дата не мешала, и я как-то не задумывался над этим. Блейн чувствовал, как у него запылали уши, когда он выдал эту скомканную теорию. Ладони, до сих пор сжимавшие листы, вспотели от напряжения, и он отошел назад к столику, чтобы снова заняться вином. — На одно мгновение я подумал, что ты меня сталкерил, — рассмеялся Курт, положив набросок на крышку секретера, и подошел к Блейну. — Это глупо, я знаю. Я параноик, извини. — Не извиняйся, — усмехнулся Блейн, передав Курту его бокал, который наполовину был наполнен терпким полусладким, подрагивавшим рубиновыми бликами на поверхности. — Я бы и сам не знал, что подумать на твоем месте. — Мне правда стыдно, я тебя смутил. У тебя даже руки дрожат, — произнес Курт, кивнув на руки Блейна, сжимавшие бокал. — Нет, все нормально, правда. Блейну нестерпимо захотелось куда-нибудь сбежать хоть на пару минут, чтобы привести мысли в порядок и успокоить быстро бьющееся в груди сердце. Вот только бегство сейчас было бы слишком непродуманным и очевидным, поэтому он сделал глубокий вдох и натянул на свои губы улыбку. — Это своего рода ритуал. Когда скульптор что-то собирается лепить, прежде он всегда делает наброски, — сказал он, указав на неровную стопку рисунков, которые покоились на столе. — У тебя была идея… вылепить меня? — спросил польщенный Курт, сделав небольшой глоток вина. — Что? Нет. То есть да! У меня была такая идея, но я… я не собирался тебя об этом просить, мне было просто интересно, что бы… могло получиться, — запинаясь, произнес Блейн, с каждым словом проклиная себя. Он отставил бокал назад на столик и опустился на диван, закрыв лицо ладонями. — Прости, я нервничаю, и эта нервозность отражается на моих ораторских способностях, — простонал Блейн, и его голос прозвучал приглушенно и немного надломленно. — Тебе незачем нервничать, — с улыбкой произнес Курт, садясь рядом с Блейном и отнимая руки от его лица. — Я хочу сказать… Это все происходит слишком быстро. Я понимаю. Я сам никогда… не начинал общение с новым человеком столь… интенсивно. Мы познакомились меньше недели назад, Блейн. И мы уже успели, толком не узнав друг друга, сходить на свидание. И у нас уже был первый поцелуй. — И не первый тоже, — вставил Блейн, откинувшись на спинку дивана. — Точно. Так что я понимаю, возможно, мы торопимся и надо притормозить, — продолжил Курт, взяв руку Блейна в свою. — Просто это все выглядело так… не знаю. Естественно, наверно. Что я поддался этому соблазну. Словно я где-то на подсознательном уровне знал, что так правильно. Но если тебе от этого неуютно, мы можем остановиться и не спешить. Блейн посмотрел на него, немного нахмурившись, и задумчиво кивнул. Но, заметив понимающий взгляд, резко выпрямился, беря ладони Курта в свои. — Я понимаю, о чем ты, но причина не в этом, — вкрадчиво произнес он и покорно склонил голову. — Меня скорее пугает не наша скорость, а… сам факт твоего существования. Здесь, рядом со мной. Такое чувство, что ты – игра моего воображения. — Но я вполне реален, — смутился Курт. — И я вполне обычный. Ну хотя нет, у меня есть выдающиеся таланты, но в остальном я просто… — рассмеялся он, оборвав себя на полуслове. — Ты не просто, — покачал головой Блейн. — В этом-то все и дело. Курт замер, чуть приоткрыв рот. — У меня такое чувство, что я должен спросить «который час» и сбежать, — усмехнулся он в ответ, будто был не в силах спокойно слушать комплименты. — Тогда спроси, — улыбнулся Блейн. — Если тебе станет от этого легче. Я лишь хочу, чтобы тебе было комфортно, тогда и мне будет комфортно. — В том-то и дело, — тихо ответил Курт, смотря Блейну прямо в глаза. — Такое чувство, что я должен это сказать. Но не могу. Это странно. Хотя мне, наверно, и правда пора, я задерживаю тебя. — Нет, ты… — Блейн перевел взгляд на их все еще сцепленные ладони. — Ты можешь остаться, если хочешь. Мы можем пойти гулять, если тебе неуютно оставаться здесь. Что-то вроде нейтральной территории. Курт с благодарностью посмотрел на него и покачал головой. — Мне здесь хорошо. Словно я попал в какой-то музей или… перенесся в прошлое, — произнес он с улыбкой, обводя мастерскую взглядом. Его взгляд снова вернулся к распахнутому секретеру и столику с рисунками. Курт перевел задумчивый взгляд на Блейна и осторожно задал вопрос: — Если у тебя есть уже наброски – это значит, что можно из меня что-нибудь вылепить? — Из тебя?.. — переспросил Блейн, не до конца осознавая сказанное. — Ну да, знаешь… Что-нибудь… такое, — неопределенно произнес Курт, указав рукой в сторону работ Блейна. — Оу, да! Да, конечно, — живо отозвался Андерсон, и его глаза засияли от предвкушения, словно он нашел рождественские подарки раньше положенного срока. — Мы могли бы попробовать это сделать в любое время. — А сейчас? — Сейчас? — Да, сейчас. Хотя, тебе, наверно, нужно вдохновение или… какой-то специальный настрой. Сомневаюсь, что можно в любой момент пойти и начать делать… такое, — ответил Курт. — Нет, я вполне готов сейчас. Блейн решил промолчать о том, что он был не просто готов, а в нетерпении проживал каждый момент своей жизни, надеясь на то, что ему когда-нибудь будет позволено вылепить Курта с натуры, а не просто по его карандашным рисункам, которые он делал по памяти, каждый раз упуская что-то неуловимое в его чертах. — Серьезно? — Курт тут же растерялся, внезапно осознавая представившуюся возможность, и поднялся. — Ох, хорошо, ладно. К-куда мне сесть? — Где тебе будет удобно, — тут же ответил Блейн, возбужденно подскочив, и засуетился. Он нашел каркас, уже облепленный свежей глиной, который заготовил с утра в ожидании Рейчел, до сих пор не решаясь начать работать над заказом Хантера. Этот день был слишком насыщен, и Блейну казалось, что прошла уже целая вечность с того момента, как он вышел с Рейчел из офисного здания компании Кларингтона на солнечную Уолл-стрит. Блейн водрузил будущий бюст на небольшой круглый столик, безнадежно заляпанный глиной, пока Курт, стоя напротив него, продолжал неловко переминаться с ноги на ногу. — Так куда мне… — начал Курт, наблюдая за оживленными действиями Блейна, и в его глазах читалось невольное восхищение безграничному энтузиазму, который находил отражение в каждом жесте Андерсона. — Сядь на диван. Или лучше… вот, на тот стул, — велел Блейн, обернувшись, и принес таз с замоченной глиной, которая пластично повиновалась пальцам. Курт покорно сел на стул напротив Блейна и выжидательно уставился на него, наблюдая, как он располагается перед заготовкой и берет немного липкой податливой глины, тонким слоем распределяя ее по всей поверхности будущей головы. Блейн на мгновение отвлекся, послав Курту счастливую улыбку, и вновь вернулся к своему занятию. — Ты можешь расслабиться, — не поднимая головы, произнес Блейн, сполоснув руки в небольшой ванночке с теплой водой. Он услышал тихий вздох Курта, и уголки его губ дрогнули в предвкушении. Блейн десятки раз представлял то, как Курт сидит перед ним в мучительном ожидании, пока он будет лепить с него. Как его руки, сложенные на коленях, будут подрагивать от монотонного сидения, как терпеливо он будет смотреть на Блейна, пока тот воспроизводит основные контуры, чтобы после довести их до мгновенно узнаваемого совершенства. Закончив с приготовлениями, Блейн подошел и встал напротив Курта, усевшись на краешек журнального столика. — Ты позволишь мне?.. — произнес он, вытянув руку, и Курт в замешательстве кивнул. Блейн улыбнулся и прикоснулся влажными теплыми пальцами к его скулам, словно кончиками пальцев пытаясь впитать черты лица, чтобы потом он смог воссоздать лицо Курта даже по памяти с закрытыми глазами. — Ты все равно напряжен, — с улыбкой произнес Блейн, скользя подушечками пальцев по щекам к вискам и выше, переходя на лоб. — Расслабься, Курт. Я просто хочу запомнить тебя. Память рук, она самая надежная. — Разве ты уже не запомнил мое лицо? — спросил Курт, закрыв глаза. — Я имею в виду те рисунки. Кажется, тебе уже не нужен я, чтобы воскресить в памяти, как я выгляжу. Блейн замер. Он поджал губы, задумчиво прищурив глаза, подбирая нужный ответ, и его ладони продолжили путешествие, большим пальцем скользнув по переносице и переходя на нос. — Все верно, но это то, как мои глаза запомнили тебя, — тихо ответил он, с восхищением наблюдая за Куртом, который так безропотно доверился ему, его ладоням. — Я же хочу, чтобы мои руки запомнили тебя. — У них была возможность сделать это, когда мы целовались, — коротко усмехнулся Курт, пока пальцы Блейна продолжали изучать его лицо, скользнув по крыльям носа и переходя на подбородок. — Ну, я… — растерялся Блейн. — В тот момент я был слишком сосредоточен на твоих губах, чтобы концентрировать свое внимание на чем-либо еще, — с достоинством произнес он и кожей почувствовал тихий приглушенный вздох. — А ты умеешь убеждать, — рассмеялся Курт, но тут же вновь придал своему лицу спокойное выражение. — Нет, ты можешь говорить. И смеяться тоже, — улыбнулся Блейн, смотря на его губы, к которым боялись прикоснуться пальцы, словно он мог обжечься. — Я хочу поймать игру мышц твоего лица. — Ладно, думаю, я могу что-нибудь тебе рассказать, — произнес Курт и замолчал, когда подушечка большого пальца уверенно легла на его нижнюю губу, нежно поглаживая кожу. — Теперь я понимаю всю прелесть работы натурщиком, — непривычно низким голосом произнес Курт, когда Блейн отстранился от него, возвращаясь назад к слепку головы. — Неужели? — рассмеялся Блейн, беря немного глины, чтобы увеличить нос заготовки. — И что теперь? Я должен просто сидеть? — спросил Курт, после того как они провели некоторое время в молчании, пока Блейн лепил основные контуры – разгладил лоб, вылепил надбровные дуги и углубил переносицу. — Ты можешь говорить… Как собеседник – я в твоем полном распоряжении, — отозвался Блейн, распределяя тонкий слой глины под глазницами, чтобы добавить рельефности щекам. — Хорошо. Над чем ты сейчас работаешь? Кроме… кроме меня? — неловко спросил Курт, держа голову прямо и наблюдая за тем, как Блейн переводит иногда на него сосредоточенный взгляд. — У меня появился неплохой заказ буквально на этой неделе, — ответил Блейн ровным голосом, стараясь не сказать лишнего. И хотя он бы и был рад поделиться с Куртом, но данное Хантеру Кларингтону обещание надежно держало его язык за зубами. — Поздравляю! — оживился Курт. — Что за заказ? — Я… я не могу тебе сказать, — тут же ответил Блейн, проклиная это вынужденное молчание, потому как в глубине души он искренне желал поделиться своей радостью и творческими планами касательно работы. В его мыслях уже был набросан план сюжета для будущей статуи невесты Хантера, и ему было любопытно узнать чье-либо мнение, кроме Рейчел. Особенно мнение Курта. — Не то, чтобы я не хотел, — попытался он объяснить. — Но мне даже придется подписать договор о неразглашении, поэтому… мне жаль, но… я не могу. Если я буду распространяться об этом – меня ждет крупный судебный иск. Блейн попытался рассмеяться, чтобы свести все к глупой шутке, но смех его вышел слишком нервным и надломленным. — То есть, сейчас ты еще ничего не подписывал? — с любопытством спросил Курт. — Пока нет, — медленно произнес Блейн, прорезав стеком линию губ. — Но я уже даже не уверен в том, что мою квартиру не успели напичкать жучками, пока меня не было дома. — Кажется, твой заказчик и правда влиятельная шишка, — протянул Курт, наблюдая за тем, как ладони Блейна повторяют его лицо в глине отточенными движениями, словно тот делал это десятки раз. — Откровенно говоря – да, — сказал Блейн, кивнув. — А сколько времени займет твое творчество? — спросил Курт, бросив взгляд на часы, которые уже показывали начало десятого. — Я надолго тебя не задержу, все равно сегодня не удастся закончить. А что? — не отрываясь от работы, отозвался Блейн. — Мы могли бы погулять, — туманно произнес Курт. — Погулять, — бездумно повторил Блейн, но тут же нахмурился, прерывая лепку. Он поднял насмешливый взгляд на Курта и укоризненно ткнул в его сторону стеком, зажатым в правой руке. — Потому что на улице нет жучков? В этом заключается весь план? — Блейн, — произнес Курт, мягко растягивая гласную. — Я работаю в Vogue, что говорит о моем природном любопытстве. Конечно же, я попытаюсь у тебя выяснить все грязные маленькие секреты. Блейн рассмеялся, и губы Курта дрогнули в ответной улыбке. — Так все это было ради того, чтобы написать увлекательную статью? Какой низкий прием, мистер Хаммел, — все еще смеясь, выдавил из себя Блейн, но в глубине души его кольнуло какое-то нехорошее предчувствие. Нет, разумеется, Блейн не верил в то, что Курт способен воспользоваться своим положением, чтобы в итоге это принесло выгоду его работе. И все же он не мог отделаться от какого-то неприятного ощущения, что этот вопрос возник в принципе. Он немного нахмурил брови и услышал, как Курт вздохнул. — Ты ведь знаешь, что я так не поступлю? — тихим голосом спросил Курт. — В противном случае, ты не вышел бы отсюда живым, — немного грустно усмехнулся Блейн, возвращаясь к работе. Он попробовал углубить уголки губ, но заметил, как его рука немного дрогнула, и отложил стек, опуская ладони, испачканные в глине, на поверхность столика. — Кажется, теперь мне точно пора идти. Курт поднялся со стула, ладонью отряхнув брюки, чтобы расправить складки, и подошел к Блейну. — Ты сердишься? Блейн повернулся к нему, отрываясь от лица статуи, чтобы заглянуть в глаза настоящего Курта. — Нет, не сержусь. Разве что… Возможно, у меня есть проблемы с доверием, — сказал он, поднявшись со своего места. — Но это скорее мои проблемы, чем твои. Ты не должен винить себя. Он криво улыбнулся, и Курт кивнул, посмотрев, наконец, на то, над чем работал Блейн. — Господи, это потрясающе, — прошептал он, наклоняясь, чтобы хорошенько рассмотреть. Работа была еще совсем черновая, но в чертах глиняного слепка головы уже безошибочно угадывался Курт. Его нос, линии бровей и губ, округлость щек. Курт зачарованно протянул руку, дотронувшись кончиками пальцев до лица, которое было так похоже на его, и задел еще влажную прохладную глину. Он повернул к себе ладонь тыльной стороной и улыбнулся, взглянув на испачканные пальцы. Блейн безмолвно наблюдал за ним, боясь потревожить момент, словно весь мир сейчас держится на этом хрупком равновесии, возникшем между ним, Куртом и бюстом, который он лепил. — Правда, это удивительно, Блейн, — Курт опустил пальцы, чтобы отмыть с них глину, в ванночку с уже успевшей остыть водой. — Я надеюсь, — надломленно произнес Блейн. Он протянул руку к лицу Курта, но вовремя сообразил, что его ладони тоже были испачканы глиной, и отступил назад, едва не запнувшись за стул, на котором до этого сидел. — П-подожди. Одну минуту, я сейчас. Блейн исчез в ванной и включил воду, чтобы смыть глину, пока Курт не успел уйти и оставить его одного наедине со своими мыслями. Быстро отмыв руки, он пару раз промокнул их полотенцем и вернулся назад в гостиную, которая служила ему одновременно и мастерской. Курт сидел на диване и сосредоточенно изучал обивку на подлокотнике, пока Блейн не окликнул его. — Я согласен. — Согласен? — переспросил Курт, вздрогнув от неожиданности. — Уже поздно и ты… Ты хочешь успеть вернуться домой, — пояснил Блейн и быстро добавил, не успев лишний раз подумать над своими словами. — Если только ты не останешься на ночь у меня. — О, — только и смог выдавить из себя Курт. — Ох, извини, это было лишнее! Я не это хотел сказать. Просто от меня тебе наверняка ближе добираться до офиса, — смущенно произнес Блейн, под лукавым взглядом Курта. — Да, я именно так и подумал, — съязвил он в ответ, понимающе кивнув. — Я могу проводить тебя до метро? — в лоб спросил Блейн, смотря Курту в глаза. — С удовольствием. Но вдруг я начну тебя расспрашивать о твоем заказчике, пока мы будем находиться на улице, где нет жучков? — усмехнулся Курт, когда они прошли в прихожую, и он снял свое легкое осеннее пальто с плечиков. — Тогда тебе придется меня пытать, — ответил Блейн, покачав головой и коварно улыбнувшись, и Курт промахнулся рукой мимо рукава пальто.***
Они медленно шли в сторону метро, болтая о всякой милой ерунде, и словно нарочно оттягивали момент, когда им придется расстаться. Примерно на середине пути до Амстердам авеню у Блейна зазвонил телефон, и они остановились перед ступенями одного из жилых домов. Достав смартфон из кармана, он увидел имя Хантера Кларингтона. Переведя дыхание, Блейн бросил настороженный взгляд на Курта и ответил на звонок. — Добрый вечер, сэр, — ответил он, чтобы не произносить имен и не привлекать лишнее внимание Курта к этому разговору. — Добрый вечер. Надеюсь, я не слишком поздно? И можно просто «Хантер», если Вам угодно, — раздался в трубке спокойный завораживающий голос Кларингтона. — Да, хорошо. Чем я могу Вам помочь? — произнес Блейн, улыбнувшись Курту, и тот улыбнулся ему в ответ. — Бумаги, Блейн, — односложно ответил Хантер. — Сегодня секретарь подготовила все документы, и я бы хотел, чтобы завтра мой помощник посетил Вас и мисс Берри, и Вы поставили свои подписи. И все стало официально и юридически имело силу. — Да, разумеется, — тут же произнес Блейн, кивнув, и запоздало понял, что Хантер сейчас не видит его. — Я буду дома завтра практически весь день. — Чудесно, — сказал Хантер, но по тону его голоса казалось, что ничего чудесного он в этом не находил. — До встречи, мистер Андерсон. — До встречи, — успел вставить Блейн, прежде чем Хантер повесил трубку. — Таинственный заказчик? — догадался Курт, подходя ближе, пока Блейн убирал телефон в карман. — А? Да, — кивнул Блейн. Они пошли дальше по улице в тишине, пока Курт не заговорил вновь. — Послезавтра Джетс играют. Команда Финна, я тебе говорил, — пространно проговорил он, бросив косой взгляд на Блейна. — Здорово! — отозвался Блейн, улыбнувшись. — Идешь на игру? — Да, он… позвал меня. Не то чтобы мы были очень дружными братьями, но мы хорошо общаемся. И он часто поддерживал меня. В том числе и когда надо мной издевались в школе. Так что мы до сих пор общаемся, иногда видимся. — Это прекрасно, — улыбнулся Блейн. — Не могу похвастаться такими же отношениями со своим братом. Но он тоже по-своему меня поддерживает. — Да… — протянул Курт, когда впереди показался светофор. — Так как он в команде, то легко может достать билеты. Блейн вопросительно на него посмотрел, и немного напряженный взгляд Курта смягчился. — Ты бы хотел пойти в четверг со мной на игру? — спросил Курт, останавливаясь. Блейн в нерешительности замер рядом с ним. Ему с трудом верилось в то, что он только что услышал. Курт звал его с собой на игру? Был инициатором их очередной встречи, которая должна была состояться уже не ранее как послезавтра? Это казалось невозможным для Блейна, пусть даже он уже знал, что нравился Курту. Потому что Курт не пошел бы с ним ресторан, не стал бы первым целовать его и не позволил бы себя поцеловать во второй раз, если бы не чувствовал симпатии к Блейну. И, уж конечно, он не стал бы его звать на футбол, где будет играть его брат, если бы между ними совсем ничего не было. Возможно, Курт даже захочет вместе подойти к Финну и познакомить его с Блейном. И это казалось вдвойне нереальным. Не то чтобы Блейн считал себя непривлекательным или у него было бы заниженное чувство собственного достоинства, что он не мог поверить в то, что на него могут обратить внимание. Скорее наоборот. Блейн знал о своей привлекательности и обаянии. И даже нередко злоупотреблял этой властью по отношению к остальным. Но рядом с Куртом это казалось невозможным. Он начинал вести себя как мальчишка, влюбившийся впервые, путаться в словах, а иногда был просто смешон. Но если бы Курт имел возможность понаблюдать за Блейном, у него могло бы сложиться другое представление о Блейне. И самое забавное было то, что в обоих случаях это бы был настоящий Блейн, естественный, не пытающийся играть другого человека. Но так получилось, что Блейн одним солнечным осенним днем увидел Курта в кафе. И именно тогда весы, на чашах которых покоились его уверенность и самообладание, вышли из равновесия, лишая Блейна покоя день за днем. И только один человек мог легким прикосновением своей руки остановить раскачивающиеся, словно вечный маятник, весы. — Ты не любишь футбол? — нарушил молчание Курт. — Нет, я люблю футбол, — замотал головой Блейн, крепко стиснув в кармане куртки телефон. — Я просто не ожидал. — О, — облегченно выдохнул Курт. — Да, я с удовольствием приду, — сказал Блейн, и они вновь двинулись вперед. — Я пришлю тебе смс со временем и адресом стадиона. — Хорошо. — А после игры можем где-нибудь посидеть, — невинно добавил Курт, и Блейн улыбнулся. — Ты и я. И можем даже взять Финна, если не боишься. — А есть чего бояться? — спросил Блейн, и Курт фыркнул от смеха. — Если боишься – можешь взять кого-нибудь с собой в качестве моральной поддержки. И вот сейчас я не шучу, — ответил Курт, и Блейн восхитился, как закатное солнце добавляет сияния голубизне его глаз. — К сожалению, мой брат сейчас в другом городе, — усмехнулся Блейн. — Меня будет некому защищать. — Можешь взять Рейчел. Или Сэма, — предложил Курт. — Хорошо, я спрошу у них, — согласился Блейн. Они стояли рядом со зданием метро уже около пяти минут, но ни Курт, ни Блейн не решались начать прощаться. Только это не могло продолжаться вечно, и потому Курт подошел вплотную к Блейну, обняв его за плечи. — Спасибо за отличный день, — почти шепотом произнес он на ухо, и по телу Блейна прошлась приятная легкая судорога, сладко скрутив внутренности. — А тебе спасибо за отличный вечер, — в тон ему отозвался Блейн, позволив себе положить руки Курту на талию. — Я тебе напишу, — улыбнулся Курт, отстранившись. — Я буду ждать, — улыбнулся Блейн. — Тогда до послезавтра? — До послезавтра. — Я… пошел. — Иди. — Иду. — Ты еще стоишь на месте. — Ты меня отвлекаешь! — Тогда уйду я. — Нет! Останься. — Чтобы ночевать на улице? Курт засмеялся, прикрыв рот ладонями, и Блейн в очередной отметил волшебное сияние его глаз. Только в этот раз солнце тут уже было ни при чем, потому что они стояли в тени тянущихся ввысь небоскребов. _____________________ Ротонда* — La Rotonde, кафе, расположенное на Монпарнасе (район на юго-западе Парижа). Ротонда одно из излюбленных мест встреч, где рождались и развивались новые идеи, там можно было за небольшую сумму зарезервировать стол на всю ночь. Это кафе существует и по сей день, но предназначено уже для более обеспеченных людей. Иногда деятели искусства засыпали за столом, официантам не было позволено их будить. Часто случались споры и жаркие дискуссии, нередко причиной чему было чрезмерное потребление алкоголя. Нередки были и драки, но полиция в них никогда не вмешивалась. Во многих кафе за обед можно было расплатиться картиной. Так в этих кафе собрались коллекции картин, за которые могли бы побороться величайшие музеи современности. Эпиграф — песня Around You исполнителя Ingrid Michaelson. Перевод: Я называю тебя своим другом, и это все, что я знал. Почему я должен притворяться, Чтобы найти способы быть рядом с тобой? Ты все время здесь, Держа меня за руку, как обычно. Почему я чувствую, что это неправильно - Любить находиться рядом с тобой? Чувствую ли я то, что чувствую? Ну, а ты, чувствуешь ли ты то же самое? Что кажется, что всякая рана затянется, Когда я рядом с тобой. Почему? И должно быть, я теряю рассудок. Возможно. Я безнадежно ослеплен твоей красотой, И у тебя милый, греховная улыбка. Я в беде, Потому что ты приводишь меня в смятение, Лишаешь покоя. Приводишь меня в смятение и лишаешь покоя... Мои ноги не касаются земли, когда я рядом с тобой. amalgama-lab.com/songs/i/ingrid_michaelson/around_you.html